Монстры в Академии

Глава 12

К рассвету Марина накрутила себя так, что не выдержала и решила встать: пытаться уснуть в таком нервном состоянии было бесполезно. Хоть она и уничтожила опасный объект, но сама ситуация оставила неизгладимый след в ее психике.

Марина понимала, что лично ей вряд ли что-то грозит. По крайней мере, пока парней не возьмут в плен бандюки, и ребята не расколются во время пыток. Но и тогда она вполне могла бы обратиться за защитой к стражам порядка, едва обнаружив их пропажу. Однако за парней девушка тоже волновалась: придурки, конечно, но свои придурки, подответственные.

Но время шло, рассвет разгорался, а троица бандитов не спешила врываться во двор корпуса магиков.

Сбегав в кустики и умывшись бодрящей студеной водичкой, Марина вернулась в лаборантскую, облачилась в свою старую одежду, прихватила сумку и достала порталы. Самое время было сменить обстановку и сделать, наконец, все неприятные дела. Которые после ночного происшествия стали казаться ей какими-то несерьезными.

— Красный или зеленый? — сама себя спросила девушка, разглядывая баночки. — Вроде, сначала красный. Ладно, пусть судьба решит. Если вдруг активирую не тот, то, наверное, просто сюда же и телепортируюсь, только испорчу артефакт. И тогда это точно будет судьба.

Но нет, переложить всю ответственность на высшие силы не удалось: стоило ей выдернуть чеку, как спустя пару секунд под девушкой вспыхнул яркий свет, и в следующее мгновение она уже стояла в родном мире… посреди трассы.

Взвизгнув, Марина отскочила от мчащейся на нее фуры. Водитель возмущенно посигналил хулиганке, но девушке было не до того: она оказалась на встречке и была вынуждена снова совершить немыслимый рывок, чтобы не попасть под колеса уже поливальной машины. Несмотря на ранний час движение в родном городе было довольно активным. Но все же Марина похвалила себя за ранний подъем: окажись она на дороге двумя часами позже, точно сбили бы.

Оглянувшись, Марина поняла, что находится относительно недалеко от того места, откуда ее «выкрали». Прикинув направления, она выяснила, что обе школы, одну из которых предстояло выбрать, находились примерно в одной и той же точке пространства — если, конечно, это были параллельные миры и их можно было условно накладывать один на другой. А вот на месте корпуса магиков, увы, пролегала широкая четырехполосная дорога.

«Когда обратно соберусь, надо будет вон с того пустыря телепортироваться, — решила Марина. — Так я точно ни во что не врежусь по возвращении».

«Когда соберешься или если соберешься?» — ехидно уточнил внутренний голос, но девушка его проигнорировала — она уже торопилась домой.

В квартире все было как всегда. Никто не ограбил ее за эти полтора дня, не залил и не поджег. По новостям деловито обсуждали очередные экономические трудности и политические недоговорки. Даже забытый на кухне кофе не покрылся плесенью, только слегка подсох, образовав на любимой кружке коричневые круги.

Первым делом Марина забралась в душ и с наслаждением просидела там почти полчаса, смывая с себя пыль веков и антисанитарию средневековья. Потом заварила себе свежий кофе и села проверить соцсети. И тут же обнаружила, что телефон вхлам разряжен. Марина пожала плечами, поставила его на зарядку и приготовила себе завтрак.

В итоге, когда телефон, наконец, включился, и на него посыпалось все то, что накопилось за эти полтора дня, Марина едва не подавилась яичницей.

Сначала, разумеется, ее взгляд зацепился за многочисленные уведомления с аватаркой завуча и одно — с лицом директора. Мельком пересмотрев их, Марина резко расхотела и завтрак доедать, и кофе допивать: аппетит пропал. И вообще как-то радость жизни, которую она едва-едва ощутила в мире магиков, вдруг стала стремительно тускнеть, будто смутное сновидение. Мышцы начали наливаться свинцом, брови потянулись друг к другу, формируя глубокие морщины, а на грудь будто кувалду положили.

Ну, разумеется, а чего она ожидала? За два дня количество бумаг, которые необходимо было оформить еще позавчера, только увеличилось. Причем два отчета, уведомления о которых пришли 29 мая, сдать нужно было почему-то 27 мая. Марина протерла глаза, но нет, они ее не обманывали: от министерства действительно пришло такое письмо.

