Мои ноги бесшумно пролетели по коридору, пробежались по ступенькам. Копьё плавно покачивалось в руке, а стихии обтекали все стены, следуя за мной, как зарево магического света.
Я влетел в кухню, где первушка восточной внешности что-то помешивала в котелке. Хозяин дома стоял за её спиной, сжимая в ладонях заветную баночку с ядом.
«Марк, я готова дать тебе силу».
Мой мысленный отказ только огорошил Хали. Нет, я сам. Теперь только сам.
Всё произошло за доли секунды.
Повариха пробует на вкус своё варево, хозяин дома выжидательно смотрит, готовясь откупорить крышку у баночки.
Прыгаю и ногами вонзаюсь сразу в повариху и в хозяина, они улетают в стену. Баночка падает из рук, я её перехватываю на излёте. Первушка и зверь даже не успевают свалиться, а меня уже нет на кухне. Баночка с ядом лежит у меня за пазухой.
Короткая пробежка по коридору первого этажа, и я тенью вылетаю на улицу.
Солнце уже за городскими стенами, вокруг царит полумрак. Гакэру где-то с другой стороны дома — я чувствую волны тёмной силы, растекающейся от него.
Прошелестев по мощёной дорожке, я прыгаю в открытое окно соседнего дома.
— Какого… — зверь не успевает договорить, как древко копья оглушает его.
Лучник появляется на верху лестницы, ведущей на второй этаж. Я бегу уже по средней ступеньке, когда стрела слетает с тетивы. Одновременно я вижу, как начинает ярко разгораться метка Бездны в его груди, а губы зверя растягиваются в безумном оскале.
«Марк, осторожно!»
Тебе не повезло, дружище. Стрела под углом отскакивает от моего литого нагрудника, и в следующий миг остриё копья вонзается лучнику в подбородок.
Рисковать, вступая в оружный бой с «меченым», я не хочу.
Перехватываю его лук, хватаю стрелу. Разбегаюсь по комнате, и прыгаю в окно, лечу к соседнему дому. Оттуда смотрит ещё один обеспокоенный лучник, гадающий, куда делся соратник в соседнем окне.
В полёте я пускаю стрелу…
Туц!
Снаряд втыкается в оконную раму, а глаза зверя начинают округляться. Он медленно, словно в воде, поднимает своё оружие, натягивает тетиву…
«Марк, что-то ты не очень стре…» — начинает Хали.
— Знаю, — рыкаю я, не желая слушать мнение о моих талантах.
И влетаю в окно, насаживая нерасторопного зверя на копьё.
Внутри было ещё три воина. Они только начали оборачиваться, как по комнате закружилась смерть.
Никто не успел вскрикнуть — только остриё копья жалобно свистело, оплакивая смерть каждой жертвы. Горло одному, затылок второму, и в конце крепкий нагрудник… третий зверь, получив несколько дюймов феррита в грудь, только захрипел, бессильно опустив клинок.
Броню я даже не заметил, каменное жало сработало так, что наконечник вылез из спины бедняги. Я спихнул ногой тело, и присел, выпуская стихии.
В этот момент прилетает светлячок от первого убитого зверя. Вот это свойство Нулевого мира мне никогда не нравилось — эти сгустки света видят все.
Я чувствую, что знахарь движется к этому дому. Он что-то кричит, воины покидают свои позиции, снимают окружение. Они уже знают, где я. Чёртовы светлячки духа!
С одной стороны, я чувствую облегчение: знахарю нужен только я. С другой стороны, мои соратники тоже начали движение. Ну, это не беззащитные звери, а я им не нянька.
— Не на того напали, — скалюсь я, и короткой перебежкой влетаю в следующее окно.
Одновременно сливаюсь со своими стихиями, на миг врубив меру на всю мощь. Эффект был ошеломительный — на первом этаже стояло пятеро зверей, но они даже не заметили меня.
Среагировали только, когда трое из них упали, хватаясь за окровавленное горло. Один успел выхватить меч, но клинок звякнул о подставленный наконечник. Затем я схватил беднягу за горло и рывком кинул на второго живого везунчика.
