Моя страна - прежде всего!

Глава 61

Москва.

5 мая 1940 года. Вечер.

Лаврентий Берия.

– Я внимательно слушаю! – подобрался он, готовясь к новой порции откровений.

– В первую очередь мы опросили обеих девушек которые к нашему приезду уже пришли в себя… – спокойно говорил старший следователь. – Их показания сходятся почти идеально. Было даже подозрение что они могли сговориться но на лицо все признаки шока и такое предположение было нами отброшено. Судя по их словам дело происходило следующим образом… Этот участок парка, по словам сержанта НКВД Екатерины Цветковой, был выбран по настоянию Александра, который не хотел чтобы им мешали. Они гуляли втроём, разговаривали. В какой-то момент навстречу им попался неторопливо идущий пожилой мужчина, одетый в поношенный но чистый костюм тёмного цвета. Он прихрамывал и был с палочкой, весь такой, по их словам, интеллигентный, как доктор до революции. Вся компания разминулась с ним и пошла дальше. Через несколько минут сзади раздался зовущий крик и из-за поворота выскочил этот старик, говоря что там двум мужчинам плохо и требуется помощь. Девушки, а потом и Александр, сразу бросились туда и обнаружили двух мужчин лежащих на дорожке. По словам Екатерины она сразу поняла что мужчины уже мертвы и им никак не помочь, но старик утверждал что они только без сознания. Девушка даже смогла понять что их именно убили но вот сделать уже ничего не успела. Потому что этот старик, точнее, похититель, внезапно напал на Александра. Тот был не готов к этому и сразу был выведен из строя ударами по животу и другим частям тела. После этого старик очень быстро оглушил девушек и они уже ничего не видели. Очнулись только после того как похититель с Александром давно исчезли… – закончил очередную часть доклада Беляев.

– Странно, почему он не убил девушек? – с удивлением спросил Берия. – Ведь они же видели его!

– Я тоже не понимал этого! – согласился старший следователь. – Время у него было, а вот свидетели были не нужны. Есть одно предположение но оно не очень тянет на объективность… Возможно, он не убил их потому что был в гриме и вообще полностью замаскировался под старика? Ведь очень трудно принять тот факт что пожилой мужчина с палочкой смог бесшумно убить двух опытных сотрудников охраны а потом так быстро двигаться? Так что, пусть пока и не доказано, но мы исходим из убедительного предположения о том что на самом деле под личиной старика скрывался вполне зрелый и очень опытный боевик. Это объясняет то почему наши сотрудники оказались не готовы к атаке. Они просто не увидели в нём ничего подозрительного и подпустили вплотную… Непростительная ошибка стоившая им жизни! – покачал головой Беляев. – Но, может, и просто пожалел девушек.

– Не верю! – уверенно ответил Лаврентий, напряжённо размышляя. – Опытный боевик так бы и сделал! Никаких свидетелей бы он не оставил! Это же дополнительная опасность, сам понимаешь… Если только девушки не были с ним заодно!

– У меня была такая мысль, товарищ нарком… – согласился тот. – Но в таком случае что мешало им уехать вместе с похитителем и Сашей? Зачем оставаться, зная что на тебя падёт подозрение в пособничестве?

– Хм… логично! – вынужден был признаться Берия. – Что ещё скажешь?

– Проведено обследование трупов. Один из них убит сильным ударом в висок тупым предметом, предположительно, тростью. Другой погиб от удара ножа прямо в сердце. Причём, если первый даже не успел схватиться за оружие то второй его выхватил но вот выстрелить уже времени не хватило. Полагаю, вся атака на охранников закончилась за несколько секунд. Кем бы не оказался этот боевик но он явно обладает смекалкой, силой воли, храбростью и авантюризмом. Кстати, вполне возможно, это мог быть агент иностранной разведки! – предположил Беляев. – У них, уверен, хватает таких специалистов. Ведь если у нас утечка то вполне вероятно что другая страна решила выкрасть этого Александра для себя, хоть я и не знаю в чём его ценность.