Конечно, жаловаться было бесполезно: как только начнешь разбираться, то окажется, что письмо было выслано во все школы «аж 26 мая!», но пока прошло все инстанции, морально устарело, и в итоге требовало сдать отчет, вернувшись на три дня назад в машине времени.

«Интересно, а в Академии умеют возвращаться назад на три дня?» — задумалась было Марина.

Но как бы там ни обстоял с этим вопрос в мире магии, а отчеты нужно было сдать здесь и как можно скорее, так что девушка вздохнула и поплелась оформлять бумажки. Зашла в комнату включила компьютер, загрузила браузер… и обнаружила, что ничего не работает.

— Блин, интернета нет! — всплеснула руками Марина. — Ну что за закон подлости?

Она проверила роутер — в норме. Проверила контакты — в порядке все. А интернета не было.

«Тридцатое число, — напомнил внутренний голос. — Ты платеж просрочила».

— Точно! — вслух сказала Марина и полезла оплачивать счета. И тут же обнаружила, что и на телефоне Интернет скончался: оказывается, она все это время просматривала странички по тарифу сверх абонентской платы… с балансом в считанные рубли. И теперь эти рубли кончились.

Чтобы обновить пакет, требовалось пополнить баланс, но без Интернета она этого сделать не смогла: новый поставщик связи, который первое время ее так радовал, оказывается, не давал возможности воспользоваться даже отсроченным платежом.

— Что за идиотизм? — возмутилась девушка.

Но делать было нечего — отчеты горели — и пришлось одеваться и идти на поиски ближайшего банкомата с функцией оплаты.

От недосыпа и нервов Марину трясло. Рассвет уже разгорелся, но город еще спал, так что все ближайшие торговые точки с банкоматами были закрыты. Пришлось идти до круглосуточной будочки. Но и там удача повернулась к ней пятой точкой.

— Да вы сговорились, что ли? — возмутилась Марина при виде двух табличек «Извините, аппарат не работает» на двух единственных банкоматах.

Тяжело вздохнув, она развернулась и пошла в обратную сторону, ругаясь себе под нос. Чувство полной бессмысленности существования и катастрофической зависимости от бездушной техники зашкаливало. Вставать ни свет ни заря, чтобы делать нелюбимую работу в невыносимых условиях — неужели это ее выбор?

— Дом родной, ты ведь допрыгаешься — променяю на волшебную сказочку, — пригрозила Марина непонятно кому.

Однако, угроза сработала, и на новом месте банкоматы были в полном порядке. А вот карточка — нет.

— В каком смысле заблокирована? — возмутилась Марина, разглядывая свою совершенно нормальную карту с неистекшим сроком действия. — Ладно, другую попробуем.

Но и другая оказалась заблокирована. И даже кредитка. Уже рыча от злости, Марина пошла по улице к единственному месту, где сейчас можно было добыть вайфай — в круглосуточный ресторанчик быстрого питания.

Там с интернетом оказалось все в порядке, но Марина уже не обольщалась: она поняла, что сегодня по закону подлости соберет все возможные неприятности на свою голову.

Так и вышло. Подрагивавший от недосыпа и нервного напряжения палец два лишних раза нажал на нолик, и Марина пополнила счет за интернет на сумму в полторы зарплаты. Которую нужно было, вообще-то, еще вчера перевести на ипотечный счет.

— Та-а-ак, — протянула Марина, успокаивая себя. — Ну, хорошо хотя бы, не совсем уж постороннему человеку ушло. В конце концов, я всегда могу расторгнуть договор с компанией, и они вернут мне неиспользованные средства. Наверное.

Но расторжение договора — дело небыстрое, да и заниматься этим прямо сейчас было некогда, а с ипотекой, которую она и так уже просрочила на сутки, нужно было что-то делать.

— Займу у Надюхи, — решила Марина и полезла строчить жалостливое письмо подруге, надеясь, что та уже встала.

