Майкл Джексон: Заговор

Глава 23. One Day In Your Life

Майкл преимущественно носил чёрные костюмы, подчёркивая их каждый день различными жилетами; его одежда была сшита из необычной ткани и часто была украшена золотыми пуговицами. Иногда он придавал особый шик своему внешнему виду с помощью золотого медальона, украшавшего ворот рубашки; в другой раз он надевал ремень с золотым орнаментом, напоминающим о прошедших годах. Всегда украшала костюм подобранная в тон нарукавная повязка – что именно она символизировала, никто не знал, но некоторые полагали, что повязка должна была придать образу налёт военной формы, указывающей на определённое звание, к примеру, генерала. Однозначно, повязка на рукаве стала для Джексона способом выделиться, способом сообщить миру о своём звёздном статусе[45].

Необходимости что-либо делать, чтобы привлечь поклонников, у Джексона не было. Одно его присутствие становилось причиной водоворота волнения, переходившего в овации. Когда бы он ни появлялся, люди громко включали его песни.

Некоторые пели и копировали танцевальные движения артиста. Джексон порождал такую энергетику, которая заставляла каждого испытывать трепет. И этот трепет несомненно передавался и помощникам шерифа, и противникам Джексона, признавали они это или нет.

Не важно, настолько напряжённо напирала пресса, не важно, насколько шумными были поклонники, Майкл держался с достоинством и шёл медленной и уверенной походкой. Он чётко отдавал себе отчёт в том, что находится под испытующим взглядом прессы и хорошо понимал важность того, как он себя подаёт. Даже перед лицом серьёзных уголовных обвинений Майкл излучал чувство ликования, за сохранение которого он боролся. Его энергетика была неоспоримой, и она настолько зажигала людей, что многие почитатели Майкла не могли контролировать вспышки эмоций. В его самый трудный час поклонники не могли "насытиться" Джексоном, а он не мог противиться им.

Тем не менее Том Мезеро не хотел, чтобы Джексон был захвачен чем-либо, что могло бы отвлечь его. Он не хотел, чтобы Майкла отвлекали поклонение, громкая музыка и танцующие повсюду фанаты. Чтобы держать своего клиента в теме, адвокат каждый день приветствовал поп-звезду около здания суда, увлекая певца от камер и фанфар, которые ежедневно следовали за Майклом.

Предыдущие адвокаты совершили ошибку, позволяя Джексону устраивать многочисленные вечеринки и пресс-конференции в Лос-Анджелесе; разрешая ему летать туда-сюда на частном самолёте в Санта-Марию и обратно; и допуская, чтобы Джексона настолько донимали поклонники, что он был вынужден оставаться на крыше своего внедорожника, дабы не быть раздавленным во время предварительного слушания. Мезеро знал, что СМИ веселятся, описывая Джексона, как человека, утратившего связь с реальностью. Они потешались и представляли тот инцидент с внедорожником тем, чем он на самом деле не являлся – заявляя, что Джексон пытался сплясать на крыше своей машины перед зданием суда. Мезеро также знал, что предыдущие адвокаты Джексона имели огромное желание лично засветиться перед камерами. От Рэнди Мезеро услышал о выходках Марка Герагоса, предыдущего адвоката Майкла, который, как сообщалось, оттолкнул с прохода Рэнди Джексона сразу же по окончании первого заседания. Вероятно, Марк Герагос торопился, прокладывая себе путь по направлению к Майклу, чтобы быть рядом с ним для "снимка на память".

Люди не знали, что Майкл не был доволен "голливудскими" адвокатами. Люди не знали, что Том Мезеро оказался вовлечённым в дело Майкла Джексона, потому что Майкл и Рэнди лично позвонили Джонни Кокрэйну в больницу, чтобы попросить его совета. Именно Джонни Кокрэйн сказал Рэнди, что Том Мезеро тот самый человек, который "хорошо делает своё дело".

В первую очередь, когда Мезеро взялся за дело Майкла, он положил конец всем слухам, устраняя все "голливудские моменты" и убирая всех тех людей, которые могли давать пищу для спекуляций в СМИ. Это касалось и представителей организации "Нация Ислама", которые прилипли к Джексону как часть неуклонно растущей свиты.

Адвокат не видел, каким образом вечеринки, пресс-конференции и голливудские интриги могли помочь Джексону набрать очки перед присяжными в Санта-Марии. Также не видел он и каким образом "Нация Ислама" могла быть полезной, чтобы помочь Джексону выиграть в уголовном процессе. Менее всего Мезеро хотел, чтобы суд стал походить на спектакль ещё сильнее, чем это уже было на данный момент. Он тщательно старался не вовлекать в судебный процесс вопросы расовой принадлежности и политики, которые не касались дела.

