Мера человек: Выбор

Глава 22. Ответ

— Ты — Абсолют? — я подошёл и тяжко сел на холодный песок, прямо напротив нуля в белом.

Солнце уже выглянуло из-за горизонта, окрашивая пустыню в рассветные цвета. Кажется, сразу стал отступать холод — в нулевой мере я остро чуял это.

Незнакомец чуть склонил голову, посмотрев на меня с некоторым сожалением. В этом взгляде я прочёл всё: и что у меня разбито лицо, и что я потерял друзей, и что мой путь не такой гладкий, как ему хотелось бы.

— Жалеть меня не надо, — не дожидаясь ответа, проворчал я.

Ноль молчал, и я, вздохнув, погрузил свой взгляд в стержень духа. Пора становиться человеком.

«Марк, помочь?» — спросила Хали, которая в последнее время поняла, что делать что-то со мной без разрешения не следует.

— Нет, — ответил я, мысленно карабкаясь вверх.

— «Нет» — это всё ещё твой ответ, Марк? — спросил ноль.

Он не двигал губами, лишь смотрел на меня, но его голос звучал прямо в моей голове.

Я упрямо промолчал. Не может быть, чтобы он не слышал моего ангела и наши с ним разговоры.

Тяжело. Пальцы сжали песок, выдавливая его из кулаков, зубы стиснулись до скрипа. Я много сил потерял в бою с «двойником», но моя мера — это мой выбор. Небо определило её мне, а значит, если не смогу вернуть, то и не достоин.

«Это действительно Абсолют…» — с лёгким испугом прошептала Хали.

Ну, этот ноль тут не единственный, кто может вести странные разговоры. Если он хочет беседовать, как гималайский мудрец, значит, и отвечать будем тем же.

«Марк, ты должен понимать, что его сила неизмерима!»

— Так ты — всё же Абсолют, — пробормотал я, облегчённо выдыхая.

Сила человеческой меры потекла по жилам, и я выпустил все стихии, выставляя уровни защиты на максимум. Я не боялся этого пришельца, но не мог позволить животным пустыни напасть на нас.

И тут же меня взяла некоторая оторопь: впереди никого не было. То есть, я видел белого нуля, слышал его, но все стихии твердили на один лад: там никого и ничего нет.

— Если тебе так будет легче, то да, — наконец ответил ноль, потом в его руке оказалась палочка, и он нарисовал на песке глаз в треугольнике, — Но в то же время я — ничто.

— Нет, пожалуйста, — я проворчал, покачав головой, — Говори яснее. Мне не нужны загадки.

Ноль усмехнулся:

— Ты действительно остался таким же. Но при этом стал другим, сильная воля.

Я поджал губы, пытаясь хотя бы взглядом показать, что такие философские разговоры не для меня.

— Если есть, что сказать, то говори прямо, — вырвалось у меня, — Ты тот мастер, потомок древнего рода Жёлтых Скорпионов?

Снова улыбка коснулась лица нуля. Он указал палочкой на свой рисунок, тронул круг-зрачок в центре нарисованного глаза:

— Это — ноль. Ничто, пустота, и в то же время начало всему.

Я вздохнул. Ну, ясно, без этой духовной дребедени никак не обойдётся. Впрочем, если рассудить, сейчас опять может быть часть какого-то испытания, поэтому мне придётся всё это выслушать. Я же хорошая частица Абсолюта.

А ноль продолжал говорить, плавно двигая палочкой. Вот он указал на глаз, обведя его ещё раз. Прутик коснулся двух уголков глаза:

— Это — выбор видимый. Добро и зло, свет и тьма, Небо и Бездна. Но глазами мы можем узреть только то, что видно…

Палочка вышла за пределы глаза, и стала обводить треугольник, а потом ткнула по трём углам:

— А ведь вариантов не только два, всегда есть ещё один. У кого в сердце нет чистоты, не сможет его узреть.

Халиэль с интересом слушала и наблюдала, но чувствовала мой нервоз. Поэтому никак не комментировала, хотя, судя по колебаниям её сущности внутри меня, у ангела было что сказать.

— Хорошо, — я примирительно поднял ладони, — Абсолют, давай уже, подтверди как-нибудь, тот я копейщик или нет, что в предсказании. Мне пора, дел ведь немеряно.