Надя встала. Но, видимо, не проснулась, потому что едва завидев подозрительную просьбу перевести большую сумму денег, тут же написала модераторам, а те как раз были «бодры и веселы». Ну, либо бот сработал, и Марину моментально заблокировали. Она лишь успела прочитать последнее сообщение Нади: «Не знаю, кто вы, но это даже на черный юмор не тянет. Еще одно такое письмо, и я обращусь в полицию».

— Я уже не знаю, плакать мне или смеяться, — пробормотала Марина, доставая паспорт, чтобы доказать соцсети, что она не верблюд, а собственник странички.

Идентификация заняла больше часа. Марина уже успела обругать всех и вся, распсиховаться, успокоиться, снова психануть, поистерить, поплакать, нервно посмеяться, похандрить и впасть в глубокое безразличие ко всему мирскому, когда ей, наконец, пришел ответ от модераторов… что фото расплывчатое, и его нужно переделать.

Марина тупо уставилась на это сообщение. А зачем, собственно, она тут воюет с соцсетью? Завучу же можно и по школьной почте бумаги слать.

— Вот ведь крыша едет, — сокрушенно покачала головой Марина. — Зря только время потеряла: могла уже пару отчетов по-быстрому склепать. А теперь, наверное, уже на работу пора.

Она мельком глянула на время в телефоне. А потом — на подозрительно большое число уведомлений по эсэмэскам. Марина заинтересовалась этим странным фактом и кликнула по вкладке «Сообщения», которой сто лет не пользовалась. А оттуда как посыпалось…

«Марина, ты где? Это ты на видео или не ты? Тебя везде ищут. Полиция говорит, тела нет. Тебя собираются подать в розыск. Я переживаю. Скажи, что ты жива!» — писала сестра 28 мая — в день пропажи девушки.

«Марина, мне звонили с твоей работы. Говорят, ты где-то там дежурить сегодня должна была и не явилась. Ты где? Только не говори мне, что и правда провалилась в эту дыру! Убью за такие шутки!» — возмущалась сестренка уже 29 мая утром.

«Марина, мне звонила полиция. Если ты жива, отзовись. Это уже не смешно. Я на всякий случай написала заявление, чтобы заблокировали твои карты», — в этом месте Марина тяжело вздохнула: хотя бы одна проблема разъяснилась.

«Мелкая, куда ты делась? Тебя хотят объявить в розыск. Если помнишь, я твой поручитель по ипотеке. И она мне нафиг не сдалась! Пойду в банк, спрошу, что делать», — пришло сообщение в полдень 29 мая.

«Мля, Марина, я ходила в банк. Они говорят, я должна за тебя платить. Кредитные каникулы на твои поиски не выдают — типа, оснований нет. Полиция отказывается признавать тебя пропавшей без вести: говорят, должен год пройти. И пять лет, чтобы признать тебя умершей. Марина, ты предлагаешь мне пять лет платить за тебя ипотеку?! Я даже не могу продать твою чертову квартиру. Блин, ты хоть бы завещание оставила! Издевательство какое-то!» — возмущалась сестра уже вечером 29 мая.

«Марина, отзовись. Скажи, что ты жива. Я боюсь. Еще немного, и правда поверю, что тебя нет», — пришло уже глубоко за полночь, 30 мая.

— Блин, прости, Настюха! — ахнула Марина, осознав, как, наверное, переволновалась сестренка, и тут же набрала ее номер, забив на отчеты — нервы сестры ей оказались дороже порядка в системе образования.

***

Разговор с сестрой растянулся больше, чем на час. Из него Марина узнала, что кто-то снял на камеру ее эпичное исчезновение из этого мира, и местное сетевое сообщество раздуло из этого факта мильон домыслов. Чтобы поскорее замять скандал с коммунальщиками, к делу по-быстрому привлекли полицию. Та довольно быстро выяснила личность «пропавшей», но тело не нашла, на чем все и застопорилось.

Настюха оказалась единственной, на кого в итоге повалились все проблемы. Полиция подкатывала к ней и так, и эдак. Выспрашивала, показывала аж три разных видеозаписи на опознание, просила посетить квартиру потерпевшей, требовала ее контакты.

Настя сначала и правда решила, что тело нашли, и сдуру начала было сотрудничать. Но потом по оговоркам выяснила, что никакое дело в участке не завели, а бегают все, как ошпаренные, потому что администрация города на них насела.