Мезеро целиком погрузился в работу, и с того момента, как он подписался под тем, что отныне будет представлять интересы Джексона, адвокат дал Майклу понять, что он выиграет процесс. Мезеро не был заинтересован в том, чтобы лично светиться в прессе, не интересовали его и друзья в СМИ, и вечеринки, организованные "группой поддержки", и вся это ерунда. Мезеро был там, чтобы бороться за жизнь Джексона. Он всем сердцем верил, что суперзвезда стал жертвой ложных обвинений. Он верил, что если ему удастся придать Майклу более человечный образ, если он сможет убрать налёт "голливудности" и "свиту короля", присяжные Санта-Марии смогут увидеть истину. Чтобы удержать процесс от превращения в цирк, Мезеро поддержал ордер на запрет разглашения информации по делу, выданный судьёй Мелвиллом. Он был рад, что у СМИ не стало прямого доступа к свидетелям и ключевым фигурам.

Внутри зала суда Мезеро "препарировал" ключевых свидетелей, поднимая детали, которые дискредитировали важные части теории стороны обвинения. Адвокат защиты смог показать огромные противоречия в так называемых "показаниях очевидцев", которые и зародили сомнения в деле против Джексона. Казалось, чем дальше продвигался процесс, тем больше присяжные принимали сторону Мезеро и Джексона.

На самом деле проблемы у стороны обвинения начались уже в самом начале, чего большинство представителей СМИ, казалось, не замечало. Большая часть прессы казалось уверенной, что Майкл будет осуждён если не по всем, то хотя бы по некоторым пунктам. Это утверждение было особенно справедливым в отношении юридических аналитиков, которые довольно предвзято относились к Джексону.

Вместо того чтобы быть справедливыми и объективными, многие "учёные мужи" среди юристов обсуждали стратегию окружного прокурора и полагали, что тот вполне хорошо справлялся. Эти про-прокурорские настроения оказали "эффект просачивания" и стали причиной того, что абсолютно все представители СМИ начали описывать подробности, которые и составили разгромную кампанию, направленную против Джексона. Наблюдатели в зале суда понимали, что всему тому, что распространяли обвинитель и его семья, не хватает правдоподобности. Но многие репортёры по-прежнему были захвачены этой шумихой и погоней за сенсациями, которые создавала негативно настроенная пресса. СМИ, освещающие суд, были заинтересованы только в том, чтобы "подать блюдо" публике, и часто игнорировали простые факты, которые были представлены в суде.

Противоречия между воспоминаниями Джанет Арвизо и реальными событиями, произошедшими в Неверленде, стали абсолютно очевидны, когда бывший сотрудник охраны Неверленда, офицер Брайан Баррон, дал показания и описал тот трёхнедельный период, когда Джанет и её дети гостили у Майкла Джексона в начале 2003 года. К примеру, Джанет заявляла, что её удерживали в домике для гостей на протяжении всего времени её пребывания в Неверленде, но офицер Баррон рассказал присяжным, что Джанет Арвизо видели прогуливающейся по поместью, что несколько раз она вместе с детьми ночевала в танцевальных студиях Неверленда и постоянно завтракала, обедала и ужинала в главном доме.

Бывший сотрудник охраны, чья работа заключалась в обеспечении безопасности детей в Неверленде, и в чьи обязанности входило наблюдение за маленькими гостями Майкла Джексона, свидетельствовал, что в то же самое время, что семья Арвизо находилась в поместье в феврале 2003 года, по меньшей мере тридцать других гостей посещали Неверленд. Офицер Баррон приводил имена Мико Брандо, сына легендарного актёра Марлона Брандо, а также Альдо и Мари Николь Кассио, брата и сестры Фрэнка Кассио, который был другом Майкла. Список гостей Неверленда был большим. Двери этого поместья казались всегда распахнутыми для людей.

Местный офицер полиции, который подрабатывал в охране у Джексона, Брайан Баррон, настаивал, что он никогда не видел ничего противозаконного в поместье Неверленд, уверяя присяжных, что если бы такое случилось, он непременно доложил бы об этом. В соответствии со словами Баррона, Неверленд был "местом для развлечений и веселья", где дети осуществляли многие свои желания, и где "к детям относились очень хорошо".

Когда Брайан Баррон сказал присяжным, что он никогда не видел даже намёков на то, что семья Арвизо пыталась бежать из Неверленда, его показания оказались разрушительными для теории заговора, в котором обвинялся Джексон.

