Мелкий бес

Глава 23

Зира долго не могла придумать повод, чтобы наведаться в кузню. После она скрылась в доме, куда я попасть не смог. Даже не пытался — стоило подойти к двери или окну, как шерсть вставала дыбом. Я быстро вычислил виновника — на дверном косяке и оконных рамах были вырезаны защитные руны. Я был уверен, что смогу воздействовать на дерево, но попасть в дом купца не стремился.

— Гвоздей куплю, — сообщила Зира, появившись с туесом.

Мы вышли в деревню. На крыльце школы стоял худой и высокий мужчина, прячась в тени козырька. Одетый в черный бархатный костюм, он выглядел откровенно чуждым элементом среди деревенской пасторали. Бледный вид и длинный острый нос делали его похожим на комара.

— Комар стоит, — шепнула Зира. — Не смотри на него, он взгляд чует.

Ого, как я угадал с его кличкой. Комар нагнулся и вытащил из ведра стопку розг. Стряхнув воду, он скрылся в школе. Спустя минуту назад догнал жалобный вскрик. Суров дядька.

— Он сечь страшно любит, — пожаловалась девушка. — Говорит, что так лучше запоминается.

Мы подошли к кузнечной лавке, пристроенной прямо к кузне — небольшой деревянный короб, где на лавках лежал товар — внутри никого не оказалось.

— Есть кто? — крикнула Зира, стараясь попасть в промежуток между ударами молота.

Из кузни вышел могучий мужчина с пшеничного цвета бородой и ясными глазами. Боги мои, как же возмужал тот слащавый парень, которого я видел тридцать лет назад. Мускулистые руки стягивали кожаные ремни, идущие к кожаному фартук, покрытому черными крапинами.

= Чего тебя Зира? — пробасил кузнец.

— Гвоздей, — пискнула девушка.

— Так Савва же в лавке, — удивился Ян. — Вот же шельмец, опять удрал! Савва!

От крика у меня загудело в ушах. Кузнец снова набрал воздуха, отчего его грудь раздулась, став похожей на бочку. Я прикрыл уши. Но прежде, чем мы с девушкой были оглушены, из сарая выскочил прелестный парень. В пшеничного цвета волосах застряла солома, а голубые глаза сияли, как весеннее небо. Я помнил молодого кузнеца… так его сын был в разы смазливее. Но и телом сложен недурно, видно, что в кузне помогает. Плечи и талия образовывали треугольник, а пока живот не скрыла рубаха, можно было разглядеть точеные кубики. Боги, у него восемь кубиков.

— Ты где был!? — кузнец попытался влепить затрещину, но парень изящно уклонился.

— Привет, Зира, — ослепительно улыбнулся Савва.

Клянусь, что его улыбка была подобно сиянию драгоценного камня. Зира онемела, продолжая таращиться на парня. Тот подошел и взял девушку за руку, подводя к лавке.

— Гвоздей ей отпусти, — велел кузнец.

Я же с печалью наблюдал, как надежды Зиры на замужество разлетаются вдребезги. От сарая, через огороды, пробирался другой парень — высокий, непривычно смуглый для этих мест, с длинными черными волосами и блестящей серьгой в ухе. Свежий засос на шее не оставлял никаких сомнений. Бедная девочка. Это точно разобьет ей сердце. Но опять же, контракт предусматривал любое замужество, а не конкретно на Савве.

Из лавки Зира вышла в полуобморочном состоянии. Кровь отхлынула от ее лица, оставив лишь два алых пятна на щеках. Глаза блестели. Кончики ушей стали пунцовыми, как свекла.

— Убери эту гадость, — потребовал я, когда мы расположились в саду купца.

— Ты не любишь мед? — протянула девушка, все еще не вышедшая из царства грез.

— Так, слушай, есть две новости, плохая и очень плохая, — сказал я. — С какой начать?

— С очень плохой, — наконец очнулась Зира.

— Как бы тебе так сказать, — я задумался, подбирая слова. — Суженый твой, как бы, свой меч не в те ножны сует. Смекаешь?

— Нет, — замотала головой девушка. — У него и меча нет.

— Он к Макару телят гоняет, а не к Марфе. — я уже начал злиться. — Он как петух, что не кур топчет, а других петухов? Ясно?

— Вообще ничего не понимаю, — застонала девушка. — Какие телята? Какие петухи?