Администрацию же, в свою очередь, томили на медленном огне в кои-то веки добравшиеся до сенсации блогеры. Они не только заполучили кучу разнообразных видео — происшествие случайно засняли с разных ракурсов скейтбордисты, снимавшие свои трюки — но и поработали куда эффективнее, чем полиция, быстро выяснив, где работала пропавшая девушка.

«Ой, что сегодня будет на работе…» — с тоской подумала Марина, представив, как ее сначала и в хвост, и в гриву чехвостят завуч с директором за прогул и несданные отчеты, а затем наседают все, кому не лень, с целью удовлетворить сплетнический зуд.

Увы, как бы Марине ни хотелось верить в светлый образ коллег, но в двух школах из трех, в которых она успела поработать, коллектив представлял из себя серпентарий с группировкой по видам змеюк: это змеюки-иностранщики, они ненавидят информатиков, а это змеюки-математички, они «бычат» на филологов, и так далее.

И одна Марина, представляющая собой одиночного учителя редкого предмета, ни с кем не могла «скантачиться в банду» и лишь изредка вела художественные беседы со старенькой глуховатой женщиной, преподававшей ИЗО.

— Короче, как хорошо, что ты все-таки жива! — закончила свой рассказ Настюха, вырвав ее из мутных раздумий. — Бляха муха, Марина, я тебя прошу: если соберешься самоубиваться, оставь полиции тело. И завещание. А то мне как сказали, что я должна за тебя ежемесячно по тридцать тысяч платить, я так и села мимо стула.

— Прости, Насть, — покаялась Марина. — Когда я тебя просила стать поручителем, не думала, что это и вправду когда-нибудь понадобится. Но иначе мне ипотеку не давали. А свой уголок-то хочется!

— Да не, я все понимаю, — отозвалась сестра. — Просто если б ты правда умерла, а квартира бы мне в наследство досталась, проблем бы не было: я принесла бы свидетельство о смерти и завещание. Банк предоставил бы мне каникулы на оформление документов… наверное. Ну, или заняла бы у кого-нибудь деньжат на пару месяцев. А потом просто продала бы твою квартирку и закрыла эту чертову ипотеку. А тут… деньги плати прямо сейчас, а квартиру получишь через пять лет, если докажешь право наследия.

— Да, неловко получилось, — смутилась Марина. — Давай, я на тебя завещание оформлю.

— Давай, — тут же согласилась сестра. — После таких событий я начинаю думать, что завещание — это просто мастхэв любого взрослого человека, который хоть немного любит свою семью.

Марина снова покраснела, расслышав в голосе старшей сестры упрек.

— Слушай, а давай прямо сегодня? — предложила она. — И не завещание, а дарственную.

— Че? — голос сестры прозвучал ошарашенно. — С дуба рухнула?

— Да я вот… Короче, такие события кругом, — Марина помахала рукой в воздухе, хотя собеседница не могла этого видеть. — Я сегодня здесь, завтра — где-нибудь далеко. В общем… есть небольшой шанс, что я и правда пропаду.

— Маринка! — голос Насти стал угрожающим. — Ты там опять с каким-нибудь эмиратцем шуры-муры крутишь?

— Ты что! — ужаснулась девушка, вспомнив неприглядный эпизод своей жизни, едва не приведший к попаданию замуж третьей женой. — Кто старое помянет, тому глаз вон! Я из этого уже выросла. Веду скромную педагогическую жизнь.

— Ну-ну, — не поверила ей сестра. — Давай, рассказывай, что удумала.

— В общем, в лес я хочу, — подумав, чуток приврала Марина. — Ну, не в лес… в глушь, в общем. Подальше от цивилизации. Давно бы уже уехала, но вот как раз ипотека держит.

— А я тебя предупреждала, я говорила не ввязываться в это! — торжествующе ответила сестра.

— Возьми ее на себя, а? — попросила Марина, еще толком не осознавая, что делает. — Вы с Димкой же свою почти выплатили. А я на тебя дарственную оформлю, и будет вашему мелкому личная квартира. Даже с ремонтом и мебелью.

— Слышу, у тебя к концу учебного года совсем мозги спеклись, — сказала Настя таким тоном, что Марина сразу поняла: крутит пальцем у виска. — Ты там спишь хоть? Или опять три ночи кряду отчеты пишешь?

