Мастер Трав I

Глава 18

— Первое и главное, — взглянул на меня Грэм, — Никто! Никто и никогда не должен узнать о твоем настоящем Даре! Никогда не используй камень определения в присутствии посторонних, а если кто-то потребует проверки — откажись. Скажи, что твой Дар настолько слаб, что тебе стыдно… или что-то в этом роде, но ни в коем случае не соглашайся на проверку. Даже обычный камень покажет силу твоего Дара, и этим может заинтересоваться уже кто-то из гильдии.

Я кивнул.

— Второе: говори всем, что у тебя обычный и ничем не примечательный Дар травника. Ты чувствуешь растения, понимаешь их нужды, можешь варить отвары — это то, что знают все травники. Никаких намёков на Симбиоз, никаких демонстраций способности исцелять растения или сливаться с ними — ты просто хорошо варишь отвары и делаешь мази. Может со временем ты и научишься этому и это будет хорошим прикрытием — таких травников-самоучек предостаточно в наших краях.

— А если меня ЗАСТАВЯТ проходить проверку именно на гильдейском камне? Вдруг будет такая ситуация? — спросил я.

— Тогда беги. Так далеко и так быстро, как только сможешь. Но ни в коем случае не проходи её. — Лицо деда было мрачным.

— И самое главное, Элиас, — продолжил Грэм, — никогда не используй свой истинный Дар без крайней необходимости: чем меньше ты с ним работаешь, тем меньше риск… изменений.

Я задумался. При всех предупреждениях, совсем без использования Дара я обойтись не смогу. Однако есть нюанс, о котором не знал Грэм: система дает мне огого какие «костыли» возможностей вместо Дара. Там, где я просто обязан был бы использовать его, я смогу обойтись навыками и системой!

— Скажи, — спросил я Грэма, — Ты говорил, что Симбионты начинают меняться внешне, что тот мальчик стал чем-то растительным… Значит ли это, что пока я не меняюсь внешне, я остаюсь человеком?

Старик задумался, и потом обронил:

— Возможно ты прав. Я об этом не думал… Но скорее всего так и есть. Первые признаки «одеревенения» будут означать, что ты не справился, Элиас.

Он посмотрел на меня пристальным, уставшим взглядом. Как будто что-то решал внутри себя. Честно говоря, после того, что он рассказал, его реакция на мой «Дар» очень сдержанная. Я бы не удивился, если бы он начал искать рукой топор. В отличие от меня, он знал настоящую опасность Симбионтов.

— Хорошо, — сказал я Грэму, — Предположим, я не могу использовать Дар напрямую или буду использовать очень редко, что по сути значит оставить Дар неразвитым. Но я могу стать алхимиком или травником как ты и говорил. Варить, выращивать понемногу — это как минимум поможет нам вернуть часть долгов.

Грэм скептически поднял бровь.

— Алхимия — сложная наука. Нужны знания, опыт, правильное оборудование. Одна ошибка — и вместо лекарства получишь яд. Если бы это было так просто, то кругом были бы толпы отличных алхимиков и люди бы не умирали от болячек постоянно. Думаешь сразу сможешь зарабатывать? Да если твои «отвары» начнут приносить деньги через пару лет, это уже будет хорошо.

Я не мог сказать Грэму про систему и мог списывать всё только на дар.

— Мне ничто не мешает пробовать.

— Ничего, конечно. Но… — Дед замялся. — Кто тебе будет давать знания? В гильдию принимают с Даром, и туда ткнуться ты не можешь. А без знаний… Самоучки никогда не достигнут тех высот, что гильдейские алхимики.

— Первое время справлюсь сам. — ответил я.

— Я бы посмотрел, как ты справишься сам. — буркнул он, — Получится то, чем можно людей травить.

— Я сварил отвар по тому рецепту, который ты мне сказал.

Грэм на пару секунд «завис», словно вспоминая.

— Ты про отвар восстановления?

— Да. Я сделал много попыток, пока ты спал, и думаю, что у меня вышел неплохой «вариант».

— Настойка — это всего лишь настойка, пусть ее сварить тоже непросто. Может, тебе просто повезло и ты угадал с пропорциями и временем. Не знаю… всякое случается. Тем более, может это ты думаешь, что она у тебя получилась. Я ее еще не видел.

