Могильщики талантов

20. ПИСЕЦ-МНОГОСТАНОЧНИК, КОТОРЫЙ ПОДКРАЛСЯ

— Знаешь, кого я сегодня встретила в газете? — спросила Алла.

Они пили чай на кухне. Часы с гирьками громко качали маятником над причёской подруги. За спиной Алексея маленькая настольная лампа светила в тёмное окно жёлтым огоньком. На плите поскрипывал чайник. Блюдечки с кусочками торта везли на себе ложечки. Скомканная салфетка приютилась среди крошек и крупинок сахара. Уют осеннего вечера был настолько ощутим отогретой душой, словно тихо улыбался в последний раз, а далее грозили суровые перемены, меняющие всё и навсегда.

«Саспенс», — подумал Астролягов прежде, чем Алла сказала:

— Помнишь Ника Далёва?

Астролягов кивнул.

— О тебе сегодня спрашивал. Мы возле редакции столкнулись. Он так обрадовался. Всё интересовался, где ты, да как, да правда, что в «Напалме» работаешь, да что там издаёшь. Пристал, как банный лист к попе, — кокетливо проворковала подруга.

— Пра-тивный, — вяло улыбнулся Алексей. — Что ты ему сказала?

— Ну, что сказала? Он и так всё знает. Сказала, чтобы только отвязался. Ник сказал, что тебе позвонит, у него есть какое-то дело.

— Только порасчувствуешься, и на тебе, — с досадой обронил Алексей.

— Ты чего?

— Рукопись он мне хочет впарить. Ты Ника Далёва не знаешь? Он пишет на любую тему в любом жанре. Ему что эссе, что новостную заметку, что очерк накатать — раз плюнуть, а потом из этого сделать роман-путешествие про экзотические страны, в которых никогда не был, или боевик. Или фантастический боевик, — содрогнувшись от отвращения, добавил Алексей. — Он несколько книжек выпустил. С девяностых начинал, то есть очень давно. Получается чистый навоз, а если за навоз возьмётся, не позавидуешь тому.

— Каким ты стал брюзгой, — возмутилась Алла.

— Потому что я знаю, он будет доставать со своими рукописями, которые завернули во всех издательствах. И я знаю, как Ник пишет — быстро, тупо, много и коряво. Нахрапом хочет взять. Он мне про свой индивидуальный творческий метод рассказывал. Давно знакомы, чтобы я питал иллюзии.

— Ты в мизантропа превратился, — Алла заметно расстроилась, перенеся на себя его отношение к бывшим соратникам из газетных рядов. — Стоило заделаться редактором, как начал через губу со всеми разговаривать. Это потому что с известными писателями закорешился, а теперь с нами общаться заподло?

— Я про Ника Далёва говорил, — но объективный аргумент на женскую логику не действовал.

— А меня как недавно послал, потому что известного автора надо было читать?

— Мне надо было срочно прочесть. Я ночь не спал.

— «Мне»! «Я»! Главная буква в алфавите, а мы для тебя никто, так — мимо проходили.

— Нельзя булки расслаблять, нельзя — сразу подберутся, графоманы проклятые! — проклиная давнего приятеля и всё, что с ним связано, вскипел он, но спор, в котором дама оказалась не права, был совсем не окончен.

Ник Далёв позвонил в середине дня, когда Алексей с головой погрузился в чтение самотёка, избывая чувство вины. Стеклянная пластина на столе ожила, заёрзала и зазвонила. Он вздрогнул от неожиданности, но тут же взял. Увидел незнакомый номер и осторожно спросил:

― Слушаю? — продолжая сомневаться, делает ли он это по-настоящему или ошибку ещё можно исправить.

― Аллё, это я, Ник, ― голос был слабый, будто с того света.

Астролягов забеспокоился.

«Дозвонился, проклятый лузер», ― с обречённостью подумал он.

― Привет! ― он поднялся и вышел в коридор. ― Алла вчера говорила…

― Ты как насчёт того, чтобы встретиться? У меня есть к тебе предложение.

«Напиться и всучить рукопись», ― с отвращением подумал Астролягов.

― Я до конца месяца буду загружен…

― Тогда я тебе сейчас роман пришлю, а, когда освободишься, мы встретимся и ты расскажешь, как он тебе, ― выпалил Ник Далёв, исключая из формулы отношений мнение редактора.

― Я только детективами заведую, ― намекнул Астролягов, что навязчивому автору здесь не рады.

― Знаю-знаю, Алла донесла, ― обрадовался Далёв. ― У меня куча подходящих текстов. Я закину на пробу один, а, если понравится, пришлю остальные.

Чувство вины перед Аллой и отчаяние, вызванное беспрестанным освоением самотёка, не позволили отказать.

