Майкл Джексон: Заговор

Глава 15. We Are Here To Change The World

Когда процесс превратился в настоящие военные действия, битва по поводу принятия во внимание показаний о прошлых обвинениях, выдвинутых против Майкла Джексона, стала правовым вопросом, в котором эксперты не сошлись во мнениях. Правила казались размытыми, поэтому состоялось специальное слушание без присутствия присяжных. Сторона защиты настаивала, что предыдущие обвинения против Майкла не имеют отношения к нынешнему делу и не заслуживают доверия.

Но сторона обвинения хотела, чтобы судья позволил использовать показания в суде как обвинение в "аналогичном противоправном действии". Если бы судья Мелвилл решил, что прошлые обвинения имеют связь с нынешними, он бы позволил использовать их в качестве доказательства. Команда защиты Джексона была возмущена трюком стороны обвинения, настаивая, что любые прошлые обвинения могут использоваться, только чтобы унизить Майкла Джексона и поставить его в неловкое положение.

Эксперты верили, что в случае принятия во внимание прошлых обвинений, присяжные могут сфокусироваться на них и, следовательно, упустить из виду "сомнительные моменты" в показаниях Гевина Арвизо. Команда защиты неоднократно заявляла, что причиной обвинения против Джексона 1993 года стало желание денежного урегулирования со стороны семьи Чандлеров. Защита неистово билась за то, чтобы подвергнуть сомнению обвинение Джорди Чандлера, настаивая, что мальчик, который от имени семейства Чандлеров очевидно добился 20-миллионного соглашения – рассказал историю, в которой немало белых пятен.

За дверями зала суда Фрэнк Дилео, уже долгое время являющийся менеджером Джексона, утверждал, что Майкл Джексон пообещал Джорди Чандлеру карьеру в кино. Он рассказывал прессе, что когда карьера Чандлера так и не реализовалась, внезапно появились обвинения в растлении. Звучали обвинения[37] в том, что Чандлеры подтвердили – они хотели денег. Были обвинения и в том, что Чандлеры хотели, чтобы Джексон открыл им путь к славе. Но никто из журналистов не сообщил об этом в своих репортажах.

Перед судьёй Мелвиллом Том Мезеро не только оспаривал юридическую обоснованность истории семейства Чандлеров, он оспаривал и обоснованность исков, выдвинутых прошлыми обвинителями Майкла, утверждая, что у него достаточно улик, чтобы опровергнуть каждый из них. Адвокат защиты сказал Мелвиллу, что выдвигая на передний план мальчиков, чьи истории "полны проблем", "обвинители пытаются найти опору шаткому делу". Мезеро настаивал, что свидетели, которых обвинение планировало пригласить для показаний о прошлых обвинениях, сами были вовлечены в гражданские суды против Майкла и были людьми "с корыстными целями".

– Зачем разрешать им приводить озлобленных работников, которые проиграли в своих гражданских процессах? – спрашивал Мезеро у сторонних свидетелей относительно этих заявлений. Но его аргументы летели в никуда.

В конце специального слушания судья Родни Мелвилл рассудил в пользу обвинения, позволив им использовать прошлые обвинения в растлении – не только от подававших иск, но и от бывших работников Неверленда, заявлявших, что они были свидетелями подобных действий.

Это было расценено как главная "победа" стороны обвинения. Судья Мелвилл решил, что он позволит суду Санта-Марии услышать показания, касающиеся прошлой дружбы Майкла с пятью другими мальчиками, среди которых был актёр Маколей Калкин.

Но Маколей Калкин вместе с двумя другими мальчиками, чьи имена были обозначены в этом списке, в конечном итоге объединились со стороной защиты, чтобы опровергнуть какие-либо правонарушения со стороны Майкла Джексона. Единственный из списка, кто согласился на сотрудничество со стороной обвинения, был Джейсон Франсия – сын бывшей горничной Джексона. Он же получил 2 миллиона долларов по соглашению за то, что "подвергся щекотке" со стороны поп-звезды.

Что касается Джорди Чандлера, то юноша не пожелал давать показания. Оказалось, что обвинение не смогло его уговорить. Внутренний источник сообщал, что Снеддон не смог заставить его сесть на место для дачи показаний. В связи с тем, что могли быть приняты во внимание показания третьей стороны, вместо Джорди обвинение могло предложить свидетельские показания его матери – Джун Чандлер. Это решение, по мнению экспертов, могло "сокрушить" защиту.

