Майор, спеши меня любить

24. Астахов

— Проходите.

Забываю снять куртку. Начищенный косится, но мне по барабану. Я ночь не спал. В голове не то, что каша, там мешанина из всего, что надумал. Внутри литры кофе, легкие разрывает от дыма сигарет. Забрали Яну. Вытащили из-под носа.

Спланировали грамотно и максимально просто. Пожар. Эвакуация. Скорая. Охрененно. Надо же было так подставиться и Яну подставить. Все перерыл, нет ее. Скорая пропала бесследно. На камерах болты. Как могли подтереть пока загадка. Но весь где-то же должны были облажаться.

Федя ставит всех знакомых раком, выискивает след. Я в информации о секте гибну. Адский ад. И можно, конечно, еще покопаться, времени нет. Поэтому переступив через себя, приехал сюда. Власть этого человека большая, если поможет, то найти малышку станет гораздо проще.

Могущественный генерал Астахов.

— Разрешите? — останавливаюсь в дверях, тяжелая массивная дверь захлопывается за мной.

Генерал хмуро бросает взгляд. Не отвечает. В другой раз не стал бы, но ради Яны пойду на шаг. Попрошу.

Гулкие шаги уносятся под потолок кабинета. Без спроса отодвигаю стул, сажусь напротив.

— Н-ну? — непримиримо спрашивает.

Расстегиваю молнию на свитере. Душно здесь. Стаскиваю куртку, кладу руки на стол. На плечах генерала форма трещит, несмотря на преклонный возраст.

— Мне нужна Ваша помощь.

— Вот как, майор? — поднимает брови.

— Именно так.

Астахов крутит большие пальцы вокруг друг друга. Кажется, слышу шелест огрубевшей кожи. Тяжелое дыхание вырывается из груди. По опыту знаю, что бесится.

— Майор, на Вашем месте я бы здесь не появлялся.

Сука! Два года прошло! Не успокоится никак. Да, вместо того, чтобы сохранить жизнь главному подозреваемому, я его убил. Выстрелил. Рука дрогнула, когда, глядя в глаза нагло вещал, что ничего не будет. Что, мол, зря берем его. Слетят наши головы, если хоть пальцем тронем. Что на коленях прощения просить будем и все такое. Уродец, сука. Нечаянно … Нечаянно … Мразь детей на наркоту сажал, на химозу, что вызывала мгновенное привыкание и разжижала мозг.

Выстрелил. И понеслось.

Из управы я ушел. Черную метку выдали. На копеечную зарплату посадили. Мало?

— У меня обстоятельства, — закипаю.

— У всех обстоятельства, — отстраненно говорит.

У всех полисменов должна быть идеальная выдержка, знаю. С появлением Яны в жизни терпение в жопе осталось. Так, да. Признаю. Раньше колом не прошибить, на сегодняшний момент все изменилось. Оправдание — я ее люблю.

Вот так, да.

Не знаю, на самом ли деле это и есть чертова любовь, просто понимаю — если не вытащу, то все …

Успокаиваюсь, смотрю в одну точку. Не думаю ни о чем, благо голова сама по себе отключается, иначе беду не миновать. Надо пройти путь. Я здесь не за милостью всесильного и не за прощением, я за помощью. Все. Больше ничего. Потом пусть хоть всю оставшуюся жизнь проклинает.

— Мне уходить? — прощупываю почву.

Молчит.

Криво усмехаюсь. М-м, генерал... Не может простить как его распекали тогда и чуть в звании не понизили? Злопамятный. Хотя кто незлопамятный, когда жопой в теплом кремле сидит. Хотя, гоню. Астахову надо было через того главаря еще выше прыгнуть, но боюсь даже ему не дали бы там развернуться. Слишком космос.

— Излагай.

Дышать становится легче. Стягиваю куртку совсем, кладу на соседний стул. Беру листок бумаги и начинаю черкать пирамиды. Коротко и емко излагаю ситуацию по секте, что удалось нарыть. В одной стороне благие дела, отчетные концерты при слугах народа и так далее. Благотворительность, одна из лучших показательных школ, производство сыров и так далее. Но с другой … Пишу по пунктам, их немного, но там самая жопа.

Помимо страшных исповедей, изнурительного труда, наказаний и возведения себя в статус «кумира-бога» самого главы, слово которого закон, есть еще самое интересное — скиты. Их и надо проверить. Также хорошо бы проследить путь попадания детей в секту.

Ну и вишенка на торте — Яна Одинцова. Как пример.

Астахов берет лист и тщательно изучает. Я достаю сигареты. Башка уже кругом от них. Генерал юзает по столу хрустальной пепельницей. Ловлю, устало рассматриваю. Раритет.

О Яне сейчас не думаю … Нельзя. Сердце кровью захлебнется.

— Что ты от меня хочешь? — кладет лист в ящик.

— На нее ориентировки пришли, — уже спокойно объясняю. — Но там вранье. Завтра у Ядвиги узнаю, почему Яна с ранних лет там.

— Девушка твоя?

Молчу. Стоит говорить? Да, наверное, стоит. Что терять?

— Моя, — твердо отвечаю. — И я буду ее защищать. Ото всех. Так случилось.

— Мгм, — качает головой.

— Сделай что-нибудь с ориентировками.

— Ты понимаешь куда ты лезешь? — будто не слыша просьбу, спрашивает.

Странно, чувствую облегчение. Будто этим разговором лед надвое раскололся. Два года напряга и холодной войны, а теперь легче стало. Генерал знает о секте, к бабке не ходи. Был бы суеверным, пальцы бы скрестил.

— Понимаю.

— Михаил, тебя могут убить. О матери подумай, — хлопает тяжелой ладонью по столу. — Нам в прошлый раз по ноздри хватило, ведь еле вытащил тебя дурака. И Федор еще за тобой ушел. Оруженосец херов!