Мастер Трав I

Глава 23

Обратный путь казался короче, хотя мы шли ещё медленнее, чем туда.

Грэм совсем выдохся, и теперь я почти полностью придерживал его, закинув его руку себе на плечо. Он не жаловался, только изредка сплёвывал в сторону и хрипло дышал. Несколько раз я, давал, ему свои крохи живы и он лишь удивленно смотрел на меня, но не протестовал. В такие моменты его шаг становился чуть бодрее.

Я старался запоминать приметы в обратном порядке: сначала шел ручей с серебристым мхом на дне, потом лысая полянка с трупными грибами на пне, затем валун, покрытый ядовитым изумрудным мхом, и наконец расколотый молнией дуб.

Мысли то и дело возвращались к Морне и её детям. Точнее, к приёмным детям — сиротам из деревни гнилодарцев. Девочка, управляющая насекомыми, мальчик, слышащий камни, и маленькая Лира с её «разведчиками». Грэм перечислил лишь часть способностей гнилодарцев: управление падалью, крысами, болезнетворными червями, гнилью в теле человека и общение с мёртвыми животными… Звучало жутко, но если подумать — почему эти способности должны быть «плохими»? Да, неприятными для восприятия, безусловно. Но плохими или вредными?..

Кроме того, очевидно, что спектр их Даров был намного шире. Возможно, среди них были и те, кто мог управлять грибами, плесенью, разложением органики, а может и чем-то ещё более странным — тем, что обычные люди даже представить себе не могли. В целом очевидно, почему в восприятии обычных людей это казалось чем-то «гнилым»: всё непонятное объявлять плохим и уничтожать было обычным делом для моего родного мира, и терпимость появилась довольно поздно.

Морна… Она сама была жертвой этого страха. Её выбросили родители — те, кто должен был защищать. Выбросили маленькую девочку в Зелёное Море на верную смерть просто потому, что её руки покрылись шерстью, а глаза изменили цвет. И она выжила! Одна, в лесу, полном хищников и опасностей. Сколько ей тогда было? Лет восемь? Но чем люди моего родного мира отличались? Там не то что когтей и шерсти, там одного цвета кожи было достаточно для «особого» отношения.

Людям проще бояться и отвергать, чем понимать и использовать.

Ведь проблема была не в самих Дарах, а в том, как общество их воспринимало. То, что не понимали, — объявляли злом, а то, что пугало — изгоняли. Классическая реакция консервативного общества на любые отклонения от нормы.

Клоп на моём плече шевельнул усиками, словно напоминая о своём присутствии. Я невольно улыбнулся — вот она, польза «гнилого» Дара. Живой разведчик, способный проникнуть куда угодно незамеченным. Идеальный шпион, которым управляет маленькая девочка. Если тут есть подразделение Надзора, то не удивлюсь, если парочка людей с подобными Дарами у них есть — уж они-то должны понимать пользу подобного. Обычно во главе угла у подобных «тайных служб» стоит именно эффективность.

Возможно, что такое отношение к гнилым Дарам только тут, у Кромки, а чем глубже в королевство, тем меньше подобных предрассудков. Гнилодарцы, несмотря на «мерзость» своих Даров, должны быть полезны. Велика вероятность, что они поставляют королевству какие-то уникальные ингредиенты, которые невозможно добыть другим способом, или выполняют работу, которую никто другой делать не хочет, но которая необходима. И поэтому местным не позволено их трогать… Кто знает? Грэм об этом не говорил, но знать должен бы.

Деньги… Мыслями я погрузился в память Элиаса, еще раз прокручивая денежную систему этого места. Теперь мне хоть было что считать: сто медных монет (медяков) равнялись одной серебряной, а тридцать серебряных — одной золотой. Всё просто и понятно. Три моих отвара не «завесили» даже на серебряный, тогда как противоядие от волков стоило целых три. Но зная его состав я понимал, добыть ингредиенты туда сложнее, чем для моего отвара.

Вдобавок те, у кого есть определенная репутация в поселке, будут продавать товары всегда дороже, чем кто-то неизвестный. Репутация и положение в обществе тут в том числе являлась как бы, обещанием, качества. Кому больше веры, мелкому воришке или женщине члену гильдии алхимиков? Ответ очевиден.

Еще мне было интересно продают ли местные вообще восстанавливающий отвар, и если да, то какого качества и по какой цене? В отличие от других, в отношении качества теперь меня не проведешь, оценка не даст обмануть.

Морна заплатила мне по пятнадцать медяков за каждый отвар. Три отвара — сорок пять медяков. Чуть меньше половины серебряной монеты. Моя первая, пусть и скромная прибыль как травника.