– И не узнаешь, старлей! – отрубил Берия попытку выяснить подноготную Саши. – Для тебя должно быть важно только одно – найти Александра и его похитителя! А уж кем там является он сам, это не твоё дело! Понял?

– Так точно, товарищ нарком! – утвердительно кивнул старший следователь и, как ни в чём не бывало, снова заговорил: – Тревожная группа усиления из пяти агентов находилась в момент нападения примерно в пятистах метрах позади и ничего слышала. Проведённый допрос старшего группы показал что в это время один из сотрудников был в туалете, а ещё двое покупали пиво и мороженое, так как у одного из них вчера был день рождения. Остальные их ждали. Благодаря такому наплевательскому пренебрежению к служебным обязанностям и расслаблению они появились на месте нападения только через несколько минут после того как влюблённая пара обнаружила тела девушек и их товарищей. Своей властью я приказал задержать всю группу и сейчас мой помощник обстоятельно допрашивает их, выясняя было ли это всего лишь преступной халатностью или же за этим кроется нечто более серьёзное.

– Твари! – прорычал взбешённый Лаврентий. – Сгною их на Чукотке! Заставлю белых медведей охранять! Пиво выпить захотели?! Мороженого отведать?! Жарко было?!.. Ничего, вы у меня ещё дрожать от холода будете!..

Выпустив пар Берия смог немного успокоиться и махнул рукой, показав что Беляев может продолжать доклад. Невозмутимый мужчина снова перелистнул страницу в папке:

– Руководствуясь вашей информацией о тех кто мог знать более точную информацию о Александре мы выехали на рабочее место Савелия Круглова, следователя который допрашивал Александра ранее и получил от него некие секретные сведения. Как оказалось, в тот день упомянутый сотрудник на рабочем месте не появлялся. Появилось первое подозрение что он может быть как-то причастен к нападению на Александра. Приехав к нему домой мы стучали и звонили но никто не открывал. Пришлось выбить дверь. Быстрый осмотр показал что в квартире находятся повешенный следователь и его мать, находящаяся без сознания и едва дышащая.

– Повешенный? – удивился Лаврентий, нахмурившись. – То есть, ты хочешь сказать что он не мог участвовать в этом деле? Савелий же мой… – едва не проговорился Берия.

– Тут пока спорный вопрос, товарищ нарком… – ответил старший следователь, задумчиво потерев подбородок и никак не показав интереса к его оговорке. Он вынул из папки листок бумаги и протянул его Берии. – Вот это мы нашли у него на столе.

Берия взял лист и начал читать. И чем больше читал тем больше поднимались его брови от изумления. Что это за писанина?!

– Что это такое? – потряс он зажатым в руке листком бумаги. Потом раздражённо бросил его на стол и встал. – Я не верю в то что здесь написано! Какие доказательства что письмо не подделка?

– Письмо обследовал эксперт-графолог… – как всегда, невозмутимо начал пояснять Беляев. – Согласно его отчёту, почерк, без сомнения, принадлежит именно Круглову. Наклон букв, разные завитушки… словом, он уверен что писал повешенный. Разве что, по его предположению, умерший следователь был возбуждён или же нервничал. Это выдают некоторые мелкие различия по сравнению с его прошлыми почерками.

– Ничего не понимаю… – недоумённо проворчал Берия. – Чтобы опытный сотрудник, следователь, который был на хорошем счету… Ну пусть даже оступился, как он тут понаписал… Но повеситься! Это трусость! Он должен был явиться и сдаться! Рассказать всё что знает об этом Волошине! – со злостью сказал он. – А теперь, благодаря его поступку, мы не имеем ни единой нормальной зацепки! Какой-то быстрый старик, который смог бесшумно справиться с двумя нашими опытными сотрудниками… И всё!

– В морге тело Круглова было обследовано и вынесено заключение. Повреждений костей или сильных ушибов на теле нет. Руки ему не связывали. По всем признакам он покончил с собой добровольно, без принуждения. В квартире тоже никаких следов посторонних или борьбы не обнаружено. Разве что у его матери было очень тяжёлое состояние… Она по прежнему без сознания, за её жизнь борются врачи… – дополнил доклад мужчина и закрыл папку.

