Мат красному королю

Ход четвертый

На следующий день Бишоп долго спал. Мисс Горриндж разбудила его в десять.

— Где Тедди? — спросил он.

Мисс Горриндж раздвинула шторы, и дневной свет ослепил его.

— Уехал домой, — ответила она.

— Когда? — Он потер лицо, стараясь заставить его снова работать.

— Перед самым рассветом.

— Я не помню, — сказал Бишоп. Ему казалось, что в голове работает бетономешалка.

— Меня это не удивляет, — заметила мисс Горриндж.

Она подала ему обжигающий кофе и встала у окна.

— Все было очень трогательно. Когда мне, наконец, удалось-таки вызвать такси, вы с Тедди стояли на тротуаре. На голове Тедди был водолазный шлем, а ты стучал в него стетоскопом и взывал: «Христа ради, отвечай, здесь у нас по борту целая стая акул!»

Бишоп скосил на нее глаз.

— Хотел бы я, — замогильным голосом произнес он, — чтобы ты стояла где-нибудь в другом месте. Вокруг тебя такое яркое свечение, что я ничего не вижу без темных очков.

Она не двинулась с места.

— Я не сержусь из-за герани, я посадила ее обратно в шлем. Но меня беспокоит стетоскоп. Где ты взял его, Хьюго?

Он отхлебнул кофе.

— Не помню.

— Я все время жду, когда позвонит врач.

— Не стоит волноваться по пустякам. Не так уж плохо я себя чувствую.

— Он позвонит из-за украденного стетоскопа.

— А-а. — Он закрыл глаза. Мисс Горриндж отодвинулась от окна.

— Звонил следователь.

Бишоп открыл глаза и искоса взглянул на нее.

— Когда?

— Час назад.

— Кого мы замочили — таксиста?

— Нет, он, кажется, отделался легким испугом. Ты нужен для следствия по делу Дэвида Артура Брейна в следующую субботу в одиннадцать часов утра. Ты был единственным свидетелем катастрофы.

— Да-да, — пробормотал Бишоп.

— Следователь позвонил, чтобы узнать, не хочешь ли ты подъехать в Суррей и осмотреть место происшествия при дневном свете.

Бишоп приподнялся на подушках. Он чувствовал себя лучше. Даже бетономешалка в голове молола гораздо тише.

— Когда они вытаскивают машину? — спросил он, сосредоточивая взгляд на лице мисс Горриндж.

— Сегодня днем.

— Ну тогда мне лучше отправиться туда прямо сейчас. Ты поедешь со мной?

— Ты хочешь, чтобы я поехала?

— Да. Ты сядешь за руль, поведешь машину. Одна из моих голов нынче ночью отвалилась, и я не в себе.

Мисс Горриндж забрала у него чашку.

— Поедем сразу после обеда, — сказала она.

— Сразу после твоего обеда, но не моего. Мне достаточно будет двух таблеток «алка-селтсер»[4] и стакана молока.

В дверях мисс Горриндж обернулась.

— Мне уже приходилось видеть, как ты выздоравливаешь. Через полчаса ты выйдешь из ванной и начнешь трубить, что тебе нужен ростбиф. — Она взглянула на часы. — Обед будет точно в час дня.

Мисс Горриндж закрыла за собой дверь. Бишоп откинулся назад, стараясь не думать о ростбифе.

Нолл-Хилл был слишком красив, чтобы служить фоном для сцены внезапной смерти. В густых зеленых кронах деревьев пели птицы, в летнем воздухе голоса их звучали чисто и звонко. Следы трагедии сохранились только на повороте дороги: в черно-белом ограждении зияла дыра.

Минут десять Бишоп осматривал разбитую машину. Ползая по земле, он исследовал ходовую часть. Гидравлические трубки, подведенные к тормозному агрегату, остались целыми, поскольку их защищали детали ходовой части; утечка жидкости произошла только из топливного бака.

Сильно повреждено было рулевое управление: болтался оторванный конец направляющего стержня со срезанным шарнирным штифтом, сместилась продольная рулевая тяга. Но все это произошло только тогда, когда машина стремительно летела через деревья, не раньше.

Когда Бишоп присел на корточки, чтобы закурить свою пенковую трубку, сверху с дороги стали спускаться рабочие.

— Собираетесь вытаскивать? — спросил он старшего.

— Да, сэр. — Тот окинул взглядом склон. — Придется повозиться.