На первый взгляд это ничтожно мало, но если задуматься… Я потратил на варку этих трёх отваров меньше половины дня. Ингредиенты собрал сам, бесплатно. Единственными затратами были время и усилия. Если бы я мог варить такие отвары каждый день, скажем, по шесть штук, то зарабатывал бы почти серебряную монету в день. Тридцать серебряных в месяц. Одну золотую. А одна золотая в месяц — это уже не бедность. Долги Грэма, по его словам, составляли несколько золотых. Точную сумму он не называл, но судя по тому, как тяжело ему было об этом говорить, речь шла минимум о пяти-десяти золотых, а вовсе не о нескольких. Огромная сумма для простого охотника. Но если я смогу наладить производство качественных отваров и зелий… это станет реальным. Не сразу, конечно, но возможным.

Это всё еще далеко от того, что можно выручить за продажу ценных растений, но уже что-то, и часть долгов закрыть такой суммой уже можно. Вопрос в другом: нужно ли Морне столько моих отваров? Надеюсь что да, потому что в рецептах я пока ограничен. Конечно, благодаря анализу я их узнаю, но это если меня пустят на порог травники.

Мы дошли до той самой поляны, где отдыхали по пути к знахарке. Той самой, где росли лунный звон и сереброчешуйная ягодница. Я остановился.

— Дед, мне нужно собрать кое-что здесь. Подожди немного, хорошо?

Грэм кивнул и опустился на тот же поваленный ствол, что и утром. Он выглядел измождённым — похоже, обратный путь дался ему труднее, чем путь туда. Клоп Лиры, кстати, уже давно исчез — видимо, достиг предела ее контроля.

Я достал нож и быстро осмотрел поляну, выбирая нужные растения. Моя цель была чёткой — собрать ингредиенты для двух типов настоек: одной — для спокойствия и крепкого сна, а второй — для ясности ума и концентрации.

Первым делом я подошёл к зарослям лунного звона, бледно-голубые колокольчики которого тихо позвякивали от лёгкого ветерка, издавая едва слышный хрустальный звук. Я аккуратно срезал несколько стеблей с цветами. Рядом с лунным звоном росла лесная незабудка, которую я тоже срезал, собирая цветы и листья. Её успокаивающий эффект — именно то, что нужно было и мне, и Грэму. Особенно после всего, что произошло за последние дни.

Дальше я двинулся к кусту с переливающимися листьями — сереброчешуйной ягоднице. Я осторожно сорвал несколько тёмно-синих, почти чёрных ягод, с серебристым налётом. Они были размером с виноградину и удивительно тяжёлыми для своего размера. Держа ягоду в руке, я почувствовал лёгкое покалывание — это была концентрированная жива особого типа. «Ментальная» жива, если можно так выразиться — такая, которая влияла не на тело, а на разум. Теперь то я понимал, на что обращать внимание и как «слушать» ингредиенты. Это было то, что я игнорировал при первых варках.

Ясность ума мне точно не помешает. Если настой из этих листьев и ягод действительно поможет мне сосредоточиться… это будет очень хорошо.

Я обошёл поляну ещё раз, проверяя, не упустил ли я что-то ценное. Нашёл небольшой кустик мшанки — низкорослого растения с мягкими, как бархат листьями. Она использовалась как дополнительный компонент в успокаивающих настойках, усиливая их эффект. Срезал и её. Наконец-то я почувствовал, что растения, которые я запомнил во время теста, не лежат мертвым балластом, а приносят пользу.

Когда корзина наполнилась, я вернулся к Грэму. Он сидел с закрытыми глазами, откинув голову назад. На мгновение мне показалось, что он спит, но когда я подошёл ближе, старик открыл глаза.

— Закончил? — спросил он хрипло.

— Да. Можем идти.

Он поднялся, снова опираясь на палку, и мы двинулись дальше.

Я думал о том, что собрал. Эти растения не принесут мне денег — они слишком простые, слишком распространённые. Но зато они дадут мне больший контроль над собственным… телом и мозгом. Я понимал, что должен использовать всё, что может усилить меня, ускорить моё развитие. Возможно, если совместить несколько разных растений с похожими свойствами, они усилят друг друга? Это уже будет, можно сказать, создание своего рецепта.

Шли остаток пути молча — Грэму было не до разговоров.

Когда мы вошли в калитку нашего дома, Шлепа важно вышагивал по двору, охраняя территорию. Увидев нас он издал довольное гоготание и поковылял навстречу.

— Иди отдохни, — сказал я Грэму. — Я сейчас сварю тебе свежий отвар.

Старик только устало посмотрел на меня, а потом кивнул и даже пошутил:

— Ладно. Только не спали дом.

Кажется, уже вторая шутка от него за всё время — прогресс.