— Да, я помню. Та девочка, тот демон, та принцесса шершней, тот мальчик-волчонок… Чем дальше ты движешься, тем больше кандалов, тем меньше у тебя свободы.

— И что? — чуть грубовато вырвалось у меня, — Вон, я только что убил одного такого. Двигался к цели по прямой, выполнял все твои указания. Только я сижу здесь, а он…

— …мёртв, — вдруг закончил за меня ноль.

Я даже немного оторопел от его заявления. Получается, убил только что самого себя.

Впрочем, десять минут назад я вообще не знал о существовании своей копии, и его исчезновение никак не отразилось на мне.

— Так кто тринадцатый? — не выдержал я, — Ты говорил, что бог Каэль. Этот Марк сейчас сказал, что проповедник Перит.

Ноль засмеялся, а потом безо всяких закавык добавил, что во мне сидит тринадцатый страж.

«Ну, да, я не должна была вступать в тот отряд…»

А ещё ноль сказал про Зигфрида — тринадцатого приора. И приоратов тоже тринадцать, если считать столицу столиц, Престол Ордена. Да и Хильда была лишняя, тринадцатая по счёту в Совете Стай.

Ноль говорил и говорил, словно Абсолюта прорвало после долгого молчания.

Да и демон Белиар, как оказалось, тоже имел связь с числом тринадцать…

— Да ладно, — я слегка удивился, — И он тоже?

Память начинала мне подсказывать, что вообще-то я об этом уже слышал. Сколько было уже этих тринадцатых…

Ноль кивнул.

— Число тринадцать определяет то состояние, к которому приблизился Нулевой Мир. Знаешь, Орденов в Инфериоре тоже тринадцать, и ты вполне можешь считать, что тот Марк был реальным.

— Да, ну дерьмо нулячье! — вырвалось у меня.

«О, Небеса!»

Я не испытывал радости от победы над конкурентом. С другой стороны, тот «я» точно так же спасал своих близких. И, возможно, делал это даже лучше, чем я.

И мы не виноваты, что какой-то заигравшийся в высшую сущность Абсолют накопировал нас…

— Если параллельных миров нет, как же мы встретились?

— Он жив, тот Марк? — вдруг спросил ноль.

Я покачал головой, и, кажется, уже знал ответ.

— А раз его нет, то его — нет.

— Но он был! Что за чушь?! — у меня голова шла уже кругом.

Абсолют пропустил мою реплику мимо ушей:

— Нулевой Мир — начальный. Всё идёт от него. И если его не станет, то и других миров тоже.

— А как же Абсолюты, которые создавали миры?

— Я тоже создавал.

— Но ты жив, — я окинул взглядом бесстрастное лицо нуля, и белый кружок на его лбу.

— И мёртв. Это — мой выбор.

Я покачал головой. Почему нельзя прямо всё объяснить? Вот же нулячья твоя мера!

Ноль осмотрел себя и улыбнулся:

— И нулевая мера — мой выбор!

«Марк, можешь меня не спрашивать, о чём он говорит. Я тоже не понимаю», — с лёгкой досадой проворчала Хали.

— Если на тебя упал дождь, тот ли это дождь, что был вчера?

— Круговорот воды… Не тот, но такой же.

— Если ты войдёшь в реку, в которой был до этого, та же эта река?

«Думаю, он рассуждает о том, что всё меняется с течением времени. И что Абсолют, перерождаясь, всегда один, но в то же время он меняется…», — начала было Хали, но я мысленно рыкнул.

Размышления Хали лишь добавляли путаницы.

«Марк, иногда ты просто невыносим!»

— Так, Абсолют, — тут я встал и подобрал своё копьё.

Прищурившись, я поднял взгляд на сияющий камень. Солнце уже давно выглянуло из-за горизонта, и теперь верхушка шпиля сияла ещё ярче.

— Ты ведь не просто так здесь появился. У меня свой путь, и это мой выбор! Пусть коряво, или медленно, но я иду по нему.

— Но что, если твой путь ошибочный?

— Мой выбор, повторяю.

— Выбор может быть неправильным.