— Короче, он любит, чтобы его в зад пороли! — завизжал я. — Или чтобы он других!

— Не верю! — вскочила Зира, но потом резко села обратно. — Или верю. Ходили такие слухи. И что теперь делать? Может он успокоится?

— У тебя другие женихи есть на примете? — спросил я.

— Удавлюсь, — пообещала Зира, сверкая на меня глазищами. — Тогда оба с носом останемся.

— Будет тебе Савва, — скривился я.

Девушка ушла, а я остался в раздумьях. Как же все так обстряпать, чтобы получить душу и поменьше возиться. Ничего толкового мне в голову не пришло, поэтому, я решил вернуться к Зуду. Заклинание шло неплохо, почему бы полностью не освоить его?

Первой жертвой стала дородная баба, шедшая с коромыслом. Я наслал ей зуд в пятки, отчего она стала смешно пританцовывать, пока не грохнулась на землю. Содрав две пары чулок, она принялась с наслаждением чесать пятки. Дальше были два мужика, стайка девчонок и даже пес, осмелившихся гавкнуть на меня.

— А здесь что у нас? — я заглянул в приоткрытое окно классов.

Комар стоял у стола, держа в руках длинную тонкую палку. На стене рядом с ним висела огромная карта. Рядом мялся лопоухий парень, с тоской посматривая на искусно сработанную на коже карту.

— Что это за местность? — указка комара ткнулась в место на карте почти посредине.

— Великие равнины? — пробормотал мальчишка.

— Точнее, — сказал учитель.

— Сальдония? — с надеждой в голосе спросил паренек.

Указка хлестнула его по плечу. Комар выжидающе посмотрел на парня. Тот открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Но вместо слов выходило лишь возмущенное сипение.

— Десять розог, — Комар дал оценку знаниям ученика. — Кто знает?

— Это новая столица нашей Империи, Облачный град, прозванный так за высоту зданий, упирающихся крышами в облака, — затараторила девочка.

Все ученики сидели на одной лавке. Все разного возраста — от пятилетних карапузов до почти взрослых лбов. Все с одинаковым страхом смотрели на Комара.

— Правильно, — кивнул тот. — В прошлый раз я вам рассказывал про Север, теперь пойдем на Юг.

Мне стало жутко интересно. Я переместился в класс, слушая рассказ Комара. Говорил тот размеренно, но не забывая ставить акценты на нужных местах и делать паузы. Видно, что получил достойное образование.

— Если мы пойдем на Север от Облачного града, за пределы нашей Империи, то первой остановкой будет Рубиновое княжество, где производится лучшее в мире вино. За ним начинаются Великие степи, тянущиеся на сотни дней конного пути. В степях живет множество племен, ведущих кочевой образ жизни, проще говоря — дикари. — Комар передвинул указку, остановившись в одной трети от края карты. — Затем начинается Пустыня ночи, прозванная так за серо-черный цвет песка.

— А что за пустыней? — спросил кто-то, увидев, что указка остановилась на краю полотна.

— Это выходит за границы необходимых вам знаний, но сегодня я ощущаю непривычный интерес с вашей стороны, — удивился Комар.

Конечно, ведь это я задал вопрос, нашептал в ухо дуболому, занятому раскопками в своих ноздрях. Меня удивляло, что практически все крестьянские дети не проявляли никакого интереса к рассказам учителя. Кроме одного паренька.

— Южная Пустыня не имеет никакого конца, являясь одним из четырех мировых абсолютов, таких как Северные Горы, Восточное море и Западный лес, — ответ Комара заставил всех сонно заморгать. — Все абсолюты имеют начало, но не имеют конца. Потому за пустыней идет только пустыня.

— А есть ли путевые заметки или это лишь разговоры? — спросил детина, на плече которого я сидел. И сам удивился вопросу, вылетевшему из его рта… Остальной класс обалдел не меньше.

Комар выглядел шокированным. Но стоит отдать должное, он быстро собрался:

— Большек, отменяю десять розог за вопрос, — сказал Комар. — Есть два достоверных источника — заметки вольного мага Фаруса и отчет торговой экспедиции Вольных городов. Оба пришли к одному выводу — в пяти годах конного пути Пустыня не имеет конца, но включает в себя много любопытных доменов. Все, дальше счеты.

