Мёртвый город

Глава 1. В путь

Не любил закрытые территории. Не люблю. И любить никогда не буду. Была бы целью просто прогулка, ещё не страшно — преодоление заборов, пусть даже и ощетинившихся по верхушке витками колючей проволоки, для меня проблем никогда не составляло. Ладно, почти никогда, будем откровенны. Но кто нынче покинутые города посещает ради того, чтобы погулять? Вот и я таких людей не знаю. Мародёрка — самое прибыльное в наше время дело, — и ничто иное. Тяга к лучшей жизни у человечества не пропала даже после войны и требовала насыщения, на чём я вполне успешно весь последний год строил своё благополучие, попутно удовлетворяя своё стремление к наживе. И чем внимательнее я осматривал в бинокль представшую сейчас передо мной картину, тем отчётливее ощущал, что это моё стремление грозило остаться неудовлетворённым. Не знаю, в честь чего город ещё до Песца был обнесён стеной. Чёрт бы с ней, но блокпосты, как и следовало ожидать, пустыми не остались.

Второй увиденный за сегодня представлял собой прекрасно защищённую крепость. Бетонные блоки, в шахматном порядке расставленные по дороге, предназначенные замедлять движение техники, заставляя водителей петлять между ними. Впечатляющего вида ворота, складывалось ощущение, не враз вынесешь даже танком. Противотанковые ежи. Пара бетонных будок — никогда не знал их правильного с точки зрения военно-инженерного языка названия, — с бойницами, обеспечивающими довольно большие сектора обстрела. И в несколько массивных брёвен завал на дороге, немного не доходя до первого блока. С наскока не возьмёшь. И, как на первом блокпосте — мутного вида охрана. Почти однообразная униформа, с редкими отличиями. Готовились по мере сил. Знаки различия есть, что говорит об организованности. Широкого ассортимента экипировка, от готовых разгрузок до простых подсумков на поясных ремнях. Оружие разнообразное, у половины автоматы, у остальных дробовики и карабины, тяжёлого оружия не заметил. Бенз говорил, что не армейцы. Банда. Раздолбаистая, но зубастая. Оседлали блокпосты и собирают мзду с мародёров. И если лидер нашей так называемой мародёрной команды прав, встаёт вопрос, как быть. Наслышан от коллег, что под настроение этакой «таможни» можно после рейда и в минус уйти. Да и сам догадываюсь, взрослый уже. Ну, по меркам этого мира. До Песца мне в мои нынешние девятнадцать и пива не продали бы. Цифры в паспорте всегда во главе, жизненный опыт за ними не отсвечивает. Впрочем, слухи слухами, но надо бы и самому удостовериться.

Можно, разумеется, просто пойти напрямик, как призывает своей надписью дощатый щит в полусотне метров от блокпоста, и изъявить своё желание помародёрить в городе. Ребята на блоке даже информацией поделятся, где и чего искать. И канал связи дадут на случай, если прижмёт где. Жаль, радейки не имею, Бенз зажал, падла. Вот только до чёртиков не хочется делиться честно найденным, хотя и вполне готов и эту свою готовность осознаю. Понимаю, право сильного за ними, но на всякую хитрую жопу… вот только не придумывается ничего кроме изначального плана, что приняли с коллегами на совещании. Приношу разведданные, обдумываем на их основании, как бить врага, и бьём. Нас десять. Их минимум вдвое больше и при укреплённых позициях. Я сплюнул и поскрежетал зубами, досадуя на Бенза за его твердолобость и чрезмерную принципиальность. Начитался до войны всякой постапокалиптики и с катушек поехал. А мы мучайся. Что, впрочем, меня с той командой связывает? Три с половиной совместных рейда да «членские взносы». Давно уже думал пойти своей дорогой, едва удастся опыта набраться. Друзей я там не завёл, то, чему был обязан, отработал. Ну и хватит. Наигрался. Есть тут неподалёку община, к которой можно в моём нынешнем качестве прибиться, причём поработаю не только на трофеи, но и на оклад. Всё, решено. Быстро прокрутив этот внутренний разговор, я покинул свою наблюдательную позицию и двинулся в сторону дороги, предусмотрительно сбросив автомат висеть на прицепленной к разгрузке одноточке.

