Монстры в Академии

Глава 28

Загнать разгулявшихся магиков домой оказалось делом настолько высокой сложности, что к нему подключился весь педагогический состав — действующий, бывший и желающий. В смысле, даже госпожа Эгнерция пожелала поучить уму-разуму идиотов, разбивших тряпичным мячом окно подсобки. А еще окончательно разваливших бревенчатый остов конюшни и сломавших-таки одну из опор крыльца.

Опору оперативно заменили бревнышком из разваленного сруба, раз уж собирать его обратно ввиду появления у них подвала больше не имело смысла. Вид крыльца стал еще более кривым и креативным, но козырек крыши, вроде как, на головы падать не собирался и покосился лишь самую чуточку.

…

Пока Марина провожала гостей, решала проблемы и загоняла всех спать, она как-то не слишком ощущала свое плохое самочувствие. Но когда ребята, наконец, разошлись по комнатам, болезненная слабость накатила на нее с удвоенной силой — как будто весь день ждала этого момента.

Но, увы, доползти до комнаты и повалиться в диван, а заодно и в целебный сон Марине не дали.

— Отдай, мое! — заверещала Касси, выскакивая из своей комнаты следом за братом. Как тот оказался в комнате девочек, было непонятно. Наверное, через окно залез. Но зачем?

— Отдай, скотина! — Кассандра пыталась отобрать что-то у брата, но тщетно — тот был крепче, выше и сильнее, а еще — не носил юбку и три подъюбника.

— Не отдам! Не отдам! — как ребенок, запаясничал этот амбал. — Я мамке покажу. Вот она тебе врежет-то!

— Дай сюда! — взвизгнула Касси и в отчаянной попытке отвоевать свою вещь совершила немыслимый прыжок.

Еж, как раз в этот момент начавший делать шаг, не удержал равновесия, и оба повалились на пол, рыча и брыкаясь. Из окон повысовывались любопытные головы.

— А ну, отдали быстро, что там у вас, — потребовала Марина, нависнув над спорщиками.

Брат и сестра замерли. Еж не желал сдавать позиции, а Касси, похоже, не хотела, чтобы спорный объект попал в чужие руки.

— Два раза повторять не буду, — тяжело дыша, сказала Марина и протянула руку. Ей сейчас было слишком худо, чтобы мягко увещевать и договариваться. — Ну?

Еж с неохотой отдал трофей. Это оказалась помятая книжица с расползающимися страницами. Судя по ее замызганности, литература была художественная и очень популярная. А еще, скорее всего, пикантная, иначе бы Еж не угрожал «мамке показать».

Марина сунула книгу в необъятный карман рабочей формы.

— А теперь быстро спать! — велела она, чувствуя, что вот-вот упадет от непреодолимой слабости и болезненной усталости.

Брат и сестра поднялись и понуро поплелись в свои комнаты, попутно продолжая пихать друг друга. Причем с учетом их силищи, Марину бы они так могли пихнуть насмерть.

«Интересно, а какие умения у других магиков? — задумался внутренний голос. — Шерман околдовывает голосом, орки и валькирии сильны, Крис ловок. А остальные? Может, Флокси умеет уменьшаться и летать с цветка на цветок? А Гора — отрывать от себя куски и швыряться ими?»

Марину этот вопрос сейчас интересовал меньше всего. Ей важно было только дойти, наконец, до комнаты. Тем более, что она уже почти сделала это — по крайней мере, зашла в аудиторию и взялась за ручку двери лаборантской.

— Тсс! — отчетливо донеслось из чуть приоткрытого окна.

Марина тяжко вздохнула и прикрыла глаза. Нельзя. Нельзя устраивать мероприятия на ночь глядя — дети перевозбуждаются. Вот кто и чем занимается во дворе, когда русским (ну, или уже не очень русским) языком велено спать?

Она собрала последние силы, быстро подошла к окну и распахнула створки, сразу ловя нарушителей на месте преступления. «Преступление» заставило Марину сначала онеметь, затем — покраснеть, а затем — возмутиться.

— И не стыдно вам? — укоризненно уставилась она на Шессера и Кристел, когда первый шок схлынул.

— Ну так, чуть-чуть, — признался Шессер, прикрывая валькирию рукой, насколько это было возможно — вернуть на место блузку они уже не успевали.

— М-м-м! — Марина хлопнула себя по лицу ладонью и позволила ей «стечь». Но все же собралась с силами, настроила суровый взгляд и спросила, обращаясь к Шессеру:

— Жениться, как честный человек, будешь?

