Могильщики талантов

34. КОПРОРАТИВ

— Наши косяки мы правим сами, чтобы внештатные литредакторы думали, что мы не косячим, — сказал Игорь, когда Астролягов пожаловался на качество «Девушки из Гатчины» и предложил отдать на переписывание Сахарову. — Правь. До тебя Григория правил редактор детективной серии. Не будем ломать традицию и выносить сор из избы.

Астролягов включил «Девушку из Гатчины» в план наряду с другими рукописями своего потока. Григорий не возражал и не настаивал на привилегии въехать в печать вне очереди. Рутина затягивала, накапливалась, и Алексей разгребал, погружаясь в тихое ремесло по самые уши. Самотёк, авторы, договоры, тексты, эскизы — декабрь проходил в пастельных тонах, сумасшедшие унялись с исходом осени и погрузились в зимнюю спячку.

Обложку для «Много чести» татуированный дизайнер Егор сделал под присмотром Игоря и Алексея, потом её показали Матвееву и Черкезишвили. После их одобрения макет отправили в типографию.

Подкрался Новый Год. 2015-й истёк так же незаметно, как вытекает в пустыне вода из треснутой фляги. Сотрудники ещё работали, по-прежнему считали, что им отпущено время, но потом оказалось, что никакого года-то и нет, а дел в конце тупика накопилось столько, что за пару дней точно не переделать. И дела бросили.

Для корпоративного праздника Нуцалханов подыскал заведение достаточно большое, чтобы вместить всех сотрудников издательства «Напалм», и не ангажированное другой крупной фирмой. Байкерский клуб «Мотор» занимал весь подвал доходного дома Титовой на углу Садовой улицы и Лермонтовского проспекта. В понедельник 28 декабря закончили день пораньше и ринулись, кто на чём. Безлошадные редакторы шли на своих двоих. Дорога заняла минут двадцать и пролегала через каналы и мосты по свежему снежку. Подсвеченный неоновой рекламой город словно ждал кутежа, настроение было праздничным, да и место оказалось приятное, неподалёку от Покровского сквера.

— Меня тут грабили пару раз, — поделился опытом Дима, — когда я пьяным на трамвайное кольцо заезжал. Зубы выбили, сволочи.

— А теперь получку отберут, — напророчил Григорий, перед корпоративом выдали тринадцатую зарплату.

Дима схватился за сердце, будто машинально потрогал внутренний карман.

— Чёрта с два, — прошипел он. — В этот раз я пить не буду!

— Настоящий фантаст, — сказал Ринат Литвинов.

Под чёрной вывеской «MOTOR» они углубились в недра заведения сначала снаружи вдоль стены по бетонной лестнице, потом отворили дверь, завернули направо и сошли по древним гранитным ступеням, напоминающим о каторжном труде крепостных в ингерманландской каменоломне. В заведении оказалось уютно, светло и шумно. Играла лёгкая американская эстрада. Слева от входа располагался закуток с вешалками, от него тянулась длинная барная стойка. Там за дринком виски сидел Матвеев, благодушно пасущий визитёров — все ли рады, кто прогулял и прочее. Бар был украшен, как положено у байкеров — цепями, запчастями, лейблами и черепами, в рамках карго-культа напечатанными на картонке. По правую руку простирался зал с подиумом для караоке, танцполом и столиками, а за ними через широкий портал можно было пройти в зал ничуть не меньший, но без эстрады. Передний зал был полон. Пока редакторы шли, успешные сотрудники бухгалтерии и административно-хозяйственной части ехали. Добрались раньше и плотно обсидели увеселительную площадку как девочки-отличницы устраиваются за первые парты, поближе к учительскому вниманию. Сотрудники-хорошисты из числа корректоров и верстальщиков засели посерёдке, у стены второго зала. Там по левую руку было что-то вроде алькова с проходом вдалеке, где расположился художественный отдел. Задний зал от портала и дальше занимали работники склада, как положено троечникам жизни. Детективщики и фантасты сели на «камчатке».

Сдвинули столы под хмурыми взглядами грузчиков и брезгливыми — тёток из отдела сбыта. Незнакомые разглядывали незнакомцев и были чужакам не рады. Тётки зырили на тех, кто поставляет им дрянной товар, а редакторы поливали холодным презрением нерадивых продавцов, не умеющих втюхать лохам любовно выстраданные шедевры. Обе службы друг друга презирали много лет и не разговаривали.

Астролягов подумал, что на день рождения шефа из их состава мало кто приехал, но вникать в нюансы отношений поостерёгся.

Развесили на стулья куртки и пальто. Сели. Налили водки.

Астролягов осматривался. Стены были затянуты коричневой сеткой из искусственной сизали. Через равномерные промежутки торчали бра из искусственной бронзы. С потолка свисали плафоны из искусственного стекла. Алексей ожидал найти обстановку в клубе байкеров значительно брутальней.

Григорий посмотрел на часы.

— Четверть. Джентльменская пауза вроде бы истекла.

— Матвеев до половины тянуть будет, — опытный Дима изрекал с авторитетом. — Деликатничает, чтобы все точно собрались и его поздравительную речь не прерывали заполошной суетой опоздавшие.

Ринат Литвинов уставился в смартфон, который оказался у него в руках по волшебству.

Алексей высмотрел через портал Нату Тишину в компании Жорика и Кати с тремя чужеродными дамами и двумя мужичками, судя по унылым лицам, пишущим городскую прозу. В зале кое-где встречались редкие приглашённые авторы. Они старались пристроиться там, откуда их не прогонят — книжный рынок научил. Астролягов плюнул на всё и решил надраться.

— Неча ждать, погнали. Сбыт пьёт давно, — распорядился Дима. — Командир, поздравь нас, что ли?

Тут-то и выяснилось, для чего по-настоящему нужен начальник отдела, когда директора нет и не предвидится.