Арифметика вызвала у меня приступ уныния. А зуд так и остался не до конца освоен. Первым делом я использовал его на учителе, но тот остался совершенно равнодушен — даже позу не сменил. Ну тут понятно, что мертвому ничего не чешется. Я полностью уверился, что Комар не человек.

— Перерыв десять минут, — объявил учитель, увидев, что банальные арифметические действия довели крестьянских детей до ступора. — Никуда не расходиться.

Стоило мужчине покинуть комнату, как поднялся шум и гомон. Самые младшие повскакивали с лавки, принявшись носиться по классу. Старшие степенно прохаживались. Остался сидеть лишь один мальчишка — он скрючился, что-то записывая угольком на бересте. Левая нога у него была странно выворочена в коленном суставе.

— Косиножка, самый умный!? — детина, у которого я сидел на плече, вырвал у парня листок. — Шо ты тут накорябал!? Марфа, прочитай.

Девчушка с хитрым взглядом, в чистом белом сарафане, с удовольствием приняла записку. Парень попытался встать, но пока он поднялся — опираясь рукой на стену — девчонка успела отбежать. Звонкий голос разнесся по комнате:

— Ты как алый цвет среди туманов

— Как напоенный слезой зари

— Дивный след, творение магов

— Кожа цвета южной… Посвящается Зире, купеческой дочки, единственному свету среди этих необразованных дураков.

— Это про пучеглазую что ли? — расхохотался здоровяк и его поддержали остальные. — А дураки это стало быть мы? Да, Косиножка? Ты пришлый, еще будешь меня дурным звать? Мой дед писать не умел, отец не умел, и я не буду!

Кулак ударил хромого в грудь, отбрасывая обратно на лавку. Косиножка захрипел, пытаясь сделать вдох. Его бледное лицо еще больше побелело, а глубокие черные глаза сжались в щелки, ненавидящие смотря на бугая. Тот ухмылялся.

— Сымай портки с него, — скомандовал верзила. — Вот смеху будет, когда Комар зайдет.

Я задумался. Если стихи посвящались купеческой дочке, то вот он, потенциальный жених. Двое парней держали хромого за руки, третий задрал ему рубаху, чтобы завязать мешком на голове. На груди Косиножки была большая вмятина, в том месте, где находится 3промежуток между нижними ребрами. Здоровяк взялся за ремень хромого, когда вдруг ойкнул. Он резко встал и принялся чесать задницу.

— Почесуха! Сучка-почесучка! — вдруг заорал какой-то мелкий. — Кто с почесухой заговорит, там сам сукой станет!

— Да я вас щас! — прогремел голос громилы. — Ах, ох, ой!

Косиножка сумел выбраться и с удивлением смотрел на здоровяка и его дружков, также принявших неистово чесаться. Остальные ребята отбежали в другой угол и наперебой выкрикивали оскорбления. Хромой отвернулся, закрыв телом руки и сделал несколько пассов. Я успел уловить тихое:

— Сгинь.

Ого!! Он развеял заклинание чесотки. Задумчивые глаза Косиножки прошлись по всей комнате, пока не остановились примерно в том месте, где я сидел. Тонкие черные брови изумленно взметнулись. Я пригрозил ему кулаком и показал на бугая. Хромой пожал плечами и отвернулся.

— Зуд, — сплюнул я кровью в ладоши. — И, пожалуй, Неудача.

Только облегченно выдохнувший здоровяк застыл, как статуя. Затем его рожа быстро покраснела, а рука метнулась в штаны, принявшись ожесточенно скрести задницу. Дружки маялись не меньше. Я не жалел сил, чтобы довести понимание заклинания до конца.

Трое парней стонали и чесали, отбросив всякий стыд и оголив покрасневшие расцарапанные задницы. Остальные ученики уже задыхались от смеха, хрюкая и повизгивая. Только Косиножка с жалостью посматривал на чесунов. Я видел, как его руки порывались сотворить заклинание. Откуда же ты у нас такой взялся?

То ли сработала неудача, то ли верзила был сам по себе неловок, но почесываясь, он задрал голову наверх, отчего его качнуло назад. Не желая отрываться от веса, он сделал шажок. И начал падать. Махая руками, он пятился, пока не врезался спиной в стену. На излете рука схватилась за карту и детина сполз вниз. Послышался неприятный треск — сухую кожу в нижней левой части украсил разрыв — гвоздик для крепежа прорвал полотно.