Большинство телекомментаторов предсказывали, что разрешение использовать прошлые обвинения в растлении станет сильнейшим ударом для защиты, от которого она не сможет оправиться. Сгорая от нетерпения, Том Снеддон объявил о том, что в течении двух последующих недель он начнёт представлять свидетелей из первого инцидента, и журналисты пообещали зрителям, что суду Санта-Марии будет разрешено выслушать свидетельства о пяти мальчиках, которых прокурор представил как растленных и "чуть было не растленных" Джексоном.

Было удивительно то, что никто из журналистов не попытался спекулировать по поводу тактики, которую избрала команда защиты относительно этих прошлых обвинений. Мезеро методично обрабатывал список свидетелей, чтобы показать, что Джорди Чандлер и Джейсон Франсия – двое мальчиков, принявших от Джексона деньги, – имели корыстный интерес и нанимали адвокатов для ведения гражданских исков. В случае с Джейсоном Франсия его мать, сидя на свидетельской трибуне, признала, что историю своего сына она продала таблоидам.

Журналистам Мезеро однажды сказал, что единственная причина, по которой мистер Джексон выплатил деньги по основным искам, выдвинутым против него, была лишь в том, что его деловые партнёры посоветовали ему "лучше заплатить, чем сталкиваться лицом к лицу с ложными обвинениями". Адвокат защиты сказал прессе, что Майкл Джексон "теперь жалеет о том, что заплатил дeньги и осознает, что следование полученному совету оказалось ошибкой".

Без присяжных Мезеро обмолвился, что в момент обвинений Чандлеров миллиарды долларов были на кону у каждого, кто имел хоть какое-то дело к "механизму Джексона"[38].

Для простого человека 20 миллионов долларов казались немыслимой, возможно даже вызывающей суммой для выплаты кому-то, кого Джексон в своём встречном иске обвинял в попытке вытрясти денег. Но для Джексона, чьё состояние на тот момент оценивалось в 700 миллионов долларов, у которого была дюжина корпораций, приносящих ему солидную прибыль, среди них были "Sony", "PepsiCo" и "FOX", 20 миллионов долларов не были такой уж существенной суммой.

Сотрудничающие с Майклом Джексоном корпорации хотели сохранить его имя чистым. Он, в конце концов, был самым известным артистом мира.

Когда дело сдвинулось с мёртвой точки и пошло быстрыми темпами, обвинение вызвало комика и звезду телевидения Джорджа Лопеса. Лопес пришёл, чтобы рассказать о своих отношениях с семьёй Арвизо. С ними он сблизился в то время, когда Гевину диагностировали рак, как раз когда дети семейства Арвизо были заняты в кружке "Фабрика смеха".

Одетый в сдержанный синий костюм, накрахмаленную белую рубашку и полосатый галстук, телезвезда сообщил суду, что он и его жена пытались организовать сбор средств для Гевина Арвизо, и рассказал, что они неоднократно навещали Гевина в больнице. Когда Джордж Лопес начал объяснять природу своих отношений с семейством Арвизо, оказалось, что комик "привязался" к нищей латиноамериканской семье. Лопес уверенно объяснил, почему он так симпатизировал этим людям.

В зале суда Джексон, хоть и скрылся за тёмными очками, очень внимательно слушала комика. Майкл изучал Джорджа Лопеса, возможно, интересуясь тем, как Лопес, сидящий прямо перед ним, стал первым известным человеком, который сблизился с семьёй Арвизо. В некотором смысле именно Джордж Лопес привёл Арвизо на тропу, которая в конечном счёте закончилась в Неверленде.

Джексон старался сдерживать эмоции, но было очевидно, что ему не терпится узнать об опыте Лопеса. Поп-звезда сидел замерев, словно его мысли были далеки от происходящего, но в действительности он ловил каждое слово.

Обращаясь к присяжным, мистер Лопес говорил бодрым тоном и сияющая улыбка красовалась на его лице. Казалось, комику нравятся Арвизо. Лопес рассказал о "комедийном кружке" на "Фабрике смеха", описывая программу для детей из необеспеченных семей. Лопес пояснил, что участие в кружке "Фабрики смеха" было для него шансом наставлять детей "из группы риска".