— Нет, правда, Настюх, помоги. Свободы хочу, — сказал Марина и вдруг осознала: правда хочет. Очень-очень! В глушь, в деревню, в другой мир — куда угодно, но прочь от ловушки, в которую сама себя загнала. Быть живой, дышать легко и чувствовать, что хоть что-то значишь в этом мире.

— Звучит так, будто тебя сектанты «обработали». Марин, ты серьезно? — не поверила сестра.

— Более чем! — ответила девушка. — И в церкви я, да простит меня Всевышний, давно не была — ни в сектантской, ни в нормальной. Так ты не занята сегодня? Из декрета еще не вышла?

Сестра была свободна. Из декрета она вышла, но садик мелкому пока не дали, и она вынуждена была уволиться и продолжить сидеть дома, так как платный садик обошелся бы в большую сумму, чем дал бы выход на работу: Настя тоже была учителем, и тоже вела один из «никчемных» предметов, на которых не заработаешь репетиторством.

В итоге, игнорируя оживившийся телефон, с началом рабочего дня принявшийся гудеть и зудеть, Марина поторопилась к единственному нотариусу, у которого в этот сумасшедший день нашлось окошечко.

Сестра, оснащенная ребенком, перед тем, как войти в контору, долго и упорно пыталась выяснить, не сошла ли Маринка с ума и не наглоталась ли наркоты. Но в итоге все же согласилась подписать договор дарения и принять на себя груз ипотеки — благо, муж у Настюхи зарабатывал неплохо.

Гудение-зудение телефона тем временем перешло в активную стадию: Марине начали названивать поочередно все завучи, директор и даже глуховатая «изошница». Бедная женщина, похоже, сильно переживала о судьбе коллеги и, едва Марина появилась в сети, тут же принялась ей звонить. Но увы, она явно была единственной, кто звонил с намерением поделиться радостью, что Марина жива. Остальные «желали кровушки».

Тяжело вздохнув, девушка села в автобус и… поехала домой. Она вдруг отчетливо поняла, что ей не хватит моральных сил явиться пред жесткие директорские очи. По крайней мере, без оформленных отчетов. Все равно уже совершила чудовищный прогул, так хоть по другой статье стоит подбить все хвосты.

***

Отчеты Марина дописала через пень-колоду, накопировав ерунды из прошлогодних — все равно никто читать не будет, а сверять — тем более. Экстренная ситуация резко излечила ее от врожденной педантичности, и отчеты были распечатаны без проверки, криво-косо.

Важность Марининой работы, и раньше оценивавшаяся девушкой невысоко, вдруг упала до нуля. Где-то там, в другом мире, ребята картошку печь не умеют, сменной одежды не имеют, а она тут должна сочинять анализы мифических контрольных срезов по музыке. Контрольных. По МУЗЫКЕ.

Марина даже не стала смотреть, насколько страшно съехали строчки и не замялся ли где уголок — телефон звонил безостановочно, менялись только номера. Она не отвечала на звонки, читая только сообщения, да и то не все. И если рано утром, прибывая в этот мир, девушка еще сомневалась, стоит ли все менять, то сейчас последние сомнения отпали.

Завуч требовала отчетов, директор требовала объяснительную, банк требовал внести просроченный платеж. Все они грозились, все полыхали праведным гневом. Звонили классные руководители, чьим «отличникам» Марина поставила «четыре» в четверти, звонили родители этих «отличников», звонили какие-то неизвестные номера — то ли те самые блогеры, то ли полиция.

Складывалось такое ощущение, что Марина не пропала на день против своей воли, а весь этот день и немного больше злонамеренно портила людям жизнь. Ни один человек (кроме сестры и одной коллеги, которые не считаются) не обеспокоился тем, что она пропала почти на двое суток. Никто не ждал ее здесь, не скучал и не переживал, никто не обрадовался возвращению. И при этом она всем была нужна так, что аж телефон разрывался.

— Выходит, я все это время была просто девочкой на побегушках, — сказала Марина отражению, замерев на секунду перед зеркалом в прихожей с пачкой бумаг в руках. — Сестра и коллега советской закалки — вот все, кто меня потерял.

