Моя НЕвеселая ферма

17. Не до скуки

Вопреки популярному в моем мире мнению, утро началось совсем не с кофе. Оно началось с записки, которую я обнаружил прямо у себя перед носом, стоило открыть глаза. Пахло послание жасмином и травами, что красноречивее любых слов отсылало к той, кто его написал.

Но почему Адалинда прибегла к записке, когда мы живем под одной крышей? Обиделась на что-то ведомое только ей, или же это какая-то скрытность в свете последних событий с культом?

Это она еще про письмо от инквизиции не знает. Я вчера так и не дождался возвращения ведьмы и уснул, так что ей еще предстояло узнать неприятные новости.

Или нет?

Письмо лежало там же, где я его оставил, но не в том положении. Значит, Адалинда в курсе.

Угловатым, но ровным почерком на клочке бумаги было написано следующее: «Пока ситуация с инквизицией не прояснится, буду кошечкой в лесу. Не скучай». И рисунок довольной кошачьей морды.

Не успел я удрученно вздохнуть, как бумажка вдруг вспыхнула зеленым племенем и сгорела в мгновение ока. Мда уж, конспирация сотого уровня, не иначе. Тем не менее, чувства касательно пусть и временного, но ухода Адалинды, оказались противоречивыми. С одной стороны, никогда не жаловался на одиночество, а с другой — вроде уже чего-то и не хватает.

— Скучновато, ага, — пробормотал я, качая головой. — Соскучишься, блин, тут.

Позавтракав принесенными вчера Яррой припасами, я решил поработать и отнести письмо от инквизиции адресату. Заодно попробую что-нибудь разузнать у Шарлотта и сумку верну. А еще надо не забыть поблагодарить Ярру за вкусную еду. Это важно.

Кто бы знал, что быть вежливым так непросто…

Умывшись и одевшись, я вышел на порог и едва не наступил на аккуратный мешочек из черного бархата прямо перед дверью, рядом еще и сверток аккуратно перевязанный ленточкой. И тут записка: «Извини за пауков, они не привыкли к гостям. Влад».

Внутри мешочка весело позвякивало пять монет. Неплохо! Мое благосостояние растет с каждым днем. Надо бы разузнать что-то про местные цены. Почем тут нынче человеческая жизнь? Вдруг я не так богат, как думаю? Но это все в процессе.

Следующим я развернул сверток. Внутри оказалась практически невесомая и очень даже приличная рубаха. Даже ярлычок имелся — «Клыки и шелка». Это что же получается, у Влада свое производство? Вот ведь предприимчивый кровосос!

Недолго думая, я быстро переоделся в чистое. Рубаха оказалась, что надо — легкая, не стесняющая движений и прохладная. К тому же, по размеру идеально подошла.

Что ж, вид теперь у меня более чем приличный. Можно идти по делам.

Портал на пороге снова заискрился и явил мне очередную посылку. В этот раз для Бранна. Мда, прощайте, беззаботные деньки. Здравствуй, официальное трудоустройство. Ну, почти официальное.

Взяв посылку и заперев жилище, я прошел по участку, оценивая проделанную Нирой работу. Что сказать — мой огород стал выглядеть так, как никогда не выглядел бы благодаря моим жалким потугам. Дриада постаралась на славу: все ровненько, чистенько, опрятно и зелено. Хоть сейчас на шашлыки.

— Красота, — на ум мне пришло лишь одно слово.

— Нравится то, что ты видишь?

Я повернулся и встретился взглядом с Нираиадой. Она стояла всего в паре шагов от меня. Босоногая, в коротком рыжем платье из листвы, с распущенными волосами и отрешенным выражением миловидного лица.

— Да, — ответил я, глядя ей в глаза.

— Тогда как насчет благодарности?

— Спасибо матушке-природе за такое великолепие. И тебе, разумеется.

Нира довольно кивнула, но, спустя мгновение, в ее глазах отразилось сомнение.

— Твои слова звучат двусмысленно.

— Нисколько.

Дриада посмотрела на меня с сомнением, но решила оставить эту тему.