Игорь встал, поднял рюмку. Астролягов подумал, что командир — это не тот, кто отдаёт приказы, а от кого безмолвно ждут, что он скажет тост. Глядя на хмурого взъерошенного человечка, Алексей понял, что совершенно не знает его, а школьные воспоминания и офисные впечатления самообман лишь усиливают.

— Мы провожаем старый две тысячи пятнадцатый год. В этом году у нас были тяжёлые потери, были приятные приобретения, — он кивнул Алексею. — К счастью, год закончился.

— Почти, — вставил Григорий.

— Надеюсь, что год всё-таки заканчивается, — продолжил Игорь. — Давайте выпьем за то, чтобы он прошёл лучше, чем все предыдущие его дни. За уходящий две тысячи пятнадцатый!

— За уходящий!

Глухо стукнулись рюмки. Водка проскочила нечувствительно и вселила надежду на будущее.

Но жизнь сразу внесла коррективы.

— Вот где угнездилась фантастическая банда!

В яркой туристической куртке, припорошенной снегом, к ним пробирался Ник Далёв.

«Как он нас обнаружил?» — испугался Астролягов.

— Какими судьбами? — немедленно отреагировал он, чтобы скрыть страх.

— Матвеев пригласил, — Ник отряхнул куртку и набросил на железную спинку стула, а Игорь деликатно отодвинулся, не столько освобождая место, сколько приглашая присоединиться к встрече Нового года. — Мы в баре поздоровались, да он в зал пошёл, сейчас будет речь толкать.

Дима немедленно схватился за шампанское и подцепил фольгу крепким, грязным ногтем.

Голос у Григория оказался вполне мелодичный, когда он хотел спеть.

— Ты и на гитаре играешь? — прошипел Астролягов, остро ненавидевший любую самодеятельность, начиная от бардовской песни, заканчивая селфи.

— Раньше играл, да и сейчас сбацаю, я тут где-то гитару в чехле видел, — с энтузиазмом ответил Григорий, оборачиваясь к порталу. — Кажется, дизайнер Катя принесла.

При упоминании о художественном отделе, Алексей вспомнил нгандонского человека, скандал с обложкой маркиза Арманьяка и собственный позор.

— Человек произошёл из узконосых обезьян, а дизайнер Катя произошла из утконосых обезьян, да так на уровне обезьяны и осталась, — с досадой сказал он.

— Не любишь ты дизайнеров, — заметил Ник Далёв.

— Я вообще творческих людей не люблю, — с искренней злобой ответил Астролягов.

— А они тебя любят, — негромко и неожиданно сказал Ринат, не отрываясь от смартфона. — Часто вспоминают о тебе в соцсетях.

Алексей замер, осмысливая возможные последствия тайной любви. Хлопнул выстрел. Астролягов дёрнулся. Дима начал расплескивать по фужерам шампанское.

— Пуганый? — спросил Далёв.

— Неокрепший, — объяснил Григорий. — Потому и воображает по любому поводу невесть что. Подожди, через год привыкнет.

— Как таланты убивать, — пробормотал Астролягов.

Ник Далёв гниловато заулыбался.

— Это был удар ниже пояса, но у меня яйца закалились как у носорога, — спокойно парировал Григорий.

Тут музыка кончилась, из колонок раздался пронзительный вой. Одна их них висела в углу, прямо над головой Рината. Он моргнул и дёрнулся. Гудел поднесённый слишком близко к открытому рту микрофон. Игорь непроизвольно заткнул уши, помехи улеглись и раздался неразборчивый глас шефа:

— У всех налито?

Сотрудники заозирались и засуетились. Алексей через портал видел край эстрады, однако Матвеев стоял где-то за стеной, а, может быть, даже сидел за своим столом — радиомикрофон позволял любые вольности.

Пена как раз осела, Дима долил остатки и отправил бутылку под стол.

Динамики зафонили особенно мерзко, Матвеев что-то сделал с микрофоном и произнёс энергичную речь, в которой различались только слова «мы» и «год».

— Господибоожемой, — простонал Ринат, откладывая смартфон и беря фужер. — Да что же за аппаратура такая! Заткните его кто-нибудь.

Некоторое время редакторы терпеливо ждали, а динамики всё гремели и гремели.

— А он у вас любит поговорить, — сказал Ник Далёв.

Игорь пожал плечами и пустился в разглагольствования, чтобы убить мучительно тянущееся время, не боясь, что его услышит отдел логистики:

— Его трепотня — дань вежливости. Шеф поддерживает светскую беседу, проявляя административную дипломатию. Поработаешь начальником, поймёшь, что дешевле удерживать в голове несколько фамилий и фактов для словесного поощрения сотрудника, чем молча платить ему премию или повышать оклад. Причём, премия обходится дешевле — платишь её один раз, а повышенный оклад платишь каждый месяц.

— Ещё дешевле похлопать работника по плечу и сказать пару ласковых слов, а деньги положить себе в карман, — дополнил Ник Далёв.

Игорь кивнул:

— Так достигается настоящая экономия.

— Вежливые люди — состоятельные люди, — сказал Ринат под гром колонок.

— За вежливых людей! — предложил Григорий.

— Вообще-то, мы Новый год празднуем, — напомнил Игорь.

— Какая разница, за что пить на корпоративе…

Глас исчез. Тишина не наступила.

— УРААА! — заорал зал.

Отдел фантастики и детективной прозы, не чокаясь, угрюмо выпил, каждый за своё.

Со скуки (не пялиться же на опостылевшие лица коллег) Астролягов разглядывал женщин в зале и убеждался, что привлекательных нет. Были бросающиеся в глаза.

— А кто эта лобастая шмара? — спросил он.

— Лариса Ищенко, — ответил, не оборачиваясь, Григорий. — Редактор прикладной литературы.

— Никогда её не видел.

— Мы сидим на разных этажах, по работе не пересекаемся. Они там в прикладнухе совсем не пьют. То есть никаких общих интересов. Семья-контора-магазин, семья-контора-магазин — вот их жизненные тропы.