Офицера Баррона попросили внимательно просмотреть вахтовые журналы из

Неверленда, которые демонстрировали присяжным на большом экране, и он был вполне уверен в правильности всех записей об уходах и приходах семьи Арвизо. В соответствии со словами офицера полиции, записи охраны Неверленда свидетельствовали о том, что 12 февраля 2003 года Хесус Салас увёз из поместья Джанет и её детей на роллс-ройсе Джексона без каких бы то ни было инцидентов.

Баррон напомнил, что семья остановилась у пункта охраны и прошла обычную процедуру, после чего роллс-ройс покинул поместье.

Не было никакого "тайного похищения" семьи Арвизо.

Не было никакой "паники" у ворот на выезде из Неверленда.

Когда офицер полиции рассказал присяжным, что прямо через улицу от Неверленда находились две частные школы, людям стало любопытно – если Джанет чувствовала, что находится в такой опасности, отчего же она просто не прибежала в школу за помощью?

Офицер Баррон утверждал, что на дороге "Фигеро Маунтейн" была достаточно высокая активность, пояснив, что видел, как родители, учителя и администраторы ежедневно приходили и уходили из школы в начале 2003 года – как раз в тот самый временной период, когда Майкл Джексон якобы организовал заговор с целью удержания семьи Арвизо в качестве пленников.

Суть показаний офицера Баррона заключалась в следующем – он не слышал, чтобы кто-то жаловался, он не слышал, чтобы кто-то звал на помощь. Ни один член семьи Арвизо не вёл себя в Неверленде так, будто были какие-то проблемы. Если хотите, казалось, что семья Арвизо была вполне счастлива и довольна. Детям Арвизо было позволено играть и гулять целый день по всему поместью, где им вздумается. А Джанет Арвизо наслаждалась образом жизни, который включал в себя систематические траты на её ухаживающие процедуры и прочие прелести.

Присяжные казались просто шокированными, когда бывший сотрудник охраны Неверленда свидетельствовал, что Джанет и её дети совершали короткие прогулки по местным городкам, окружающим Неверленд, показывая, где он зафиксировал сведения об этих выездах за ворота ранчо. Когда был предъявлен документ, в котором демонстрировались две страницы описаний расходов Джанет – счетА на тысячи долларов, оплаченные Майклом Джексоном – стало невозможно верить заявлениям Джанет о том, что она когда-то предпринимала серьёзные попытки сбежать из Неверленда.

С выступлением ещё одного свидетеля защиты, которое изменило всеобщее представление о деле, наблюдатели в зале суда начали осознавать, что теория обвинения была сфабрикована. Несколько представителей СМИ высказали свои сомнения относительно судебного процесса, но эти люди были в меньшинстве. В закулисных разговорах некоторые обсуждали, что команда обвинения хватается за соломинку, но ни один репортёр не имел мужества сказать это в прямом эфире.

Сторона обвинения тонула в теории заговора. И в то время как безумие обвинений Майкла Джексона в преступном сговоре стало более очевидно для присяжных, обвинения в растлении ребёнка стали также более сомнительны. Хотя СМИ продолжали фокусироваться на странностях личной жизни Джексона, и хотя сторона обвинения любой ценой добивалась того, чтобы отправить Джексона за решётку – истории и сценарии, которые представлялись присяжным, не были такими уж нерушимыми.

Обвинение пыталось представить Джанет простодушной матерью, которая была ослеплена известностью Джексона. Прокурор и его помощники хотели, чтобы присяжные игнорировали её неподобающее прошлое и думали, что она была просто жертвой. Однако им стало ясно, что из-за постоянной лжи Джанет это именно они выглядели так, будто пребывали в Стране Нет-И-Не-Будет. Чем больше присяжные узнавали о Джанет, чем больше они выслушивали показаний людей, работавших в Неверленде, которые противоречили заявлениям Джанет, тем яснее они осознавали, что находятся в таком положении, когда им приходится выбирать, чему из сказанного Джанет верить, а чему – нет. Мать обвинителя упорно настаивала, что её удерживали в качестве заложницы, что она и её дети изображали, будто они с Майклом одна семья только из-за давления со стороны помощников Майкла. Она упорствовала, что это был заговор. Мисс Арвизо свидетельствовала, что боялась обратиться к властям. Она говорила, что была слишком напугана, чтобы бросить вызов "этому Голиафу" – Майклу Джексону. Но наблюдателям в зале суда казалось, что Джанет не способна говорить правду – ни дня в её жизни.