Двое переглянулись. Оба были достаточно взрослые — не чета Уильяму, Флокси или Крису — и Марина не собиралась мешать взрослым людям создавать семью. Однако логично предположила, что в таком возрасте брак обычно в ближайшие планы не входит.

Предположила и не прогадала: парочка красноречиво промолчала.

— Тогда разошлись быстро по разным комнатам! — потребовала Марина. — И чтоб больше такого не было. Узнаю — поженю!

Судя по реакции, эта угроза прозвучала даже страшнее, чем «Узнаю — выгоню!», и влюбленные разлетелись в стороны, даже не попрощавшись. А может, и не очень влюбленные, раз не попытались отстоять право быть вместе до конца.

Марина убедилась, что валькирия собрала все свои вещи, развернулась и пошла, наконец, спать. Но стоило ей взяться за ручку двери, как за спиной, под полом аудитории, раздался приглушенный скрип ступенек и шаги.

Девушка непроизвольно поежилась, а затем медленно обернулась. Как в жутковатом кино кусок пола сдвинулся со своего места, и из подвала показался… Персиваль.

Вампир оказался к ней спиной, к тому же был очень занят, так что не заметил, что учительница еще не спит и наблюдает за его очередной диверсией.

— Ку-у-уда-а? — протянула Марина, заставив его вздрогнуть и выронить ношу. Посеребренные кости скелета, некогда вмурованные в стены, посыпались обратно в подвал, отскакивая от ступенек и грохоча. В самом низу одна из костей отскочила от пола и звонко ударила по старому ведру. Звук вышел очень яркий.

Персиваль медленно повернулся, держа руки вверх, будто преступник, застуканный на месте преступления. Наткнулся на суровый Маринин взгляд и сглотнул.

— Я надеюсь, ты любишь копать? — спросила она вкрадчивым тоном.

— Чего? — растерялся вампир.

— Чтоб завтра же взял у Леама лопату и захоронил все кости, — велела Марина. — И тот скелет, который ты из шкафа спер — тоже.

— Но…

— Или я сожгу твою чертову мантию! — пригрозила она, делая шаг вперед и сдергивая с его головы капюшон. Вампир тут же втянул голову в плечи, как будто без привычного наряда ощущал себя беззащитным.

— Спать! — рявкнула Марина, чувствуя, как в голове просыпается дичайшая боль от этого всплеска эмоций.

Начинающего сатаниста как ветром сдуло. Девушка тяжело вздохнула и вошла, наконец, в свою комнату. Присела на диванчик, прислушалась. Но нет, кажется, на этот вечер желающие схлопотать ее возмущения закончились. Либо были более умелыми, чем те, что попались.

«И это называется «побольше отдыхать», — возмущенно подумала она, наконец, со стоном растягиваясь на диванчике. — Ну, я им завтра… Ну…»

Но сил на сочинение достойной мести уже не осталось. Она махнула на все рукой и постаралась больше не думать об этом. Такова уж учительская доля — жить в непрекращающемся хаосе без надежды на передышку.

…

Увы, но это было не последнее событие вечера. Точнее, уже ночи. Марина, как ей показалось, едва задремала, как ее разбудили.

На грудь упало что-то тяжелое и живое. Она открыла глаза, увидела два светящихся зрачка в темноте и едва не заорала. Но к счастью, вовремя сообразила, что это всего лишь Флокси.

— Марина Игоревна, Вы забыли меня поцеловать, — свистящим шепотом сказала девочка.

— Ах да, точно, — кое-как вспомнила Марина об их вечернем ритуале. — Ну, давай скорей, и баиньки.

Призрачно светящаяся Флокси озарилась радостной улыбкой, а в следующее мгновение чмокнула ее. Марина хотела было хоть в этот раз отчитать ее за антисанитарию, но испуганное сердце уже успокоилось, адреналиновая вспышка прошла, и ее снова нестерпимо потянуло в сон.

— А у меня радость, — прошептала феечка, слезая, наконец, с ее бренного тела.

— М-м? — кое-как подала голос Марина, с трудом борясь с наваливающейся на нее болезненной дремотой.

— Мне туфельки, кажется, жмут, — по секрету поделилась феечка, радостно хихикнула, спрыгнула с дивана и убежала. Марина смутно задумалась над этой «радостью», но ничего не поняла и отключилась — теперь уже до утра. За окном мучился бессонницей Поморник, в коридоре кто-то шебуршал и хихикал, но ей было уже все равно.

***

«Марина, открой глаза», — сказал внутренний голос спустя несколько часов.

Она попробовала было, но веки были неподъемными. Тогда она попыталась хотя бы глубоко вдохнуть, но и тут не вышло — ее будто заживо похоронили.