– Думаешь, она что-то знает? – предположил Лаврентий.

– Сомнительно, товарищ нарком! – не согласился с ним Беляев. – Хотя… может она проснулась, увидела тело сына в петле и у неё случился какой-то приступ? Если нам повезёт и она очнётся то мы сможем её опросить. Но я бы на это не особо надеялся. Если Круглов действительно совершил то что написано в письме то уж точно не стал бы рассказывать матери об этом. По рассказам соседей он её очень любил. В сущности, она была его единственным близким человеком, так как жены или девушки у него не было.

– Плохо! – припечатал Берия с недовольным видом. – Слишком мало информации!

– Мы с помощниками работаем непрерывно… – начал тот, но нарком перебил его:

– Знаю, что работаете! И кое-что накопали… Но этого мало! – продолжил он. – Только товарища Сталина не интересует сам процесс, ему нужен результат! И ответ всего на один, но самый важный вопрос – где похищенный?

– Я понимаю, товарищ Берия… – вздохнул Беляев и замялся. – У меня есть подозрение, но вот доказательств своего предположения нет..

– Говори! – приказал малость разочарованный Лаврентий. Может, у этого следователя есть какая-то ценная мысль? Даже если бездоказательная, но вполне может оказаться полезной в данном случае.

– Я подумал… А не могло ли это быть заранее спланированным планом побега с участием самого Александра? Насколько я понял из слов вашего помощника Николая, он не был доволен своим пребыванием под нашим вниманием. К тому же, Александр не разделял наши идеалы и вполне мог затаить недовольство. Отсюда и желание сфабриковать с помощью неизвестного сообщника свой побег. Тогда объясняются некоторые вещи… Например, выбор именно этого безлюдного участка парка. Или то что его напарник пощадил девушек и не добил их, хотя как свидетели, они были бы опасны… – вслух рассуждал старший следователь под прищуренным взглядом наркома.

– Ты хочешь сказать что Саша потенциальный предатель? – поразился Берия.

Такая мысль до этого ни разу не приходила ему в голову. Ведь он принёс столько пользы стране своими сведениями! Но если допустить эту возможность то… тогда, получается, все сведения и информация о людях, технике, событиях… грандиозный блеф? Дезинформация?! И страна, по его указке, свернула явно не туда? От такой перспективы его прошиб холодный пот. Если это подтвердится то быстрая смерть для Берии станет большой роскошью, ведь именно он убеждал Сталина в пользе этого Александра. А значит и отвечать за такое предательство подопечного только ему лично. Нет, это было бы слишком..

Внезапно его лицо прояснилось. Конечно! Как он мог забыть?..

– Нет, старлей, я не верю в его предательство! – уверенно сказал он, приходя в себя и вытерев пот со лба. – Да, Саша не был коммунистом и не разделял нашу идеологию, но предать он не мог, это точно! Дело в том что наш сотрудник основательно загипнотизировал его, внушил ему что он патриот нашей страны. При попытке что-то сделать против нас он, скорее, убил бы себя. Так что в этом направлении не копай..

– Просто, судя по следам, до грузовика они бежали вместе… – всё же сказал мужчина. – Да и другие мелкие признаки трактуются в пользу этой версии.

– Я сказал – не копай! Понял! – грозно нахмурился Берия, глядя на следователя в упор.

– Так точно! – вытянулся тот.

– Вот и хорошо… А бежали вместе… Скорее всего, этот старик заставил его, угрожая пистолетом или ножом… – предположил он. – Значит, получается, основной виновник утечки информации пока считается Круглов? – подытожил Лаврентий.

– В пользу этой версии указывает много деталей… – согласился Беляев. – Погибший был вынужден, под угрозой шантажа, рассказать чужому секретную информацию и помог в какой-то мере побегу, это ясно… Но вот чем именно его прижали? Это должно быть нечто очень важное и, наверняка, довольно грязное дело. Иначе вряд ли бы следователь в таком немалом звании пошёл на предательство.

– В принципе, это сейчас уже не важно! – резюмировал Берия, барабаня пальцами по столу. – Но пусть один из твоих людей, старлей, покопается в биографии этого Круглова. Возможно, что-то найдёт и тогда мы, может быть, узнаем как и, главное, кто вышел на него и заставил работать на себя.

