Майкл Джексон: Заговор

Глава 4. I Wanna Be Where You Are

Следующим утром Том Мезеро сказал присяжным, что с помощью показаний обслуживающего персонала и гостей Неверленда он докажет – когда дети Арвизо приезжали на ранчо Майкла, они становились абсолютно неуправляемыми. Мезеро хотел, чтобы люди в жюри чётко осознали, что обвинение Джексона в спаивании детей не стоит особняком от всех остальных обвинений. Он желал, чтобы они поняли, откуда растут ноги у этого пункта обвинений: окружной прокурор настаивал, что Майкл Джексон давал алкогольные напитки несовершеннолетним детям Арвизо именно с целью растлить маленького, больного раком Гевина.

– Обвинение в спаивании напрямую взаимосвязано с обвинениями в растлении, – объяснял Мезеро. – Одно без другого существовать не может, если говорить об этих имеющих отношение к алкоголю обвинениям. А мистер Джексон все категорически отрицает.

Раскрывая подробности поведения детей Арвизо в Неверленде, он поведал присяжным, что однажды ребята, невзирая на запрет, пробрались в винный погреб и были там пойманы за распитием спиртного. Майкла Джексона в тот момент на ранчо не было, и он ничего не знал об этом. Также дети попадались, когда шарили по холодильнику, пили алкогольные напитки в кухне и таскали бутылки с выпивкой из буфета.

– У нас есть один свидетель, который расскажет вам о случае, когда мистер Джексон заказал для себя и своих гостей алкогольные напитки, а дети стащили их, – добавил Мезеро. – Их [детей Арвизо] заставали в состоянии опьянения. Их ловили с бутылками. Но мистера Джексона тогда и близко с домом не было. А теперь они пытаются сказать, что за всем этим стоял он. Но мы докажем, что это абсолютная ложь.

Адвокат описывал поведение детей Арвизо в Неверленде, указывая, что поначалу они казались очень воспитанными, но с течением времени характер их действий изменился самым радикальным образом. Мезеро приводил примеры и рассказал об одном происшествии в парке развлечений Неверленда. В тот день рабочий, ответственный за аттракционы, по его собственным словам, "пришёл в ужас и испытал шок", увидев, как ребята Арвизо самостоятельно запустили колесо обозрения. Они запомнили коды, включающие механизмы, и поднялись одни на самый верх, откуда стали бросаться разными предметами в слонов и людей.

– Мы докажем, что они проделывали аналогичные фокусы и с кодовыми замками внутри дома. Они [дети Арвизо] каким-то образом нашли способ пробираться в любые помещения и разгуливать, где им вздумается. Причём делали это, когда мистера Джексона не было не то что дома, но вообще в городе, – подчеркнул Мезеро. – Их поймали в его комнате. Свидетели подтвердят эти факты. Дети были совершенно неуправляемы.

Когда Мезеро обратился к теме "журналов с девочками", которые были найдены в доме его подзащитного, он сказал, что мистер Джексон подтвердил – время от времени он читал журналы "Playboy" и "Hustler", которые по его просьбе покупал в местном супермаркете кто-то из обслуживающего персонала. Однако Майкл категорически отрицал, что показывал эти журналы детям. Мезеро обратил внимание, что журналы, которые упоминал в своей речи Снеддон, те самые "журналы с девочками", которые, по словам прокурора, Майкл, якобы, использовал для соблазнения мальчиков Арвизо, на самом деле находились в запертом кейсе, тщательно спрятанном в подсобном помещении.

– Мистер Джексон расскажет вам, как однажды он застукал ребят, когда они листали его журналы. Он тут же отобрал их и запер в своём кейсе, – настаивал Мезеро.

Что же касается документальной передачи Башира, которая позже станет первой уликой, представленной в суде в качестве доказательства, Мезеро хотел особо подчеркнуть, что Майклу Джексону ничего не платили за его участие в этом проекте. Следуя изначальным договорённостям между Джексоном и Баширом, все доходы от него должны были пойти в благотворительные фонды Великобритании, и это отдельно упоминалось. Речь тогда шла о 250 тысячах английских фунтов.