«Марина, вставай!» — почему-то обеспокоенно продолжил требовать внутренний голос.

«Ты издеваешься, да?»

Она чуть шевельнула головой. Шея скрипнула. Без шуток — скрипнула!

«Марина, бляха муха, мы умираем!» — завопил внутренний голос в панике.

«Ты че, с дуба рухнул?» — отмахнулась она от него. Мысленно, разумеется. В реальности руки были просто свинцовыми.

«Марина, мне страшно, — тихо продолжил ее внутренний собеседник. — Мы больны. Мы умираем. Так не должно быть. Сделай что-нибудь!».

Девушка попыталась сглотнуть. Горло склеилось. Она пожевала язык, кое-как пробуждая слюнотечение, и снова сглотнула. Горло было по ощущениям какое-то рыхлое, ободранное. В ушах как будто стояла вода, и все звуки снаружи казались приглушенными.

Марина все-таки открыла пересохшие глаза, с большим трудом поднесла руку к лицу и не узнала ее: каждый сустав выглядел припухшим, пальцы почти не гнулись и словно скрипели при попытке ими воспользоваться.

«Мы умираем, Марин! — снова в панике завопил внутренний голос. — Ты почему-то стареешь с каждым днем! Это какое-то проклятье! Это местная радиация! Не надо было сбегать из нашего мира. Почему нас никто не предупредил о таких побочках?!»

«Тихо ты», — Марина попыталась сесть. Перед глазами сразу потемнело, в ушах забухал пульс. Она еще раз постаралась сглотнуть. Кожа, горло, глаза, внутренняя часть носа — все было пересохшим. В мышцах поселилась слабость, в суставах — боль, а в голове — устойчивое ощущение какой-то хронической болезни.

«Мне нужен дядя Мадя», — сама себе сказала она и попыталась встать. Получилось не с первого раза и только с упором о тумбочку.

К зеркалу Марина подходить не стала — и так было ясно, что ничего хорошего ее там не ждет. Принялась медленно ходить по комнате, отыскивая в рассветных лучах свою одежду. Идти было тяжело. Она словно брела сквозь густое желе.

Потом так же медленно, шаркая тапками, дошла до кухни и выпила там стакан кипяченой воды, а потом смочила этой же водой глаза. Немного полегчало. Но начало знобить. Тогда девушка отыскала старую, пахнущую пылью и молью шубу и пошаркала на улицу — до будочки во дворе.

На улице было прелесть, как хорошо. Небо было чистейшее, солнце светило ярко, как никогда. Марине даже пришлось прикрыть глаза ладонью: в них будто песка насыпали. Зато как только она загородила солнце, заметила во дворе… Уилла.

Маг стоял над своим алхимическим набором и о чем-то тяжко думал. Волосы его были взъерошены, под глазами пролегли тени. Похоже, он не спал всю ночь и то ли охранял свое творчество, то ли просто не мог заснуть от волнения и решил еще немного потренироваться.

«Кто бы мог подумать, что он такой чувствительный, — невольно промелькнула мысль в голове Марины. — А ведь все это время казался заносчивым гадом».

«Все они такие, — отмахнулся внутренний голос. — А ты иди давай до будочки, иди. Нам еще к дяде Маде пилить».

Но Марину уже немного отпустило. Состояние все еще было препаршивое, но скорая смерть явно отменялась. А значит, можно было отложить поход к врачу хотя бы до вечера: сейчас гораздо важнее было поддержать Уильяма и сделать так, чтобы класс тоже его поддержал.

…

Чем больше Марина совершала привычных дел, тем легче ей становилось. То ли она потихоньку «расхаживалась», то ли работа ее отвлекала, но во время завтрака она уже почти нормально могла сидеть, есть и даже общаться с людьми.

— Марина Игоревна, как Ваше здоровье? — осторожно спросил Леам, стараясь не пялиться на нее слишком уж сильно.

Марина вздохнула. Видок у нее сегодня был такой, что пришлось битый час проторчать у зеркала, пытаясь нарисовать себе лицо. И получилось не очень. Даже вежливый Ксавьер и то нет-нет, да и поглядывал на нее то ли с сочувствием, то ли с неодобрением.

— Немного приболела, — вынужденно призналась Марина. — Не переживай, Леам, все пройдет.

— Может, Вам сегодня не ходить никуда? — предложил эльф. — Полежать немного в постели, отдохнуть…

— Что, такая страшная? — горько фыркнула она.

— Нет, — сказал Леам.

— Да, — в тот же самый момент ответил Крис.

А Ксавьер, как обычно, вежливо промолчал. Но все три ответа были очень красноречивы.

