Моя маленькая месть (СИ)

Глава 25

Синенькая юбочка,

Ленточка в косе.

Кто не знает ведьмочку?

Ведьму знают все.

Подружки на шабаше

Соберутся в круг.

Как колдует ведьмочка!

Лучше всех подруг.

Кружится и юбочка

И ленточка в косе,

Кто обидел ведьмочку,

Все лежат в росе.

Задорная детская песенка кружилась в голове, когда я, сама серьезность, скромность и невинность, входила в зал заседаний.

Видимо, семейство Монфей опасалось фейерверка эмоций с моей стороны, раз добилось закрытого судебного представления. В последний момент передумало. А еще утверждают, будто у людей без дара интуиция слабо развита!

Отсутствие зрителей меня чуточку расстроило, но тесное общение с Деймоном тлетворно на меня влияло, я согласилась не размазывать Эрика по мостовой тонким слоем. Ему еще со своей Елизаветой как-то жить, пусть ограничится красными ушами. Пожалеть, убогого, надо: без любви, без перспектив, с синим языком. С высоты своего счастья мне нетрудно.

Деймон со мной не пошел, сослался на то, что его присутствие могут истолковать превратно, поэтому меня сопровождал мэтр Олоний. Вот уж кто вне подозрений! Хотя от папаши Эрика всего можно ожидать, вдруг он мне связь и с фонарным столбом припишет? Вот он сидит, такой важный, думает: как сейчас даст больно! Только можно ведь и промахнуться, самого себя щелкнуть по носу.

Вручила повестку секретарю и вежливо поздоровалась с судьей:

— Ваша честь.

Даже книксен сделала.

— Мой защитник, — представила спутника. — Достопочтенный мэтр Герберт Олоний, магистр магии и профессор уголовного права.

О последнем узнала по дороге в суд, но преподнесла все так, будто изначально воспринимала его как защитника, а не моральную поддержку.

Зато теперь понятно, отчего Деймона на уголовщину потянуло — учитель прельстил рассказами об убийственной романтике.

— Кхм…

Судья переглянулся со старым лордом, будто спрашивая совета, как поступить в непредвиденной ситуации.

Ай-ай, господа, рассчитывали вчетвером раздавать одну бедную девушку! Эрик с папенькой явились с адвокатом, чем я хуже?

Только лорд Монфей открыл рот для выражения бурного протеста, как мэтр Олоний ловко подсунул судье под нос лицензию и диплом со всеми печатями. Сдается, он и перо феникса из рукава выудил, если понадобилось. Не человек, а воплощение Двуликого какое-то!

— Все в порядке, — с видимым сожалением, обращаясь к хмурым обвинителям, констатировал судья и вернул мэтру бумаги. — Можете занять свое место рядом с подзащитной.

Цок-цок.

Голову прямо, на Эрика не смотрим, рож не корчим. Пару раз вздохнем — и глазки в пол. Идеальная мать, женщина и возлюбленная, ходячая добродетель.

— Итак, все стороны в сборе. Заседание объявляю открытым!

Стук молотка подал сигнал к первому акту пьесы. В ней адвокат обвинителя в красках живописал злодеяния особы, едва не погубившей лучшего представителя имперского общества. Я аж заслушалась и прониклась отвращением к мерзкой ведьме, вылезшей на минутку из пучины разврата, чтобы отравить наивного Эрика. Правда, оставалось загадкой, как он не разглядел печати порока на ее челе. Но ему простительно: всего двадцать три годика, а тут цельная ведьма, соблазны… Потом, конечно, он осознал свою ошибку, но коварная я приставила нож к горлу и потребовала на себе жениться. Ну и чашечку чая, чтобы подсыпать туда приворотное зелье. Эрик оказался кремень, быстро сделал предложение другой. Тогда зловредная ведьма надумала его извести. И переписать его имущество на себя — это я уже сама мысленно добавила. Если уж злодействуй, то до конца. Героические усилия врачей спасли влюбленных, но оставили шрамы на их теле и репутации. Елизавета, между прочим, тоже в благотворительности принять участие хотела, а Эрик — подобрать на том же балу невесту номер два, если с первой любовь сдуется. Компенсируй, мол, Джуди упущенную выгоду.

Разумеется, адвокат использовал другие выражения, но нелепица выходила та же.