Именно это, по словам адвоката Джексона, стало основной причиной, по которой Майкл вообще согласился на участие в этом документальном проекте. И если в прошлом Майкла Джексона обвиняли в том, что он потакал своим слабостям и делал заявления, носящие оттенок самовозвеличивания, то в случае с Баширом всё обстояло совершенно иначе. Согласие Майкла распахнуть двери своего дома перед журналистом основывалось исключительно на его желании – и обещании Башира – создать фильм, который поможет детям по всему миру. Мезеро особо обратил внимание, что Джексон всем сердцем доверился Баширу. Майкл не чувствовал нужды в отдельном обсуждении условий с никому неизвестным британским журналистом. Он настолько поверил Баширу, что не стал приглашать посредников для длительных переговоров на тему графиков, расписания или денег.

– Майкл поверил, что мистер Башир собирается представить его в соответствующем действительности, честном и достойном свете, – добавил Мезеро. – Но произошло совершенно иное.

– Мы докажем, что мистер Джексон в силу своего присутствия в мировой музыкальной индустрии, постоянно притягивает к себе людей, которые ищут выгоды, – сказал Мезеро присяжным. – Это порождает проблемы в его жизни. Он артист – и это проблема. Его называют музыкальным гением. Он творческая личность, им движут силы, отличные от тех, что определяют мировоззрение большинства людей.

– Мистер Башир был крайне удивлён, когда Майкл сказал ему: "У меня есть дерево на территории ранчо, и я частенько взбираюсь на него и сижу там в одиночестве. Я чувствую умиротворение и покой. Я медитирую. И очень часто Бог посылает искру вдохновения, которая нужна мне, чтобы делать то, в чём я так преуспел".

– Мы докажем вам, – произнёс Мезеро, – что мистер Джексон часто просыпался около 3 утра в Неверленде. Он выходил из своего дома, бродил в одиночестве под звёздами, луной и ночным небом. Он по-своему медитировал в ожидании новых идей и вдохновения.

В первый день свидетельских показаний Майкл прибыл в образе генерала, одетый в пиджак с золотой отделкой, золотые нарукавные повязки и красный жилет. В полном молчании он сел за стол стороны защиты. Майкл всегда был спокоен и безмолвен. Но каким-то непостижимым образом он и без слов обретал контроль над людьми. Из всей семьи в то утро его сопровождала только мама Кэтрин и брат Джеки. Когда Майкл подошёл к столу защиты, Кэтрин наклонилась и оторвала нитку, висевшую на пиджаке её сына. Будучи безупречной матерью, Кэтрин, даже находясь под таким давлением, являла собой воплощение изящества.

По своему обыкновению Майкл, как и каждый предыдущий день, улыбнулся присяжным, когда они вошли в зал заседаний. В своих очках в тонкой оправе он выглядел более серьёзным и зрелым, чем когда-либо ранее. В последние минуты перед началом слушания представители СМИ шёпотом принялись обсуждать темы, среди которых, например, был светлых тонов макияж Майкла. Они любили сплетничать о таких вещах и искали новые способы подразнить суперзвезду.

Масс-медиа говорили о нём так, будто он был каким-то клоуном. Сплетни за его спиной циркулировали непрерывным потоком. Даже там, в стенах калифорнийского суда, где речь шла о серьёзнейших жизненных вопросах, и где Джексон своими действиями не давал репортёрам ни малейшего повода называть его чокнутым или чуднЫм, казалось, именно этого они только и ждали.

Журналисты и репортёры не могли удержаться от комментариев по поводу его светлой кожи. Они любопытствовали о витилиго, заболевании Майкла, в результате которого кожа теряет пигмент[4], и на ней образуются белые пятна.