— Леам, ты просто обязан сегодня сварить лучший эликсир здоровья! — преувеличенно бодро сказал Крис. — Для Марины Игоревны.

Леам неловко покосился на учителя и ответил:

— Вообще-то, это одно из сложнейших зелий. И приготовить его сегодня вряд ли получится, если верно следовать рецептуре.

— Почему? — удивился Крис.

— Потому что оно настаиваться должно полгода, — пояснил эльф. — К тому же, изготовление этого зелья потому и считается традиционным на Игрищах, что готовый продукт передается во владение герцогства.

— Чего?! — Крис возмутился настолько, что даже привстал, но тяжелая ладонь Ксавьера усадила его обратно.

— Готовые зелья собирают, настаивают в погребах герцога и используют во время страшных эпидемий, — пояснил Леам. — Это одна из причин, почему Академия остается на плаву: ее спонсируют богатые люди, чьи семьи были спасены посредством ученических зелий.

— Блин, несправедливо! — надулся Крис. — Вкалываешь ты, а пользу получает Академия.

— Рука руку моет, — философски пожал плечами Леам. — И между прочим, во время последней эпидемии первым делом лечили именно учеников Академии — чтобы позже они смогли восстановить потраченные запасы зелья. Считай это вкладом в будущее.

— Но помощь нам нужна в настоящем, — возразил демон. — Точнее, не нам, а Марине Игоревне.

— Не переживайте, ребят, — через силу улыбнулась она. — Дядя Мадя сказал, что у меня просто душевное истощение. И что надо просто отдохнуть хорошенько, и все само пройдет.

Она ощутила на себе взгляд Ксавьера, но когда повернула голову, тот уже смотрел в свою тарелку.

— Ну, раз Вам надо отдыхать, тогда, может, выходной устроим? — предложил Крис. — До финала, по крайней мере.

Марина покривилась, как будто откусила лимон без сахара. Если даже в «рабочие дни» магики вечно умудрялись наворотить всякого, то что же они сделают за так называемый «выходной»? Об этом даже думать не хотелось.

— Нет, — с сожалением отказалась она. — Вчера ректор сказал, что выделит нам ткань для одежды, иглы, нитки и ножницы. Так что после завтрака ты, Леам, сходи с Ежиком до кастелянши. А ты, Крис, наточи нам из мела что-нибудь, чем можно тонкие линии по ткани рисовать.

— Мы что, будем шить? — вылупился на нее демон. — Как девчонки?

— Как взрослые люди, которые знают, что после лета будет осень, и надо утепляться заранее, — укорила его Марина. — И как коллектив, желающий создать для себя единую форму.

Парни переглянулись, но ничего не ответили.

…

Ткань им выдали фиолетово-черную, плотную, почти жесткую. На рубашки такая не подходила, да и для брюк была жестковата. Разве что комбинезоны шить, как у американских фермеров. Но тут вставала еще одна трудность: Марина была не сильна в создании выкроек. Поэтому выбрала совершенно иной вариант.

— Класс, мы сегодня шьем плащи, — объявила Марина, собрав всех с утра пораньше в аудитории.

Никто не удивился: Крис уже успел всем разболтать и о новом уроке шитья, и о состоянии здоровья учителя, так что класс ворчал, бурчал, скрипел зубами, но всерьез спорить не посмел.

— Персиваль, — позвала Марина.

— Да? — настороженно ответил тот, поднимаясь из-за парты.

— Предоставь нам свой плащ, пожалуйста, — мягко попросила она. — Мы будем использовать его как выкройку.

— Чего? — не поверил своим ушам вампир. — Че, правда? Все будем в черных плащах?

Марина кивнула.

— Да вы шутите? — не поверил Амадеус.

— Нет, не шучу, — сказала Марина. — И вот мои аргументы. Во-первых, и от ветра, и от дождя, и от холода защитит. Во-вторых, шить легко: только горловину обработать, да края подогнуть. В-третьих, есть пример, который надо только ровно разложить и обвести. В-четвертых, почти универсальный размер, подгоняется только длина и размер капюшона. Дырки для рогов сам сделаешь при необходимости. Ну, и в-пятых, если ты такой умный, можешь шить камзол, я не против.

Амадеус сразу отказался от звания самого умного: плащ и правда можно было раскроить и сшить тяп-ляп за пару-тройку часов, а с камзолом такой номер не прошел бы.

Повздыхав немного, магики взялись за дело. Покрой у «сатанинской» хламиды оказался максимально простым — там даже рукавов не было, только два слоя ткани: длинный основной и короткий отделочный — чтобы от дождя лучше защищал. Капюшон был посложнее, но тут уж вмешалась Марина, и был создан вариант попроще — с одним швом. И работа закипела.