— Тогда зачем он нужен, если только один вариант верный, — спросил я, вспоминая слова Белиара.

Тот тоже рассуждал про то, что Небо ставит перед людьми непреодолимый барьер, и, по сути, оставляет их перед единым выбором — поклониться Бездне.

— Возможно, неправильный выбор тот, где ты умрёшь?

Я покачал головой.

— Нет, это не так, Абсолют, нельзя думать только о себе, — дрогнувшим голосом сказал я.

— А если погибнут те, кто тебе близок? Это — правильный выбор?

Погибнут… У меня уже погибли.

Впрочем, с той поры у меня опять появились те, за кого стоит умирать. И кого стоит спасать.

Я снова чуть не выругался. Как же меня бесит разговаривать с высшими сущностями, когда они всё про тебя знают. Словно пытаешься обмануть детектор лжи.

— Так говори, где ошибка, — вздохнув, выдавил я.

— А послушаешь ли ты, сильная воля?

Мне осталось только усмехнуться:

— Я подумаю.

— Мне нужно, чтобы ты пошёл на Небо. «Слово» должно быть сказано.

— Ну, надо, так надо, — со вздохом ответил я, даже не спрашивая, что ещё за «слово», — Только здесь дела закончу.

— Но твой путь ведёт тебя в Бездну.

— Ну, мне и там кое-что надо, — я кивнул, — Перед другом должок.

— Плохо, что ты связался с демонами, — покачал головой ноль.

— У меня так-то и ангел есть, почему на это никто не обращает внимания?

Ноль с интересом сфокусировался, и я мог поклясться, что он смотрит прямо на Халиэль.

«Немыслимо, но мне тоже так кажется».

— Но, если ты часть меня, твой выбор становится моим. И тогда я должен предупредить тебя об ошибке, — Абсолют на несколько секунд замолчал, видимо, нагнетая паузу, а потом сказал: — Не возвращай Белиара.

«О, Небо, нет!»

— Да с чего бы?! — вырвалось у меня.

На миг драгоценный камень на шпиле озарился ещё сильнее, я зажмурился, прикрывшись рукой. Вспышку было видно даже сквозь пальцы и веки.

Свет всё ещё слепил, но мне удалось разглядеть, что на песке уже никого не было.

«Ты ждал подсказки, я дал её тебе».

Голос был всё ещё тут.

— Я не могу остановиться! — рявкнул я, — Он помог мне… и я обещал.

«Кровь демона, кровь убийцы, и кровь покровителя», — перечислил бесстрастный голос, — «Тут ошибка, и кто-то из вас умрёт».

Меня пробрала дрожь. Но, если пугаться каждый раз, когда кто-то предрекает мне смерть, можно встать на месте и ничего не делать.

— Ответ! — крикнул я, вспомнив о цели своего путешествия, — Дай Хорасу ответ!

«У Губы на всё был один ответ…» — голос звучал уже далеко, словно улетал за горизонт.

Да ну твою нулячью мать, этот Абсолют тоже любит эффектные номера.

Через несколько секунд я понял, что его нет. Пусть я его и не ощущал до этого, лишь наблюдал зрительно, но пришло твёрдое осознание, что я в пустыне один.

«Не один, Марк».

— Спасибо, Халиэль Огненная Плеть, — проворчал я, — Абсолют, ты здесь?

Тишина.

«Что за Губа?»

Не дождавшись ответа, ангел сама нырнула в память.

Я как наяву увидел Губу, с его безумным взглядом, вечно раздевающим особо привлекательных звериц. И его присказку про удивительные свойства медовухи.

«Десятник Пчёл, который сам смог снять метку… Удивительный зверь, но я не вижу ничего насчёт Хораса».

Я потёр подбородок, а потом достал флягу с медовухой. Не может же быть, чтобы всё было так просто?

Губа считал, что все проблемы рукой снимет, если выпить чудо-напиток, да завалить какую-нибудь зверицу…

«Какая пошлость! Ты же не придёшь с этим к Хорасу?!» — удивилась Хали.

Командор отравлен неведомым ядом, а вылечить его может только выпивка из Шмелиного Леса. Почему он не догадался сам?

