Мат красному королю

Ход девятнадцатый

Бишоп навалился на Мелоди всем телом, но она извивалась под ним и успела расцарапать ему щеку ногтями, прежде чем он схватил ее руку и прижал к земле. Когда ему удалось сдавить своими ногами ее ноги, она принялась обзывать его, издавая какие-то животные звуки, которые едва ли можно было разобрать. Но среди них попадалось имя — Эверет.

— Слушай, — убеждал ее Бишоп, — я не Эверет, а Хьюго! Я Хьюго!

Она не слышала или не понимала. Когда белый свет фонаря на миг осветил ее лицо, он увидел расширенные от ужаса глаза. Было ясно — она стреляла инстинктивно, от страха. Она выстрелила бы хоть в кого, хоть во что.

Бишоп зажал ей рот рукой.

— Я Хьюго, — повторил он.

Тело Мелоди обмякло.

Но Бишоп не отпускал ее. Даже теперь он не знал, насколько она была связана со Струве. Возможно, любой из них готовился убить его. Правда, пистолет выпал у нее из рук. Но кто знает, может, она притворяется до тех пор, пока не сможет отыскать на земле оружие.

Мелоди тяжело и напряженно дышала.

— Я думала, это Эверет. Хотела убить его.

Он поверил ей. Шок, который она испытала, когда луч фонаря ударил в лицо и когда он налетел на нее, оказался настолько сильным, что она не в состоянии была врать. Он снял руку с ее лица и перекатился набок, освобождая ей ноги.

— Я думала, это Эверет… — твердила она, — пыталась убить его…

— Он ушел, — твердо проговорил Бишоп. — Успокойся. Дыши ровно.

Он почувствовал, что она дрожит, услышал, как сдавленное рыдание вырвалось из ее груди. Руки Мелоди были холодными, когда Бишоп коснулся их. Он стал их растирать.

— Не беспокойся. Все хорошо.

Далеко за деревьями слышались голоса, они становились громче. Он узнал голос Фрисни.

— Теперь все хорошо, — снова сказал Бишоп. Мелоди замолкла. Он потянулся к ее волосам и откинул их со лба. — Не волнуйся.

— Я хотела убить его, — пробормотала она, и Бишоп теперь понял, что то были слезы ярости. — Он овладел мною, Хьюго, представляешь? Взял, приставив пистолет к виску.

— Да?

— Впервые. Поэтому он так бесновался. Я думала, он застрелит меня потом, но он просто бросил пистолет и ушел. А когда я отыскала оружие, я побежала за ним, хотела убить. Но наткнулась на тебя.

Свет фонариков становился ярче, листья шуршали под ногами. Бишоп выпрямился и крикнул:

— Фредди!

— Ау!

Теперь из темноты отчетливо проступили силуэты людей.

— Струве был здесь несколько минут назад, — сообщил Бишоп. — Он безоружен.

— Держать линию! Продолжаем движение вперед! — крикнул Фрисни. Он навис над Бишопом и Мелоди, отведя в сторону луч фонаря.

— Она цела и невредима, Фредди.

— А с тобой что? — ворчливо спросил Фрисни. Он повернул фонарик и осветил красное пятно на рукаве Бишопа.

— Ничего серьезного. — Бишоп встал и помог Мелоди подняться. Ее обнаженные плечи были исцарапаны, узкое шелковое платье порвалось и испачкалось. Но к лицу уже вернулся румянец. — Я провожу тебя домой, — сказал Бишоп.

— Хорошо.

Фрисни посмотрел на Мелоди и сказал:

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мисс Карр, как только вы отдохнете. Я вам позвоню.

Она провела растопыренными пальцами по волосам, откидывая их назад.

— В любое время. Он убил Жофре де Витта. Он сам мне сказал.

— Хорошо. Вы можете дать мне показания. И я пошлю человека к вам на квартиру в случае, если мы не найдем Струве сегодня ночью.

Прежняя самоуверенность вернулась к Мелоди:

— Выберите высокого, с темными глазами.

— Не стоит беспокоиться, мисс Карр. Вы его не увидите, — ответил Фрисни. — Спокойной ночи. — Он наклонился и подобрал пистолет Струве.

Когда он отвернулся, Бишоп сказал вслед:

— Увидимся утром, Фредди.

— Я позвоню тебе.

Мелоди прихрамывая шла рядом с Бишопом. Фонарь то вспыхивал, то гас — испортился, когда его швырнули.

— Я потеряла туфлю, — пожаловалась Мелоди. Она остановилась и скинула другую, забросив ее в кусты. — Нет смысла оставлять вторую.

— Я могу донести тебя на руках до дороги, если хочешь.

— Нет уж, давай без слащавой романтики. Как твоя рука?

— Задело только кожу.

Фонарь опять погас, и Бишопу пришлось постучать им о ладонь, прежде чем они смогли идти дальше. Привыкнув к свету, они без него теперь ничего не видели.

— Я чуть не убила тебя, — сказала Мелоди.

— Да.

