Моя НЕвеселая ферма

7. Дом, милый дом

Сон никак не желал отпускать меня из своих цепких объятий. Взъерошенный и помятый, я сидел за столом и меланхолично жевал какую-то дрянь, которой решил накормить меня Бранн. Нет, на вкус-то вроде ничего. Съедобно. Пирог с чем-то непонятным, но напоминающим рыбу определенно оказался бы намного лучше, будь он свежим, а не трехдневной давности.

Бранн уже поел. Теперь он безостановочно мерил комнату широкими шагами с нетерпением ожидая, когда я закончу трапезу.

— Не мельтеши, а?

— А ты жуй быстрее, а не на меня смотри, — буркнул дворф, после чего вышел за дверь. Тяжелые шаги и жалобно скрипящие доски дали понять, что он продолжил заниматься все тем же, но теперь на свежем воздухе.

Я как раз доел, когда шаги неожиданно стихли. Дверь распахнулась, и на пороге появился озадаченный Бранн.

— Эт чье? — он показал мне острый клык, который держал большим и указательным пальцами. — На крыльце нашел.

— Это Влада, — я мельком взглянул на выбитый клык. — Ты вчера велел его прогнать. Я и прогнал.

— Смотрю, ты не очень-то добр к окружающим, — хмыкнул дворф.

— А чего они меня окружили?

— Злой ты. — Вынес Бранн свой вердикт.

— Ага, — я кивнул. — Ты даже не представляешь насколько прав.

Собеседник вопросительно на меня взглянул.

— Фамилия у меня — Злобин. Дмитрий Николаевич. А «Злой» — мой позывной.

— Твой что?

— Позывной. Ну, типа прозвище среди военных.

— Так ты из служивых? — мой собеседник не выглядел удивленным.

— Командир штурмовой группы, — я кивнул.

— Уважаю, — Бранн одобрительно выпятил нижнюю губу. — Тебя братья по оружию «злым» прозвали?

— Не, — я покачал головой, — еще в школе дразнили из-за фамилии. А если дураку десять раз повторить, что он дурак, то что будет?

— Ну… — Бранн почесал голову. — Он же тупой, а не глухой, так? Он десять раз услышит?

— Он поверит. — Криво усмехнулся я. — Вот я и стал таким.

— Дураком? Или злым?

— Знаешь, если подумать, то злым дураком.

Бранн рассмеялся, но вскоре вновь стал серьезным:

— Ну так, если сам все понимаешь, прекрати им быть и всего делов.

— Не могу. Привычка.

— Даже не знаю, кому тяжелее живется, — покачал головой дворф, — тебе или тем, кто вокруг тебя.

Эту реплику я решил оставить без ответа. Что толку об этом говорить? Да и не интересно мне, кому и как живется. Рядом никого не держу. Если что не нравится — милости просим на выход с вещами.

Кстати, сам я на выход и направился. Остановился на пороге рядом с Бранном и еще раз посмотрел на клык, который он держал в руке.

Длинный и острый.

— А этот Влад, он опасен?

— Не опаснее мошкары. Только та сама жалит, а этот по-доброму крови просит. Если не жалко — можно дать. Он даже заплатит. Но мне не нравится, когда меня другой мужик губами касается. Я что, эльф какой-то⁈ — Бранна аж передернуло. Он весь скривился и недовольно фыркнул. — Вроде и жалко мужика, но не мое это все. Понимаешь?

— Ну да, как тут не понять.

— Но ты за Влада не переживай…

— И не думал. — Хмыкнул я, выходя за порог.

— Он богатый и с голодухи не помрет. — Бранн сунул клык в карман и взял с пола большую сумку. Выпустив меня, он закрыл дверь, но запирать не стал, доверял соседям. — Многие дамы ночью очень ждут его прихода, если смекаешь, о чем я.

— А если его дамы ждут, то чего он сюда приперся? — под стоком с крыши дома стояла большая бочка с дождевой водой. Подойдя к ней, я умылся. В голове сразу прояснилось.