Дальше произошло нечто неожиданное. Второй везунчик почему-то насадил напарника на клинок, отбросил тело, и ощерился хищной улыбкой, глядя на меня безумными глазами.
«Марк, метка!»
Я уже видел. Она пульсировала, посылая по телу зверя волны вроде той энергии, которую использую я, вытягивая из земли.
«Меченый» бросается на меня, замахивается клинком. Спокойно отвожу удар в сторону, уворачиваюсь, и влетаю плечом зверю в грудь…
Словно в стену саданул. Воин стоит, как истукан, и энергия из метки связывает его с полом, будто корни проросли. С места не сдвинешь.
Зверь захохотал, схватился свободной рукой за моё копьё, и отвесил мне здоровую оплеуху.
Чуть не отвесил — в последний момент я всё же убираю голову, тяжёлая рука пролетает сверху, а я бью основанием ладони в подбородок, вкладывая в удар всю энергию.
Голова запрокидывается, на миг его хватка ослабевает, и моё копьё коротким движением взрезает горло. Зверь падает, хрипит.
«Марк, мне кажется, проблемы только начинаются».
Ангел прав: звери с проснувшейся меткой невероятно сильны. Значит, надо быть осторожнее, и бить наверняка. Спасает только то, что метки просыпаются с опозданием.
Дверь распахивается, внутрь влетает ещё четверо зверей. Перехватив копьё за самый конец древка, я всаживаю остриё в глаз первому везунчику. Остальные трое уже с активными метками, им удаётся уворачиваться от моих атак.
Я отступаю в соседнюю комнату. Разбегаюсь, чтобы выпрыгнуть в окно… и в последний момент разворачиваюсь, рублю копьём по полу с широким замахом.
«Земная волна» выносит дверной проём вместе с тремя безумцами, кинувшимися в погоню. Оторванные конечности вместе с телами улетают в дальний конец зала.
Я всё же выпрыгиваю в окно, мягко приземляюсь на мощёную мостовую.
И едва уворачиваюсь от удара слева. Тут же справа мелькает клинок — все нападающие уже рядом. Меня окружает с десяток зверей, и несколько секунд я двигаюсь чисто на рефлексах.
Уворот, блок, удар, уворот…
Вокруг начинают разгораться метки, и я понимаю, что сейчас будет туго.
«Моя сила, Марк. Бери её!»
— Не-е-ет! — я лишь рычу.
Я разгоняюсь сам, стараюсь стать быстрее. Чувствую ноги противников на земле, толкаю их стихией, лишая равновесия, как учил наставник Скойл.
Но метки делают их ещё сильнее. Я сражаюсь не со зверьми, а с демонами, заполучившими над марионетками контроль.
Их клинки начинают мелькать совсем близко, высекая искры из моего нагрудника и наплечников. Копьё всё труднее держать в руках — каждый удар и блок так вибрируют по ладоням, словно я сражаюсь с каменными истуканами.
«Марк, сила!»
Рано. Я ещё не на пределе.
Звери рядом вдруг стали валиться. Я с лёгким недоумением обнаружил, что стало полегче — противники падали один за другим. В затылках и спинах поверженных торчали стрелы.
Из дома, где я совсем недавно был, выглядывает Макото с луком, в соседнем окне — Кицунэ.
Они сняли луки с убитых и теперь кладут стрелы одну за другой, не промахиваясь. Странное дело, «меченые» особо не реагируют на это. Зато, когда видят меня, звереют на глазах, и становятся в разы быстрее.
Через несколько секунд всё кончено. Мостовая вокруг меня залита кровью, а я стою, протираю подкладкой одного из зверей древко копья. Всё так измазано, что грозит вылететь из рук.
— Копейщик, — я услышал чей-то рык.
Поворачиваю голову. Гакэру стоит, глаза горят адским огнём. Кривой деревянный посох подрагивает в его руках.