— Прости.

— Ты всегда говорила, что хочешь сделать мне больно.

— Я тогда тебя плохо знала.

— Не говори мне, что ты стала добрее.

— Ты просто стал мне больше нравиться.

Он помог ей перебраться через кусты, вспомнив, как уже делал это раньше, когда они карабкались вверх по холму, выбираясь из ямы — могилы Брейна.

— Почему Струве убил де Витта? — спросил Бишоп.

Мелоди шла чуть позади, и он обернулся.

— Скажи, для тебя это никакого значения не имеет, да, Хьюго? Нравишься ты мне, или я тебя люблю, или ненавижу, все равно. Ты просто не замечаешь.

Он остановился. Луч фонаря бил в землю и бросал на лицо Мелоди лишь слабый отсвет.

— Как ты изменчива! Когда идешь с тобой рядом, не знаешь, чего ждать: то ли тебя станут соблазнять, то ли пристрелят. С тобой не соскучишься.

— Да тебя ничто не волнует в этом мире! — Глаза Мелоди сверкали. Подняв лицо кверху, она смотрела на Бишопа.

— Прости, — сказал он. — Ты неисправима, и что бы ни случилось, опять принимаешься за свое. Восстанавливаешься словно стальная пружина, правда?

— Ты хоть кому восстановишь силы. Когда ты рядом, мне нравится жить. Если бы тут был ты, а не Эверет, пистолета бы не потребовалось.

Он поцеловал ее в губы и через минуту проговорил:

— Веди себя прилично.

— Иди к черту! — легко бросила Мелоди.

— Всегда пожалуйста.

Они подошли к ограде, и Бишоп подсадил ее, помогая перелезть. Минуту он чувствовал в своих руках ее теплое, гибкое тело. Не верилось, что сегодня дважды она была на волосок от смерти — сначала в перевернувшемся автомобиле, потом со Струве и его пистолетом.

Перебравшись через изгородь, они пошли через полосу молодых деревьев. Возле сгоревшей машины стоял констебль в форме. Он спросил:

— Ну как, они взяли его, сэр?

— Нет еще.

Констебль посмотрел на Мелоди. В свете двух дорожных фонарей она выглядела странно: платье разорвано, ноги босые, черные волосы растрепаны. Мелоди забралась в «роллс-ройс», и Бишоп закрыл дверцу.

Когда они выехали на дорогу, он снова вернулся к своему вопросу:

— Почему Струве убил де Витта?

— Из-за меня. — Она улыбалась. — Можешь опять сказать, что мне нравится эта мысль. Не возражаю, мне и правда нравится. Жофре тоже не был бы против.

— Легко говорить за мертвых. Они не могут возразить.

Мелоди промолчала.

— Почему Струве убил его — из ревности? — продолжал Бишоп.

— Да. Долгое время Жофре держался в стороне от меня — из-за Дэвида. Дэвид убил бы любого, кто посмел приблизиться ко мне. Поэтому и Эверет тоже сохранял дистанцию.

— Отчасти, — добавил Бишоп.

Мелоди взглянула на него.

— Правильно, была еще одна причина.

— Де Витт держался в стороне из-за Брейна, да? А потом?

— Когда Дэвида не стало, Жофре вновь начал думать обо мне. Струве сказал об этом в самолете, по дороге домой. Жофре, мой муж… вернее, бывший муж, решил вернуться в Англию и предложить мне вновь жить вместе с ним. Эверет вспылил, и на вилле Жофре произошла ссора.

Машина повернула налево и сделала круг по транспортному кольцу; лучи фар высветили указатель — «ЛОНДОН».

— Ссора? Так ты называешь убийство де Витта?

— Да. Вилла стояла на берегу. Тело обнаружили только вечером…

— Откуда ты знаешь?

— Мне позвонили из полиции, задали множество вопросов: известно ли мне, где Эверет, когда я в последний раз видела Жофре…

— Их не удивило, что ты не очень-то поражена тем, что твоего мужа убили?

— Полиция никогда не удивляется. Они просто спрашивают. Это мне, кстати, нравится.

Некоторое время было тихо, потом Бишоп спросил:

— А почему Струве убил Дэвида Брейна? По той же причине?

В ветровом стекле он увидел повернувшееся к нему лицо Мелоди.

— Это не так, Хьюго. Эверет был в Штатах, когда разбился Дэвид.

— Нет, он был в Лондоне.

— Я не верю.

— Он прилетел утром, до того, как погиб Брейн.

В голосе Мелоди звучало волнение:

— Но он сказал мне, что приехал за два дня до проведения дознания! Приехал ко мне прямо из аэропорта. Он врал?

— Да.

— Почему?

— Потому что убил Брейна. И меньше всего хотел, чтобы ты об этом знала.

Она вновь устремила взгляд на дорогу, следя за красными задними огнями идущей впереди машины, которая как будто отступала перед ними, убегала от них.

— Хьюго, может, Струве и приехал сюда до того, как погиб Дэвид, но он его не убивал. Ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо другой. Машина попала в аварию. Ты сам видел.