Чтобы не смеяться в голос, решала задачки по арифметики. Она всегда давалась мне тяжело, печальная мина обеспечена.

Успела дойти до умножения дробей, когда судья позволил мне изложить свою точку зрения.

Мельком глянула на Эрика и его попашу. Напряжены, ждут подвоха. Правильно ждете, милые, я не зря молчала, не швыряла огнем как обычно.

Поднялась.

Мэтр Олоний на мгновение крепко сжал мою руку. Успокоила его взглядом: комедий не намечается, только трагедия.

— Ваша честь, — голос мой чуть подрагивал — я умело вжилась в роль, — мне прискорбно слышать все то, что здесь было сказано. Особенно в свете тех обещаний, что подвигли меня приехать в столицу, искать встречи с лордом Эриком Марлоу. Признаю, в случившемся есть моя вина. Мне следовало бы сразу догадаться, между нами не может быть ничего общего, но, как любая девушка, я верила в сказки. А еще честному слову человека благородного происхождения. Вот, возьмите!

Протянула связку бережно сохраненных писем.

— И составьте свое суждение и о моей нравственности, и о том, кто из нас двоих являлся соблазнителем.

— Протестую!

Раскрасневшийся адвокат папаши Эрика едва не брызгал слюной.

— Эти… Эти письма — подделка!

— Откуда вы знаете, что это письма? Откуда вам известно их содержание? — вступил в бой мэтр Олоний.

— Но ваша подзащитная только что сама…

— Моя подзащитная лишь попросила приобщить к суду некую улику или улики.

— Не делайте из меня дурака! Айла достаточно пространно намекнула на сделанное сыном моего подзащитного предложение, предложение, даже мысль о котором нелепа!

— Вовсе нет. — Я твердо выдержала его гневный взгляд. — Вы юрист и должны точно воспроизводить формулировки. Я говорила о неком честном слове, каком именно, додумали вы сами. Или, как утверждает мэтр Олоний, вы действительно что-то скрываете от суда?

Когда целыми днями вертишься в Уголовном департаменте, волей не волей нахватаешься канцелярских оборотов.

Выдав заковыристую короткую речь, довольная собой, опустилась на место.

А вот адвокат доволен явно не был, наоборот, посылал всех и вся к демонам.

— Протест отклоняется, — музыкой прозвучало для моих ушей. — Суд объявляет перерыв, чтобы ознакомиться с новыми уликами.

И потянулись долгие минуты ожидания…

Пока я мирно болтала с мэтром Олонием на отвлеченные темы, скамья обвинения бурлила. Отец и сын явно не сошлись во мнениях. Закончилось тем, что, вырвавшись из цепкой хватки родителя, Эрик направился ко мне.

— Что делать? — шепотом спросила мэтра.

— Выслушать. Если предложит примирение, соглашайтесь.

Соглашайтесь! Да мне ему… Впрочем, если уж начала новую жизнь, то начни ее правильно.

— Джульетта…

Эрик робко закашлялся. Ну прямо невинная овечка из речи адвоката!

— Да?

Сделала вид, что только сейчас его заметила.

И ни капельки не хочу превратить в козленочка. Хотя тут мое хотение разбивалось не только об Уголовное уложение, но и скромные возможности. Это в древности необразованные ведьмы бесконтрольно видоизменяли население, а теперь все строго по учебному плану и должностной инструкции.

— Джульетта… — Он сделал поверхностный вздох и через плечо глянул на отца. — Я… Я не хотел до этого доводить.

Сижу, молчу, жду примирения.

— Я… Ты тоже нехорошо поступила!

А как все начиналось! Опять Джульетта виновата.

Но «тоже» — уже прогресс, вдруг я недооценила побитого молью принца.

— И готова публично извиниться.

А ты думал, снова гадостей наговорю? В суде? Нет, милый, я ученая.

— Прямо в суде готова и выплатить штраф. Ну и бесплатный антидот сварить, хотя… — Мельком посмотрела на рот Эрика. — У вас синева уже сошла, у леди Елизаветы тоже скоро должна.

— Ты изменилась!

А вот и зубы прорезались.

Люди не меняются, меняются только маски.

Пожала плечами:

— Стала взрослее?

— Другой.

Перевод: я не добился нужной реакции, поэтому удаляюсь. А мог бы обойтись без скандала… Ничего, грабли и для дворян полезны, лоб не расшибет.