— Куда направляешься?

— Отдать письмо мэру и посылку Бранну. Я же теперь почтальон.

— И времени на растения у тебя нет, — не без укора добавила она.

— По крайней мере, пока. Долг зовет.

— Ага, — дриада прошла мимо и направилась к ближайшей грядке. — Иди, исполняй свой долг, а я продолжу улучшать твой сад.

— С чего такая доброта?

— Это не доброта. — Покачала головой Нираиада. — По крайней мере, не к тебе. Растения не должны страдать из-за того, что их владелец уделяет больше времени чему-то другому. А мне только в радость проводить с ними время.

Дриада опустила пальцы в рыхлую землю и закрыла глаза, кажется, абсолютно позабыв о моем присутствии.

— Ну, не буду мешать, — оставив Ниру колдовать над ростками, я поспешил к Бранну — до его дома было ближе, чем до особняка мэра, да и посылка его оказалась довольно тяжелой.

Что он заказал? Валун?

Удивительно, но мое предположение оказалось правдивым. Как только я отдал дворфу посылку, он достал из нее большой округлый камень и уставился на него с благоговением.

— А булыжники на острове чем-то хуже? — поинтересовался я, не разделяя восхищения товарища.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Бранн. — Это камень с моей родины. Из славных штолен, что под уступом Белого клыка. Он прекрасен. Мне повезло, заполучить такое сокровище!

— Очень за тебя рад.

— Ты не понимаешь, — повторил дворф, любовно поглаживая свой ненаглядный булыжник. — Я положу его в воду, где остужаю заготовки. Магия гор придаст моим работам крепость!

— Кстати, а что ты тут куешь? Я не видел у местных брони или оружия.

— В основном мастерю всякие инструменты, иногда, вот, — Бранн выудил из поясных ножен длинный нож.

— Это что, легендарная финка НКВД? — пошутил я. — Монеты режет, люки отжимает?

— А зачем ножом монеты резать? — удивился дворф. — Зачем вообще монеты резать? Кто будет этим заниматься?

— В моем мире есть такие уникумы.

— Уникумы? — дворф словно попробовал новое для себя слово на вкус. — Тут таких кличут кретинами.

Мы рассмеялись. Все же, первое впечатление меня не подвело — Бранн оказался своим в доску, таким суровым, но добродушным работягой, с которым можно и поговорить по-душам, и выпить, и в разведку пойти. Наш человек.

Ну, почти человек.

— А почему ты спросил про мою работу? — поинтересовался дворф, когда смех стих.

— Хотел попросить тебя, чтобы ты выковал мне какое-нибудь оружие.

— Оружие, — Бранн задумчиво погладил бороду и окинул меня оценивающим взглядом. — Меч?

— Не, — я покачал головой. — Лучше топор. Мечом уметь надо.

— Топором тоже уметь надо, — деловито заметил Бранн. — Ты хоть что-то умеешь?

— Немного, — признался я. — Ножевому бою учили, но чтобы мечом махать — такого не было. Разве что в юности я ИСБ занимался.

— Чем?

— ИСБ, — повторил я и расшифровал, — историческим средневековым боем.

— Ну давай глянем, каким ты там боем занимался, — Бранн потер руки в нетерпении.

Но, к моему облегчению, спаринговать нам не пришлось. Бородач просто вывел меня на задний двор, всучил железный дрын и попросил показать, что я умею.

Я с трудом выудил из памяти остатки былых знаний. Если представить, что у меня в руках длинный меч, то можно показать Бранну позиции фехтования и пару другую ударов. Этим я и занялся.

Бранн скептически наблюдал за моими потугами и качал косматой головой, после чего безжалостно заключил:

— Херней ты занимался, а не боем. Выкую тебе топор.

— Ты же говорил, — я прислонил дрын к забору и выровнял дыхание, — что топором тоже надо уметь.

— Ты дрова колоть умеешь?

— Умею.

— Ну вот они, считай, от пустых голов каких-нибудь гоблинов не шибко отличаются. — Бранн хмыкнул. — Или все-таки будешь с мечом позориться?