Быстро умылся, почистил всю ту грязь, что налипла на меня за время похода в лес. Да и руки нужно было как следует отмыть перед тем как начинать варку.

Через пять минут я был готов к алхимическим подвигам.

Я разжег огонь, поставил котелок с водой и начал готовить. Использовать пришлось вчерашние ингредиенты, благо ту же траву и мяту я поставил в воду заблаговременно, и поэтому они лишь немного подвяли. Для одного отвара их будет достаточно. С мхом было сложнее, потому что влажная тряпка, на которую я его выложил, уже подсохла. Я его пощупал и понял, что можно использовать: он сохранил свою «сочность».

Процесс был монотонный, я бы даже сказал скучный. Сейчас было не до поиска идеальной температуры каждого ингредиента и оптимальной порции — нужно было сделать средний, рабочий отвар.

Собственно, он у меня и получился.

Качество — пятьдесят процентов.

Я отнёс отвар Грэму, который уже выглядел заметно лучше после отдыха. Он выпил его залпом и благодарно кивнул.

— Дед, я на рынок. — сказал я и взял кошель со стола. Всего лишь медяки, но первые медяки, заработанные мной в этом мире.

— Иди. — махнул Грэм, Только не трать много. У нас теперь есть эти сорок пять медяков, но этого всё равно не хватит надолго.

Он застыл, а потом вдруг сказал:

— Возьми пятнадцать, а остальное оставь, этого хватит с головой.

Понятно, — хмыкнул я мысленно, — Всё еще не доверяет.

Но сделал как он просил, оставил себе только пятнадцать медяков. Если он говорит, что этого хватит — то хватит.

— Я быстро, — сказал я и вышел.

Еда… организм ее уже требовал. Живот недовольно бурчал и то же самое наверняка ощущал Грэм.

Нужно быстро смотаться на рынок, вернуться, приготовить еды и заняться делами. Достал срезанные растения из корзинки и поставил в воду. Снова чуть не забыл. Пока вернулся бы начали увядать.

Выйдя из дома, я направился не в сам посёлок, а в сторону — туда, где, по воспоминаниям Элиаса, располагался крестьянский рынок. Возле дороги и возделываемых полей. Никаких постоянных строений здесь не было, только навесы из ткани и дерева, под которыми торговцы раскладывали свой товар. Но несмотря на кажущуюся хаотичность, во всём этом была своя логика: овощи и фрукты — с одной стороны, мясо и рыба — с другой, ремесленные изделия — в центре.

Людей было много. Куда больше, чем я ожидал: крестьяне в простых льняных рубахах и штанах, жены ремесленников (скорее всего) в цветастых платках, дети, снующие между прилавками и так и норовящие что-то ухватить… Все они говорили, торговались, смеялись, спорили. Воздух был наполнен десятками запахов: свежего хлеба, пряных трав, земли, дыма от жаровен, на которых кто-то жарил мясо. Я знал, что цены были ниже, чем на рынке в центре Янтарного, где тоже можно было закупиться. Вот только у меня каждым медяк на счету.

Первым делом я начал сравнивать цены: переплачивать на пустом месте не хотелось. Но и задерживаться надолго я не мог, не хотелось оставлять Грэма одного. В целом исходив с десяток торговцев я понял одно, — особой разницы в ценах не было, разве что с теми у кого товар был, подпорченный, — те отдавали товар дешевле.

Мысленно прокрутил в голове цены. Мешок корнеплодов, похожих на земную картошку — два медяка. Корзина плодов, напоминающих яблоки, но с лёгким серебристым отливом кожицы — три медяка. Большой круглый хлеб, ещё тёплый и источающий невероятно аппетитный запах — полтора медяка. Кусок мяса, которого хватило бы на неделю — четыре медяка. И надо признать, цены были откровенно низкими. И я быстро понял почему, копнувшись в памяти Элиаса.

Близость к лесу и живе делала землю невероятно плодородной. Урожаи снимали часто — некоторые культуры давали по три-четыре сбора за сезон. И всё это изобилие отправлялось караванами вглубь королевства — туда, где земля не была так щедра.

Посёлки вроде Янтарного по сути были не только опорными пунктами для охотников и сборщиков трав, но ещё и небольшими центрами сельского хозяйства — маленькими житницами на краю дикого леса.

Я задумался: в обычных условиях земля, работающая с такой интенсивностью, должна была бы быстро истощиться, а урожаи падали бы с каждым годом. Но этого, судя по всему, не происходило. Почему?

Ответ был очевиден, — жива. Энергия, пронизывающая всё вокруг, просто каким-то образом компенсировала истощение почвы: растения впитывали её вместе с водой и солнечным светом, и земля восстанавливалась быстрее, чем успевала обеднеть. Ну… или были другие причины: может, местные использовали какие-то особые удобрения, о которых ни я, ни Элиас не знали.