В классе повисла могильная тишина. Ужас от содеянного был столь силен, что переборол заклинание. Бугай медленно встал и уставился на карту. Дверь со зловещим скрипом открылась. В проеме застыл Комар. Суровое лицо учителя медленно позеленело. Мне показалось, что клыки оттопырили нижнюю губу. Страшен!

Комар смотрел на голозадого ученика, попытавшегося ладонью прикрыть порванное место. Еще двое голозадых стояли в центре комнаты. Причем один из парней, так сосредоточился на своей заднице, что не замечал ничего вокруг. Мертвенная тишина и скребущий звук, перемежаемый вздохами.

Лицо Комара пошло землистым пятнами. Указка в руке нервно затряслась.

— Не надо, — взвизгнул здоровяк.

Указка загудела, рассекая воздух. Древко ударило в руку парня, оставляя алый след. Удары посыпались градом, заставляя парня смешно взвизгивать и пятиться. Закричав, как бешеный, он развернулся и побежал к окну. Раздался треск. Детина вывалился наружу вместе с вынесенной рамой, застрявшей у него на поясе. Вскочив, он принялся улепетывать, спотыкаясь и падая.

— Всем по сорок розог! — Комар откинул сломанную указку м вышел из класса.

— Приходи сегодня вечером в сад купца, — я уселся на плечо Косиножки. — Помогу тебе украсть сердечко твоей ненаглядной.

— Хорошо, — торопливо закивал парень.

До вечера я решил полностью освоить Зуд. Устроившись в тени дерева, я использовал заклинание на каждом прохожем, пока не почувствовал дурноту. Последние разы шли весьма туго, прибавляя жалкие крохи понимания. Но поскольку я не был дураком, то пробовал разные способы. Достичь полного понимания помогло наложения зуда в область середины спины, куда трудно достать руками и на язык. Последний способ и дал финальный скачок. В голове что-то щелкнуло.

Вы обрели полное понимание Заклинания Зуд. Заклинание преобразовано в Чесотку.

Чесотка имеет более длительное действие и способна перекидываться на тех, кого тронет чесоточный.

Я злорадно хихикнул. Мне не терпелось проверить заклинание. Какк назло, народ пропал с улицы. Солнце уже клонилось к закату, поэтому я потопал к саду. Косиножка уже ждал меня там, спрятавшись в кустах. Зиры видно не было.

— Бу! — крикнул я.

Хромой лишился чувств и сполз по забору. Я растерянно уставился на парня, что кулем лежал в кустах. Ждать мне было не с руки. Я забрался ему на грудь и принялся хлестать по щекам, пока юноша не пришел в чувство.

— А!? Что произошло? — спросил он, поднимаясь. — Бес? Сгни…

Я влепили ему смачную пощечину, прерывая заклинание. А судя по движению маны, это было именно оно. Косиножка почесал отбитую щеку и вспомнил зачем пришел:

— Ты обещал помочь!

— Было дело, — кивнул я. — Но что-то не видать нашей красавицы. Ладно, тогда обсудим сделку.

— Душу не отдам, — решительно заявил хромой.

— Больно она мне надо, — фыркнул я. — Откуда заклинания знаешь?

Парень замялся. Я продолжил давить на него взглядом, пока хромой не поднял глаза наверх. Он тяжело вздохнул и сказал:

— Это очень редкий цветок.

— Что? Какой цветок? — я отбил руку мальца, что потянулся к моей макушке. — А этот…

— Его называют Кровь Альвов. По легенде он распускается там, где пролилась кровь высших альвов. Очень ценится в алхимии и является основным ингредиентом для омолаживающий зелий.

— А это откуда узнал? — проскрипел я зубами. Косиножка только разжигал мое любопытство.

— Я хижину колдуна нашел, — признался парень. — Она была заброшена, но книги целы остались. Столько книг, что за них можно деревню купить. Вот и учился помаленьку, читал.

— Кому ты брешешь? — прошипел я. — Не было там книг с заклинаниями. Подвал нашел?

— Откуда ты!? — опешил парень. — Ну да, нашел… Там за полками дверь спрятана была. А ты знал того колдуна, что жил там? Что с ним случилось?

— Помер он, — отмахнулся я. — Пошли, я сам хочу посмотреть.

— Нечего там смотреть, — помрачнел Косиножка. — Точнее, не попасть туда больше. Я тогда не знал, что так получится…

— Продолжай, не тяни волка за яйца! — я был готов укусить парня, что бы тот перестал делать многозначительные паузы.