— Новую кровь учуял. Твою, — пояснил Бранн. — Познакомиться, наверное, хотел. Я его потом навещу. Клык отдам, да и про тебя расскажу. Чтобы лишний раз не лез, коли зубы дороги.

— Думаю, он уже сам все понял. На дурака вроде не похож, а то на крыльце оба клыка бы нашлись.

Бранн расхохотался так, что собака Доры снова залилась нервным лаем. Но дворф проигнорировал ее натужное тявканье. Мы вышли за калитку и направились по дороге. Куда идти я не знал, так что просто шагал рядом со спутником. Он свернул с главной улицы и повел меня ближе к лесу.

— Слушай, а где мы находимся? Я знаю, что где-то есть королевский континент, а вот это место…

— Лесные дали находятся на острове Подсолнечном — одном из скопления островов Эха, среди моря Спящих. — Охотно пояснил Бранн. — Эти куски суши, как и весь королевский континент — земля короля Леопольда Третьего. Сейчас Аркадией правит он.

— Ясно, — я кивнул и сделал вид, что все запомнил.

Но, несмотря на мой скептицизм, теперь хотя бы получилось прояснить некоторые вещи. Про корабли до континента мне уже рассказали, так что осталось только ждать ближайшего рейса и надеяться, что маги с большой земли разбираются в иномирцах куда лучше, чем чудаковатый старик Корвус.

Пока я размышлял, не заметил встретившегося на пути Шарлотта. Мэр куда-то спешил, но, завидев нас с Бранном, остановился и улыбнулся до самых острых ушей.

— Доброго дня, господа! — он приподнял свою шляпу-котелок над рыжей макушкой.

— Доброго! — Бранн ответил на улыбку.

Я просто ограничился коротким кивком.

— Идете осматривать свои новые владения?

— Вроде того, — буркнул я и уточнил. — А за какие заслуги мне выдают недвижимость?

— Мы в Лесных далях не бросаем в беде никого, — ответил Шарлотт. — Ферма все равно пустует…

— Ферма? — это слово резануло мой слух. — Какая ферма? Где я, а где огород?

— Вы — прямо передо мной, — просто ответил Шарлотт. — А ваша ферма сразу за тем холмом, на опушке леса. Там… — он встретился со мной взглядом и осекся. — Почему вы на меня так смотрите?

— Решаю, как тебя отблагодарить за разъяснение, — сквозь зубы процедил я.

— О! — снова заулыбался лепрекон. — Не стоит благодарности.

— Ты прав. Не стоит.

— Да ладно тебе, — Бранн хлопнул меня по плечу, — пошли. Все не так плохо. Вот увидишь!

— Жду не дождусь, — в моем голосе не было и тени энтузиазма.

Никогда не мечтал жить в частном доме, а уж тем более вести свое хозяйство. Нет, ничего против подобного не имею, но это не мое. Всю сознательную жизнь я провел в движении, переездах, командировках. Возвращаясь в отпуск, только и делал, что ждал нового задания, с которого мог не вернуться.

Но пока возвращался туда, где никто не ждал. Может, в этом и проблема? Психолог что-то говорил о привязанностях, уюте и прочих благах социальной жизни, о которых я никогда не задумывался.

Все откладывал на «потом», а сам думал, что это «потом» для меня никогда не наступит.

Видимо, наступило.

Мэр откланялся и пошел по своим делам, хотя мне хотелось его послать в ином направлении, а именно — в далекое пешее эротическое путешествие. Чувствуя, как начинаю злится, я поспешил отвлечься созерцанием безмятежной природы. Психолог говорил, что щебетание птиц помогает контролировать гнев.

Ага. Вот только мне сейчас хотелось этим птицам головы пооткручивать. Рано психолог мне справку выписал, ох рано…

Пока я матерился про себя, Бранн довел меня до пункта назначения. Покосившийся и потемневший от времени забор охватывал заросшую бурьяном поляну, посреди которой возвышался мрачный одноэтажный домишко.