— Что сделаешь, с тем позориться и буду, — я вернул кузнецу ухмылку.

— Договорились. Как сделаю тебе оружие — дам знать.

— Спасибо.

— Спасибо себе оставь. Я монетами беру.

Деловой подход. Уважаю. Но сразу деньги Бранн не взял. Сказал, что оценит работу только после завершения. На этом и порешили. Я оставил дворфа в гордом одиночестве, а сам пошел к мэру.

Но, буквально на полпути, меня перехватил запыхавшийся Драмси.

— Там!.. — он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. — Парр!.. Он!.. Это!.. — пацан нещадно глотал слова и одновременно судорожно пытался втянуть в себя весь воздух в округе.

— Спокойнее. Дыши глубже. Вдох, выдох.

— Ага, да, — остроухий гомункул внял совету и кое-как успокоился, после чего выдал: — Там Парр собрался со скалы прыгать!

— Чего⁈

— Ну, там, — гомункул указал рукой куда-то за дома, — на берегу, скала есть. Высо-о-окая превысокая! Парр, значит, на нее залез. А теперь…

— Зачем он туда залез? — перебил я остроухого.

— Хочет спрыгнуть, зачем же еще? Говорит, какая-то фея отвергла его и…

— Вот, — я сунул ему в руки свиток от инквизиции, — отдай мэру лично в руки.

— А?..

Я уже не слушал, что там хотел сказать Драмси, так как несся в указанном им направлении. Уж не знаю, что там в голове у Парра, но выпилиться я ему не дам.

Если, конечно, успею.

Пробежав через половину деревни под удивленными взглядами местных, я быстро добрался до нужного места. Здесь песчаный пляж сменялся острыми камнями, а над ними, на практически отвесном обрыве стоял Парр.

— Ты зачем туда залез, дебил⁈ — сходу выпалил я.

— Добрый день, Дмитрий. — Зачем-то поздоровался Парр.

— Какой нахер добрый⁈ Ты уже падал отсюда что ли?

— Нет, — отозвался коротышка, — только собираюсь.

— Ты что, реально хочешь из-за бабы ласты склеить?

— Что, простите?

— Драмси сказал, что ты собираешься спрыгнуть из-за того, что тебя какая-то феечка отшила, — пояснил я.

— Не какая-то! — запальчиво запротестовал Парр. — Шалантиэль — самая красивая фея!

— Ага, а Пикачу — самый сильный покемон, слазь давай!

— Я прыгну! — покачал пустой головой ученик волшебника. — Вот только разбегусь, и прыгну со скалы!

— Да зачем⁈ — парламентер из меня паршивый, но другого тут не наблюдалось.

— Чтобы Шалантиэль узнала, насколько я любил ее! — терпеливо пояснил Парр. — Она придет и…

— А зачем ей сюда приходить?

Парр открыл было рот, но осекся.

— Ну, — протянул он, — не знаю. А вы сможете ее позвать?

— Ты че, больной?

— Неизлечимо, — закивал Парр. — Я болен любовью.

— Ты сейчас говоришь, как Люциан. — Подметил я. — Продолжишь в том же духе, и я сам залезу на эту гребаную скалу и столкну тебя к херам собачьим! Если не веришь, спроси барда — я его вчера из окна выбросил.

— Не надо меня сбрасывать! — Парр на всякий случай отступил от края. — Я сам! Шалантиэль увидит мои бренные останки и поймет, кого потеряла!

— Даже если она и придет, — я оценил высоту и острые камни, на которые шлепнется Парр, если прыгнет, — то увидит лужу крови и переломанное тело. Это еще если тебе повезет, и ты не обделаешься в полете.

— По правде сказать, — снова вернувшись к обрыву, Парр осторожно посмотрел вниз, — у меня что-то живот прихватывает.

— Значит, если прыгнешь, эту твою Шалан-как-ее-там, ждет неприятное зрелище.

— Шалантиэль, — поправил меня Парр и вздохнул так громко, чтобы было слышно даже внизу, под обрывом.