— Аваддон, ты ли это? — спросил я с усмешкой.
— Как смеешь ты, жалкое отродье Отрёкшихся, — знахарь выпячивает грудь, — Я Гакэру, прямо потомо…
Тут он всхрапнул, его словно скрючило. Сгорбился, перекосил шею, захрипел, забился в конвульсиях, и через несколько секунд взглянул на меня уже совсем другим взглядом:
— Привет, частица сраного Абсолюта.
Я встал, отбросил тряпицу. Отвёл копьё в сторону.
— Привет, привет.
— Я говорил тебе, что достану своего демона? — Гакэру говорил совсем другим голосом, в который добавились потусторонние нотки.
«Он очень силён, Марк. Совсем как вождь Рагнар, когда его метка сработала».
Я ухмыльнулся. Да по хрену, если честно. Не для того я меру наращивал, чтобы пугаться каждой дьявольской марионетки.
— Демона я верну, — я поднял копьё, — А ты сдохнешь.
— Жалкий поднёбный червь, — с ненавистью выдохнул Аваддон, — Твою голову я раздавлю, как кочан каракоза…
Он полетел ко мне, не сделав даже шага. Просто тело Гакэру переместилось в мою сторону, поднявшись на пару сантиметров над мостовой.
И в следующий миг с посоха сорвалась струя огня, волна нестерпимого жара двинулась на меня. Я едва успеваю прыгнуть в сторону, вскидываю руку с копьём и посылаю «земную волну».
Атака огнём захлёбывается, и знахаря сносит, вдавливает в стену дома напротив. Там огромная вмятина, появились широкие трещины, с крыши посыпалась крошка.
Кажется, бедный дом даже чуть-чуть накренился. Всё-таки меченый знахарь силён — остальных зверей разрывало на части, а этого только воткнуло в стену.
Совсем как меня тогда, когда Волчица пробила своим прималом стену сарая во дворе особняка.
Через несколько секунд Гакэру зашевелился, открыл горящие глаза. С его губ потекла струйка крови, но он всё равно улыбнулся, стал выворачиваться, пытаясь вылезти.
Вот его ноги коснулись мостовой, он расправил плечи, и послышался хруст костей. Моё стихийное зрение подсказывало, что его сломанные кости сращиваются с невероятной скоростью.
Метка Бездны, судя по всему, имела свойства демонической крови.
— Ты слишком настырный, — Гакэру сплюнул кровь, — Не знаю, что нужно сраному Абсолюту, но со времён Вотана ещё ни одна частица так далеко не заходила. И в этот раз…
Я не дал ему договорить. Надрывая жилы от скорости, чувствуя перегрузку, оттягивающую щёки, я вонзил копьё в грудь знахарю.
Да, я был быстр. Одновременно с моим прыжком свистнули стрелы Макото и Кицунэ, и внимание старика расфокусировалось. Это должно было сработать.
Но наконечник копья застрял в зажатой ладони, прямо передо мной растянулись в хищном оскале губы. Они разлепились, горящие глаза сверкнули:
— Ты, сраный поднёбный червь, хочешь победить дьявола?! — он стал отодвигать меня, держась только за острый наконечник.
— Да нет, — я усмехнулся, — Просто ты идиот.
И я коснулся ладони знахаря, выкидывая себя в нулевую меру. Тот закричал, я разобрал в его рёве что-то про «сраную частицу».
Через миг крик Гакэру захлебнулся, оборвался, и старик бессильно упал на мои плечи.
На плечи нуля…
Мои ноги подкосились, и я упал на колени, пытаясь удержать знахаря. Он так и уткнулся носом в мой наплечник, сипло дыша прямо в ухо.
Едва удержав равновесие, я уложил старика на мостовую, и сам тяжело опустился рядом на четвереньки. Ух, это была хорошая схватка.
Как только знахарь потерял со мной физический контакт, то сразу стал расти в мере. Вместе с силой стало выравниваться и его дыхание. Вот ведь везунчик, его автоматически выкидывает. А мне задницу надо рвать, чтобы вернуться в третью меру.