— Так ведь контора же!

— Много ты про нашу прикладнуху знаешь? — резонно вопросил Григорий. — Даже не спрашиваю про названия серий, а вот хоть одну обложку ты помнишь?

И Алексей был вынужден признать, что не видел ни одной их книги живьём, хотя знал, что издательство выпускает в немалом количестве всякие лечебники, сонники, учебники личностного роста, стиля и красоты — как-то давно зашёл в раздел с их ассортиментом, когда лазил по сайту «Напалма». Ни фотографиями сотрудников, ни именами он не поинтересовался.

«Ну, и чем я отличаюсь от МТА? — подумал Астролягов. — Совсем утратил журналистскую хватку».

Как-то не сговариваясь взяли налитые рюмки и выпили, не чокаясь.

«За МТА», — решил для себя Астролягов.

— В самом деле, — не выдержав молчания приятеля, влез Ник Далёв. — Почему в издательстве красоток нет? Обычно стараются взять хотя бы одну, чтобы представляла лицо издания, а тут я даже сексапильных не вижу.

— Зачем? — вяло спросил Игорь. — На работе надо работать, а не вывеской светить.

Григорий желчно пояснил:

— Секси-барышню к нам не возьмут. Думаешь, зря Матвеев нанимает через личное собеседование? Даже если он даст слабину, его поправит злобный Нуцик.

— Ты так Нуцалханова называешь? — с живым интересом спросил Ник Далёв.

— Зверюшку Нуцика? А то он сам не знает, цербер гнойный.

Сегодня на Григория что-то нашло. Чем больше он пил, тем становился злее. Его понесло, а Ник Далёв хоть и был говорлив, но умел слушать. Изредка он вставлял реплики, умело возвращая разговор на деятельность «Напалма», всякий раз как он сбивался с темы. Алексей следил, стараясь побольше закусывать и поменьше болтать.

— Чего вы такие понурые? — приставал Далёв.

— Тяжело гордо задирать голову, когда она засунута в мусорный бак, — отвечал Григорий.

— Это ты про самотёк? — уточнил Игорь.

— Про наши тексты в целом.

— Да вы наговариваете на себя, — взмахнул руками Ник Далёв и заслонился ладонями, будто отталкивая словесную накипь. — Я же читал. Вы хорошие книги выпускаете. У вас даже Арманьяк печатается, а он из топовых авторов России.

«Знал бы ты… — злорадно подумал Алексей о правке топового автора. — А ведь прав Григорий. Мы тексты полируем, красим, но это как полировать шлакоблок».

Он налил водки, выпил, опять налил и только потом обнаружил, что пьёт один и без тостов. «Не без причины», — утешил он себя с мрачной радостью, проникаясь всё большим почтением к циничному коллеге, чьё мировоззрение только сейчас начал понимать по-настоящему, а тот отвечал на хитрые вопросы Далёва и не скрывал отношения к авторитетам:

— Какой у него был римейк? «Адъютант его превосходительства: Чего изволите?» или «Адъютант его превосходительства: Куда прикажете?»

— «Честь имею», — невпопад ляпнул Игорь.

— «Много чести» вообще-то, — поправил Алексей.

— Да? Какая разница! — воскликнул Григорий, откидываясь на спинку с такой экспрессией, что стул задрался на задние ножки и чудом сохранил равновесие. — Сюжет один и тот же. Встречаются в Крыму адъютант его превосходительства и красный комиссар, а красный комиссар ему и говорит: «Псина ты паркетная. Да я Перекоп штурмом брал, пока ты в штабе генералу Май-Маевскому сапоги чистил», — погнал Григорий, которого было уже не остановить. Впрочем, это было не опасно — Черкезешвили может быть и приглашали, но он не пришёл.

— А вы знаете, что «Адъютант его превосходительства» — это изначально рассказ Владимира Галактионовича Короленко, девятнадцатого века ещё? — ввернул Ник Далёв. — Название потом все растащили, кому не лень.

— Нет, — коротко и строго ответил за всех Тантлевский. — Мы редакторы. Зачем нам об этом знать?

— Чтобы донести правду людям? — у Далёва загорелись глаза.

— Кому нужна литературоведческая истина? У гномиков своя правда, сиюминутная и насущная.

— А просвещать тёмные массы, не?

Игорь надулся как земляная жаба:

— В своих книжках я буду правильные вещи писать, близкие людям, нужные им, — с нравоучительным пафосом молвил он. — Сам останусь мудаком по жизни, но люди будут видеть угодный им миф, и только некоторые знать правду. Просвещение же массам не требуется, массам нужно дать утешение и вселить надежду. Что я стараюсь делать.

Ник Далёв набрал в грудь воздуха и подался вперёд, словно брал интервью.

«Он как на службе», — Астролягов подумал, включён ли режим диктофона на мобильнике Далёва. Ник был на это способен.

— Вы редактор, который пишет книги. У вас раздвоения личности не бывает?

— Случается, — охотно поделился Игорь. — Помню, написал роман, смотрел на текст изнутри, как автор. Через две недели правку принесли. Исправлений было, кстати, очень мало. Я когда её увидел, у меня в голове что-то переключилось — и вот уже смотрю на текст со стороны, как редактор. Взял карандаш, направил больше литредактора. Сам. У себя! Не разделил свою же точку зрения. Текст от этого только выиграл. А вы говорите «расщепление личности».

«Ник готовился к встрече! — ошалел Астролягов. — Читал книжки, проговаривал вопросы, и теперь их задаёт». Но ничего не сказал и продолжил сидеть в алкогольном оцепенении.

— Ну, за литературу, — Дима поднял рюмку, и все присоединились к нему.

— А вы что об этом думаете? — закусив салатом, поинтересовался Ник Далёв.

Дима флегматично потёр бородой о грудь и буркнул:

— Что мне думать? С кем я тут могу поговорить о жизни Джорджа Оруэлла или Генри Миллера? Если ты работаешь в книжном издательстве, забудь о литературе.