– Будет сделано! – кивнул старший следователь, закрыв папку. – На данный момент у меня всё, товарищ нарком. Разрешите идти?

– Иди-иди… – согласился Лаврентий, вставая. – Докладываешь мне лично каждый вечер! Я распорядился чтобы все службы и отделы оказывали тебе любую помощь которая понадобится. Транспорт, ресурсы, нужные люди… Словом, бери всё что потребуется но найди мне того кто похитил Александра! А ещё лучше, его самого! Понял? – спросил он, внимательно глядя на подчинённого.

– Так точно, товарищ нарком! – опять вытянулся тот и тихо покинул кабинет, оставив Берию раздумывать над принесёнными им сведениями. Что ж, теперь хоть есть что доложить Вождю… Возможно, ему повезёт и его кабинет не сменит хозяина?

Берлин.

5 мая 1940 года. Вечер.

Хайнц Гротте.

Все четверо вновь собрались в комнате чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Опять комнату наполняла спокойная классическая музыка, маскировавшая разговор нелегальных советских ликвидаторов. На столе и в руках членов группы были бокалы свежего пива, до которого ещё не добралась помаленьку увеличивающаяся эпидемия эрзац продуктов. Пена постепенно спадала, открывая мужчинам привлекательный цвет напитка.

– Ну что, друзья, давайте обсудим что нам известно и, заодно, дальнейшие планы. Начни ты, Герберт, как у тебя успехи? – спросил Хайнц своего подчинённого который вернулся в отель совсем недавно. Тот едва успел принять душ и наскоро позавтракать, после того как сложил в углу неприметный рюкзак.

– Могу вас порадовать, парни! – улыбнулся тот широкой улыбкой. – Теперь у нас есть нужные инструменты для работы. Дельцы "чёрного рынка" не подвели. Цена оказалась, хоть и чуть выше чем я рассчитывал, но вполне приемлема. Вот в том рюкзаке и лежат наши новые игрушки! – кивнул он в угол. – Карл, принеси, будь другом?

– Иногда ты такой лентяй, Герберт… – покачал головой Хетцер, но встал с кресла и принёс рюкзак. Взвесив его в руке он уважительно хмыкнул: – Надеюсь, там не связка гранат?

– Нет, там более лёгкие штучки! – усмехнулся Герберт.

Карл перевернул рюкзак и на стол вывалились четыре пистолета, вместе с заряженными обоймами к ним. Оказалось, товарищ приобрёл два "Люгера" и два "Вальтера", на каждый ствол по две запасных обоймы. На первый взгляд, даже многовато но Герберт, видимо, решил закупиться с запасом. Кто знает с какими препятствиями придётся столкнуться чтобы выполнить задание? Например, отстреляться от патруля при раскрытии или ещё что..

– О… Неплохо… – уважительно протянул Петер, взяв в руки один из пистолетов и внимательно осматривая его. – Наконец-то есть то что поможет в трудную минуту. Всё время чувствовал себя голым когда ходил по улицам..

– Верно, у меня было то же самое чувство! – поддержал его Хетцер.

Несколько минут довольные члены группы перебирали и осматривали оружие. Оно оказалось в довольно неплохом состоянии. Слегка потёртый вид, было заметно что из них уже стреляли, но все механизмы работали нормально. Почистив и смазав пистолеты они распределили их между собой и снова вернулись к теме разговора.

– Карл, ты был с Гербертом… Как там была обстановка? Не заметил ничего подозрительного? – спросил Хайнц у своего заместителя, который прикрывал товарища на встрече с подпольным торговцем оружия.

– Полицейских или явных гестаповцев не заметил… – покачал головой тот. – Но то что их не было поблизости вообще, за это не поручусь. Вполне возможно что кто-то из их банды "постукивает", но даже если так то, видимо, ребята Мюллера только наблюдают. Так, на всякий случай, чтобы быть в курсе дела… Вряд ли их заинтересует продажа четырёх стволов недавно вернувшимся в страну "фольксдойче".