Большинство людей было абсолютно убеждено, что Майкл сам предпочёл изменить цвет своей кожи. Некоторые даже негодовали, что Майкл никогда не признавал этого. И очень многие считали себя вправе осуждать его.

И даже несмотря на то, что Майкл говорил о своих проблемах с кожей в телевизионных интервью, рассказывая о той душевной боли, которую причиняет ему такой неэстетичный внешний вид и пятна, большинство людей отказывались поверить в его историю. Вместо того чтобы увидеть в Майкле человека, вышедшего за границы расовой принадлежности, казалось, что многих американцев его кожа приводит в недоумение, и они верят, что певец намеренно отбелил её.

Гари Колман, бывшая телезвезда, который возле здания суда снимал кадры для комедийного шоу, уже начал отпускать публичные шутки в адрес Майкла. Начал он с замечания, что Майкл Джексон таки НАШЁЛ присяжных себе под стать.

– Он ведь уже с 1988 больше не чёрный, – ёрничал Колман.

Когда команда обвинения приступила к своей части свидетельских показаний, первым они вызвали Мартина Башира. Телевизионный журналист из Великобритании, представлявший канал "BBC", трудился в этой сфере уже около 20 лет. Он рассказал присяжным, что до съёмок документальной передачи о Джексоне он создал фильм о "почитателях Сатаны" ("Satanic Lovers") и выпустил часовую передачу о серийном убийце. Этим и ограничивались заявки Башира на успех и популярность вплоть до 1995 года, когда он натолкнулся на возможность взять интервью у принцессы Дианы. В результате он выпустил документальный фильм о Диане, длящийся больше часа, который вышел в эфир на телеканале "ITV" крупнейшей британской коммерческой телесети.

Когда Башир впервые ступил в зал судебных заседаний, Кэтрин поднялась со своего места и вышла. Ей было не под силу находиться в одном помещении с человеком, который таким бессовестным вероломным образом предал её сына. И хотя потом она вернулась и высидела всю часть заседания, которая была посвящена просмотру передачи Башира, было очевидно – ей тошно от содержания этого фильма. Тот факт, что сын угодил в очередную медиа-ловушку, приводил её в ярость.

Башир поведал присяжным, что его документальная передача под названием "Жизнь с Майклом Джексоном", выпущенная компанией "Granada Production", впервые вышла в эфир в феврале 2003. И так как она была приобщена к уликам по делу, судья напомнил присяжным заседателям, что не все содержание DVD-записи обязательно являет собой правду. Судья пояснил, что запись содержит в себе эпизоды, которые можно условно расценивать как "правду", предупредив остальную часть программы воспринимать только как слух.

Затем, когда на огромном экране начали проигрывать фильм, присяжные и наблюдатели в зале суда перенеслись в мир, который напомнил им о том образе Майкла, который простирался далеко за границы таблоидного персонажа. Они сидели и, широко раскрыв глаза, глядели на роскошное поместье, названное Неверлендом. В то самое мгновение икона поп-музыки Майкл Джексон пленил их.

Все в зале суда буквально подпрыгивали на своих местах в такт мелодиям, которые Башир, очевидно, использовал на заднем плане в качестве музыкального сопровождения. Как только музыка Майкла наполнила комнату, люди начали двигаться и раскачиваться из стороны в сторону. Некоторые присяжные отстукивали ладонями ритм, и даже сам Майкл не смог удержаться и принялся покачивать головой в такт.

Глядя на передачу Башира, создавалось впечатление, что смотришь полнометражный фильм.

И поначалу это казалось почти забавным.

Присяжные наблюдали, как Майкл разговаривает с Баширом о своём парке развлечений и о том, как он любит кататься на аттракционах. Они обратили внимание на ощущение доверительности и интимности, которым веяло от этого интервью; на открытость Майкла, которую большинство людей никогда ранее не видело. Майкл обнажил свою душу. Он был искренен и чистосердечен, рассказывая о том, почему любит детские игры и аттракционы. Когда они с Баширом прогуливались по удивительному парку развлечений, Майкл признался, что колесо обозрение его успокаивает. Он говорил Баширу, что часто по ночам катается на аттракционах просто для себя.