— Это еще что за проклятый старый дом? — скептическим взглядом я окинул постройку с забитыми окнами и дверью.

— Не проклятый он, — отмахнулся Бранн. — Это все слухи. Кто тебе уже чего наплести успел?

— Да никто, — слова спутника меня насторожили. — А что за слухи?

— Ну, — всем своим видом дворф демонстрировал нежелание развивать эту тему. Но он понимал, что просто так от него не отстанут, поэтому продолжил. — Тут у нас ведьма раньше жила. Зим сто назад. Потом ее инквизиция забрала. С тех пор дом просто так и стоит тут. Вот и вся история.

— И никаких наследников не осталось?

— Не. Был у ведьмы муж. Он ей с феей изменил. Жена узнала и превратила его в осла. Так скотиной и помер. Труп ведьма волкам скормила, — Бранн кивнул в сторону подступавшего вплотную к забору леса.

— Одна история охренительнее другой, — я сокрушенно покачал головой и пнул калитку.

Та с протяжным стоном открылась на половину, а потом повалилась в бурьян.

— И чего мне с этим добром делать?

— Обустраиваться, — просто ответил дворф и всучил мне сумку. — Здесь вот одежда для работы. Попозже тебе еды подкинут, одежды новой. Колодец тут имеется, так что от жажды не помрешь.

Первое, что мне захотелось сделать — попроситься на постой обратно к Бранну или к кому-то еще. Остановило лишь то, что я никогда не любил навязываться. Значит, придется как-то обживаться на новом месте, пока не представится возможность попасть на корабль до материка.

Но и тут имелась одна весомая проблемка.

— Бранн, я руками только воевать умею.

— Спокойно, все схвачено! — дворф указал мне на сумку. — Там инструменты.

— Я же сказал…

— Да погоди ты! Они не простые, а волшебные! Помогут в работе.

— А можно сразу все наколдовать? — с надеждой спросил я, косясь на объемную и тяжелую сумку в своих руках.

— Нет, придется тебе, друг, попотеть. Я вечерком приду и подсоблю, чем смогу. А пока у меня своя работа имеется.

— И кем ты работаешь? — спросил я не для того, чтобы поддержать разговор, а хоть немного отсрочить неизбежное.

— Я кузнец! — с гордостью ответил Бранн.

— И не можешь ни куя?

— Чего? — не понял дворф.

Наш разговор бесцеремонно прервала уже знакомая мне вездесущая черная бестия. Она запрыгнула на покачнувшийся даже под ее весом хлипкий забор и уставилась на нас зелеными зенками.

— Опять ты, — вздохнул я.

— Она постоянно тут ошивается, — Бранн попытался погладить животное, но то грациозно увернулось от его заросшей густыми волосами лапищи. — Составит тебе кампанию.

— Вот уж не надо. У меня на этих тварей аллергия.

— Чего у тебя на них? — не понял дворф.

— Аллергия, — терпеливо пояснил я. — Реакция организма на кошачьих. Чихать начинаю, и глаза слезятся.

— Брехня!

— Ну смотри, — я бесцеремонно сцапал кошку и, прежде чем та успела протестующее мяукнуть, потерся о нее лицом. — Вот! — кошка отправилась в ближайшие кусты, а я снова обратился к Бранну. — И сейчас…

Ничего не произошло.

— Ну? Где там твои слезы и сопли?

Их не было. Я озадаченно осмотрел ладони, на которых осталось несколько черных шерстинок. Потрогал лицо, нос, поводил пальцами вокруг глаз — ничего.

— Говорю же — брехня! — хмыкнул Бранн. — Эх, молодежь, вы все какие-то болячки себе придумываете вместо того, чтобы дышать полной грудью! Давай, вперед и с песней, начинай работать! Вечером приду и все проверю. Ясно?

— Ага, пахать отсюда и до заката…

— Да не кисни! Глаза боятся, а руки…

— Из жопы. — Закончил я за собеседника.

