Могильщики талантов

9. НАСТОЯЩИЙ ПИСАТЕЛЬ

Выходные хороши тем, что никто не мешает ударно поработать.

Астролягов засел читать «Дело номер двенадцать», отчасти движимый желанием удовлетворить Аллу Владимировну, отчасти из интереса к творчеству стабильного автора. Роман назывался «Посмертная кровь» и представлял тщательно выписанный ход расследования с использованием протоколов судебно-медицинской экспертизы, поднятых из архива за большой период времени. Вокруг условного южного городка Верблюжьегорбска, стоящего при воинской части, много лет орудовал серийный убийца, которого прежние следователи не могли найти.

«Снова маньяки», — Астролягов помрачнел.

Однако он должен был признать, что писатель Климович службу знает. Детектив, в котором практически отсутствовала стрельба и беготня, держал в напряжении за счёт пошагового раскрытия тайны. Целенаправленного и методичного. В романе присутствовал густой азиатский колорит, а розыскные действия затруднял специфический менталитет местных жителей, но понять, что за бывшую советскую республику имеет в виду автор, догадаться не получалось. Климович орудовал в своём вымышленном мире, который обустроил плотно и добротно.

— Дознанка крутится, дело мутится.

Алексей варил кофе и разговаривал сам с собой. В квартире было пустынно, только из комнаты доносился шум работающего системного блока. Астролягов думал о высокой информативной плотности произведения и грамотном приобщении читателя — от простого к сложному — к особенностям экспертизы крови. Это было дьявольски интересно. Кто бы мог подумать, что лабораторную рутину возможно подать столь занимательно!

Он нехотя признал, что в детективах Черкезешвили не было и намёка на профессиональную компетенцию. По сравнению с аутистом Климовичем, пафосный кумир выглядел пустословом.

— Чем же он так знаменит? — в сердце шевельнулся червь сомнения. — Почему маркиза Арманьяка превозносят, а Сергея Андреевича нет?

Он замер у плиты.

«А кто его превозносит?»

Шапка в джезве быстро вспучилась, кофе полился на плиту. Астролягов спохватился и выключил газ. Ругаясь, намочил тряпку и вытирал гущу, пока на плите не осталось никаких следов. Под влиянием живительной трудотерапии мысль стала проще и грубее.

— Кто читатели Черкизона?

В поисках ответа редактор-изыскатель полез в сеть. Проклятый Черкезишвили не добавил его в друзья, то ли по заносчивости, то ли из опасения включать во взаимные френды обладателя пустого блога. Черкизона можно было понять: мало ли какой псих завёл журнал, чтобы читать его подзамочные записи?

Глоток кофе вернул мысли в прежнее русло. Астролягов перешёл на a_r_maniak.livejournal.com и стал читать комменты к ближайшему посту, заглядывая в профили пользователей, чтобы составить картину целевой аудитории Черкезишвили.

Среди комментаторов преобладали столичные и заграничные ценители прекрасного, много думающие и тонко чувствующие, в основном, тётеньки с верой в романтику и марш Мендельсона, выступающие за всё хорошее против всего плохого и беспощадные к врагам Рейха. Были и другие читатели, но тоже люди позитивного склада. Скептиков среди них не наблюдалось. Свой уютненький бложик Черкезишвили жёстко модерировал.

Астролягов попытался представить читателей детективов Климовича. В воображении возникали люди, не чуждые советской глубинки, любознательные, образованные достаточно, чтобы понимать и усваивать простейшие знания из области медицины и химии. Скорее всего, они не располагали большим досугом и не могли позволить регулярные траты на книги. По причине загруженности на работе они уделяли мало времени интернету, а ведь именно активность в социальных сетях приносит обитающему в них автору славу.

Заглянув в Википедию, Астролягов узнал, что Черкезишвили дважды брал премию НацBest. Первый раз по разделу исторической прозы за литературоведческую книгу «Скелеты в шкафу русской классики», а вторую за детектив «Друг мой Дантес». Премия «Национальный bestseller» была учреждена гильдией книготорговцев Союза предпринимателей России. Её вручали в семи номинациях за книжные новинки, показавшие лучшие продажи по результатам истекшего финансового года. Цифры бухгалтерской отчётности служили самым достоверным критерием успеха, в отличие от оценочных суждений членов жюри всех остальных литературных премий, основанных на вкусовщине и личной заинтересованности влиятельных критиков.

Чтобы продаваться большими тиражами, детективы Климовича были сложноваты, а сам автор малообщителен. Маркиз Арманьяк много тусовался, писал проще и тем угоден был своей мыслящей аудитории с двумя дипломами на каждого из читателей.

— Казаться, а не быть, вот в чём секрет успеха! — прошептал Алексей.

Взгляд его остановился посреди монитора, кружка выскользнула из пальцев и выплеснула кофе с осадком на заботливо подставленную клавиатуру.