Впрочем, многие ли будут пускаться во все тяжкие, когда нужно искать противоядие? Наверняка командор пробовал яд шершней, но вполне мог обойти вниманием настойку, повышающую мужскую силу.

Тем более, дело не только в напитке…

Я ощерился, глядя на искрящийся камень на шпиле. Пришёл твой звёздный час, Шараза.

Обратный путь, кажется, занял у меня намного меньше времени. Солнце уже палило вовсю, заставляя мою человеческую меру работать на всю.

Ещё не доходя до Каудграда, я увидел, что меня встречают мои спутники — Рыжие Лисы и Серые Волки. Они спешились, и держали лошадей под уздцы.

За их спинами я разглядел и Намиба. Вот бьюсь об заклад, что его пустынники где-то рядом, замаскировались. Мне было лень их отыскивать, и я лишь махнул рукой встречающим.

Я едва подошёл, как Хильда впервые, не глядя на разницу в мерах, подошла и обняла меня. Прошлась губами по щеке.

Непонимающе я отстранил её, глянул во встревоженные глаза, потом посмотрел на остальных. Лёгкая догадка кольнула меня.

— Новое предсказание?

Макото слегка покачал головой:

— Не совсем.

Оказалось, прецептор Аластор выдвинул все свои войска.

— Куда?! — только и вырвалось у меня.

Я и думать забыл про прецептора, и что где-то там далеко стоит его армия, где шли обсуждения среди приоров на великом совете.

— На Красную столицу, — кивнул Макото.

Дело обстояло ещё хуже, чем я предполагал. Движение войск началось с великой резни.

Под Рубиновым городом, тем самым, где я расстался с купцом Дидричем, случилась большая битва. Часть приоров осталась с прецептором, а вот другой части очень не повезло.

На законников, оставшихся с Небом, напали практически со спины, ночью. Прецептор правильно полагал, что некоторые приоры никогда не посягнут на верность Бездне, и решил проблему кардинальным способом.

— А Зигфрид?! — сразу же вырвалось у меня.

Как я помнил, Синий собирался именно на великий совет приоров. Неужели это его приезд вынудил прецептора открыть лицо?

А почему Аластор не сделал этого раньше, ещё когда Зигфрид отослал своё «слово» вместе с караваном Дидрича? Я прекрасно помню, что купец вёз табличку на восток, на фронт.

Впрочем, на Небе сменилась власть, и как в таком случае работают «слова», я не знал.

«Марк, клятва, данная Небу, не зависит от бога», — гордо произнесла Хали, а потом всё же замялась, — «Ну, почти…»

Я лишь кивнул своей догадке, и Хали своими сомнениями её подтвердила. До появления Синего приора на совете Аластор ещё мог пудрить остальным мозги. Но вот Зигфрид прибыл, и…

— Не бойся, примал. Кхм, Марк! — выдохнул Фолки, — Наш приор не такой дурак.

— Он-то и предупредил сторонников Неба о нападении, и благодаря ему удалось сбежать разорванным войскам, — кивнула Хильда.

Потери у союзников, оставшихся с Небом, были колоссальными, но они всё же смогли сбежать с целой армией Красного приора и теперь движутся в сторону Жёлтого Приората, чтобы встретиться с войсками Зигфрида, занявшими тут позицию.

— Зигфрид движется с ними?

— Мы не знаем всего, — покачал головой Макото, — Что-то мешает нашей магии передавать информацию.

Тут позади Рыжего Лиса кашлянули.

— Намиб, — я чуть склонил голову, — Вождь Пустынных Скорпионов.

— Да, великий мастер, — тот поклонился, — Именно так.

Я не стал напоминать о нашем ночном разговоре. Намиб принял ответственность, и это чувствовалось в его словах, осанке, взгляде. Древняя сила рода пробудилась в пустыннике.

— У тебя новости? — спросил я.

— Пески принесли весть, — он глянул исподлобья, — Жёлтый Приор выступил из столицы со своими войсками…

Я выругался. Вот же дерьмо нулячье! Как пить дать, Гильберт просто обязан заглянуть к брату.

— …и путь его лежит через Каудград. Духи пустыни говорят, что поход приора Гильберта освободит земли от чужой власти.