— Я не видел всего. Меня ослепили его фары.

— Но Эверет не мог находиться там! Следующей машиной, которую ты увидел, была моя.

— Да. Струве там не было, но он все же убил Брейна. — Бишоп слегка поправил зеркало, чтобы в него не попадал слепящий свет фар. — Несколько лет назад у Струве тоже была в Америке автокатастрофа. Ты знаешь о ней?

Мелоди кивнула:

— Да. Я летала туда, чтобы навестить его в больнице.

— А из-за чего все случилось?

— У машины внезапно поднялся капот, — ответила она. — Эверет поехал, не заперев его как следует.

— И когда набрал скорость, капот вдруг откинуло ветром?

— Да. Это было похоже на внезапное затмение. Он мчался на скорости восемьдесят миль в час и ничего не видел.

— Да, понятно, — Бишоп миновал небольшой бар, замедлил ход и остановился в сотне ярдов от него. Они еще были на дороге, когда их осветило светом фар. Подъехавшая машина остановилась, и Бишоп подошел к ней:

— Привет, Горри.

Мисс Горриндж выглянула из окна с левой стороны. Софи уже выбралась из машины и хлопнула дверцей.

— Что случилось, Хьюго? — спросила она.

— Струве ушел, но, думаю, ненадолго.

— Как Мелоди, в порядке? — осведомилась мисс Горриндж.

— Да.

— Мы видели по дороге обгоревшую машину, — сказала Софи. — Никто не пострадал?

— Нет.

Положив руку на край стекла, Бишоп наклонился и спокойно сообщил Вере Горриндж:

— Струве разбился тогда в Америке из-за того, что у него открылся капот.

— Неужели?

— Мелоди только что рассказала мне. Вряд ли ей было известно, что Струве открыл капот брейновской «вентуры» в ту ночь. Она думает, он прибыл в Лондон после аварии. Если так, то она ни при чем.

— Она счастливица, что осталась жива, хотя много раз оказывалась на волосок от смерти. Ты отвезешь ее домой?

Бишоп кивнул и выпрямился.

— Да. Я приеду сразу вслед за тобой. Мы позавтракаем и обменяемся новостями.

— Идет.

Едва он отступил от машины, Софи спросила:

— Они все еще ловят Струве?

— Да.

— И поймают?

— Думаю, да.

Минуту она молча смотрела на него, потом задала еще вопрос:

— Они считают, что он убил Дэвида?

— Мы теперь почти уверены в этом.

— Но это глупо.

— Ну что ж, у него есть возможность заявить об этом на суде. К тому времени тебе уже не захочется защищать его.

Похоже, ее удивление было искренним:

— Зачем? Зачем мне защищать его?

— Кроме тебя этого никто не знает, Софи.

— Но это не так. Я просто знаю, что убийца не Струве.

— Тогда твои показания будут ценными для защиты, — ровным голосом проговорил Бишоп. — Ты готова выступить с ними?

Она покачала головой:

— Нет.

— Ну, тогда я забуду то, что ты мне сказала, и оставлю все на твоей совести. Надеюсь, в ночь перед его казнью ты не потеряешь здоровый сон.

Софи открыла дверцу своей машины и села.

— Спокойной ночи, Хьюго.

Он поднял руку, когда они отъезжали. Мисс Горриндж слышала, о чем говорила девушка; он может предоставить ей возможность довести тему разговора до конца. Бишоп вернулся к «роллс-ройсу» и сел за руль.

Мелоди курила. Он включил двигатель.

— Я устала, — сказала она.

— Да, сегодня была трудная ночь.

— Я устала от смертей.

Бишоп набрал скорость и, оставив проселочную дорогу, въехал в пригород Лондона.

— Скоро будет еще одна.

— Чья? — спросила Мелоди.

— Этого пока никто не знает. Но заседание жюри состоится.

— Не будет никакого суда, милый. Никаких доказательств нет.

Она произнесла это сонно, выпустила дым и, глядя в ветровое стекло, продолжила:

— Против меня нет никаких улик, у меня не было оснований хотеть его смерти. Я любила его, разве нет?

— Я помогаю Скотленд-Ярду, — сказал Бишоп. — Ты знаешь об этом. Если бы ты убила Брейна, ты бы мне все равно не сказала.

— Это было бы только твоими словами. Твои слова против моих. Нельзя обвинить человека на этом основании.

Через некоторое время он спросил:

— Поэтому ты и уверена, что это сделал не Струве?

— Да.

Вдали в темноте появились уличные фонари, их отсвет мелькнул в глазах Мелоди. Она их закрыла.

— Если Струве суд приговорит к смерти, что ты будешь делать?

— Ничего, — ответила Мелоди.

— Потому что хочешь погубить его или потому, что хочешь спасти себя?

— Отчасти и то, и другое. К тому же есть надежда, что я попала в него, когда стреляла в тебя в лесу. Пуля или веревка, какая разница? Это лишь вопрос времени.