— Я же хромой, со мной дружить никто не хотел, — от такого начала мне захотелось завыть. Косиножка снова вздохнул. — Я решил призвать кого-нибудь, чтобы веселей было…

— И кого ты призвал? — я был взбешен. Еще одна заминка и нашлю чесотку на него.

— Не знаю, но оно страшное, — хромой вздрогнул. — Я больше туда ни ногой. Оно не может выйти, я защиту загодя поставил. Но как говорится, не буди лихо, пока тихо. Это и было Лихо.

— Не знал о таком… — шаги прервали мой вопрос.

Зира шла прямиком к нам, вооруженная метлой и ведром. Косиножка просто окаменел. Его лицо побелело. Девушка занесла метлу и закричала:

— Проклятый воришка! Хромоножка?

Вопрос прозвучал одновременно с треском метлы, ударившей по голове парня. Тот даже не шелохнулся, зачарованно смотря на Зиру. Я негромко кашлянул, привлекая внимание:

— Вот жениха тебе привел.

— Где? — удивилась девушка.

— Что где? — переспросил я. — Перед тобой.

— Тут только Косиножка, — Зира приыстала на корточки, заглядывая за спину парня.

Я почувствовал эманации тоски и отчаянии, расходящиеся от парня. Да уж, услышать такое от девушки, что любишь…

— Короче, он любит тебя и все такое, готов жениться, поэтому принимай товар, — рассудил я. — Лады?

— Да какой он жених? — прыснула в ладонь девушка. — Бледный, хромой, какой от него прок? За душой нет ничего, в хозяйстве корова одна.

Я посмотрел на бедного парня, наконец сменившего позу. Он сжался, смотря на Зиру, как преданный пес, которого отходили палкой. Но какова же сука. У самой лицо, как наковальня с зенками, а хромой уже не пара. Я нетерпеливо ударил хвостом по земле.

— В контракте оно как было, — вкрадчиво сказал я. — Тебе нужен жених, какой именно не уточнялось. Так?

— Савву хочу, — топнула ногой девушка.

— Да какого хрена! — зарычал я, вырастая в размерах. Я почти уперся головой в подбородок девушки. — Жених есть, сука!? Есть! Отдавай душу!

— Да как ты смеешь! — взвизгнул внезапно оживший хромой. — Кастум рука(Духовная стрела)

Правая рука парня загорелась призрачным синим светом. Со скрученных пальцев сорвалось заклинания, похожее на скукоженную светящуюся сосульку. Я не успел дернуться, как снаряд вонзился в плечо, отбрасывая меня.

От попадания плоть вспухла и лопнула, обнажая мясо. Рана горела ледяным пламенем, будто в плоть втирали сотни обжигающе холодных острых льдинок. Я пошатнулся. Вторая Духовная стрела пролетела над головой.

— Ты что творишь? — закричала Зира, подбегая ко мне. — Не трогай его!

Я уже плохо соображал. Попадание духовной стрелы будто нарушило привычный ход мыслей. Косиножка махнул рукой, посылая очередную стрелу. Зира упала передо мной, сграбастала правой рукой, прижимая к себе и выставила левую, пытаясь защититься от духовной стрелы.

— Он демон! — завизжал хромой. — Я тебя спасу!

Синяя сосулька встретилась с ладонью Зиры. Изящная девичья ладошка распухла — кожа с треском полопалась — кольцо на безымянном пальце прорезало вздувшуюся плоть. Из места среза брызнула кровь. Отрубленный палец упал в траву.

— Что? Почему ты его защитила!? — забормотал хромой. — Это все он! Это Бес! Иди сюда, любовь моя!

— Пошел к ебеной матери! — закричала девушка. — Ублюдок!

Косиножка злобно зыркнул на нее. Маска раскаяния на его лице сменилась гадким, обиженным оскалом.

Бом! Бом-бом!

Что это!? Колокол? Я чувствовал, что вся шерсть промокла от крови. Как же мне херово. Нашелся же гребаный защитник. Косиножка неловко перебрался через ограду и быстро похромал по улице. Белая, как молоко, Зира смотрела не на палец, откуда хлестала кровь, а на сторожевую башню, откуда доносился колокольный звон.

— Козловолки нападают, — с ужасом сказала она.

— Твое лицо! Оно…