Качество своего «варева» я знал, но не стал спорить с Грэмом. Сейчас разговор вообще не об этом.

— Хорошо, как мне тогда становиться сильнее, если Дар я не могу развивать, и доступ к гильдиям мне закрыт?

Старик сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Первый путь — духовное развитие. Это про управление живой, накопление её в духовном корне, повышение ранга Дара… но поскольку в целом Дар тебе лучше не использовать, то и все возможности Дара ты реализовать не можешь, иначе это плохо закончится для всех. Этот путь для тебя закрыт.

— Ну использовать-то живу я могу? — уточнил я, — Я ведь когда тащил тебя из лесу использовал ее для усиления. И она как будто уходит на «восстановление». Значит, на кое-что я таки способен.

Взгляд Грэма стал очень пристальным, почти колючим. Изучающим.

— Сможешь. И вот это-то меня и волнует: как ты смог только пробудившись, сразу научиться управлять живой в теле? Это ведь непросто. Этому начинающие Одаренные учатся не одну неделю, а у тебя это вышло сразу после пробуждения.

Я вздохнул. По правде говоря, я и сам не знал, почему у меня так легко получилось управлять живой. Это нельзя объяснить системой или Даром — это совсем другое. Да, у меня был навык, но до того, как он открылся, я и сам смог управлять энергией.

Но недоверие, или вернее подозрительность Грэма скорее всего неизбежна. Он видит меня каждый день, видит мои привычки, мой характер, и только вопрос времени, когда он поймет, что с его внуком что-то не так — не просто смена характера, а смена всего. И либо я ему скажу правду, либо должен буду выдумать какую-то правдоподобную версию. И вот совсем не хочется говорить старику, который все-таки любил внука, что в этом теле от внука не осталось ничего кроме оболочки.

— Я сам не знаю как это возможно… Мне кажется. — ответил я, немного подумав, — Что всё дело в близости к Древу Живы. Такого «сильного» ощущения живы после я не испытывал. Мои чувства были обострены до предела. Возможно чем ближе к Древу, тем проще управлять живой, и потом это остается с Одаренным. Ведь ты сам говорил, что обычно используют эликсиры для пробуждения Дара, и никто не тащится к древу?

Грэм задумался над этим объяснением.

— Хм….возможно. Во всяком случае звучит логично. Я уже и не помню, когда в последний раз кто-то тащил ребенка пробуждать дар возле Древа. Это слишком опасно.

Повисло молчание, которое я скоро прервал.

— И еще одно… ты говорил, что Дар так поздно не пробуждается. Может всё дело в том, что дети не могут достаточно контролировать и сосредоточиться на живе, и лишь поэтому у них много времени уходит на это?

Этот аргумент убедил Грэма больше.

— Кроме того, от того, получится или нет, зависела моя и твоя жизнь. Думаю, это тоже сыграло роль. — добавил я.

Старик покачал головой.

— Дед, а что с вторым методом развития?

— А то ты не знаешь. — фыркнул он.

— Знаю, но раньше я как-то не особо слушал тебя, да и у других не интересовался деталями. Думал решить всё эликсирами, а до тех пор не думать, что я пустышка.

В целом я повторил мысли Элиаса, поэтому они звучали правдиво.

— Хотя ты и сам всё знаешь. То в прошлом.

— Да уж, знаю. — ответил Грэм, — Ладно, второй вариант для тебя — это стать «недоохотником». Заняться телесным развитием: закалкой тела, мышц, органов. Хоть сможешь постоять за себя. С твоим объемом духовного корня это может стать не такой уж и плохой идеей. Может даже лучше на этом и сделать упор.

Он поднял руку, и я увидел, как по его коже пробежали слабые искры золотистой энергии. Хотя, возможно, даже эта демонстрация стоила ему сил.

— Большинство Одаренных развиваются в одном направлении. Кто владеет стихией — развивает ее, кто имеет хороший телесный потенциал, как я или тот придурок Гарт, — развивают силу. А алхимики и травники развивают тонкость управления живой, потому что без нее ни одного мало-мальски серьезного эликсира не сваришь.

При упоминании стихии я вспомнил Эйру, дочь кузнеца, — у нее был как раз Дар Огня.