«И заметь — твое возвращение принесло им не счастье, а только облегчение», — садистски уточнил внутренний голос.

«Я просто слишком мало отсутствовала, — тут же принялась по привычке давать отпор невидимому собеседнику Марина. — Вот если б я на месяц пропала…»

«… то по тебе бы «соскучилась» еще платежка за коммуналку и цветы в подъезде, которые ты поливаешь, — фыркнул внутренний голос. — Признай: в этом мире ты крупно облажалась как личность, ничего не достигнув к своим тридцати годам».

«Я хороший специалист», — возразила Марина, чувствуя, что выдает желаемое за действительное.

«Во-первых, это не правда, — тут же откликнулся все про нее знающий внутренний голос. — Ты всегда была, есть и будешь середнячком. А во-вторых, в современной школе не нужен хороший специалист. Здесь нужен талантливый менеджер, который оставит довольными и учеников, и родителей, и министерство. А «шаришь» ты в своем предмете или нет, можешь ли сделать из придурка личность — на это всем насрать. Я тебе больше скажу: государству не выгодно, чтобы слишком много детей вырастало сообразительными».

«И что ты предлагаешь?» — спросила Марина.

«Не ходить в этот филиал бездушного бюрократизма, что-что, — фыркнул внутренний голос. — Давай просто напишем заявление по собственному желанию и подкинем его секретарю под дверь вместе с этими долбаными отчетами».

«Но так нельзя! — ужаснулась Марина. — Будут проблемы».

«У кого? — фыркнул ее невидимый собеседник. — Не у тебя же: мы с тобой по-быстрому свалим отсюда. Ну, может, прощальную записку напишем. Даже две. Даже видео: снимем на телефон пустую квартиру — мол, никто не угрожает, сама так решила — а дальше объясним полиции, что собираемся покончить жизнь самоубийством, спрыгнув с плотины. Вещей побольше на берегу оставим, а что тело не найдут — ну, бывает, что сказать».

«А вдруг сестра поверит?» — нахмурилась Марина.

«А сестре другое письмо пришлем, где объясним, что все это — наша подстава, чтобы не искали», — тут же нашелся внутренний голос.

«И что, мне вот так просто трусливо слинять, так и не поговорив с директором, не предупредив, что меня нужно заменить на ЕГЭ и на лагере? — уточнила Марина. — При увольнении, вообще-то, положено доделывать все свои дела».

«Зато при смерти — нет», — напомнил ее собеседник.

«Блин, я и так уже дофига трудностей людям организовала, — покачала головой Марина. — А если еще и вот так сбегу демонстративно… я ж себя до конца жизни пилить за это буду!»

«Слышь ты, альтруистка недоделанная, — возмутился внутренний голос. — Хоть раз поступи, как все, а не как положено. Серьезно: свалим, и тебе за это ничего не будет. Жизнь с чистого листа. Мечта!»

«От совести не скрыться», — напомнила Марина.

«Зато от общественного порицания — запросто, — хмыкнул внутренний голос и вдруг перешел на серьезный тон: — Марина, это мир полумертвых. Эти люди сами не умеют больше радоваться и детей учат тому же. Посмотри на себя, во что ты превратилась? Попала в волшебный мир и даже никак не отреагировала на чудо. Всю дорогу думала только о несданных отчетах. Разве о такой жизни ты мечтала?»

Марина не ответила.

«Молчишь? — продолжил внутренний голос. — А я тебе скажу. Я все скажу, ибо надоело молчать. Ты труп, Марина. Ты бездушная марионетка. И нет, тебя даже не дергают за ниточки — ты сама послушно дергаешься. И добро бы ради великой цели, но нет: ради бессмысленных правил. Тебе дали последний шанс почувствовать радость в жизни, а ты еще сомневаешься. БЕГИ, ДУРА! Даже если там трудно, даже если не справишься — беги туда, где ты живой человек, а не машина».

Марина снова посмотрела в зеркало. Из зеркала на нее глянула типичная затюканная училка районной школы: потрепанная, задерганная, еще молодая, но уже «несвежая».

«Ну?» — подстегнул ее внутренний голос.

«Как думаешь, форму заявления стоит загуглить или можно от руки написать?» — задумчиво откликнулась она.