– Что ж, будем надеяться! – с осторожным оптимизмом ответил Хайнц. – Когда уходили, хвоста не было?

– Нет! – уже уверенно сказал Карл, усмехнувшись с превосходством. – Я специально подождал минут пять а потом отправился за Гербертом, следя за всеми подозрительными которые шли в ту же сторону что и мы. Никого и ничего!

– Ладно, будем считать что первый этап выполнен. Мы приехали, освоились и собрали первые сведения. Но есть пара неприятностей… – с сожалением сказал Хайнц, обведя всех взглядом. Подчинённые тут же насторожились и подтянулись.

– Дело в том что мы забыли про одну особенность, когда приехали сюда… – начал он, с удовлетворением отметив готовность группы к немедленным действиям. – У нас сейчас подходящий возраст для призыва в армию, понимаете? Нас могут призвать в "Вермахт" и отправить воевать за обожаемого фюрера в Норвегию или на запад. Сами понимаете, это нам совершенно не нужно.

Все глубоко задумались. Действительно, такая опасность вполне реальна. Дело даже не в том что воевать за врага у них не было никакого желания… Хуже всего что это абсолютно лишало их свободы перемещения и шансов выполнить задание. Что ж, вот и результат недостаточно продуманной легенды.

– И что делать? – спросил нахмуренный Карл, уставившись на него. – У меня, да и у нас всех, нет потребности погибать за фатерланд.

– Это уж точно… – угрюмо кивнул Герберт.

– Поэтому! – привлёк к себе внимание Хайнц. – Завтра ты, Герберт, вместе с Карлом снова отправитесь на встречу с обитателями "дна" и купите нам всем освобождение от службы. Я не знаю по какой причине, но они должны быть у вас! Болезнь, пацифизм, религиозные убеждения… Главное, чтобы мы могли предъявить патрулям нужную бумагу, объясняющую что мы делаем здесь, а не в окопах. Задача ясна?

Оба с готовностью кивнули. Деньги были, рейхсмарками их основательно обеспечили заранее.

– Так, с этим разобрались… – кивнул сам себе Хайнц. – Второе. Сегодня мы с Петером нанесли визит к семейству Шольке под видом его сослуживцев, находящихся в отпуске. Приняли нас довольно неплохо. Но вот сведения оказались неутешительными… Дело в том что наш Шольке буквально несколько дней назад уехал на фронт, на запад. Такие вот дела… – тяжело вздохнул он.

– А мамаша у него ух какая! – с восторгом начал было Петер, но увидев устремлённые на него осуждающие взгляды, тут же поднял руки. – Да я так просто, к сведению..

– Как я понял, куда именно неизвестно? – полуутвердительно спросил Карл, погладив свой подбородок.

– Верно… Он сам не уточнял местоположение, обмолвился только что в районе Аахена… – подтвердил Хайнц.

Герберт насмешливо хмыкнул.

– Это то же самое что искать иголку в стоге сена… "Лейбштандарт" может располагаться как в самом городе так и в его окрестностях. Нам нужны более точные сведения!

– Согласен! Но не идти же нам в отдел кадров СС? – со смешком ответил Петер. – "Скажите пожалуйста, где именно находится наш самый близкий друг унтерштурмфюрер Шольке? Мы так по нему соскучились!" – иронически произнёс он.

– Кстати, его повысили! – встрепенулся Хайнц, вспомнив эту деталь. – Теперь он уже оберштурмфюрер, то есть, старший лейтенант СС.

– И что это меняет? – риторически спросил Карл, отпивая пиво. – Мне всё равно какое у него звание.

– В принципе, ничего. Но это всё равно важно. Вполне возможно что теперь у него там будут подчинённые, а значит, достать его может быть сложнее чем раньше… – ответил Хайнц, присоединяясь к заместителю. – Его повысили за отвагу на пожаре. Он там, вроде бы, спас кучу людей и сам при этом чуть не погиб.

– Просто герой! – насмешливо сказал Петер. – Но лучше бы он погиб при пожаре. И нам не пришлось бы торчать тут, выжидая возможность "пожать ему руку".