— Вы же фентэзи издаёте? — как будто не поверил Далёв. — Не возникает ли у вас вкусового диссонанса?

— Только ангст, дискомфорт и экзистенциальный ужас, — вместо него ответил Григорий.

— И деморализация, — добавил Ринат.

— И дезорганизация трудового ритма недельной жизни, — заметил Игорь.

А что подумал об этом Дима, так никто и не узнал, потому что всем было наплевать.

Музыка в колонках исчезла с громким щелчком. Астролягов приготовился встретить гром первозданного Хаоса, но вместо этого раздался бодрый речетатив Жорика:

— Еду я сегодня в метро, а рядом мужик бормочет: «Жизнь — дерьмо, жена — ведьма, родственники — гады, друзья — подонки». Оглядываюсь, у нас за спиной стоит Дед Мороз и говорит: «Просьбы скорбные, но исполнять надо». Так вот! Предлагаю поднять бокалы и выпить за грамотные новогодние желания!

— УРАА-А! — заревели тётки, динамики их усилили, но без воя — обращаться с микрофоном Жорик умел.

— Нет, — твёрдо сказал Ринат. — Под этого дурака мы пить не будем.

— Тем более, что мы уже, — прошамкал Дима, разливая по фужерам шампанское, должно быть, про запас.

— А теперь музыка и танцы! — продолжил Жорик, Астролягов поискал его глазами, но место за столом с Натой Тишиной пустовало, должно быть, массовик-затейник крутился на эстраде вне зоны видимости. — Нам сыграет свои песни великолепная Катя из художественного отдела!

Астролягов снова обратил взгляд на стол, но и девочка-бульдожка оттуда исчезла.

— Неужели мы сейчас услышим гитару? — упавшим голосом взмолился Ринат.

— Вечер бардовской песни объявляю открытым, — Дима, наоборот, чувствовал себя в своей тарелке.

— Ладно, если так, — отвечая своим мыслям, сказал Григорий таким примирительным тоном, что сделалось тревожно.

Микрофон застучал, пока его крепили к стойке, и потом из него зазвенели струны. Дизайнер Катя пела мелодично и немного грустно. Разобрать слова совершенно не получалось.

— Безуспешно пытается подражать Янке Дягилевой, — Ринат сунул смартфон в карман. — Лучше бы городскую прозу издавала прямо сейчас.

— Пошлите танцевать, — распорядился Тантлевский, вспомнив, что он здесь начальник и должен поддерживать корпоративные правила. — Все пожрали, выпили, время разгрузиться.

— Где здесь уборная? — спросил Астролягов.

— Видишь, где дизайнеры сидят? — мотнул бородой Дима. — Дизайнерская ниша возле параши. Там их исконная территория.

Астролягов шёл в байкерский туалет с предвкушением запредельной экзотики. Он ожидал воловьих рогов на бачке и писсуаров из бензобаков. Но его встретила чистенькая уборная, безликая и разделённая на М и Ж. Если не знаешь, что находишься в таком удивительном месте, как кабак буйных мотоциклистов, то и не оценишь.

Когда он вернулся, одна Катя сменила другую. Девочка-бульдожка с гитарой на ремне тоже что-то напевала. Астролягов отшатнулся от авторской песни и обратил взор за свой столик, но коллеги разбрелись. И тогда редактор-составитель ринулся спасаться от катиных песен в бар и не прогадал. Возле стойки наблюдалась могучая кучка издательских служащих, где им наливали чего-то особенного. Астролягов немедленно направился туда и обнаружил Матвеева в окружении лизоблюдов и подхалимов. На прилавок байкерский бармен ловко выставлял рюмочки с ликёром, стаканы с вискарём, бокалы с разноцветными коктейлями и кружки с тёмным пивом. Алексей протолкался поближе к шефу, чтобы влиться в число прихлебателей.

— Не вижу смысла платить ему больше, — благодушно вещал Матвеев. — Качество произведения находится только в голове автора, не в кошельке — в голове! Голодный даже лучше пишет, у него стимул есть, а сытому ничего не интересно. Деньгами автора можно удержать, чтобы не ушёл к конкуренту, но для этого он должен быть известным писателем, который хорошо продаётся.

— Во всех смыслах, — угодливо ввернула дизайнер Катя, похожая на злого пингвинёнка.

— Что вы на это скажете, Игорь Михайлович? — продолжил Матвеев, который не хотел оставаться единственным выразителем людоедского мнения. — Ну, как ведущий редактор самого крупного нашего отдела?

Тантлевский блеснул очками и ответил с важностью:

— Разнообразные аргументы автора, направленные на получение гонорара, не являются для редактора приоритетными.

— Вот это сказал, как припечатал! — восхитился Матвеев. — Вот истинный редактор-администратор! Прошу любить и учиться у него!

«А потом мы удивляемся, что нас убивают», — подумал Алексей.

— Мы любим, — негромко сказала Ната, которая всё это время неприметно стояла за спиной гендиректора. — Мы учимся.

Матвеев живо повернулся на высоком барном стуле, обнаружив её присутствие.

— А вы что думаете по этому поводу? — заинтересовался он.

— Если автора эксплуатировать, не кормить и подгонять хворостиною, он будет изработанный, истощённый и затурканный, — безо всякого выражения констатировала Ната Тишина.

— После этого его можно выкинуть на мороз. Не обязательно, а в качестве бонуса, — добавил татуированный дизайнер с дырками в ушах, имени которого Астролягов запомнить никак не мог, и про себя называл нгандонским человеком.

— А вы как считаете, Алексей Александрович? — оказывается, директор издательства помнил всех по имени-отчеству.

— Я стараюсь, чтобы и авторы были сыты, и издатели целы, — осторожно высказался Астролягов.

Матвеев с уважением посмотрел на него.

— Это Лёша по неопытности, — полез в его защиту Тантлевский. — Поработает в нашем прекрасном коллективе — заматереет.