— Я это к чему… Тебе придется и силу развивать, и тонкость управления живой, иначе ни один отвар у тебя не получится. Мой Дар для отваров практически бесполезен, часто я просто порчу то, что пытался сварить. Я слишком привык направлять живу в свои удары, и там нужна не точность, а резкость и скорость.

В целом, информация для меня была не новой, но Грэм как будто озвучивая это вслух сам размышлял о том, что делать со мной и с моим Даром.

— Значит… закалка? — спросил я.

— Да, и как можно скорее. То, что ты сделал в лесу… когда нес меня — это сильно бьет по телу. Чтобы так использовать живу, нужно хорошо развитое и закаленное тело. А у тебя ни того, ни другого. Наверное, после каждого использования валялся пластом?

— Так и было. — признал я.

— Вот, такого не должно быть. Поэтому Охотники и развивают свою силу — наше тело должно долго выдерживать такую нагрузку.

Физическая сила в этом мире играла слишком большую роль, чтобы ее игнорировать. Да, Дар — это хорошо, но сила… Простая сила, чтобы тебя не избили и не убили, чтобы ты мог дать отпор — это было важно. Тем более, я не маг, у меня нет стихийного дара, а Симбионт, и область применения моего Дара изначально точно не боевая. Если, конечно, не хочу устроить то, что сделал Валериан.

Наверное хорошо, что я уже немного начал тренироваться.

— Значит, ты хочешь начать укрепление тела? — уточнил Грэм.

— Да, — твёрдо ответил я. — Я видел, насколько слаб. Гарт легко задушил бы меня, если бы не ты. Я не хочу снова быть таким беспомощным. Кое-какие тренировки я уже начал.

— Тренировки — это хорошо, — покачал Грэм головой, — Но одними лишь тренировками ты много не добьешься.

Да, обязательно нужно много работать физически, укреплять мышцы и выносливость. Но это лишь часть подготовки — это не закалка. Настоящая закалка требует… особых методов. Ты знаешь каких…

Я начал рыться в воспоминаниях Элиаса и там были воспоминания лишь об эликсирах, которые принимали одаренные воины, для собственного усиления, и какие-то жгучие мази.

— Эликсиры… — сказал я.

Грэм покачал головой:

— Боюсь, что учитывая наше положение, — он обвел взглядом комнатку, как бы намекая на наше бедственное положение, — Об эликсирах речи не идет. Да, хорошие эликсиры сильно облегчают путь Одаренного Охотника, да и не только его. То, что с эликсирами делается за месяцы, без них растягивается на годы. Вот почему талантливые воины всегда ищут поддержки богатых купцов, дворян, гильдии. Без денег на эликсиры потенциал их Дара не раскроется. Марта и другие берут золотом за каждую склянку. А эликсиры для укрепления тела — самые дорогие и востребованные. Твой вариант Элиас — это растения. Специальные растения, которые натирают на кожу и принимают внутрь.

— Я готов к этому. — ответил я.

— Это болезненный процесс. Очень болезненный. Но он работает.

— Значит, мне нужно использовать какие-нибудь едкие растения?

Грэм отрицательно покачал головой:

— Не «какие-нибудь». А те, которые я скажу. Не каждое такое растение годится для закалки.

— Можешь рассказать как это будет выглядеть?

— Начинается всё с закалки кожи. — сказал он. — Взять, например, едкий дуб. Его сок разъедает кожу, вызывая ожоги. Но если использовать правильно, втирать понемногу, давать коже заживать и снова втирать, то кожа становится жестче и прочнее. Со временем почти как кора дерева.

— Или огненная крапива, — продолжал Грэм. — Жжет так, что хочется выть. Но она укрепляет мышцы, делает их плотнее, выносливее. Воины втирают её сок в тело после тренировок. Через полгода таких процедур обычный человек может поднять вес в два раза больший, чем раньше.

Я старался не напоминать Грэму о своем Даре, просто потому что он только отошел от рассказа о Валериане, пусть рассказывает о закалке и отвлечется мыслями.