У блокпоста, стоило мне показаться в прямой видимости размещавшихся на нём бойцов, произошло некоторое оживление. К чести этих ребят, выбегать на дорогу для встречи никто не стал, но караульная служба была поставлена всё же на троечку. Двоих, а то и троих бы срезал. Не то чтобы я стрелок отличный, просто выбрались из своих укреплений и встали так удачно. Для меня. Для себя — наоборот.

— Приветствую, — махнув рукой, изрёк я, дойдя до первого препятствия, у которого уже стояли двое. — На мародёрку заглянуть решил. Пропуска выписываете, или где?

Один поморщился, услышав сей просторечный оборот, но вслух ничего не сказал. Второй покачал головой и ответил:

— Иди до КПП, там порядок объяснят. Руки держи на виду. Один решил сунуться?

Я кивнул и, не дождавшись дальнейшей реакции, последовал дальше, рассматривая систему обороны уже вблизи. И правда, нахрен Бенза с его идеями, дальше я сам по себе. Дошёл до ворот, в которых призывно распахнулась калитка, прошёл внутрь и остановился. Как такового КПП не было — просто стол под широким навесом, за которым со скучающим видом сидел полноватый мужик с широким лицом, выражающим крайнюю скуку, и печально обвисшими густыми пшеничного цвета усами. Толстяк был лыс и солиден. Поверх серого камуфляжа сидели лямки собранной «под себя» разгрузки. Никаких элементов спереди, что указывало на готовность хозяина двигаться ползком, если возникнет такая необходимость. Подсумки, судя по всему, на поясе — я не разглядел, поскольку таковой скрывался столом. На столе — автомат с коллиматорным прицелом и защитный шлем устаревшего образца. Без электронных примочек, но приспособленный под установку таковых. К столу была привинчена табличка «КПП». Я уверенным шагом направился к нему.

— Мародёр, — утвердительно произнёс толстяк, скучающим взглядом пробежавшись по мне.

Я согласно кивнул.

— На работу пришёл.

Снова кивок. Дежурный пробурчал что-то неопределённое — не то одобрение моего намерения, не то осуждение легкомысленного поведения (а как иначе назвать отсутствие хотя бы одного напарника), — и посмотрел мне в глаза.

— Порядок простой, — начал он пояснительную работу. — Помародёрил — двадцать процентов добычи сдаёшь на выходе после оценки. Первый канал на случай какого-нибудь непредвиденного дерьма. Пришлём машину, — тут он махнул рукой на стоявший в отдалении гражданского вида обшитый стальными листами пикап с пулемётом на обрезанной крыше, — оплатишь на месте, если будет чем, либо на выходе в дополнение к основной оплате. Перспективные маршруты и точки с пояснениями здесь. Бери.

Толстяк, не отрываясь от стула, подался вперёд и протянул мне буклетик, навскидку страниц в сорок толщиной. На мой удивлённый взгляд он отреагировал впервые за всё время с некоторыми эмоциями — улыбнувшись уголками губ и с лёгкой гордостью в до этого момента нейтральном голосе:

— А ты думал? У нас тут сервис на высшем уровне.

Я убрал книжицу в предназначенный для документов карман разгрузки. Лицо и голос собеседника снова поскучнели:

— Ознакомиться можешь сразу. А можешь и потом. Вопросы есть?

Я пожал плечами.

— В добрый путь тогда, — подвёл итог беседе толстяк и вернулся к разглядыванию некой точки на здании напротив через дорогу.

Я усмехнулся и решил проявить, пусть и в шутку, любопытство:

— Станцию арендовать есть возможность?

И на сей раз моего собеседника прорвало. Громогласно расхохотавшись, он хлопнул ладонью по столу, да так, что лежавший на столе автомат слегка подпрыгнул, и откинулся на спинку стула, отчего тот чуть качнулся назад. Отсмеявшись, дежурный по КПП вернулся вместе со стулом в исходное положение, разгладил свои густые усы и, уставившись на меня, изрёк:

— Как у латыша — хрен да душа? Ну уж извини, не держим.

Я развёл руками, понимающе покивал и усмехнулся. Шутка зашла. Прямо-таки удалась. Глядишь, со временем и удастся наладить с местными приятельские отношения. Люди как люди, да кто бы это Бензу втолковал. А что, если…

— Дружище, а вот вопрос напоследок дай задать, а?

Усатый картинно закатил глаза и шумно вздохнул — оставь, мол, мил человек, меня в покое. Однако уже через мгновение возобновил со мной визуальный контакт и заинтересованно приподнял бровь.

— Кто у вас тут главный? Нападение на ваш блок намечается, предупредить бы.