Джордж Лопес сказал присяжным, что он пришёл в комедийный кружок в 1999 году, в то же время он встретил детей Арвизо, и в начале Лопес мог лишь положительно отозваться о семействе Арвизо. Он описал троих детей как "хороших ребят" и упомянул, что их мама Джанет казалась очень активной в вопросе роста и развития своих детей. Он считал Джанет преданной матерью и был под впечатлением от того, что она ездила на автобусе из восточного Лос-Анджелеса ради того, чтобы дать своим детям шанс поработать с настоящими талантами.

У Лопеса было высокое мнение о троих детях семьи Арвизо, которых он называл "бесстрашными". Ему нравилось то, что дети Арвизо могли шутить по поводу своей нищеты. Видимо, нищета как предмет для шуток было привычкой самого Лопеса.

Джордж Лопес, звезда собственного шоу на канале ABC, заявил, что он работал в жанре стэнд-ап-комеди двадцать пять лет, и сказал, что он выступал на "Фабрике смеха" больше пятнадцати лет. Свои отношения с владельцем комедийного клуба Джеми Масадой он назвал дружбой, он уважал Масаду за интерес к детям с окраин, за то, что он сделал свой известный клуб доступным для таких детей в дневное время, позволяя им учиться премудростям комедии у профессионалов, не выкладывая за это ни цента.

Лопес вспомнил, что Джеми Масада позвал его, чтобы рассказать об "особенной латиноамериканской семье", жившей в бедности, которая очень просила поработать именно с Лопесом. Комик расказал, что он работал с Дэйвеллин, Старом и Гевином Арвизо осенью 1999 года. Он виделся с ними для двухчасовых занятий в течении семи недель.

Комик рассказал присяжным, что спустя шесть недель после окончания смены в комедийном кружке, Джанет Арвизо позвонила ему на мобильный, "в полнейшем смятении" из-за состояния её сына. Джанет плакала, потому что Гевину был диагностирован неизвестный тип рака. Когда Лопес понял, насколько был болен Гевин, и что мальчик с трудом цеплялся за жизнь, он навестил Гевина в больнице и обнаружил мальчика в "жутком состоянии".

В больнице Джордж Лопес впервые встретил отца Гевина – Дэвида. Лопес сказал, что он и его жена несколько раз навещали Гевина в больнице, и так же они навещали Гевина в доме его бабушки и дедушки в Эль-Монте. Этот дом Лопес описал как "типовой" бедный дом с полиэтиленовыми чехлами на мебели и пластиковыми настилами на полу – место, напоминающее ему дом из его собственного детства. Лопес вспоминал, что скромный дом был опрятным и чистым. И он рассказал о специальной комнате, приготовленной для Гевина – стерильное пространство, при входе в которое, по словам Лопеса, нужно было "надевать халат".

Продолжая отвечать на вопросы прокурора, Джордж Лопес пытался ясно донести, что ему было в радость помогать семье Арвизо, и что Джанет Арвизо никогда не просила у него денег. Лопес свидетельствовал, что он не был уверен, каким образом Джанет зарабатывала на жизнь. Он думал, что Джанет работает официанткой. Однако по мере того, как в его показаниях появлялось всё больше деталей, стало очевидно, что Лопес в действительности ничего не знает о Джанет Арвизо. И его контакты с ней ограничивались несколькими короткими разговорами на Фабрике смеха. Лопес, казалось, думал, что Джанет хорошая женщина, но он не мог подкрепить своё мнение чем-то конкретным.

Во время перекрёстного допроса Лопес сказал суду, что в феврале и марте 2000 года, когда Гевин был очень болен, он и его жена часто навещали Гевина вместе с Дэвидом Арвизо. Когда его расспросили о деталях, комик пытался оставаться спокойным, но наблюдателям в зале суда было видно, что Лопесу стало несколько некомфортно на этой серии вопросов. Когда его попросили рассказать присяжным о денежных проблемах Дэвида Арвизо, комик сказал, что мистер Арвизо "дал понять, что он разорён".

– Вы не находили странным то, что никогда не видели в больнице Джанет?– спросил Мезеро.