…

Ах, как приятно было смотреть на работающих магиков! Прямо бальзам на душу.

Еж и все, кто плохо обращался с иглой, старались делать швы подлиннее. Заранее догадавшись, что они будут так делать, Марина велела всем шов по краю выполнять не черными нитками, а белыми: так казалось, что крупный шов — это декоративный элемент, а не признак плохой швеи. И заставляло хоть немного следить за качеством.

Аверлока у них тоже не было, так что край шили вподгибку с закрытым срезом, а горловину и шов на капюшоне — просто частыми стежками через край. Флокси и Кассандра, наконец-то почувствовавшие себя нужными, помогали всем: распутывали узлы, исправляли ошибки и подсказывали, что с чем соединять да куда отгибать край, чтоб подшить.

В итоге к обеду почти все были в плащах — кроме, разумеется, Дубка и Поморника. Даже Денеба и тот сотворил себе черную хламиду. Заставив ребят отчистить остатки мела с новой одежды, она выстроила их всех у доски, отошла назад и взглянула на результат.

— Эх, ну почему телефон сел? — вздохнула она.

Класс как будто и правда форму надел. Жаль только, черную, мрачную, даже как будто веящую жутью.

— А давайте белую шнуровку сделаем? — неожиданно предложила Касси. — Как у Вас на форме.

Она кивнула на декоративный шов-шнуровку, что подгонял размер Марининой мантии.

— Неплохая идея, — согласилась девушка. — А где возьмем шнурки? И как отверстия делать будем?

— Да сверху пришьем, петлей, как на шинелях гвардейцев, — тут же сообразила девушка. — А веревку возьмем бельевую: она длинная, на всех хватит. А если и не хватит, у мамы ее много.

— Прекрасно, — одобрила Марина. — Ну, тогда за дело!

И снова она еще четверть часа любовалась занятыми делом магиками. Ах, какое же это наслаждение — видеть, как ребята что-то для себя создают. Тем более, что когда они увидели друг друга в форме, отношение к шитью чуть улучшилось. Похоже, магикам понравилась идея перестать быть изгоями и прятаться от общества по углам и стать, наконец, единым целым, гордиться собой и друг другом.

…

Так что когда после обеда пришло время идти на финал Игрищ, из здания вышли пятнадцать магиков в черных плащах с яркой белой отделкой. Марина, вышедшая следом, думала, что они сразу отправятся к центральному корпусу, откуда уже слышны были крики лоточников и шум толпы приезжих. Но магики всей толпой пошли на задний двор.

— Эй, Уилл! — сказал Крис, когда они под обеспокоенным взглядом Марины остановились мрачной черной тучей и уставились на мага, который как раз заканчивал складывать свой набор алхимика.

— Чего тебе? — настороженно буркнул парень, оглядывая их новый жутковатый облик.

— Иди сюда, — поманил его Крис когтистым пальцем.

Уильям недоверчиво сощурился. Но было ясно, что сопротивляться бесполезно: при желании магики могли его подтащить силой.

Он осторожно подошел. Крис вытянул руку. Флокси вложила в нее черный комок ткани. Демон встряхнул его, разворачивая, а затем… накинул на мага. Тот от неожиданности вздрогнул.

— Не дергайся, — сурово сказал ему Крис. — И рожу не строй. Девочки старались.

— Оно и видно, — буркнул Уильям, но не особенно громко. — Все криво-косо.

— Не нравится — сам шей, — отрезал Крис. — Там еще целый рулон остался.

Он резким движением затянул на шее мага плащ, будто пытаясь его удушить. Но покрой этого не позволял.

— Иди и уделай этого гада, из-за которого нас всех… Ну, ты понял, — сказал он, хлопнув Уилла по плечу так, что тот покачнулся. Затем сунул ему в руки набор алхимика и развернулся к остальным:

— Ну что, ребят, — сказал он. — Пойдемте, что ли, займем удобное местечко?

И класс шумно утянулся в сторону центрального корпуса. Уильям постоял некоторое время, оглядывая себя. Хмыкнул и пошел следом, держа наперевес набор алхимической утвари.

— Ксавьер, ты тоже думаешь, что это было мило? — спросила Марина мужчину, что все еще стоял неподалеку от нее.

— Неподходящее слово, — возразил тот. — Скорее, символично. Вы идете?

— Да. Если дойду, — вздохнула Марина: сидеть, наблюдая за работающими магиками, было куда проще, чем идти за ними по полуденному пеклу, пытаясь держать лицо перед огромной толпой и стараясь не думать о собственном самочувствии.

Ксавьер молча предложил свой локоть.