— Да, вытаскивать дольше, чем падать, — сказал другой рабочий.

Они взглянули на Бишопа, не зная, кто он. Это были рабочие не из той ночной бригады, что выезжала сюда накануне.

— Я пытаюсь найти причину катастрофы, — объяснил Бишоп.

Бригадир покачал головой.

— Опоздали вы, сэр. Вон уже сигнал подают, сейчас мы начнем. А вообще, я думаю, причина тут была в человеке. С машиной все в порядке. Похоже, перед крушением ничего такого с ней не произошло. Я сам ее осматривал и отчет подписывал. — Он выжидающе посмотрел на Бишопа. — Вы, наверное, знаете, что он разбился насмерть?

— Да. — Бишоп выпрямился.

Бригадир медленно кивнул.

— Жуть, такая страшная смерть. Но, видно, парень искал ее.

Бишоп в задумчивости перевел на него взгляд.

— Вы хотите сказать, что он сам виноват? — спросил он.

— Угу.

Бишоп кивнул и отошел от рабочих, направившись вверх по склону. Минуту он раздумывал, не на самоубийство ли намекал ему этот человек.

Мисс Горриндж восседала на подножке «роллс-ройса».

— Закончил? — спросила она.

— Там, внизу, да. — Он снова закурил трубку и, облокотившись на машину, посмотрел туда, откуда на холм поднималось шоссе. На расстоянии примерно семидесяти пяти ярдов от него ответвлялась дорога поменьше и, загибаясь, исчезала среди деревьев.

Он пошел вниз по холму к развилке, задержался там на несколько минут. У боковой дороги стоял указатель поворота на Ист-Нолл. Глядя с этого места вверх на холм, Бишоп видел свою машину и мисс Горриндж, терпеливо ожидавшую его.

Он отправился обратно к пролому в заграждении.

— Надо было устроить пикник, — проговорил он. — Такое солнце, птицы поют.

— У тебя и так был достаточно обильный обед.

Бишоп снова рассеянно поглядел на развилку дорог.

— Да я ведь не о еде говорю. Это совсем иначе — на свежем воздухе, под открытым небом, вот и все.

— Ага, значит ты пребываешь в романтическом настроении.

Он только сейчас смог разобрать надпись на небольшом дорожном указателе — «Ист-Нолл».

— М-м?

— У тебя настроение. Ро-ман-ти-чес-кое.

— Я просто имел в виду булочки «броше» и сыр «бель-физе». И еще бутылку красного сухого вина.

Она терпеливо объяснила:

— Это тебе не «Харродс»,[5] тут не дают булочки «броше» и сыр. Мы могли бы заехать в какой-нибудь ресторанчик в Брикстоне. Взять рыбу с картофелем во фритюре и съесть прямо на улице.

Бишоп совершенно серьезно покачал головой:

— Нет, это совсем не то, Горри.

Он медленно обошел вокруг машины и забрался внутрь. Мисс Горриндж спросила его через открытое окно:

— Мы едем, или ты сочиняешь стихи?

Прошла целая минута, прежде чем она наконец услышала:

— М-м?

— О, Хьюго, ради бога! — Она открыла другую дверцу и уселась рядом с ним. — Если ты хочешь жить, не включай задний ход, когда дашь газ. Прямо за нами поставили разбитый автомобиль.

— О-о. — Он уставился в зеркало. — Им нужно заканчивать свою работу. Не будем мешать.

Он включил двигатель.

— Ты что-нибудь узнал? — спросила мисс Горриндж.

— Немного.

Серый лимузин развернулся на дороге так же, как недавно разворачивалась другая машина — «диланж». Проехав примерно милю, Бишоп вдруг остановился и ни слова не говоря повернул назад.

— Надоело ехать вперед? — спросила мисс Горриндж.

Он вел машину обратно на Нолл-Хилл. Сквозь тихий равномерный шум мотора спокойно прозвучал его голос:

— Ты бывала когда-нибудь в Ист-Нолл?

— Кажется, нет. Это туда мы сейчас направляемся?

— Да.

Лимузин добрался до холма, шелестя проехал среди деревьев, миновал дыру в ограждении, возле которой рабочие возились с разбитой машиной, и через некоторое время тихо свернул вправо на боковую дорогу. Мисс Горриндж увидела указатель.

— Так значит ты нашел путь, — сказала она.

Он задумчиво глядел в ветровое стекло.

— Думаю, только еще начинаю нащупывать.