– Ну, видите ли, я знал, что она официантка, или я думал, что она официантка, – ответил Лопес. – Я не был там всё время, но в каждый мой визит она отсутствовала, поэтому я пришёл к выводу, что она работает

– В действительности вы не знаете, была ли у неё тогда работа, верно?

– Я не знаю.

– Хорошо. Вы могли думать, что она официантка, но вы не знали, где она обслуживала столы, верно?

– Она меня никогда не обслуживала, – ответил Лопес, улыбаясь присяжным.

– Хорошо, ладно. Насколько был агрессивен Дэвид, когда он просил денег?– спросил Мезеро.

– Знаете, довольно агрессивен, – ответил Лопес. – Когда вы двое беседующих парней, и предмет разговора постоянно выходит один и тот же, знаете, у вас это вызывает отторжение. Каждый раз наш разговор был об одном и том же – о деньгах.

– И он постоянно говорил о том, что у него нет возможности платить по счетам, верно? – спросил Мезеро.

– Да, это так.

– И вы дали ему небольшую сумму, которая на тот момент была у вас в кармане?

– Да. На тот момент у меня была только небольшая сумма.

– Он всегда хотел денег, не так ли?

– Это так, – ответил Лопес. – Я мог отдать парню буквально всё, что у меня было в бумажнике, понимая, что потом я заработаю больше.

Лопес сказал, что он регулярно давал Дэвиду Арвизо по сорок долларов – наличные купюры от небольших сумм до восьмидесяти долларов. Он заявил, что Дэвид Арвизо просил его принять участие в сборе пожертвований для Гевина, который пройдёт в "Ледяном Доме" – комедийном клубе Пасадены. Он [Лопес] сказал, что был безумно счастлив взяться за этот проект. Однако, когда у него сложилось впечатление, что сбор пожертвований "больше не имеет отношения к Гевину", Джордж Лопес стал менять своё мнение.

– Это не имело отношения к тому, как жил Гевин и как он себя чувствовал, – заявил Лопес. – Это не были средства для Гевина. Мне показалось, что Дэвид Арвизо заинтересован в деньгах больше, нежели в своём сыне.

Джордж Лопес сказал присяжным, что Дэвид Арвизо указал на отсутствие у своей семьи медицинской страховки (что позже оказалось ложью) и денег на оплату лечения, из-за чего Лопес согласился продвигать сбор пожертвований, планируя задействовать своё радио-шоу в Лос-Анджелесе для привлечения людей. Комик вспомнил, что когда он почувствовал, что привлечение других знаменитостей встаёт под вопрос из-за накладок в графике, то заметил, что Дэвид Арвизо неожиданно стал "довольно агрессивным" по поводу планирования времени мероприятия, спрашивая сколько, по мнению Лопеса, денег он сможет собрать.

– В какой-то момент вы подумали, что Дэвид чересчур поглощён вопросом денег и владения, правда? – спросил Мезеро.

– Это правда.

– Потому что когда вы зашли в комнату в Эль-Монто, он хвастался, что в ней есть DVD и все остальное, верно?

– Это верно, – ответил Лопес.

– Вам когда-либо было известно, кто оплатил ремонт этой комнаты?

– Нет.

– Хорошо. Дэвид когда-нибудь рассказывал о том, как эта комната стала такой?– спросил Мезеро.

– Нет. Я предполагал, что это организовал Джеми Масада.

– Итак, мистер Лопес, вы сказали шерифу, что думали – Дэвид Арвизо особо увлечён большим экраном и игровой приставкой, верно?

– Да.

– В меньшей степени вы заметили это так же и в детях, верно?

– Да.

– Хорошо. И вы рассказали шерифу, что всё, что интересовало Дэвида – это деньги, так?

– Да.

Давая показания, Джордж Лопес был честен и любезен, порой бывая весёлым, но всегда искренним. Комик поведал присяжным, что в 2000 году он жил в доме в Шерман Оакс. Он сказал, что когда он узнал, что у Гевина ремиссия[39], однажды он пригласил семью Арвизо провести с ним день после полудня в его доме.

Лопес вспомнил, что он приехал в Эль-Монте, чтобы забрать Дэвида вместе с Гевином и Старом, и привёз их к себе домой, чтобы "мальчишки могли поиграть на заднем дворе некоторое время". Лопес рассказал, что он взял мальчиков в Пицца Хат и торговый центр, затем ненадолго снова к себе домой, и позднее отвёз их в Эль-Монте.