Удар действительно вышел знатный, особенно по самолюбию.

А следовало бы знать, что влюбленные девушки хранят письма возлюбленных под подушкой, перечитывают долгими бессонными ночами, а не воровато сжигают в печке. Но кто с кем общался, тот на то поведение и рассчитывал.

Как вытянулось лицо лорда Монфея! Беднягу аж перекосило от осознания моей честности и порядочности. Он столько денег на адвоката потратил, а неразборчив в словах и связях оказался сыночек. Сдается, сразу за дверьми зала суда Эрик получит сочную оплеуху, а то и вовсе с треском вылетит из завещания. У дворян с этим просто: развелся с постылой женой, купил себе молодую — и снова отец.

Меня наказание тоже не обошло стороной, но я морально подготовилась. Подготовиться материально, к сожалению, не получилось, однако мэтр Олоний обещал помочь, беспроцентно ссудить нужную сумму на неопределенный срок.

— Деймон потом отдаст, — беззаботно отмахнулся он.

Нахмурилась:

— С чего бы?

У нас отношения только начались, он мне не муж, чтобы долги оплачивать.

Мэтр Олоний многозначительно улыбнулся и толкнул локтем в бок:

— Самое интересное пропустите!

Я? Да никогда в жизни! Когда еще представиться случай поставить на колени дворянина? В переносном смысле, по суду извинения приносились стоя, но я потребую еще в письменном виде, над кроватью в рамочку повешу. Свои произнесла на удивление легко — отболело.

После… После я поехала не праздновать, а на работу. Тяжела участь отбывающей наказание практикантки! Сердце грела лишь грядущая совместная поездка с Деймоном на выходные, где мы планировали придаться разнузданной страсти. В первый раз, между прочим, что бы там обо мне ни думали. А думали, как оказалось, всякое, еще и щедро делились с окружающими.

— Вот!

Закачавшая внутрь очередную порцию змеиного яда Эльвира вручила мне письмо.

— Там еще второе есть, но, ладно, пожалею. Не все сразу.

— Нет уж, давайте оба!

Гадая, что еще могло случиться, забрала конверты. Один со штемпелем академии, второй от родителей. Волнуются, наверное, как я, пеняют на недостойное поведение, помешавшее провести с ними каникулы. Все оказалось гораздо хуже…

— Деймон, ты это видел?!

Вихрем ворвалась в кабинет и сунула под нос некроманту письмо. Он недовольно глянул на меня, прошипел:

— Осторожнее! Ты едва не уничтожила улики.

Те песчинки и кусок грязной ткани на бумажке?

— Боюсь, скоро кое-кто другой уничтожит тебя, а ты о грязи с кладбища думаешь.

К счастью, мы были одни, выбирать выражения не приходилось.

Кабинет Деймона, секретный оплот следствия имперского масштаба, достался мне в качестве довеска к сердцу его владельца. Пусть из моего тут пока была только сумочка, но я намеревалась со временем застолбить помещение, изгнав из него лишний элемент — не в меру языкастого сменщика Деймона.

Сейчас дело тоже касалось языка. Чьего-то неуемного змеиного жала — не сомневалась, пасквиль сочинила Эльвира. И ладно бы оставила его при себе, в рамочку вместо диплома повесила, так она послала свои выдумки родителям. Моим родителям. И, что хуже, ректору. Стенания отца и поджатые губы матери я как-нибудь пережила, уверена, одного взгляда на Деймона хватило бы, чтобы родительница начала прихорашиваться и строить глазки. А вот ректор не женщина, он в два счета уволит некроманта. Ну и меня вышвырнет из академии, само собой.

— Что за?..

Не будь меня рядом, Деймон бы выругался, но он старался спасти остатки моего воспитания. Будто бы при повторном прочтении что-то изменилось, некромант заново пробежал строки глазами и в недоумении уставился на меня.

Насупилась:

— Полагаешь, моих рук дело? Мол, с предложением тороплю.

Деймон медленно покачал головой и разгладил лежавший перед ним лист.

— Сомневаюсь. Ты не круглая дура.

— Зато у нас тут завелась прямоугольная.

Отодвинув свободный стул, оседлала его, уперлась подбородком в жесткую спинку.

— Почему прямоугольная?