— Приор хочет убить брата? — удивился я, — Ты понимаешь, Намиб, что когда здесь станет править Гильберт, власть Хораса покажется вам мёдом?

— Поэтому я и сообщаю тебе, великий Белый Волк.

— Думаю, — подал голос Макото, — Жёлтый Приор знает о Синих войсках, стоящих на границе с его приоратом. Поэтому просто хочет ударить по армии Зигфрида с другой стороны.

— Верно, — кивнула Хильда, — И наверняка они с прецептором Аластором держат связь.

— Намиб, тебе надо поднимать стаи.

Пустынник покачал головой:

— Мы не можем защищать свои земли от своего же приора, это перечит законам Неба.

— А за его братом вы пойдёте?

— Дела людские зверей не касаются, — поморщившись от досады, сказал Намиб.

Ему было тяжко признавать, что законы не всегда верны.

Я переглянулся с Хильдой. Волчица пожала плечами, но, судя по всему, она вполне понимала Намиба. Ей-то не приходилось нарушать законы Неба, и идти против власти своего приора.

— А за мной, — вдруг сказал я, — Пойдёте за мной?

Намиб вдруг упал на колено.

— Да, мастер! — он гулко сглотнул, — Дядя… знахарь Гакэру в бреду предсказал… пустыня приняла тебя, великий копейщик.

Я едва сдержался чтоб не отмахнуться. Ну, Абсолют, ну хоть тут услужил. Ладно уж, спасибо.

«Марк, меня просто поражает, как ты пренебрежительно относишься к величайшим сущностям».

— Намиб, тогда слушай слово Белого Волка, — твёрдо сказал я, — Собирай стаи, и вставай под знамёна Хораса. Пришло время защитить свои земли.

Намиб только кивнул, а потом исчез.

— Кхе! — послышалось сбоку.

Я повернулся. В стороне на лошади собственной персоной стоял Намди.

— Господин совсем плох, — безо всякого пиетета произнёс Безликий, — Знахарь Гакэру бредит, и некому приготовить питьё для командора Хораса.

— Шараза где?

Этот вопрос застал Безликого врасплох.

— Сотница?!

— Да, Намди, — нетерпеливо бросил я, — Если она сейчас же не появится в замке твоего господина, считай, что ты будешь повинен в его смерти.

Безликий в сердцах сплюнул, вытаращив на меня глаза, но через пару секунд всё же пришпорил коня пятками, подняв его на дыбы, а потом ускакал в сторону Каудграда.

К счастью, он не стал напоминать мне, что яд не убивал командора, а лишь делал безмозглым овощем. Это было ничем не лучше смерти.

— Марк, не совсем поняла. Что тебе нужно от этой… коровы?! — слегка ревниво спросила Хильда.

— Мне? — я засмеялся, приобняв Хильду, — Ничего.

— Что ты задумал? — спросил уже Фолки, — Я слушал разговоры в Каудграде. Поговаривают, с Хорасом не всё ладно.

— Я хочу его вылечить.

— Звери обмолвились, что это… — Фолки едва слышно прошептал, — …великая тоска.

Макото добавил:

— Говорят, кто хоть раз увидел дно Бездны, познаёт эту тоску…

— А у нас в Вольфграде болтают, — с вызовом сказала Хильда, — Что великая тоска поражает тех, кто видел край мира.

— Какое лекарство-то? — Фолки чуть прищурился, — Есть варианты?

Я похлопал по поясу, где висела фляга:

— Хорошее пойло, да горячая зверица.

Все разом выдохнули, а Фолки аж поперхнулся:

— Чего?!

— Так ты… — Хильда округлила глаза, потом уставилась на замок Хораса, — Шаразу того… этого… командору?!

— Ну, она же мечтала об этом, — улыбнулся я и зашагал в сторону замка, бросив вслед, — Помогите Намибу, Хильда, твой опыт пригодится.

Спутники лишь кивнули, а я продолжал идти в гору. Кто бы знал, Губа, как всё получится? Что лекарство против яда неведомой твари с окраин Инфериора — это просто выпивка да баба.

«Марк, какая же это… пошлость!»

Я улыбнулся. Да, Халиэль, это тебе не кристально чистое Небо. Но Белиар бы меня поддержал…