Комик заявил, что Гевин выглядел слабым на тот момент, но казался более энергичным, чем раньше. Он рассказал, как почувствовал, что поведение Гевина Арвизо в торговом центре было несколько не таким как обычно, поясняя, что Гевин указывал на всё подряд и просил "всё", на что падал его взгляд. Джордж Лопес нашёл странным и то, что Дэвид Арвизо "явно держался в стороне", пока его сын Гевин просил Лопеса купить дорогие вещи. Комик счёл странным то, что Дэвид Арвизо ни разу не пытался усмирить шоппинговый пыл Гевина.

Лопес рассказал, что когда он позже вернулся домой, через день после того, как отвёз Арвизо в Эль-Монте, он оглядел свою гостиную. Это место он с любовью описывал как "комнату, которая очень популярна у мексиканцев, комнату, в которой никому не позволялось сидеть, комната, в которой всё было на своих местах." Лопес сказал присяжным, что по его приходу домой он посмотрел на полку над камином и увидел бумажник, который ему не принадлежал. В нём были удостоверение личности, принадлежащее Гевину, и чек на 50 долларов.

Взяв в руки бумажник, Джордж позвал свою жену Энн и протянул ей его. Лопес свидетельствовал, что он немедленно позвонил Гевину, чтобы дать ему знать: он нашёл его бумажник. Он договорился, что вернёт бумажник на "Фабрику смеха", где Арвизо смогут забрать его у владельца клуба Джеми Масады.

Том Мезеро хотел больше деталей о поведении Арвизо в описываемом случае, и Джорджа Лопеса попросили тщательнее разобрать определённые события того "шоппингового" дня вместе с Арвизо. Лопес описал суду свои приключения с Арвизо в Долине Сан-Фернандо, кульминацией которого было загадочное появление бумажника Гевина.

– Вы рассказали шерифу, что Дэвид нарочито отстранялся и не делал никаких усилий, чтобы усмирить запросы Гевина? – спросил Мезеро, ссылаясь на шоппинговый пыл.

– Это верно.

– Вы подумали, что это странно, верно?

– Казалось странным.

– Вы взяли их на обед в тот день?

– Да, сэр.

– Брали ли вы их на обед в какой-либо другой день?

– Нет.

– Хорошо. Итак, где вы увидели бумажник? – спросил Мезеро.

– Бумажник был на каминной полке в моём доме, – ответил Лопес. – Это была единственная вещь на полке.

– Когда вы его увидели, что вы подумали, как он мог там оказаться?

– Знаете, я так и не понял, как он мог там оказаться. Никто не играл в той комнате, поэтому было странно то, что бумажник оказался там, на каминной полке.

– И как высоко была эта полка?

– Знаете, на уровне плеча.

– Выше Гевина, верно?

– На тот момент возможно.

– Казалось ли это вам странным, что неожиданно бумажник лежал там?

– Ну, само присутствие в той комнате, да. Действительно, не предполагалось, что там что-нибудь было.

– Вы видели Гевина или Дэвида в той комнате?

– Нет.

Джордж Лопес рассказал присяжным, что несколько дней спустя он обнаружил, что Дэвид Арвизо заявил Джеми Масаде, что в бумажнике Гевина было 350 долларов. Он свидетельствовал, что когда Дэвид Арвизо прибыл к Масаде, чтобы вернуть бумажник, папа Арвизо намекнул Масаде, что Джордж Лопес каким-то образом "потерял" 300 долларов из бумажника Гевина.

Это было обвинение, которое Лопесу было неприятно, особенно когда он узнал, что Джеми Масада сам "возместил" 300 долларов, не советуясь с ним. Комик рассказал, что он выразил Масаде недовольство по поводу возмещённых денег, которые "якобы" потерялись. Но Масада настоял, что он просто хотел наладить мир с Арвизо.

Когда комик рассказал свою историю – присяжные навострили уши. Даже несмотря на то, что телезвезда старался сгладить странное поведение Арвизо, наблюдатели в зале суда начали видеть в клане Арвизо семейку аферистов. Намерения Арвизо выглядели даже хуже, когда Лопес стал описывать постоянные звонки Дэвида Арвизо. Он заявил, что Дэвид Арвизо издёргал его, агрессивно торопил его, надеясь на организацию сбора пожертвований.