— В закалке три этапа, Элиас. Три основных. — Грэм поднял пальцы. — Первый и самый простой, с которого ты начнешь — закалка кожи. Этот этап делает её прочнее, устойчивее к порезам и ударам. Второй — закалка мышц и костей. Он увеличивает силу, скорость и выносливость. И, наконец, последний, третий этап — закалка внутренних органов. Это самый опасный этап. Многие не доживают до его завершения.

Он опустил руку и посмотрел на меня серьёзно.

— Я прошел только первые два этапа. На третий у меня не хватило ни средств, ни времени, ни… мужества, если честно. Это адская боль, Элиас. Ты пьёшь яды, которые сжигают тебя изнутри. Твоё тело балансирует на грани жизни и смерти. Один неверный шаг — и всё.

— Дуб… кажется он растет на Кромке… — сказал я, копаясь в памяти. Я точно видел эти дубы, когда собирал ингредиенты для восстанавливающего отвара, просто внимания не обратил.

— Да, довольно распространенное дерево. — подтвердил Грэм. — Что ж, раз ты хочешь….и раз ты уже не боишься ходить в Кромку, как раньше, то… с него и начни. Не сегодня — я вижу, что ты едва держишься на ногах. Но начать надо. Завтра сделаешь выжимку сока и начнёшь втирать в кожу.

Я не стал спорить. Сегодня еще есть чем заняться: допропалывать оставшуюся часть сада и попытаться прорастить те семена, которые я собрал. Чем быстрее они вырастут — тем быстрее я получу возможность их продать.

— Но учти — это больно. — Грэм поднял палец вверх, — Очень больно. Кожа будет гореть, как от кислоты. Некоторые молодые охотники не выдерживают и бросают на полпути и просто копят на мази и эликсиры, которые не такие едкие. Так что слова-словами, но ты попробуй выдержи сначала.

— Я выдержу, — сказал я с уверенностью.

А я знал, что выдержу, потому что нет другого варианта, я должен выдержать и стать сильнее, чтобы не ощущать себя в этом мире магов и монстров физической силы беспомощным щенком, как я это ощущал сейчас.

— Ладно-ладно, посмотрю я на тебя после первой закалки.

Была еще одна вещь, которую нужно «закинуть» осторожно — это мои эксперименты по варке. Лучше заранее подготовить Грэма к тому, что у меня с открытием Дара начало получаться варить отвары. То есть он уже знал, что я пытался их варить. Но ничего не знал о «качестве». Кажется, он хотел взглянуть на них? Кроме того, я видел эти прожилки, эту черную хворь, и понимал — даже мои слабые отвары могут чуть улучшить состояние Грэма, а для этого он должен признать, что они неплохие и начать принимать. Это было самое важное.

— И еще, дед… За хороший отвар, даже восстанавливающий, можно ведь получить неплохие деньги?

— Ой, Элиас, — начал злиться Грэм, — Какой еще «хороший восстанавливающий отвар»? Ты знаешь только состав. И то, скорее всего, набросал всего в котелок и ждал когда получится что-то путное. Даже зная состав, невозможно повторить качество, которое может «выжать» из тех же ингредиентов опытный алхимик.

— У меня есть… — я запнулся, подбирая слова, и выдавая, увы, ложь, — у меня есть чутье, дед.

— Что за бред, — разозлился он, — Не может быть у тебя чутья!

— Но я чувствую как… правильно смешивать травы, пусть и не сразу. Чувствую, что вот это первым можно положить, а вот это нет.

— Ты говорил, что сварил отвар? — сказал он, — Давай, неси сюда. Я посмотрю, что ты там наварил.

Я вышел, схватил склянку с готовым отваром, вернулся и протянул Грэму.

— Вот. По моим ощущениям он вышел неплохой.

Не могу же я ему объяснить, что у меня есть способ оценки отвара. И я точно знаю, что качество отвара не хуже, чем было у него.

— «Неплохой», говоришь? — иронично переспросил старик, и взял склянку.

Повертел в руках, поднял, всмотрелся в цвет отвара и вытащил пробку.

А когда понюхал, то его брови поползли вверх:

— Элиас… когда ты это варил?

— Сегодня утром. — ответил я.

— Это… это слишком хорошо для первого раза.

— А это был не первый раз, — фыркнул я, — Пришлось сделать несколько десяток варок и испортить кучу ингредиентов, чтобы получилось то, что ты держишь в руках.