Ученик мага уселся на край обрыва, свесил мохнатые ноги и вздохнул еще разок, не менее громко и очень драматично:

— Ну что я за неудачник? Даже убиться нормально не могу.

Ясно. Он тупенький, как сапожок. Но хоть не спрыгнул — уже хорошо. Правда, зная Парра, не стоило сбрасывать со счетов тот факт, что этот балбес может свалиться вниз случайно.

— Давай в таверне поговорим. — Предложил я. — Выпьем, ты мне на жизнь пожалуешься. Вместо что-нибудь придумаем.

— Правда⁈ — с надеждой спросил Парр. Но, прежде чем я успел ответить, он снова встал на ноги. — Нет! Не давайте мне ложной надежды!

— Я тебе сейчас леща дам! — не выдержал я.

— А зачем он мне?

— В переносном смысле, придурок!

— А куда его надо перенести?

— Сука, тебя что, Драмси покусал⁉

— Нет, — затряс головой Парр. — Только гоблин какой-то. Не давал мне к феям подойти, ну я его и поджег, как вы говорили. Он, правда, в озеро нырнуть успел, а там и его дружки прибежали. Поколотили меня, а потом все это увидела Шалантиэль. Она смеялась, глядя на все это! — Парр жалобно шмыгнул носом.

Он там разревелся что ли? Паршиво. Паренек-то нестабильный. Надо как-то его подбодрить? Может, вдохновляющую речь какую выдать? Вот только не мастак я других словами мотивировать.

Но куда деваться-то?

— Слушай, — я напряг память, выуживая из глубин сознания цитату боксера из известного кино. Вспомнить получилось частично, но этого должно хватить. — Да, гоблины тебя приложили.Но ни они, ни я, ни кто-то другой, ни даже ты сам не ударит тебя больнее, чем жизнь. Понимаешь? Есть ситуации, где неважно, как сильно ты бьешь. Важно, как держишь удар!

Не знаю, насколько близко все это было к тексту первоисточника, но вроде бы подействовало.

— Кажется, я понял! — закивал Парр. — Главное — не сдаваться!

— А еще помни, — добавил я, — баб кругом полно, а ты у мамы один такой хорошенький!

— Мама… — Парр посмотрел вдаль, за горизонт. — Она сейчас на королевском материке. Наверное, печет мои любимые пирожки с черникой.

— Которые ты больше никогда не попробуешь, если свалишься вниз. Слезай уже!

Парр несколько мгновений колебался, но потом кивнул. Он развернулся, но в этот момент край обрыва подломился под ним, и паренек полетел вниз.

Я бросился вперед, даже не представляя, чем смогу помочь. Высота была такой, что безопасно поймать недоумка не представлялось возможным. Но это не значило, что не надо и пытаться.

Когда орущий Парр вот-вот должен был свалиться мне на голову, он вдруг взмахнул руками и завис в воздухе прямо передо мной.

— Твою ма…гию, парень! Ты что творишь⁈ — я аккуратно взял парящего в воздухе мага-недоучку и помог ему встать на ноги. — И чем это воняет? Какую-то дохлую рыбу на берегу что ли выкинуло?

— Наверное, — Парр густо покраснел и попятился. — Давайте в таверне попозже посидим! Мне срочно нужно… по делам!

Сверкая пятками, Парр побежал прочь, а я остался стоять на берегу в легком смятении. Только сейчас пришло полное осознание того, что этот дурачок мог умереть. По-настоящему. Не в бою, не от болезни, а из-за нелепой случайности и собственной глупости. А я ничего не смог бы с этим поделать.

Винил бы я себя, случись это прямо на моих глазах? Хотелось бы ответить «нет». Но это будет ложь. К счастью все обошлось. По крайней мере, в этот раз. Надо не забыть и серьезно поговорить с Парром. Если не вправить ему мозги сейчас, то потом может оказаться уже поздно.

— Дмитрий? — спокойный старческий голос вывел меня из раздумий. — Решил прогуляться?