Взгляд Матвеева на несколько секунд затуманился.

— А может и надо, — мечтательно сказал он, — чтобы в группе был хоть один гуманист… неоперившийся…

И все немедленно согласились, что это правильно и так для фирмы будет лучше.

Только Григорий оскалился и надменно просветил собравшуюся публику:

— До недавнего времени у писателей не было ничего, кроме бумаги, да изредка, печатной машинки. У них не было ни богатства, ни — часто! — в назидание он поднял указательный палец, — своего жилья. Теперь с жильём проблем нет, у всех есть компьютеры, которые одновременно и печатная машинка без переделки исправлений, и огромный справочник. Сейчас у них есть больше, чем когда бы то ни было, а хороших произведений стало меньше. Что мешает им писать шедевры, кроме отсутствия способностей?

— Какая боль для авторов, — заметил нгандонский человек. — Хорошо, что они нас не слышат.

— Это сладкое слово — «боль»! При намёке на отсутствие способностей МТА исходят на дерьмо. Их так интересно дразнить в сети, — засмеялся Григорий.

— Не боишься, что в один прекрасный момент они развиртуализируются?

— Для этого у меня есть нож, — в руке Григория появилась новая «Спайдерко Милитари», которую он раскрыл со смачным клацем.

Женщина-курица с бокалом розового коктейля в руке непроизвольно отпила и посмотрела на Григория как на высшего в иерархии клевания на птичьем дворе.

— Пойдёмте на танцы, — разрулил загоняющуюся в штопор смерти ситуацию Матвеев, и его немедленно поддержал Жорик:

— Предлагаю выпить за море и его составляющие — за домик у моря, за море здоровья и за море денег! До дна.

— До дна! — воскликнула женщина-курица.

— До дна, — одобрил Матвеев.

— До дна! — заорали дизайнеры, опрокидывая остатки.

И все пошли вслед за генеральным директором к подиуму.

— Мы продолжаем вечер самодеятельности, — заорал в микрофон пьяный Жорик. — Сейчас перед нами выступит несррааа-аавненный Гррригорий!!!

«С анекдотами или пантомимой? — потерялся в догадках Астролягов. — Или в жанре стенд-апа?» Но Григорий взял со стула гитару и тронул струны. Астролягов закатил глаза. Слушать бардовские песни от считал вторым по унылости делом после чтения стихов в прозаическом произведении, даже выступления эстрадных исполнительниц в кино не вызывают подобного раздражения, когда режиссёр заставляет смотреть их целиком, но любопытство победило, и он остался. Всё равно звуки через динамики застигли бы его и в дальнем углу кабака.

— Никаких! — проорал Григорий, ударив по струнам, тут же прижал ладонью, создав тишину, и крикнул: — Нету!

Он сорвал аплодисменты. Под одобрительные возгласы поклонился, положил гитару на стул и ушёл к бару.

«Нету!» — подумал Астролягов и заметил, что рядом с ним возвышается кобыла Лена, секретарша директора. В нём проснулся журналист.

— А вы получали угрозы? — спросил он.

— Регулярно звонят… — растянула резиновые губы в пространной улыбке кобыла. — …психи всякие.

— Даже после Вени?

— Всё время.

— Что-нибудь конкретное говорят?

— Выпускаем плохие книги, — изогнула шею кобыла, что у неё служило аналогом пожимания плечами. — Губим отечественную культуру. Русскую духовность. Заодно и Россию в целом вместе с людьми. У сумасшедших ничего нового.

— Как я люблю нашу работу, — только и нашёлся в ответ Астролягов.

Жорик объявил танцы, загремела музыка, сотрудники «Напалма» повалили к сцене. Алексей малость потерялся в толчее. Он хотел пригласить Нату, но увидел, что она забилась за свой стол, налила рюмку водки и спокойно выпила. В компании Ната совершенно не нуждалась.

Его тронули за рукав. Алексей оглянулся и увидел решительно настроенную девочку-бульдожку. Она что-то сказала и кивнула на танцпол.

— Пошли, — Астролягов запихнул свои чувства поглубже и повёл Катю к общей массе пляшущих клерков.

В мелькающих красно-синих огнях цветомузыки её некрасивое лицо даже не казалось изуродованным шрамом, а приобрело настолько великую страхолюдность, что выводила молодую женщину за пределы эстетической оценки.

— А ты… — привстав на носочки, сказала Катя, но не устояла долго, и всё остальное заглушила музыка.

Алексей на всякий случай кивнул.

Катя ещё говорила, Астролягов соглашательски тряс головой, показывая, что не игнорирует.

— Я знаю… — ясно сказала Катя в секундной музыкальной паузе, а потом колонки загремели дальше.

Алексей машинально кивнул и энергично запрыгал, но Катя осталась стоять. Лицо её асимметрично сморщилось, на глазах заблестели крупные слёзы. Расталкивая плясунов, она бросилась к уборной.

«Что это с ней?» — не переставая скакать и натянув на лицо улыбку, Астролягов бочком выдвинулся с танцпола. Перед ним мелькали фигуры и лица. Астролягов понял, что не хочет видеть редакционных дам обнажёнными — никого, хотя многих видел впервые.

Ему удалось выбраться в относительную тишину гардеробной. У входной лестницы уединились Григорий и женщина-курица.

— Я вас люблю, — услышал Алексей её признание.

— Если бы я получал рубль за каждое такое признание, то давно стал миллионером!

Под демонический смех Григория женщина заплакала, а Астролягов успел отпрянуть за стеночку, чтобы не быть замеченным.

«Как неудобно вышло», — в смятении он покрутился возле толпы, ища глазами Катю. Не отыскал и побрёл за свой столик.

Коллектив отдела фантастики и детектива был столь суров, что между танцами и водкой единогласно выбрал водку, и только Астролягов кратковременно изменил водке с девочкой-бульдожкой. Даже Григорий успел присоединиться к товарищам. Видимо, вернулся сразу после отказа женщине-курице в любви.