Боец отцепил от пояса компактную уместившуюся у него в ладони рацию, нажал на тангенту и воззвал к эфиру:

— Гром Калитке, приём.

Станция откликнулась мгновенно:

— Гром на приёме.

— Подойди.

Из станции донеслось согласие. Оказавшийся Калиткой (впрочем, может, это позывной поста, а не человека) толстяк вернул рацию на пояс и приглашающим жестом указал мне на скрытое в теньке место у стола. Я кивнул и зашёл под навес. Спасибо тебе, Калитка, очень вовремя — макушку что-то припекать начало. Спустя примерно минуту из добротного бетонного домика, что стоял рядом с забором, вышел высокий мужчина, экипированный словно спецназовец. Я невольно засмотрелся на разнообразные чехлы и подсумки, распределённые по надетой поверх армейского бронежилета разгрузке серого камуфляжа, и посему лица командира поначалу не разглядел. Люблю я всякое тактическое снаряжение, ничего с собой поделать не могу. И носить люблю, и на других разглядывать — у самого-то с этим делом небогато, увы. А у Грома было на что посмотреть…

— Говори! — так, что я аж чуть подпрыгнул от неожиданности, прогремело у меня над ухом.

От стола донёсся сдавленный смешок, а я поднял голову и, похоже, покраснел. Смущённо прокашлявшись и взглянув в лучившиеся лёгкой ехидцей серые глаза Грома, я отозвался:

— Прошу прощения за беспокойство, но такое дело сложилось…

Ну я и поведал. Про план Бенза заслать меня на разведку внешней стороны блокпоста для определения плана нападения. Про численность, экипировку и вооружение его группы, от которой я принял окончательное решение отколоться. Не хотелось мне стрелять по дежурившим здесь людям — не сделали они мне ничего плохого. Первыми сюда пришли, зла никому не делали, просто таможня. А то и охрана — мало ли какая гадость решит из города прорваться. Да и с дежурным вот вполне миролюбиво поболтали, ну не сочетается с теми образами злодеев, что Бенз обрисовал. Своих соображений, впрочем, я Грому выдавать не стал, ограничившись версией о том, что детские игры выживальщиков мне надоели. Ну и напоследок сообщил, что нападения ожидать следует следующим утром в «волчью смену» — между четырьмя и пятью, когда бдительность сильно притупляется даже у самых стойких, а организм борется с желанием поспать.

— Значит, независимо от того, вернёшься ты или нет, — сказал Гром, — и невзирая на численность гарнизона, так?

Я кивнул. Гром фыркнул, плохо стараясь скрыть смешок, покачал головой и подытожил нашу беседу:

— А ты мозгами не обделён, раз решил от этой шайки-лейки отколоться. Шансы на выживание теперь у тебя явно выше. Антон, выдай-ка человеку беспошлинный аусвайс.

Толстяк, оказавшийся моим тёзкой, легонько пихнул меня в спину. Я обернулся и взял протянутую мне бумагу. Не читая, я присоседил документ в карман к брошюре.

— За соображалку и предупреждение, — пояснил командир. — На любом блоке сдавай, пропустят без мзды. Впрочем, возвращайся лучше через нас. Если у твоих бывших коллег так богато со снарягой, как ты рассказал, выправим тебе перманентный. Бывай.

Мы пожали друг другу руки, и Гром направился к караулке, как я окрестил одноэтажное бетонное строение. Антон, он же Калитка, вдруг спросил:

— Не куришь случайно?

Я выудил из сигаретного подсумка (да, и такое у меня имелось! врать не буду, довелось покопаться в магазине тактического снаряжения, так на ценнике и было написано) металлическую коробочку, служившую мне портсигаром, открыл её и протянул толстяку. Тот благодарно кивнул, взял одну сигарету, закурил и, выпустив густой клуб дыма, промолвил:

— Ну что, прощаемся?

Я кивнул и протянул руку. Обменявшись с тёзкой рукопожатиями, я развернулся и пошёл по пыльной асфальтовой дороге, ведущей в безжизненные на первый взгляд массивы городской застройки. По обеим сторонам дорожного полотна раскинулись пустыри. Отойдя от блока на сотню метров, я нацепил на голову шлем, снял автомат с предохранителя и, осмотревшись, достал полученную от таможенников брошюру. Начинался мой первый серьёзный рейд. И так уж сложилось, что, судя по всему, одиночный.