Не желая встречаться взглядом с Майклом Джексоном, Мартин Башир опустил голову, как только сел на место для дачи свидетельских показаний. На время просмотра передачи Баширу было позволено вернуться в зал, и он насмешливо улыбнулся остальным представителям масс-медиа. Если уж на то пошло, создавалось впечатление, что Башир прямо источал высокомерие.

Было в нём что-то самодовольное.

Он был ловким дельцом и гордился собой.

Во время просмотра фильма всем стало ясно – британский акцент мистера Башира и его скрывающий коварные планы сладкий голос полностью очаровали Майкла Джексона. Каждый стал свидетелем того, как Башир обольстил суперзвезду. Как же захватывающе расхваливал великий талант Джексона британский журналист! Для Башира это было также элементарно просто, как отобрать конфетку у ребёнка. С каждым новым комплиментом и очередным обещанием, журналист подбирался все ближе, пока ему не стало подвластно вытащить из Короля Поп-музыки любые подробности его личной жизни. Каким-то образом Башир завоевал такое всеобъемлющее доверие, что больше НИ ОДНА ТЕМА, касающаяся жизни Джексона, не была под запретом.

В итоге, Башир использовал Майкла Джексона и выполнил фигуру высшего медиа-пилотажа.

И вот теперь в зале судебных заседаний на экране мелькают кадры фильма, и присяжные с изумлением глядят на Неверленд. И они видят, как Майкл радостно катает Башира по территории поместья площадью в 27 сотен акров, известного нам под названием Страна НетИНеБудет. Джексон ведёт себя, как ребёнок, его голос полон возбуждения, пока оба они проводят время, катаясь на машинках для гольфа. А Башир подыгрывает, притворяясь, будто он счастлив прокатиться как когда-то в детстве.

А вот Башир соревнуется с Джексоном, нарезая круги по гоночной трассе Неверленда, и им обоим очень весело. Или кажется таковым. Вдруг Башир внезапно подрезает на своей машинке Джексона, оказывается впереди, и присяжные слышат, как Майкл кричит: "Он жульничает, эй, он жульничает!" Насколько же пророческими оказались эти слова.

Башир хотел быть везде, где находился Майкл, и ему был дан полный доступ к личной жизни артиста. Но как потом оказалось, благодаря этому неограниченному доступу журналист сделал из Майкла посмешище. Он воспользовался добротой Майкла, и, продав права на фильм американской теле-сети "ABC", обеспечил себе новую карьеру и хорошее жалование на канале "ABC" в Нью-Йорке. Благодаря передаче о Джексоне, Башир стал корреспондентом выходящей в лучшее эфирное время новостной программы "ABC News" и коллегой Барбары Уолтерс.

А пока продолжался показ передачи для присяжных, её главный персонаж, Мартин Башир, со странным выражением на лице сидел в окружении людей в зале суда и глядел на то, как они оценивали его гениальное творение. Пока присяжные смотрели интервью Башира и наблюдали, как он демонстрирует благоговейный трепет перед поп-звездой, они обратили внимание, что "наживляй-и-подсекай" был его шаблонным приёмом. Оглядываясь назад, можно сказать, Башир был настоящим предателем. По ходу фильма прошло совсем немного времени, прежде чем присяжные услышали, как в сладкий голос Башира закрались угрожающие нотки.

И когда на экране все видят, как Башир улыбается и шутит с Майклом, его голос за кадром вдруг начинает убеждать зрителей, что жизнь Джексона совершенно ненормальна: ненормальна его одержимость своим лицом и ненормальны его взаимоотношения с детьми.