— Типа того, — я повернулся и увидел неспешно идущего по пляжу Роланда. — Как здоровье?

— Бывало и лучше, — печально улыбнулся старый рыцарь. — Но, Божьей милостью, не жалуюсь. Ты не знаешь, куда это так спешил молодой Парр и почему здесь так скверно пахнет?

— Не знаю.

— Хм, — Роланд задумчиво потер подбородок. — Попробуй пойми, что нынче на уме у молодежи, да?

— Это верно.

— Ты сейчас не в деревню направляешься?

— Туда, — я кивнул. — Надо заглянуть к Шарлотту.

— Не против моей кампании?

— Конечно нет.

Мы вдвоем пошли назад в Лесные дали. По пути болтали о том, о сем. Старый рыцарь оказался приятным собеседником. Очень набожным, конечно, но это не проблема. Тот, кто прошел через настоящие бои, часто обращается к вере, а уж в кого именно — личное дело каждого.

А уж боев-то Роланд прошел немало. Пока мы шли, он вспомнил несколько стычек с сарацинами, когда даже пески стали зыбкими от крови. Рубились крестоносцы отчаянно, и старый рыцарь светился, когда рассказывал об отваге своих боевых братьев.

Мы дошли до центра деревни. Здесь наши дороги расходились. Но Роланд не спешил прощаться. Он вдруг спросил:

— Ты тоже воевал?

Ворот рубахи не скрывал шрамы на моей шее и груди — память о том, как однажды посекло осколками. Под одеждой тоже имелись и отметины, пара царапин навсегда осталась на лице, но старый рыцарь смотрел мне в глаза. Кажется, он видел там что-то, чего не замечали другие.

— Было дело. — Не стал отрицать я. — По молодости хулиганил, потом после службы в армии на контракт пошёл. Две командировки откатал. В третью собирался, но оказался здесь.

— За что ты бился?

— Как и мои предки — за Родину, за близких, за страну. Мы сражались ради победы.

Роланд важно кивнул:

— Ради победы, — эхом повторил он. — Мы воины, — сухая, но все еще крепкая рука легла на мое плечо, — мы сражаемся ради победы. Мы или видим ее, или не доживаем до поражения. Третьего не дано.

Я согласно кивнул. Роланд вдруг помрачнел. Наверное, вспомнил что-то из своего прошлого. Но, спустя пару мгновений, морщинистое лицо вновь посветлело.

— Спасибо за компанию, — он слегка склонил седую голову. — До твоего прибытия, меня здесь понимала только Ярра. Она тоже воин.

— Я заметил, — слишком уж близкое знакомство с боевыми навыками орчихи все еще оставалось свежим в моей памяти.

— Ты же говорил, что идешь к Шарлотту, да? Передавай его жене мои наилучшие пожелания.

— Обязательно.

— Что ж, всего доброго. — Пожелал мне старик.

— И тебе…

— Я все сделал! — ко мне подбежал раскрасневшийся Драмси. — Я передал мэру письмо. Он даже угостил меня куском ягодного пирога!

— Вижу, — следы от этого самого пирога все еще оставались вокруг растянувшегося в улыбке рта гомункула. — Спасибо тебе за помощь.

— Пожалуйста! — Драмси уже собрался уходить, как вдруг передумал и спросил: — А что такое инквизиция?

— Что? — Роланд резко развернулся.

— Мэру пришло письмо с печатью инквизиции, — ответил я рыцарю.

Роланд заметно побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Так что такое инквизиция? — повторил свой вопрос Драмси.

— Это те, кому лучше не доверять, — тихо ответил ему старый рыцарь.

— Тогда все плохо, — пробормотал гомункул и начал ковыряться в носу.

— Почему? — я подошел к нему ближе. — Мэр вскрыл письмо при тебе? Что там было?

— Точно не знаю. — Драмси пожал плечами. — Но Шарлотт сказал, что инквизиция скоро будет здесь…

— Господь всемилостивый, — выдохнул изменившийся в лице Роланд и покачнулся, — помоги нам…