«Марк, я сейчас!» — Хали приготовилась поднять меня в меру человека.
— Нет, — пошатываясь, я встал, поднял взгляд к Небу.
Стержень духа возвышался надо мной, и где-то там на невообразимой высоте моя истинная мера. А я здесь, «в корнях», в безграничном море энергии, стекающейся к столбу духа.
Ну же… Я опять покрылся испариной, напрягая и тело, и душу. Нужно делать это самому, хватит пользоваться услугами нянек.
Сила человека хлынула в жилы, когда я смог-таки добраться, зацепиться взглядом за свою точку. Трудно, но зато сам.
— Человек?! — послышался удивлённый голос, — Не зверь?
— Да, — я повернулся.
Намиб и его пустынники стояли, заполонив смутными тенями улицы вокруг. Несколько его воинов-оборванцев стояли на крышах, я чуял их взгляды.
— Он жив? — Намиб указал на своего дядю.
Знахарь едва слышно дышал, но я всё равно опустился на корточки, послушал пульс. Прерывистый, но не тревожный. Просто зверь устал.
— Жив и здоров, — хмуро ответил я.
«Марк, метки нет!» — воскликнула Хали.
Я и так уже видел. Даже зрение ангела, способное увидеть скрытую метку Бездны, ничего не разглядело.
Обычный зверь, хоть и сильный.
— А эта дрянь, — чуть не сплюнул Намиб, — которую проповедники из столицы всаживают в зверей?
— Нет, её нету, — я покачал головой.
— То есть, душу моего дяди больше ничего не отравляет?
Я сдержанно кивнул. Вот с этим бы я поспорил — половина «меченых» зверей, которых я до этого видел, с удовольствием побежали бы ставить метки снова.
— Белый Волк, — вдруг сказал пустынник, — Оракул предсказывал, что тебя надо остановить. Что ты придёшь, чтобы сожрать наши земли.
— Опять?! — я удивился.
Из дома вышли мои спутники. Хильда с Фолки сразу встали рядом со мной, будто прикрывая собой. Макото и Кицунэ встали чуть поодаль, они водили луками из стороны в сторону, показывая, что в случае чего точно заберут с собой парочку воинов.
— Это человеческая дочь Геллия сделала дядю таким, — поморщился Намиб, — Она была в наших землях.
— Знаю такую, — я кивнул, — Она мертва.
Пустынники охнули, и все как один опустились на колено. Совсем как тогда, в пустыне. Даже Намиб склонил голову, продолжая рассказывать:
— Её оракулы напророчили нам про Белого Волка. А знахарь перед тем, как пасть перед Бездной, рассказал ей о копейщике.
Я заинтересованно повернулся, и Намиб рассказал о древнем пророчестве, которое появилось после исхода Жёлтых Скорпионов из пустыни.
Что род Скорпионов подымется снова только тогда, когда появится отмеченный предками мастер копья. Тот, кто сможет в совершенстве овладеть этим мастерством, вернёт утерянные земли.
— Он же и сказал Геллии, что копейщик принесёт ей смерть. Тогда человеческая дочь не убила наглого зверя, а превратила… в раба, — Намиб смотрел на дядю, и в его глазах блестели слёзы.
— Ничего не понимаю, — я покачал головой.
Да, я помнил крики этой блондинки, дочери Хродрика. Она едва в истерику не впала, когда увидела, что я владею копьём. Но убил-то истеричку Буру, насколько я помню. Правда, перед этим я завалил её обломками скалы.
Да уж, хрен разберёшь эти предсказания Неба и предков.
«Марк, можно было бы и почтительнее выражаться».
Пропустив слова ангела между ушей, я спросил:
— Почему вы живы? Почему пустынников не убивают, ведь ты вне закона?
— Это же мой дядя, — Намиб пожал плечами, — Он сначала думал, что это я — тот копейщик, поэтому позволил мне сбежать в пустыню. Иначе Геллия убила бы меня.
Пустынник снова посмотрел на старика.