– Как ты пишешь песни? – задаёт вопрос Башир. – Научи меня! – просит он, умоляя Джексона показать ему, как надо танцевать и петь.

Майкл кажется застенчивым и отвечает, что он стесняется. Он говорит, что "смущён" и не хочет вставать и танцевать перед камерой. Однако, купившись на притворное детское любопытство Башира, Джексон соглашается продемонстрировать лунную походку.

Пока Майкл скользит по деревянному полу, Башир предпринимает смехотворную попытку повторить за ним. Игра, которую он ведёт, просто отвратительна. Он подлизывается уже не только словами, он лезет из кожи вон, чтобы артисту было комфортно и радостно. Наблюдателям в зале суда становится ясно – Майклу нравится внимание, он любит, когда к нему относятся как к кому-то очень особенному. Казалось, Башир знал, как сыграть на этой слабости Майкла, и восхвалял его до небес.

– Скользи назад на пятке, не на мыске, – говорит Майкл.

Но для всех совершенно очевидно – Башир совсем не умеет танцевать. Он просто ищет интересные кадры, и его камеры переключаются с Майкла в танцевальной студии на картину, висящую вверху. На ней изображён Майкл в образе ангела, окружённый херувимами разных цветов кожи, символизирующими различные верования. В то время как Майкл рассказывает о написании песен и о том, как музыка "приходит, когда сама того пожелает", камера упрямо смотрит на эту картину – Башир пытается выставить Майкла, одержимым манией величия.

Когда очередь доходит до кадров дома Джексона, украшенного зАмками, комнатами, полными игрушек и расставленными везде манекенами в человеческий рост, некоторые из присяжных выглядят ошеломлёнными, увидев, что детская атмосфера действительно затмевает роскошь богато украшенного дома Майкла.

Тем не менее, они не могут усидеть спокойно, услышав мелодии группы "The Jackson 5", и Майкл снова двигается и раскачивается, когда его хиты раздались из колонок в зале суда.

Далее на экране Майкл рассказывает о Неверленде, говоря: "В глубине души я – Питер Пэн". Он объясняет, что отождествляет себя с Питером Пэном, потому что этот герой воплощает в себе "всё то, что является самой сутью детей, магии и всего удивительного". Для Башира Майкл делает редкое исключение и показывает ему своё "дарующее дерево" – место, куда он залезает, чтобы побыть одному и писать музыку. Он перечисляет песни, которые были написаны здесь – среди них “Black or White” и “Heal the World”.

– Ну же давай! Залезай! – Майкл уговаривает Башира. – Это большой секрет. Я ещё никому не показывал моё "дарующее дерево". Неужели ты хочешь залезть на него?

Но Башир не хотел влезать на деревья. Похоже, он планировал карабкаться к другим вершинам – карьерная лестница и дорога к славе были больше ему по душе . Для Башира это было его "денежное дерево". А интервью сулило ему получить очень личные кадры того, чего ещё никто и никогда не видел и не знал о Майкле Джексоне.

– Ты не лазаешь по деревьям? – поражённо спрашивает Майкл.

– Нет, не лазаю, – говорит Башир.

– Ты многое упускаешь! – отвечает ему Майкл, складывая свой зонт и быстро карабкаясь на ветки.

Башир желает знать, ну как лазанье по деревьям может быть любимым занятием Майкла? Он любопытствует, может всё-таки тот предпочитает секс или выступления на сцене? Майкла, кажется, озадачивает, что Башир ставит под сомнение его момент счастья, и он отвечает, что пока для него ничто не может сравниться с выступлениями на сцене, лазаньем по деревьям и боями шарами с водой. Это его любимые развлечения.

Башир долго не задерживается на теме развлечений. Он хочет скорее перейти к обсуждению гениальности Майкла и его музыкальной одарённости. Он жаждет поговорить о персональном, глубоко личном мире Майкла и не тратит много времени, прежде чем подойти к вопросам, которые вызовут у артиста слезы.