Узнаю… скоро всё узнаю.

Выбрав продавца, купил небольшой мешок корнеплодов, потом у другого корзинку фруктов, у мясника небольшой кусок свежего мяса, и у лотка с выпечкой большой круглый хлеб, от которого исходил аромат, заставлявший рот наполняться слюной. Так и хотелось, как в детстве оторвать корочку и съесть её прямо сейчас. Чудом сдержался.

На всё про всё ушло десять медяков, а еды было на несколько дней как минимум. Нет, если питаться одними корнеплодами, то и на больше, но это не то питание, которое требуется больному старику и хилому подростку. Напоследок осмотрел рынок. Тут бы походить, посмотреть медленно, не спеша, поторговаться… Просто чтобы почувствовать «жизнь», но увы, сейчас на это просто не было времени.

Поэтому двинулся к выходу с рынка и вдруг заметил несколько навесов в стороне от основных рядов. Под одним из них сидел гончар, окруженный своими изделиями: горшки, миски, кувшины, бутылки…

Меня вдруг осенило — бутылки! Для новых отваров мне нужны бутылки, не в котелке же я понесу свое варево Морне. Нужны сосуды. Один я разбил, три мы отдали знахарке… Для будущих мне нужно еще больше, а у Грэма не бесконечный запас «сосудов».

Я подошёл ближе и начал осматривать товар. Бутылочки были разных размеров и форм, но в основном они были грубоватые, из тёмной глины. Не то изящное стекло, что я видел в лавке Марты, но и мне не нужна красота — мне нужна функциональность. Крепкий и прочный сосуд.

— Сколько за маленькие? — спросил я, указывая на ряд бутылочек, примерно того же размера, что были у Грэма. Идеально подойдут для порций отваров, которые можно заготовить и обеспечить деда.

— Полмедяка за штуку, — ответил гончар, не поднимая глаз от гончарного круга, на котором формировал очередной горшок.

Полмедяка… То есть две бутылочки за медяк. Это было очень дёшево.

Я взял одну бутылочку и осмотрел её со всех сторон. Стенки ровные, без трещин и сколов. Горлышко достаточно узкое, чтобы можно было заткнуть пробкой, а дно плоское и устойчивое.

Постучал ногтем по стенке — звук чистый, без дребезжания. Значит, обжиг качественный.

— Беру десять штук, — сказал я.

Гончар кивнул и, не прерывая работы, указал на корзину:

— Сам набирай. Деньги — в миску.

Я отсчитал пять медяков, опустил их в глиняную миску на краю стола и начал отбирать бутылочки, проверяя каждую.

Пока выбирал, мысли текли своим чередом. Мне нужно было организовать процесс варки по-научному. В первую очередь мне нужны весы: точные, надёжные и способные взвешивать небольшие количества ингредиентов (грамм, пять грамм, десять). Если бы я мог точно отмерять, сколько травы, мха или корня кладу в отвар, я бы мог воспроизводить результаты, создавая стабильное качество. А это — основа любого производства.

Сделать весы в местных условиях было возможно. Простейшие рычажные весы — это две чашки, подвешенные на коромысле. Коромысло должно быть идеально сбалансировано. В качестве гирь можно использовать… что? Камешки? Металлические шарики? Но мне тогда нужен стандарт, постоянная величина. Что это может быть?

Я посмотрел на в руке кошель. Точно! Деньги. Монеты, они же плюс минус одного веса. Чем не, эталон,? Конечно они стираются, некоторые чуть меньше, некоторые чуть больше, но если отобрать более менее одинаковые, то можно спокойно выстроить, свою, метрическую систему и хотя бы проблема пропорций при варке исчезнет.

Что еще понадобится? Точно нужны пестики разных размеров и из разных материалов для измельчения трав с разной текстурой, но это я сумею сделать и сам из подручных средств. Хотя бы часть их них. Еще мне пригодились бы мерные емкости для жидкостей. Но и это решаемо, а вот температура…

Да. Самой главной проблемой оставался способ измерения температуры, чтобы не гадать, когда вода «достаточно горячая», а знать точно. Был конечно вариант создать примитивный «термометр» на основе расширения жидкости. Запаянная трубочка с подкрашенным спиртом, который расширяется при нагревании и поднимается по трубке. Вот только нужно стекло, а к сожалению стекло я, вернее, Элиас, видел тут только у алхимиков. Возможно, позже я и смогу его раздобыть, но точно не со своими медяками. Придется придумать более простой и неудобный метод, потому что «Оценка» температуру не показывала.

Я вздохнул, взял мешок с бутылочками и направился домой. Есть о чем подумать.