Лопес рассказал суду, что Дэвид довольно часто звонил на радиостанцию, где он [Лопес] работал, постоянно спрашивая о деньгах. Звонки были настолько назойливыми, что Лопес думал, что, возможно, сбор пожертвований стоит даже отменить.

Джордж Лопес пояснил, что его жена Энн участвовала в сборе крови, организованном для Гевина на "Фабрике смеха" и рассказал, что в следующие месяцы у него все ещё было желание помочь Гевину Арвизо – до того момента, как случай на автостоянке "не вышел за пределы допустимого".

Присяжным комик детально рассказал о вечере в мае 2000 года, вспоминая, что Дэвид Арвизо поджидал его снаружи у ресторана, где он [Лопес] выступал. Лопес заявил, что когда он вышел на стоянку в 10 часов вечера, Дэвид Арвизо ждал его. Дэвид начал злиться и был чрезмерно агрессивным по поводу мероприятия по сбору пожертвований. Лопес сказал, что они на тот момент "обменялись словами", и заявил, что после этого короткого обмена он пожелал больше никогда не встречаться с Дэвидом Арвизо.

Лопес рассказал суду, что он в лицо назвал Дэвида Арвизо "вымогателем" и немного пошутил, что использовал "такое громкое слово". Но никто в зале суда не смеялся.

Под допросом Тома Мезеро Джордж Лопес описал то, как "папа Арвизо" агрессивно преследовал его ради денег. Когда Лопес узнал, что Дэвид Арвизо звонил ему домой и накричал на его жену, называя её "чёртовой сукой" и другими отвратительными эпитетами, он, по сути, обрубил связи почти со всеми Арвизо.

Присяжным Джордж Лопес повторял, что у него был "напряжённый разговор" с Дэвидом Арвизо, который сделал всё, что мог, чтобы комик чувствовал себя виноватым из-за того, что не помогает Гевину. Он упомянул, что шесть месяцев спустя разрыва всех отношений с Арвизо, Джанет каким-то образом обратилась к нему, возможно через Джеми Масаду, и послала ему металлическую цепочку для ключей, в которую была вставлена мелкая дробь.

Лопес знал, что цепочка для ключей от Джанет означала "спасибо", но, по его словам, его это не тронуло.

Джордж Лопес описал Тому Мезеро семью Арвизо как "по уши влюблённую" в Майкла Джексона. Телезвезда вспомнил, как Дэвид Арвизо хвастался своими визитами на ранчо Неверленд, и сообщил, что тот начал странно вести себя после того, как семья основала фирму при поддержке Джексона.

– В какой-то момент Дэвид начал хвастаться перед вами по поводу ранчо Неверленд, не так ли? – спросил Мезеро.

– Да, – ответил Лопес.

– И вы подумали, что его позиция изменилась, верно?

– Да.

– Вы подумали, что он стал высокомерным или чванливым, будет ли верно использовать такое слово?

– Замороченным.

– Замороченным. Вот так вы описываете позицию Дэвида после того, как он рассказал вам, что семейство отправилось на ранчо Неверленд?

– Да.

– И он рассказал вам, что Майкл Джексон дал его семье автомобиль, верно?

– Это верно.

– Ладно. И вы описали его шерифу как "очарованного" новой дружбой с Майклом Джексоном, верно?

– Да.

Прежде чем телезвезда закончил давать свои показания, люди никак не могли понять, почему Майкл Джексон не смог разглядеть повнимательнее это семейство. Очевидно, Лопес пришёл к выводу, что они были "неприятными личностями", однако Майкл Джексон не заметил в них ничего странного. Покидая зал суда, Лопес посмотрел на Майкла и сделал усилие, чтобы улыбнуться поп-звезде.

Но Джексону не было весело.

Поприсутствовав при показаниях Джорджа Лопеса, поп-звезда, казалось, осознал, что ему как никому другому следовало иметь некую страховку, некий предварительный отсев, чтобы защититься от аферистов. Джексону каким-то образом внушили, что различные теле– и кинозвезды взяли под крыло эту угнетённую латиноамериканскую семью, что, с одной стороны, было правдой.

Однако ни один человек с "Фабрики смеха" не поставил Джексона в известность о каких-либо проблемах или "сомнениях" относительно Арвизо.