Алексей протолкался в свой угол и плюхнулся напротив Ника Далёва, который увлечённо что-то втирал собутыльникам.

— … Теперь уже не один, ко мне тут родственник приехал пожить со Среднеботуобинского нефтегазоконденсатного месторождения.

Григорий опешил.

— Откуда?

— Со Среднеботуобинского нефтегазоконденсатного, — деловито пояснил Ник. — Это Мирнинский район в Якутии.

— Ах, со Среднеботуобинского нефтегазоконденсатного месторождения! — закивал Тантлевский, у которого был музыкальный слух и отличная кратковременная память. — Кто же не знает Среднеботуобинское нефтегазоконденсатное месторождение Мирнинского района.

— А ты?

— А что? Мне не жалко. Вместе не скучно, — Ник был широкой души. — Человек приличный, в «Роснефти» врачом работает. Он мой племянник, если хотите знать! Только на год старше, так вышло.

Редакционный коллектив оторопело слушал трескотню подвыпившего журналиста.

«Для чего нужен корпоратив? Чтобы сотрудники большой фирмы перезнакомились. А чтобы они могли перезнакомиться, нужен тайм-менеджер, который рассаживал за столами вперемежку. Чтобы было впечатление новизны. Чтобы преодолевали смущение и салонный трёп на отвлечённые темы. Чтобы, выпив, строили глазки и распушали хвосты. Чтобы праздник был. А мы опять как туземцы — каждое племя засело на своём острове и пускает ядовитые стрелы в других дикарей».

— Хотел бы я быть богатым бездельником, да всё время что-то мешает, — вздохнул Григорий.

— Ты про меня? — спросил Ник Далёв.

— Я про нас. А ты бездельничаешь?

— Я богат, — скромно признался Ник Далёв.

— Тебя надо печатать, — тряхнул головой Григорий. — Срочно печатать. Алексей!

Астролягов налил себе в рюмку.

— Да я знаю, то мой автор, — с достоинством ответил он.

— Цени!

Алексей проигнорировал его директиву и налил остальным.

— Отчего машину не купишь? — поинтересовался у Ника Тантлевский.

— Люблю ходить пешком, — по-простецки ответил Далёв. — Общественный транспорт меня вполне устраивает, а, надо будет — возьму такси. А ты чего? У тебя же семья?

— Мы тут все безлошадные, — замялся Игорь.

Григорий мрачно оскалился.

— У тебя же была машина, — с пьяной небрежностью мотнул на него бородой Дима.

— Да? — спросил Ник Далёв. — Почему сейчас не водишь?

— После аварии больше не вожу, — злобно отрезал Григорий.

«Что за травма?» — подумал Алексей, и они выпили за наступающий Новый год.

— Чтоп он был здоров! — откашлявшись, прохрипел Ринат, которому водка попала не в то горло. — Подняли тост за шестнадцатый год, а ведь прямо завтра день будет тяжёлый. А может быть и жестокий. А может быть, и всё вместе.

— Ты доживи сперва, — угрюмо посоветовал Григорий.

Водка за редакторским столом кончилась. Администратор-распорядитель в здравом уме планировал, что гости будут фланировать по залу, плясать и веселиться. Другие сотрудники «Напалма» именно так и делали, только отдел фантастики и детектива в нуарном угаре олицетворял собой прозу жизни.

Не дожидаясь перемены блюд и новой порции бутылок, пошли в бар. Там наливали за деньги, но было светлей и веселей. Охранник смешил Рината. Суровый персонал с бородами и пузами привык безропотно терпеть хамство посетителей, приносящих прибыль.

«Байкер Что-Изволите», — прозвал его Ринат.

К ним подвалила прикладная литература в лице Жорика и лобастой шмары Ларисы Ищенко. Судя по размашистым движениям, Жорик был сильно пьян.

— Намм два того же, что им, — приказал он бармену.

В кружках у редакторов был сливочный «Гиннес».

— Анекдот слышали? — вскарабкавшись на высокий стул, азартно понёс Жорик. — Приходит в издательство МТА…

Поржали.

— Я по этому поводу другой анекдот вспомнил, — нашёлся Тантлевский. — Тоже приходит в издательство МТА…

— А вот есть ещё анекдот, — с пониманием покивав, прошамкал Дима. — Однажды приходит в издательство МТА…

— Ой, хватит! — держалась за бока Лариса Ищенко. — Вы меня уморите.

— Да ладно, этих анекдотов как грязи, — гнусно хмыкнул Ринат. — Даже я знаю парочку новеньких. Как-то раз приходит в издательство МТА…

Жорик стремительно пил и стремительно пьянел. Когда он поднял мутные зенки, стало видно, как его развезло с тёмного пива.

— А мы Новый год будем встречать? — тяжело ворочая языком, осведомился он.

— Погодь, мы старый ещё не проводили, — загалдели редакторы беллетристики.

— Сколько же можно!

— Он ещё три дня будет длиться, — благоразумно рассудил Дима.

— Ещё три дня! Да я столько не выпью.

— О, брат, да ты набрался, — пробасил Дима и похлопал его по спине. — Вставай, давай в сортире тебя ополоснём.

— Жопик, — ласково прошептала лобастая шмара. — Рыльце снежком протри.

Лариса была права — Жорик совсем окосел.

— Зайчики, — предложила она. — Снежка ему за шиворот напихайте.

По козьим мордам, которые оборотили к ней редакторы, Астролягов уяснил, что Ларису отдел детектива и фантастики почитает, в лучшем случае, за падшую сущность. Не совсем за автора, конечно, но и не за ровню себе. Скорее, за ошибку Жорика.

Которого надо было спасать.

Жорик пополз.

Он начал крениться, качнулся, дёрнулся обратно, но не удержал равновесия. На выпученных бельмах его не отражалось ни капли разума. Высокий стул под ним оторвал от пола боковые ножки. Жорик ухватился за стойку, но проехался ладонью по полированному дереву и по инерции смахнул две ближайшие кружки.