Все присутствующие в зале суда застыли в тишине, когда журналист подталкивает Джексона к разговору о пропущенном детстве. Когда Башир спрашивает певца о наказаниях и побоях отца, которым в детстве подвергался он сам и его братья, тело Майкла начинает ходить ходуном и трястись. В соответствии со словами суперзвёзды, если их выступление не дотягивало до стандартов, установленных Джо, его и братьев били.

Для членов семьи Майкла это был очень тяжёлый и болезненный просмотр. Когда интервью начинало затрагивать особенно личные темы, Майкл, сидя за столом стороны защиты, всё больше расстраивался. Это было заметно. Кэтрин и Джеки тоже трясло. Майкл признался Баширу, что Джо подвергал жестоким наказаниям всех своих сыновей – он порол их ремнём, старшим мальчикам доставалось шнуром от утюга и вообще всем, что попадалось отцу под руку.

– Я помню, как мама кричала: "Джо, ты убьёшь его! Ты убьёшь его!", – делится Майкл. – Чаще всего у него не выходило поймать меня. Но если всё-таки я попадался, то дело было плохо. Мы жутко боялись его. Были просто в ужасе. Не думаю, что до сегодняшнего дня он вообще осознавал, насколько мы боялись.

Майкл признается, что настолько боялся отца, что иногда дело доходило до обмороков, и телохранителям приходилось ловить и поддерживать его. Он также замечает, что сам никогда и пальцем не тронет своих детей. Не вызывало сомнений, что воспоминания тридцатилетней давности все ещё были живы в памяти Майкла.

– Он не позволял нам называть его "папа", – шепчет Майкл. – Он говорил – для вас я Джозеф. Я не "папа". А я поступаю наоборот. Я не позволяю моим детям называть меня Майкл. Мои дети зовут меня "папочка".

Все присутствующие в зале суда наблюдали, как Башир по всему свету следовал за Майклом, присоединяясь к нему во время похода по магазинам в Лас-Вегасе, заходя к нему в его шикарные гостиничные номера, где они вдвоём сидели и говорили на личные темы. Рассказывая о своей первой любви, Тэйтум О’Нил, Майкл оказывается очень застенчивым в вопросах секса. Он признается, что в ранней молодости не смог заставить себя "заняться этим" с Тэйтум и извиняется за такие подробности, говоря Баширу, что в юности он был слишком стеснительным и робким, чтобы раздеться.

Позже, когда они приезжают в торговый центр Лас-Вегаса, чтобы, не жалея денег, пройтись по магазинам, Башир интересуется, покупает ли Джексон ювелирные украшения?

– Я покупаю драгоценности для мамы, для Элизабет Тэйлор и для девушки, которая мне симпатична в данный момент.

– А сейчас такая есть?

– Нет.

В торговом центре Майкл не может дождаться, когда они поднимутся в его любимый магазин. Он хочет показать Баширу все великолепные произведения искусства и богато украшенные предметы мебели, которые он недавно приобрёл.

Джексон указывает на дюжину огромных напольных ваз и затем обращается к паре крупных мраморных изваяний стоимостью 275 тысяч долларов каждое. Пока Майкл проходит по магазину, Башир узнает, что 80% из всех выставленных товаров уже куплены поп-звездой. Далее журналист задаёт вопрос об объёмах его трат, и Джексон, будто ребёнок, затеявший игру, указывает на менеджера магазина и говорит:

– Но ведь он наверняка сбросит нам цену! Знаменитости тоже любят поторговаться!

По мере того, как события в фильме разворачиваются дальше, становится ясно, что те торги, что Майкл провёл с Баширом, были абсолютной и полной ошибкой. Башир все получил даром – начиная от нескрываемой грусти Майкла из-за насмешек, которым он подвергался в юности, имея проблемы с прыщиками на коже, до беспрецедентных встреч с тремя детьми Майкла. Сам Майкл же стал для Башира лифтом в многоэтажном здании его карьеры; и ничего не подозревающей жертвой, стоящей в самом центре карточного домика, который вот-вот готов обрушиться. Вот так отблагодарил его Башир.

