Майор, спеши меня любить

19. Пожар

Будит стук в дверь. Моргаю спросонок ничего не могу сообразить. Слетаю с кровати, на носочках обхожу квартиру. Миши нет и это ой как плохо. Крадусь к глазку. Жмурясь, стараюсь рассмотреть площадку. Никого не вижу.

Показалось, что ли.

Унимаю колотящееся сердце, возвращаюсь назад. Точно почудилось. Обнимаю подушку Миши, зарываюсь лицом. Внутри щекочет от нахлынувшего счастья.

Я влюбилась. Так влюбилась, что страшно. Впервые в жизни. Не потому, что он первый, все не так. Хотя и так, конечно, тоже. Дело в другом.

Я не идиотка, соображаю какому риску подвергает себя, копаясь со мной. И не с луны свалилась, чтобы не додуматься о том, что Громобой представляет собой на самом деле. Миша такой наедине со мной, как понимаю, на самом деле боюсь представить, что там в реальности.

Многое говорит о сущности натуры, давно заметила. Жесты, повадки, как меняется взгляд, когда что-то не нравится, как опасно прищуриваются глаза, садится голос. Становится тягучим, как смола. Угрожающим.

Я слышала, как собеседники по умолчания уступают позицию, как отступают на шаг назад знакомые. Один Федор вне закона. Но он такой товарищ, ему на всех плевать с высокой колокольни. Передергивает от воспоминаний о нем. Неприятный. Если бы в его руки попала, наверняка уже была бы в лапах ищеек-сектантов.

Не хочу думать …

Глажу подушку, улыбаюсь. Подсовываю руку, обнимаю. Неужели правда, что Юматов хочет чего-то большего? И верю, и не верю. Волшебство какое-то.

Шаги …

Поднимаю голову, прислушиваюсь. Голоса вроде бы. Мало ли кто там ходит, дом-то многоквартирный. Но на душе все равно тревожно. Встаю. Слоняюсь по квартире, трогаю вещи. Больше всего на свете хочу, чтобы Юматов вернулся домой.

К сожалению, невозможно. Его работа пороховая бочка. В любой момент вызов и все. Жизнь не течет по обыденному сценарию, она у них черт знает что такое. Мешать нельзя, ныть нельзя, можно лишь ждать.

Я все понимаю.

И все равно хорошо. Он супермужчина. Просто лев. Уверена! Других у меня не было, а надо ли? До сих пор колени ходуном от слов, ласк и всего остального. Ох, уж это «все остальное». Могла бы хоть на секунду представить, что «это» вот так происходит.

Дрожь разбивает.

Миша мощь! Он ласковый нежный смерч, мощный гепард в обличье человека. А-а-а! Я по уши! По макушку. Я утонула в Громобое. Он мой бог. Знать больше никого не хочу и не буду, только бы все было так, как обещал.

Что за …? Принюхиваюсь. В квартиру проникает запах горелого. Так воняет ужас. Срываюсь к глазку, потому что на лестничной клетке начинается движение. Отодвигаю металлический язычок, а там и правда соседи стоят. Шум. На верху горит квартира кажется. Прямо над нами.

Не могу разобрать кто что кричит. Наизнанку выворачиваюсь, бесполезно. От едкого дыма закашливаюсь. В голове бомбит, что делать? Бежать? Куда?

Меня клинит по полной. Ловлю ступор, ни туда ни сюда. Сдвинуться не могу никак. Как примерзла к полу.

— Едут пожарные! — кричит кто-то. — Сейчас будут.

— Я детей вынесу. В машине переждем. Дыма жесть сколько.

— А я смотрю шмыгнул кто-то, — старческий голос. — Так и знала. Наркоманы! Больше некому.

— Выходите! — мужской голос перекрывает всех. — Задохнуться хотите?

С трудом отрываю ноги, иду в комнату. Как во сне натягиваю спортивный костюм, носки теплые. Глазами рыщу по поверхности, ищу ключи от квартиры. Вытягиваю связку. Идти на улицу придется, иначе и правда отравлюсь.

Набиваю сообщение Мише. Одна галочка, все. Оно даже не доходит. Юматов не доступен.

Оглядываюсь на дверь. За окном сирены машин, шум, грохот в подъезде. Слышу, как стучат по дверям, призывая оставшихся людей покинуть квартиры. В нашу тоже барабанят.

Беру куртку и шапку, ключи. Отпираю.

— Девушка, выходим на улицу.

Пожарный беспокойно смотрит на верх, оттуда слышен треск. Запах ужасный. Лицо мужчины в копоти, одни зубы блестят. Мимо бегут его товарищи со шлангами. Он что-то им кричит в след.

А у меня пол из-под ног уплывает.

— Вам плохо?

Киваю.

— Я провожу до машины. Там скорая. Давайте руку. Ну! — понукает он.

Протягиваю и попадаю в крепкий хват.