Дворф в своей привычной манере расхохотался так, что перепугал птиц на окрестных деревьях. Улыбаясь и качая головой, он помахал мне рукой и зашагал обратно.

— Вечером пива захвати, — крикнул я ему вслед.

— О таких вещах приличному дворфу напоминать не нужно! — не оборачиваясь отозвался.

— А ты приличный дворф?

— Еще какой!

Бранн ушел, оставив меня в гордом одиночестве. Точнее, не совсем в одиночестве — черная кошка выбралась из бурьяна, залезла на крыльцо старого дома и теперь вылизывалась там с видом оскорбленной невинности. Она то и дело обиженно косилась на меня зеленым глазом и недовольно дергала пушистым хвостом.

— Да ладно тебе, — примирительно сказал я, убедившись, что меня никто не видит и не слышит. — Ничего плохого тебе не сделали.

— Мяу! — запротестовала наглая морда.

Голос у нее показался мне каким-то знакомым…

— Уж не за тобой ли волки погнались, когда я с голым задом на дереве сидел?

— Мяу! — прозвучало весьма утвердительно.

— Ну, тогда с меня причитается. — Кое-как продравшись сквозь густой бурьян, я поднялся по крыльцу.

Выглядело оно так, будто вот-вот сломается прямо под ногами. Но, вопреки моим скептическим ожиданиям, старые доски выдержали и даже не скрипнули. Кошка запрыгнула на перила, с них перебралась на полку, на которой когда-то стояли цветы, и уставилась на меня глаза в глаза.

— Ладно, — смягчился я, — Не знаю, почему мой организм на тебя не реагирует, но так тому и быть. Оставайся. Пока. На двоих тут места должно хватить.

Кошка мурлыкнула, ловко спрыгнула с полки и заскребла лапами по покосившейся двери. Естественно, открыть ее она не смогла. Не смог и я. Сначала надо выдрать доски, которыми местные, как в одной песне, решили заколотить двери и окна.

Открыв сумку Бранна, я порылся в ней и выудил ладный топор. Гвоздодера нет, но поддеть трухлявые доски и этим можно. Примерившись, я загнал лезвие в щель и…

— Лучше надавить сильнее. Не бойтесь!

Я отскочил, как ошпаренный. Кошка тоже отпрыгнула, чуть не угодив под упавший на пол топор.

— Ай! — воскликнул рабочий инструмент. — Не могли бы вы быть немного аккуратнее? Я — артефакт, а не какая-то болванка!

— Кто ты? — я опустился на корточкии уставился на лежавший на полу топор.

— Артефакт. — Невозмутимо ответил он.

— Откуда ты это говоришь?

— Я — волшебный инструмент и способен общаться с людьми. Вам же нужна помощь, да?

— Ага, — я осторожно поднял артефакт и повертел перед глазами — с виду обычный старомодный топор. Такие в музеях можно увидеть или в исторических фильмах. Вот только там они не разговаривают.

— Тогда давайте начнем! Направьте мое острие в зазор между дверью и доской. Но давите сильнее. До гвоздя еще далеко.

— Так? — я сделал, как говорят.

— Замечательно! — похвалил меня артефакт. — А теперь…

Используя артефакт, как рычаг, я легко отломал кусок гнилой доски.

— А вы не так плохи, как я думал, — признал топор. — Один из моих прошлых владельцев едва не раскроил себе колено, когда пытался колоть мной дрова. Печальный опыт, знаете ли! Я дико боюсь вида крови.

— Ты же топор.

— Прежде всего, я — инструмент! И мне…

— Иногда лучше молчать, — закончил я за топор и вогнал его между остатком доски и дверью.

Дело шло споро. В разговоре с Бранном я немного покривил душой — на службе приходилось работать руками: окопы копать, блиндажи формировать, огневые точки обустраивать и так далее.

Где-то за час с небольшим удалось избавиться от лишних досок. Что любопытно — доски, которыми заколотили дом, оказались насквозь трухлявыми, тогда как дверь, ставни и стены сохранили былую крепость несмотря на минувшее время.