– Ты стараешься дать своим детям нормальную жизнь? – любопытствует Башир.

– Да, – говорит Майкл.

– Они ходят в школу?

– Нет. Я видел, что произошло со мной, – отвечает Майкл. – Появится зависть. Учителя будут относиться к ним не так, как к остальным.

– Как думаешь, они когда-нибудь смогут вести обычную нормальную жизнь? – спрашивает Башир.

– Думаю, нет.

Башир давит и пытается разговорить Майкла на тему матерей его детей. Он хочет знать, скучают ли дети по своим мамам, и кто мать младшего ребёнка певца. Майкл говорит, что по соглашению, заключённому между ними, они оба не имеют права называть её имя. Он уверяет Башира, что дети счастливы, и о них хорошо заботятся.

– У меня женщины по всему дому, – говорит Майкл. – Дети целыми днями находятся в их окружении.

Баширу суждено было составить Майклу компанию в той злополучной поездке в Берлин, когда произошёл скандальный инцидент с младшим сыном Майкла, Принсом Майклом Вторым, более известный всем как "инцидент со свешиванием младенца с балкона". Мартин Башир приехал к Майклу сразу же после того, как всё произошло, так что у него был полный доступ ко "внутренней картине" и к тому, что происходило по другую сторону от прессы в ситуации новейшего скандала, связанного с именем Майкла. Сам же Майкл вообще не видел повода для скандала и не воспринимал все произошедшее в таком свете. Камера Башира была включена, а поклонники Майкла, все ещё стоявшие под окнами отеля, кричали ему, чтобы он снова вышел на балкон. И поп-звезда хотел порадовать их.

Джексон выкидывает вниз подушку, на которой своей рукой только что вывел слова "С любовью". Поклонники снизу шлют Майклу в ответ воздушные поцелуи и кричат, чтобы снова увидеть его. Некоторые из них, держат баннеры, надписи на которых гласят: "К чёрту "жёлтые" байки! Ты самый лучший, Майкл!"

Когда Башир спрашивает, что означают эти надписи, Джексон говорит:

– Взгляни, что "жёлтая" пресса сделала с принцессой Дианой. Это было омерзительно. Они вели настоящую охоту на неё. Ненавижу таблоиды. Они сеют невежество. Их все надо сжечь.

Башир упоминает о скандале, разразившемся вокруг Принса Майкла Второго, которого Джексон зовёт Бланкетом. Он хочет, чтобы певец объяснил ему, зачем свешивать ребёнка с балкона, ведь пресса буквально набросилась на него за это. И надеется, что поп-звезда начнёт волноваться.

– Мы махали и приветствовали тысячи поклонников, стоящих внизу, – говорит ему Майкл. – Я не пытался погубить моего ребёнка. Зачем мне сбрасывать его с балкона? Я держал его очень крепко. С чего бы мне хотеть поранить его? Ну что за невежество! Они просто хотели увидеть моего сына, и я показал им его.

С точки зрения Майкла, он не сделал ничего плохого. И многие присутствующие в зале суда, взглянув на ситуацию глазами Майкла, видя с какой огромной любовью он качает Бланкета на коленях, кормит его из бутылочки и старается успокоить, когда малышу явно некомфортно в присутствии камер Башира, сочли сцену вполне безобидной. В сущности, Майкл не казался таким уж ненормальным.

Было понятно, что сцена на балконе берлинского отеля произошла, потому что Майкл хотел сделать приятное для своих поклонников. Под его окнами стояли тысячи неистовствующих людей и умоляли артиста показать его маленького сынишку. Когда Майкл вышел на балкон, он быстро поднял малыша, и они смогли мельком взглянуть на него.