Деймон неодобрительно глянул на меня, но замечания делать не стал.

— Потому что гроб прямоугольный, а жидкость принимает форму сосуда, в котором находится.

Некромант нахмурился.

— Какая жидкость? Какой гроб? Что за бред ты несешь!

— За бредом — это к Эльвире, — сдала злейшего врага. — И за желчью тоже. Не человек, а ходячее проклятие!

— Ты думаешь, это она?..

На лбу Деймона залегла глубокая морщинка.

— Ну а кто еще? Она и намекала, и открытым текстом говорила. Вспомни ее улыбочки.

— Но какая ей выгода?

Окончательно позабыв о работе, некромант принялся расхаживать по комнате.

— Избавиться от меня. Раздражаю я ее. Красива, молода, с призраком поладила, нареканий нет. А еще ты. Завидует наша кобра. Она меня под статью подвести пыталась, — с юристами поведешься, терминов наберешься. — Только я сразу смекнула и на все просьбы отвечала «нет».

— То есть, — попытался подловить Деймон, — противозаконные просьбы других людей ты бы выполнила?

— Нет, конечно!

Сопроводила возглас взглядом «за кого вы меня принимаете!»

— Но кто бы не сочинил анонимку, придется ехать, объясняться.

Судя по лицу Деймона, он тоже понимал, чем обернется незапланированное возращение в Бердыч.

— Я на всех склянках лаборатории поклянусь, что ты меня не совращал. Чистая правда, между прочим, потому что мы как школьники.

— Хороши школьники! — усмехнулся Деймон.

Видимо, вспомнил, чем мы занимались на крыше. Я тоже вспомнила и густо покраснела.

Стукнула кулаком по стулу:

— Не сейчас, Деймон! Нам линию защиты продумать нужно.

— О, смотрю, участие в суде пошло тебе на пользу!

И уже серьезно, без тени улыбки добавил:

— Нам много чего нужно продумать. И на время увеличить дистанцию.

Вздохнула:

— Понимаю…

Никаких поцелуев, никаких объятий, снова «айл» и «айла».

— Это ненадолго, — попытался ободрить Деймон.

— Как знать…

Что-то я настроена пессимистично.

Мы действительно жили в одном доме, одни, без пригляда. Кто поручится, что с самого первого дня не устраивали оргии? Вдобавок наша взаимная неприязнь, затем переросшая в любовь, слишком бросалась в глаза.

А когда мне надоедал Деймон, я прелюбодействовала с демонами, уединялась в кладовке с курьерами и дворянами в экипажах. Все со слов анонима, превратившего меня в лидера развратного движения империи.

— Я не узнаю тебя, Джуди!

Деймон обнял меня со спины, уткнулся носом в макушку.

— Моя воинственная ведьмочка изобрела бы тысячу и один способ, как отомстить обидчикам.

— Ты мне сам запретил, никакого членовредительства и необдуманных поступков. Вот стараюсь, следую твоим заветам.

Улыбнулась и потерлась затылком о его подбородок.

— Это-то и странно!

— Ты дурно на меня влияешь.

— Ты тоже.

— Я?!

Наглый поклеп! Как после такого усидеть на месте?

— Да ты. — Деймон давно обзавелся антидотом к моим убийственным взглядам. — Прежде я вел чинную, размеренную жизнь…

— Ложился в десять вечера.

— И это тоже. Иногда. Редко. Не сбивай меня с мысли!

— Господин некромант, — с лукавой улыбкой обошла вокруг него, скользя ладонью по телу, — как же вас легко запутать! А ведь на кладбище ценится усидчивость и хладнокровие, как же вы справляетесь?

Деймон сначала насупил брови, а потом от души рассмеялся, клюнул губами в щеку:

— Ты восхитительна!

— Никогда в этом не сомневалась.

Именно так, женщину красит высокая самооценка, а не платье и губная помада, чтобы там ни проповедовал Алекс. А еще любимый и любящий мужчина рядом, с ним ты всегда отличница, победительница и императрица.

Постояла, подумала и решила: ничего у тебя не выйдет, Эльвира. К Астароту мой пессимизм! Я благополучно перейду на пятый курс, Деймон получит повышение, которое мы отпразднуем в одной постели на зависть злобной секретарше, которую никто не любит. Но если Эльвира скоропостижно скончается от разлива желчи, я тут ни при чем!