Грэм застыл.

— Тебе хватило терпения на столько варок? — еще больше удивился он.

— Да, хватило, потому что я хочу варить отвар такого качества, чтобы он мог тебе помочь. Хоть немного. Я видел, что тот твой старый отвар вернул тебе чуть-чуть сил. И если ты будешь каждый день его пить, то тебе будет… легче.

Грэм нахмурился:

— Ты же говорил, что чувствуешь травы, и что когда класть, а теперь говоришь, что испортил кучу ингредиентов.

— Так и есть. — невозмутимо ответил я, — С каждой варкой я всё лучше чувствовал ингредиенты и как они могут сочетаться. Мне кажется, что это часть моего Дара — она дает понимание растений и их взаимодействие.

Он еще раз понюхал, а потом сделал глоток. Сначала просто задержал отвар во рту, а потом проглотил, и я увидел, как по его телу через пару секунд пробежала лёгкая дрожь — эффект от отвара, восстановление сил.

— Да уж… качество действительно довольно сносное, — признал Грэм, а потом начал размышлять, — Я об этом не думал… ведь Дар Симбионта по сути травнический, просто… извращенный. А у каждого травнического Дара свои особенности: у кого-то лучше получается выращивать растения, у кого-то — находить редкие виды, а кто-то лучше создает настойки.

У меня было ощущение, что старик пытался убедить сам себя в том, что всё именно так. Что мой Дар, возможно, не так и опасен, что я под его присмотром и что-то подобное.

Старик поднял пустую склянку и неожиданно сказал:

— А ведь если качество этого отвара станет лучше… то хоть за небольшую сумму, но его можно продать.

— И я об этом думал, — признался я, — Кроме того, когда я варю, я взаимодействую с мертвыми растениями, а не с живыми.

Я имел в виду свой Дар, и Грэм это понял.

— Тоже верно… И знаешь, если ты действительно сможешь варить такое и лучше… — Грэм посмотрел на меня серьёзно. — Это меняет многое, Элиас. Очень многое. Хорошие травники всегда в цене. А те, кто умеет создавать качественные настойки и эликсиры без обучения в гильдии… тем более. Гильдия берет свою долю за обучение, за защиту, за… да за всё! Поэтому и цены у тех травников и алхимиков, которые принадлежат к ней всегда высокие.

Он помолчал, обдумывая что-то.

— Но тебе нужно быть осторожным. Гильдейские не любят конкурентов, особенно самоучек. Да, тебя просто так, без повода никто не тронет… Но они хитрые… особенно Марта. А защищать тебя постоянно я не могу.

Я кивнул, понимая подтекст. В этом мире знания охранялись жестко. Рецепты держали в секрете. Гильдии контролировали рынок. И кто-то вроде меня, способный варить качественные настойки без их «благословения», был угрозой их монополии.

Еще одна причина держаться в тени.

С другой стороны, как держаться в тени, если то, что делаешь нужно и можно продавать? Шила в мешке не утаишь.

Грэм поднял свою руку и резко помрачнел. Прожилки черной хвори никуда не делись, они по-прежнему были с ним и убивали его, медленно пожирая его тело.

— Но даже так, если у тебя будет получаться, это не одна неделя, не один месяц. У нас нет столько времени. Тот же Тран придет уже завтра.

Увы, это было правдой, как бы я не хотел убедить деда в обратном, да и самого себя. Но раздобыть десять серебряных за один день просто невозможно! В ценах я уже немного ориентировался, помогла память Элиаса.

— Ладно, я отдохну немного, — сказал дед, поднялся и сел за стол, — А ты иди, вари или что ты там делаешь… Мне надо подумать об этом всем.

— Спасибо, дед. За всё… За то, что веришь, что я изменился.

Грэм с какой-то болью посмотрел на меня:

— Элиас, скажу честно… — взгляд его потяжелел, — Если я замечу, что ты начинаешь…«превращаться»… я убью тебя для твоего же блага, силы найду. Несмотря на то, что кроме тебя у меня не осталось родных.

Слова повисли в воздухе тяжелым камнем.

— Понимаю. — коротко сказал я.

И ушел.

Он был прав, по своему.