Поклонникам Джексона, присутствующим тогда в зале суда, было волнительно сидеть и наблюдать, во что превратили невинный жест Майкла в Берлине американские СМИ, которые крутили видезапись снова и снова. Масс-медиа представляли этот эпизод в таком свете, что певец казался безумным. И обязательно сюжет сопровождался отвратительными комментариями и распространившимися слухами, что у Джексона теперь могут отобрать детей. СМИ не могли насытиться "балконным инцидентом" и надоедливо толковали о том, какой он безответственный родитель.

Неудивительно, что Джексон ненавидел прессу.

И была определённая ирония в том, что он признался в этом именно Баширу.

Фильм, тем временем, продолжался, сюжет принимал всё более анти-Джексоновскую направленность, и некоторые наблюдатели в зале суда заметили, что Башир не упускает ни единой возможности унизить поп-звезду. Когда Джексон собирается посетить с детьми зоопарк,

Башир выставляет его безрассудным за желание выйти с детьми в публичное место, где они могут стать объектом папарацци. Башир убеждает, что не лезь Майкл на рожон, его дети Принс и Пэрис не попали бы в центр этого безумия. И нарочно подчёркивает, что Принса чуть было не затоптали папарацци. Майкл говорит, что больше никому не может доверить вывести своих детей в публичное место. Он признается, что чересчур опекает их, потому что любит больше жизни. За несколько минут до конца передачи, когда Башир возвращает внимание зрителей к Неверленду, каждый смог увидеть, как Джексон проводит целый день с группой детей из неимущих семей. Ребята радостно объезжают территорию ранчо на поезде, выполненном в полную величину, и Майкл ведёт себя как ребёнок – ест вместе с ними мороженое и играет, наблюдая, как загораются счастьем глаза детей из бедных городских районов. Как вдруг за кадром Башир пускает комментарий о миллионных отступных, заплаченных Джексоном мальчику, спавшему с ним в одной кровати, десять лет назад. И пока искренний голос журналиста заполняет зал заседаний, на экране появляется Майкл с детьми Арвизо – Гевином, Старом и Дейвеллин – и эта сцена моментально меняет атмосферу, царящую в зале суда.

12-летний Гевин сидит рядом с Майклом, положив голову ему на плечо, они держатся за руки. Майкл говорит о том, как замечательно, что Гевин больше не болен. Он рассказывает, что по прогнозам докторов, мальчик должен был умереть, и радуется, что теперь Гевин здоров и счастлив. Джексон настаивает, что черпает своё вдохновение в детях:

– Я вижу Бога в глазах каждого ребёнка.

Это комментарий даст пищу для насмешек и последующего осуждения Джексона всеми ведущими СМИ, которые нашли для себя допустимым смеяться и потешаться над этими словами.

Но в зале суда ни одна сцена не казалась смешной. А окружной прокурор упорно пытался обратить внимание присяжных на слова Джексона о том, что Гевин и его брат ночевали с ним в одной комнате. В фильме Джексон говорит, что если дети спят в твоей кровати, в этом нет сексуального подтекста. Он настаивает, что делить свою постель с ребёнком, значит просто проявлять любовь к нему. Майкл объясняет, что мальчики Арвизо ночевали в его комнате, наравне с его хорошим другом Фрэнком Кассио, подчёркивая, что, само собой, он вместе с Кассио спал на полу, а Гевин и его брат – на кровати.

Когда эта сцена появилась на экране в суде, казалось, что она проигрывается в замедленном режиме, и многие качали головами, недоумевая, почему поп-звезда решил делить свою спальню с маленькими мальчикам.

На лицах людей, сидящих на местах для присяжных, можно было увидеть появление невероятного осуждения, с которым они восприняли странное поведение Майкла Джо Джексона. А вместе с извращёнными намёками Снеддона, никто так и не сумел понять, отчего же на самом деле дети оказывались в спальне Джексона. Окружной прокурор был очень – очень горд собой, особенно когда заметил, что присяжные таки сбиты с толку.