Они раскололись о плиточный пол с громких треском. Полетели крупные осколки, вспенилась тёмная лужа.

— Жорик, скотина!

— Стой!

Коллеги ринулись ловить падающего редактора спортивной литературы, а он косо сползал и лыбился. Дима успел подставить плечо. В обнимку они станцевали сложное па на полусогнутых и врезались в стену, своротив фотографию в рамке. Она грохнулась об пол с жалобным звоном.

— Мужчины! — сползавших по стеночке Диму с Жориком подхватил пузатый охранник и удержал на ногах. — Всё, хорош. Давайте на улицу.

— Сначала рассчитаемся за посуду и разбитую рамку, — с нажимом произнёс бармен.

— Рассчитаемся, не вопрос, — Игорь достал из кармана деньги.

— Вы можете остаться, — сказал ему вышибала и повлёк к лестнице Жорика вместе с поддерживающим его Димой. — А вам на выход.

— Чего на выход? — прошамкал Дима.

— Вы выходите, уважаемый, — поставил в известность байкер.

— Мы здесь празднуем, — с угрозой произнёс Григорий. — Вместе пришли, вместе уйдём. А сейчас никто никуда не пойдёт.

— Я вызываю охрану, — предупредил бармен.

— Пугаешь нас? — Григорий был готов вспылить.

— Значит, все на выход, — вышибала был готов продолжать.

— Руки убери, — буркнул Дима.

Вышибала вытолкнул их пузом, но тут у Жорика в луже разъехались ноги, он поскользнулся, лапнул байкера за плечо и они все втроём повалились, как уродливые толстые кегли.

Это была самая отвратительная драка, которую Алексей видел. Два пожилых бородача ворочались в пивной слякоти, пытались встать сами и одновременно повалить противника. Байкер упал на Диму. Длинная пегая бородища его забила Диме лицо, и тогда он вцепился в неё зубами и дёрнул головой.

Байкер драться не любил, но умел. Дима тоже не любил, но, как ни странно, тоже умел. А Григорий, оказалось, драться любил и умел. Пока охранник с Димой волтузили друг дружку в партере, Григорий подскочил, навис над байкером и принялся молотить обеими кулаками, по-крестьянски, с плеча. Дубасил по туловищу в районе почек. Байкер держал удар, но мало-помалу пробивался и всё слабее сопротивлялся. Мосластые кулаки вышибали из кожаной куртки сочные хлопки, будто эскалоп отбивали. Это выглядело настолько жестоко, что с непривычки Астролягов поёжился.

— Бьёт как арендованного литнегра, — судили с укоризной собравшиеся вокруг редакторы.

Вышибала угодил между молотом и наковальней. Он держался, пробуя отбиваться, но сдувался на глазах.

Бармен таращился на мобильник, чая спасения. Вероятно, вызвал подмогу и теперь ждал ответ.

— Всё, всё, хорош, — запросил пощады вышибала, и редакторы сразу бросили его колотить, чай, не графоман — злобы к байкеру не было.

Кое-как подняли под мышки Жорика и сдали на руки дизайнерам, которые повели в сортирные кулуары ополаскивать туалетной водой. Дима поднялся без посторонней помощи, отдуваясь и пыхтя. Охранник сноровисто перекувырнулся на карачки, встал и, не оглядываясь, ушёл в комнату за стойкой.

— Перемены блюд предлагаю не дожидаться, — распорядился Игорь. — Давайте смываться, пока менты не приехали.

Детективщики и фантасты дружно ринулись к гардеробу.

— С Новым годом, Говорков! Да мы его же справили? С новым годом, Говорков, тебе год добавили, — сквозь зубы напевал Григорий, торопливо накидывая чёрный кашемировый бушлат, едва прикрывающий полы френча.

Вместе ментов приехали байкеры. То ли были группой быстрого реагирования, то ли умели реагировать быстро.

Когда редакторы поднялись по ступеням «Мотора» на поверхность Санкт-Петербурга, к поребрику Садовой причалил чёрный «Шевроле Тахо». Из него выгрузились четверо пузатых бородачей в косухах и повалили к клубу.

Они разминулись возле лестницы. Байкеры стали спускаться, редакторы направились к трамвайному кольцу, но шофёр задержался возле джипа и поднёс к уху трындящий телефон.

— Боб, Алекс, вот они! — водитель сунул трубку в карман и крикнул редакторам: — Эй, погодь!

— Бежим, — сказал Игорь, и сотрудники отдела припустили вслед за начальником.

Со стороны это выглядело комично: пьяненькие клерки улепётывают по заснеженному тротуару от толстеньких мужиков в банданах, куртецах, кожаных штанах и сапогах со звенящими цепями.

Астролягову бегство смешным не казалось. И хотя он в драке не участвовал, всё равно знал, что разбираться не будут. Побьют, кого догонят. Включился ещё один навык уличного репортёра — быстрый бег с оглядкой. Алексей вбегал в 2016 год с полным комплектом знаний.

Он обогнал Игоря. Ринат, как самый молодой, вырвался вперёд. За ним поспевал Григорий, как самый длинноногий. Дима трюхал последним. Они свернули на площадь Тургенева, но в Покровский сквер не пошли. Следовали за Ринатом, который целеустремлённо придерживался правой стороны тротуара, будто знал местность и рассчитывал спрятаться.

Они свернули на Английский проспект, пробежали мимо доходного дома Тимофеева, пересекли по диагонали перекрёсток и припустили по Канонерской улице. Как ожидалось, Ринат нырнул в проходной двор. Дима приотстал. Оглянувшись, Астролягов заметил, что его настигают байкеры.

— Пацаны, — крикнул он, — Спасай человека!