— Впрочем, он всегда думал, что пророчество обо мне. И ждал, когда я стану первым вождём за столько лет.
— Но он же служил Бездне…
— Да, служил. Только его служба заключается в другом, — Намиб обернулся, глядя на крепость за стеной, — Мы не знаем, что их связывает с командором, потому что Гакэру никогда не открывал секрет.
— Он готов тебе его открыть, — совсем рядом возник Намди.
Безликий снова появился из ниоткуда. Впрочем, в этот раз я успел почуять его появление. Он сливался со стихией так, как мне не снилось даже с человеческой мерой.
— Мы не позволим Хорасу убить Белого Волка, — пустынники повскакивали и все как один обнажили оружие.
— Опустите клинки, — я поднял руку.
Намиб с сомнением посмотрел на меня, его звери даже не шелохнулись.
— Ваш вождь среди вас! — громко крикнул я, обращаясь к пустынникам и к редким свидетелям, выглядывающим из окон в домах.
Пустынники стали оглядываться. А я встал, стукнул древком по мостовой, и рявкнул:
— Вокатум дукс! Так сказал вам великий Белый Волк!
Мой голос словно надавил на плечи зверей, заставляя опять опуститься на колено.
— Намиб, ты давно уже вождь, но отказываешься принять это.
Предводитель бандитов замотал головой:
— Нет! Небо не принимает моей клятвы, и род молчит!
— А я даже спрашивать у них не буду, — я подошёл к нему и опустил руку на плечо, — Меня никто не спрашивал, и ты тоже не уйдёшь от своей судьбы.
Я окинул всех взглядом, во мне словно проснулась какая-то новая личность. Этот зов вождя «вокатум дукс» пробуждал не только ауру, но и таланты оратора.
— Вождь не ждёт знамений с неба. Вождь не ждёт одобрения предков, — я говорил негромко, заставляя всех вслушиваться, — Он берёт на свои плечи ответственность.
Я говорил и говорил, и даже Хали удивилась, откуда во мне взялось такое красноречие.
— Вождём не становятся по мановению палочки. Вождя выбирают звери, как самого сильного и достойного, — я указал копьём на Намиба, — Долго вы будете ждать указки закостеневших предков? Будущее рода — в ваших руках!!!
И я коснулся остриём плеча Намиба. Тот трясся мелкой дрожью, боясь поднять на меня глаза.
— Я, Белый Волк, сожрал ничейные земли, — хмуро сказал я, — Как было предсказано.
Все охнули. Звери не понимали, о чём я говорю.
— А теперь я выплюнул их в руки настоящих хозяев, — закончил я, — Эти земли принадлежат Пустынным Скорпионам. Такова моя воля, а кто несогласен, того я вызываю на священный поединок копья.
Мой последний крик раздался над улицами Каудграда особо оглушительно. Тут я был прав — если меня никто не сможет победить, то я и есть тот самый «копейщик» из пророчества Скорпионов.
Я поднял голову. Род Зелёных Скорпионов, даровавших мне технику копья, не спешил отнимать её. Значит, я всё делаю правильно.
— Он прав, племянник, — едва слышно прохрипел Гакэру, — Чёртов Белый Волк прав.
Намиб встал, отвёл моё копьё. Он хотел что-то сказать, но я поднял руку, сжал ладонь в кулак.
— Не спеши, вождь, — сказал я, — А то потом пожалеешь о своих словах.
Пустынник лишь округлил глаза, а я добавил:
— Хораса я беру на себя. У тебя и так много дел, — моя рука махнула на заваленную трупами улицу, а потом и на весь город, — Здесь кто-то должен навести порядок.
Намиб кивнул, его звери подхватили обессилевшего дядю, и испарились на улицах Каудграда. Новоиспечённый вождь бросил на меня последний взгляд, и тоже исчез за углом.
Намди рядом прошептал:
— Ну всё, надеюсь, концерт окончен?
Я усмехнулся в ответ:
— Давай уже, веди к своему Хорасу.