Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)

…Но баранку не бросал шофер

В начале августа сорок первого года в верховьях Днепра, невдалеке от незабываемой Соловьевой переправы, можно было увидеть переполненный ранеными санитарный автобус с номером и табличкой, напоминающими о былых мирных рейсах по московскому асфальту.

Раскачивались подвешенные койки с ранеными, тяжело скрипел автобус на ухабах, как ни осторожно объезжал московский шофер колдобины, рытвины и свежие воронки от снарядов и бомб.

Москва отправила в действующую армию не одну сотню автобусов. Многие переоборудованы под санитарные и штабные. 25 октября санитарному управлению Западного фронта передали еще 100 автобусов. Каждый санитарный автобус перевозил двенадцать тяжелораненых (носилки подвешены к потолку, меньше тряска) и десять легкораненых. А всего автосанитарные роты могли одновременно транспортировать 1500 человек.

Если восемь трамвайных депо в Москве почти полностью сохранили вагонный парк, то число автобусов на улицах столицы резко сократилось.

Однако авторемонтные заводы были перегружены работой, так как выполняли срочные заказы фронтовиков.

Генерал А. П. Белобородов с благодарностью вспоминал: "Московский авторемонтный завод № 1 отремонтировал нам более 200 машин…

Бойцов нашего автобата, совершавших регулярные рейсы в столицу, на любом предприятии, в учреждении встречали с радостью и надеждой. "Сибиряки помогут побить фашиста", — говорили москвичи".

Авторемонтники хранят с военной поры письмо К. К. Рокоссовского: "Искренне благодарю… за инициативу и высококачественную работу по восстановлению и ремонту автомашин. Желаю всему коллективу успехов в работе". А Г. К. Жуков поблагодарил устно за срочно выполненное поручение. Западный фронт попросил Моссовет помочь с автотранспортом. В те дни в заводских дворах, гаражах, на улицах стояло без движения много грузовиков, оставленных при спешной эвакуации или поврежденных. Через три дня, после ремонта, две с половиной тысячи машин было передано армии.

Во второй половине ноября Моссовет решил сделать Ленинграду подарок. На кондитерской фабрике "Красный Октябрь" хранился большой запас шоколада. И вот двадцать одна грузовая машина с шоколадом отправилась по молодому льду Дороги жизни.

Москва сама не жила в достатке и не всегда ела досыта. Но когда поздней осенью многие ленинградцы болели дистрофией, Москва протянула руку помощи оголодавшему Ленинграду. Можно ли вообразить себе подарок более питательный, чем "продовольственная посылка", доставленная двумя десятками грузовиков?

Позже Моссовет направил в Ленинград колонну автобусов. Погрузили их на платформы. Позади Ярославль, Тихвин, вот конечная действующая станция Октябрьской железной дороги — Жихарево, дальше Ладога. В Ленинград везли сверхнужные военные грузы, а обратными рейсами эвакуировали детей и больных. Часть сидений в автобусах сняли, часть переставили — теперь можно было вывозить каждым рейсом по тридцать ленинградцев вместо двадцати.

Водители автобусов оказались в тяжелой боевой обстановке. Фашисты беспощадно бомбили Жихарево. Сожгли теплушки, в которых ютились водители. Кончилось горючее, к счастью, на дне застрявших на путях цистерн нашли бензин. Несколько автобусов изрешетило осколками. Но лишь 14 апреля 1942 года, когда лед опасно истончился, появились зловещие трещины и полыньи, рейсы прекратились. На Большую землю вывезли 169 тысяч ленинградцев, и сорок автобусов вернулись на московскую автобазу. Начальником колонны был директор 3-го автобусного парка Виктор Гаврилович Иванов, а комиссаром — инструктор МГК ВЛКСМ Виктор Никитич Красов. Красо-ву посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Каких только ответственных поручений не выполнял 6-й транспортный полк, которым командовал талантливый организатор И. М. Гоберман! Это он и его помощники "в пожарном порядке" привозили снаряды на огневые позиции батарей, вели в городе аварийно-восстановительные работы после воздушных налетов, помогли отправить из Москвы 7500 станков, крупнейшие московские типографии, драгоценные экспонаты ряда музеев. Вывезли под самым носом у противника 2500 тонн хлопка с фабричных складов подмосковного Нахабина; вывезли в такой же критической обстановке 1500 голов рогатого скота из Талдома; мяса не хватало и во фронтовом рационе, и при отоваривании продовольственных карточек.

Совершали сверхдальние рейсы в сверхсрочных случаях. Когда в четырехстах километрах, в городе Дзержинске, нашлось нужное сырье для производства боеприпасов, туда снарядили машину с прицепом. Через сутки два водителя, сменявшие друг друга, рапортовали о том, что приказ Ставки выполнен и взрывчатка доставлена в Москву.

Если подсчитать фугасный "багаж", сброшенный на транспортный полк Москвы — на гаражи, стоянки, автомашины в пути, — выйдет по одной бомбе (не считая зажигательных) на каждые три машины.

После возвращения автобусов из Ленинграда туда отправили колонну из ста грузовиков. В Жихареве московских водителей настигли свирепые морозы — до минус тридцати. Не всем удавалось отогреться в блиндажах, срубленных в лесу. Многие обморозили руки, "но баранку не бросал шофер". Опять налет на станцию, опять разбитые машины, опять убитые и раненые, опять один грузовик "нырнул" под воду и его вытащили с помощью водолазов.

Такого рода авральные рейсы, оперативные задания выполнялись потому, что в транспортном полку Моссовета царила фронтовая дисциплина.

Никто в колоссальном по тем временам — 900 машин! — московском автопарке, разделенном на батальоны и роты, не давал воинской присяги, не имел воинских званий. Но все подчинялись воинскому уставу.