Тантлевский сбавил ход и они, схватив Диму за куртку, отбуксировали в подворотню. Забегая, Астролягов увидел прижавшегося к стене Григория. Он ждал с занесённым кулаком, в котором поблескивала рукоять сложенной «Спайдерки».

Байкеры резво стартовали, но тоже выдохлись и растянулись по улице. Когда первый свернул в подворотню, ему на затылок обрушился молот. Щёлкнул клюв, сверкнули искры, рожа встретила асфальт.

— Минус один, — сказал Григорий и кинулся догонять коллег.

Астролягов видел, как он убрал байкера, и сбавил ход.

— Пустите, — Дима вырвался, запалённо дыша.

— Туда! — Ринат стоял и махал рукой налево.

Они побежали по двору мимо школы. За ними затопали байкеры. Они осмотрели товарища, который сам смог подняться, и продолжили погоню.

Двор был громадный по меркам старого Петербурга. Его явно расчищали и перестраивали. Школу от гостиницы «Марриот» отделял широкий проезд. Можно было маневрировать, и Астролягов с Игорем устремились за верным проводником, придерживая за бока Диму, которого теперь не бросали.

Байкеры пыхтели и топали молча, приберегая силы для драки.

Они пробежали вдоль дома 164 и завернули за Ринатом в подворотню, выводящую к набережной. Байкеры догоняли. Когда самый резвый практически настиг, из мрака выскочил Григорий и рубанул по переносице стальной рукояткой ножа.

— Ёк! — сказал байкер, споткнувшись.

Он пал на колени, а Григорий выбежал на Фонтанку и присоединился к коллегам.

— Минус два, — доложил он.

— Давайте сюда! — Ринат махал рукой с перекрёстка.

Они перебежали дорогу и по Коломенскому мосту достигли проспекта Римского-Корсакова.

— Где эти демоны? — просипел Дима.

Астролягов через плечо углядел две массивные фигуры, качающиеся в дымке новогоднего снега.

— Преследуют.

— Смелые, — выдохнул Игорь, поправляя очки.

Редакторы порысили за Ринатом, который исправно держался правой стороны дороги.

Они пробежали длинный квартал и свернули опять направо.

На Мясной улице спиной к спине стояло здание Института слепых и Исидоровская богадельня.

Дима сдал и побрёл на подгибающихся ногах.

— Я не побегу! — твёрдо заявил он, в редакторе фентэзи проснулся непобеждённый король. — Лучше принять смерть, чем бесчестье. Встретим их здесь!

«С этого бы начал», — злобно подумал Астролягов.

— Не ссы, прорвёмся, — заверил Григорий сквозь зубы.

— Дворами уйдём, к Лоцманским баням, — быстро сказал Ринат Литвинов. — Я тут в школе учился, знаю, куда бежать.

Из заметённого сквера на углу Мясной и Псковской к ним вывернула команда местных люмпенов. Вечер был поздний. Имело смысл поинтересоваться чё почём и чем богаты заблудшие алкаши.

Байкеры тоже перешли на шаг и шкандыбали без спешки, переводя дух.

Местных насчитывалось пятеро. Они были порождением Коломны — изработанные и до времени сносившиеся гопники, состарившиеся на районе за стаканом.

В Астролягове проснулось третье за сегодня умение криминального журналиста — договороспособность.

— С наступающим, братва, — выступил он навстречу местным, оставляя за спиной сбившихся в кучку коллег.

— С наступающим, — осторожно ответил явно сиженный, без возраста; лет ему можно было дать с равным успехом от 35 до 60, но лучше — пожизненное.

— Выручайте, — торопливо заговорил Астролягов, метнув взгляд назад и увидев, что байкеры совсем близко. — До нас какие-то понтовые москвичи из мотоклуба докопались. Рожей мы им не вышли. Помогите, мы в долгу не останемся.

— Хе, — сказал сиделец и посмотрел на кентов.

Самый молодой и тощий гопник в рокерской косухе и лыжной шапочке с надписью «Sky» востренькими глазками просканировал редакторов.

— Рена? — мягким пропитым голосом спросил он.

— Люба! — обрадовался Ринат.

— Поможем, — заверил сиделец.

Они отпраздновали наступающий Новый год в жилом бараке Коломны с дощатыми скрипучими полами, комнатами «гребёнкой» и палёной водкой, которая продавалась в круглосуточном магазине из-под прилавка и не кончалась.

Были ворчливые старушки и орущие младенцы. Были расхристанные девки и маленькие мальчики, подбегающие к столу оторвать кусочек жареной курицы. Были разговоры за жизнь и грустные, извиняющиеся улыбки, которыми обменивались Ринат Литвинов и Люба.

Спешить было некуда. Метро открывалось в шесть утра.

Издатели достигли полного взаимопонимания с народом. Оказалось, что детективы Григория Терещенко помнят, а их читатель предстал среди пацанов как самый умный и знающий. Писатели же всю ночь слушали сюжеты для романов, которые обязательно должны были пригодиться, но дубина высшей справедливости укладывала аборигенов спать одного за другим, а с ними иссякали никчёмные истории.

К утру только сотрудники «Напалма» не сомкнули глаз. Засобирались и обнаружили, что Ринат куда-то подевался. Да и одноклассница его давно исчезла.

— Не пропадёт, — сказал Дима. — Он тут вырос. Никто ничего не забыл?

Шли к метро по щиколотку в снегу. Уличные фонари омрачали зимнюю тьму до полной безжизненности, а будущее — до беспросветности. Проклинали Жорика, который всё это затеял, ругали Нуцалханова, снявшего кабак на самом дне, и себя за то, что согласились там оттянуться.

— Я знал, что пиршество в трущобах не принесёт нам ничего хорошего, — дрожа от предрассветного озноба, выдавил Астролягов.

Всех трясло от холода и с похмелья.

— Это был удивительный… — зубы Игоря стучали. — П-поразительный… копроратив.

И все согласились, что встреча 2016-го на фирме была самым выдающимся и останется самым запоминающимся событием.

По крайней мере, на год.