И сердце Астролягова оборвалось.

― Отправил, ― тут же доложил Ник Далёв под клик мышки.

Он держал наготове электронное письмо.

У него имелся адрес электронной почты.

Что ещё было в запасе у человека, привыкшего собирать и обрабатывать информацию? Астролягов предполагал, поскольку сам был таким, и ужасался масштабу возможного.

― Проверь, дошло?

«Надо больше работать над культурой отказа», ― дал зарок Астролягов, возвращаясь за компьютер.

Редакторы следили за ним с искренним, хищным интересом.

― Работник с изменившимся лицом бежит к станку, ― прокомментировал Игорь.

― Как мало эта дрянная коробочка говорит нам хорошего, ― простонал Астролягов, плюхаясь в кресло.

Григорий с пониманием кивнул.

― Знакомый автор загрузил своим шедевром? ― уточнил он тоном знатока, для которого любая чрезвычайная ситуация выглядит шаблонной.

― Старый приятель, ― вздохнул Алексей.

― Обзаводишься клиентурой!

И редакторы заухали с плотоядным цинизмом, как зажравшиеся на Земле уэллсовские марсиане.

Астролягов не верил глазам. Боевик Далёва назывался «Русская мафия-5: Битва за капусту». Это была сага о бандитах конца девяностых, но, по намёкам, предыстория уходила к началу кооперативного движения. Достоверная настолько, насколько может написать сам не бывший бандитом криминальный журналист.

Алексей вынужден был признать собственные познания в движухе куда меньшими. Ник Далёв обладал наблюдательностью и безрассудством, чтобы сунуть нос глубже и разнюхать материал значительно гуще. При этом несправедливо удачлив, чтобы всякий раз вынуть оттуда голову целой и невредимой.

Астролягов знал журналюг, которые лишились башки.

Местами из текста пёрла густая достоевщина и верилось в личное присутствие автора или подробное откровение участника движа, который почему-то не пожалел о минутах слабости и не разрядил верный ТТ в носителя компромата. Что опять свидетельствовало о фантастичном везении Ника Далёва.

Астролягов зашёл на сайт интернет-магазина и нашёл список далёвских книг. Первые четыре «Русские мафии» выпустило московское издательство «Глагольные скрепы» с 1999 по 2004 год. Они висели в разделе букинистики, то есть тиражи продались, но отдельные экземпляры пошли на второй круг. На этом сотрудничество со «Скрепами» закончилось. В 2005 году «Жизнь замечательных людей» выпустила его биографию Чубайса, видимо, к юбилею. В 2007 году «Аванта+» издала «Энциклопедию предисловий», а в 2012 издательство «Остров» напечатало иллюстрированные путеводители «100 лучших курортов мира» и «100 самых интересных мест России». Ник Далёв был всеяден. Однако его художку больше никто не брал. Даже «Глагольные скрепы», запустившие сериалы про войну на Балканах и на Украине, отказалась возобновить сотрудничество. Что выглядело странным ― Далёв научился писать, и Алексей испытывал угрызения совести, оговорив Ника облыжно, исключительно из чувства противоречия Алле.

С первыми его книжками про космическую фантастику, которые Астролягов читал в период газетной работы, детектив про капусту не шёл ни в какое сравнение. Его вполне можно было издать, разве что поменять название. Однако Астролягов опасался, что за одобрением пятой книги последует мольба переиздать предыдущие четыре, на что Игорь мог не согласиться. Выступать проводником хотелок знакомого автора было слегка боязно. С другой стороны, надо же выдвигать своих. Активной натуре Астролягова претило выглядеть унылым клерком.

Инициатива снизу не вызвала глумливого уханья уэллсовских кровопийц.

― Рассмотрим, ― отозвался Игорь, когда Алексей доложил, что внезапный автор оказался вовсе не пропащим. ― Кидай на мыло, на выходных прочту.

― Нуар хотя бы? ― спросил Григорий.

― Просто про братков, но со знанием дела. Он в журналистике дольше меня и по сей день вертится среди контингента, ― Астролягов не мог не приукрасить, когда дело касалось его автора.

Григорий мрачно хмыкнул.

― Бывших журналистов не существует, ― отрезал он. ― Если ступил на скользкую дорожку, покатишься по ней прямо в ад.

Астролягов кивнул и кликнул по письму с файлом «Русской мафии», нажал «Переслать» и отправил Игорю. Движимый праздным любопытством, неотъемлемым пороком одушевлённой материи, превращающим человека в журналиста, о котором напомнил Григорий, щёлкнул мышкой по опции «От кого». Оутлук выдал список входящих, рассортированных вместо даты по отправителям.

Вчерашнее письмо с этого адреса было не первым.

Ник Далёв всё лето переписывался с Плоткиным!