Да и внутри дом выглядел вполне приемлемо. Жутко, но не отвратительно. Настораживало только одно — внутри как будто кто-то жил: все чисто, на многочисленных полках и шкафах никаких пыли и паутины, кровать аккуратно застелена, шкуры на полу мягкие и пушистые. Даже стекла в окнах не мутные!

Чудеса, да и только.

— А чего я хотел от дома ведьмы? — пробормотал я себе под нос.

— Мяу! — моя новая сожительница оказалась тут, как тут. Она растянулась на шкуре у холодного очага и принялась лениво драть ее когтями.

— Будь как дома, — бросил я, а сам отправился обходить новое жилище.

Всего в доме оказалось пять комнат: просторная гостиная, она же кухня, две спальни, кладовая и какая-то лаборатория. Похожую я видел у Загрида в доме, но там все выглядело серьезнее, а тут ступки, глиняные горшочки, чугунки и давным-давно засохшие пучки трав на нитках под потолком.

Обойдя владения, я вернулся в гостиную, где под одной из шкур обнаружил спуск в подвал. Лезть туда не хотелось, но пришлось. Для вящего спокойствия. Внизу оказался холодный просторный погреб. Ничего криминального.

Это точно дом ведьмы? Где пентаграммы, черепа, кровь девственниц, головы летучих мышей и все такое? Следы безумных оргий в конце концов? Эта инквизиция, про которую говорил Бранн, не могла же схватить ведьму за то, что та собирала гербарии и вешала их под потолком?

Или могла?

Не знаю, как тут, а в моем мире об инквизиции истории ходят одна мрачнее другой. Может и тут кто-то наговорил на бедную бабку, вот ту и утащили в казематы какие?

Впрочем, это уже не моя проблема. Тут сейчас своих хватает. Например, заросли бурьяна по всему двору. А тут ни газонокосилки, ни косы. Выйдя на крыльцо, я окинул взглядом теперь уже мою землю, определяя фронт работ.

Фронт оказался мое почтение — соток шестьдесят–семьдесят. Почти везде трава выше пояса, из которой сиротливо торчат несколько яблонек и пара незнакомых мне деревцев. Удивительно, но на яблонях росли яблоки. Именно их и пытался сорвать какой-то голый зеленый пупырчатый тип с ушами, как у кролика, но в разные стороны.

— Эй, ты! — окликнул я незваного гостя. — Какого хрена делаешь⁈

Лысый тип обернулся и уставился на меня немигающими красными глазками, чем-то похожими на поросячьи. Он издал похожий на писк звук, и из травы вдруг поднялись еще три его сородича. И как я их проглядел⁈

Толстенькие, кривоногие, зеленые, мерзкие и в чем мать родила.

— Так, корнишоны свои прикройте, — строго велел я. — А потом разворот на сто восемьдесят и шагом марш отсюда!

Естественно, никто меня слушать не стал. Зеленые твари взялись за дубинки и противно осклабились, демонстрируя острые зубы и длинные фиолетовые языки. Кажется, тут назревает конфликт на почве дележки частной собственности. Ну что ж, конфликт, так конфликт.

— Так, черти, — некстати я вспомнил, что психолог советовал давать людям второй шанс и быть добрее. — Последний раз повторяю — валите нахрен или на удобрение пущу.

Как и предполагалось, слова не возымели никакого эффекта. Что ж, ладно. Я достал из сумки волшебный топор.

— Снова работа? — радостно осведомился он.

— Типа того, — я взвесил артефакт в руке и перехватил поудобнее.

— И чем мы займемся теперь?

— Раскроим несколько голов, — я спокойно наблюдал за приближением противников.

— Вы хотели сказать «пеньков»? — осторожно и с робкой надеждой уточнил топор.

— Нет.

— Ой божечки… — тоненько пискнул артефакт, и его рукоять испуганно задрожала в моей руке.