– И ещё кое-что… – продолжил Хайнц, пропустив мимо ушей высказывание подчинённого. – У него, оказывается, есть любимая девушка.

– Какая неожиданность! – усмехнулся Петер, картинно взмахнув руками. – Если он не импотент и мужеложец то это нормально. Или я не прав?

– Петер, что с тобой такое сегодня? – нахмурившись, спросил Хайнц. – Ты какой-то странный… Случилось что-то?

– Нет, со мной всё в порядке! С чего ты взял? – с удивлением ответил тот, наткнувшись на его прямой взгляд. Несколько секунд он смог выдержать такую дуэль взоров но потом отвёл его. – Извини, командир, ничего серьёзного..

– Ладно! – бросил Хайнц, решив поговорить с ним откровенно прямо сейчас.. – Завтра мы с тобой отправимся в клинику Шарите, его девушка работает там медсестрой. Помнишь как её назвала фрау Шольке?

– Да, Лаура Блюм… – кивнул Петер, тоже вспомнив про своё пиво.

– Вот и хорошо! – закончил довольный Хайнц. – А теперь все готовьтесь спать, время уже позднее а добропорядочные немцы не сидят долго перед сном!

Карл с Гербертом быстро допили своё пиво и направились в комнаты, но когда с кресла встал и Петер то командир попросил его задержаться.

– Погоди, я хочу с тобой поговорить… – произнёс Хайнц и открыл ещё одну бутылку пива.

Тот удивлённо вскинул брови но сел обратно и с интересом посмотрел на него.

– Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо… – начал он, налив в бокал Петеру свежую порцию напитка. – Я с Карлом знаком уже несколько лет, мы многое пережили вместе, пару раз были на волоске от смерти. С тобой и Гербертом у нас вторая операция но, по сути, я ничего о вас не знаю. А так нельзя! – с упором произнёс он. – Я должен знать какой ты, что думаешь, как действуешь… Я обязан доверить тебе свою спину, но как мне это сделать если ты и Герберт для меня "тёмные лошадки"? Да, наверху решили что хватит и простого приказа но я стараюсь доверять тем с кем служу. Потому что один в поле не воин, я так считаю.

– Вот оно что… – задумчиво протянул Петер, отпив глоток. – И ты хочешь чтобы я немного рассказал о себе?

– Да! – подтвердил Хайнц. – Я не говорю про мелкие подробности или что-то секретное, но должен представлять что ты за человек, понимаешь?

Повисло напряжённое молчание, лишь слышно было как за стеной неразборчиво переговариваются два их товарища.

– Что ж, в принципе, справедливо! – со вздохом сказал Петер и Хайнц внутренне расслабился. Он опасался что тот замкнётся и тогда придётся подсознательно не доверять подчинённому, а это уже большой риск неудачи. – Я тебя понимаю. Так что слушай и не говори потом что не слышал… – с тихим смешком начал тот.

– Я родился в обычной рабочей семье. Отец, мать… всё как положено. Жил не тужил, хоть и бедно тогда мы жили. Я был подростком когда всё началось в 33-м году. Сам знаешь, что тогда творилось… Еды было мало, постоянно хотелось кушать. Как-то раз ушёл я к товарищу, чтобы вместе с ним яблоки посшибать… Не хлеб, конечно, но всё же еда. А обратно вернулся и… – ненадолго замолчал он. – Оказалось, некуда возвращаться. Большой пожар случился пока меня не было… Так-то вот. Родители, скорее всего, задохнулись… там ещё кто-то погиб, насколько я помню. Родственников больше рядом не оказалось и меня отправили в приют. В тот день моя жизнь и рухнула… – тяжело вздохнул Петер и выпил всю кружку несколькими большими глотками.

Хайнц молчал, не встревая со своими комментариями. Пусть Баум выговорится, ему станет легче да будет понятнее судьба товарища.

– А там я попал в ад! – горько усмехнулся Петер. – Если ты не был в приюте то советую и не бывать. Настоящая безнадёга была. "Старшаки" вели себя как хотели, били, отнимали лучшую еду. Воспитатели ни во что не вмешивались, лишь бы к ним не лезли. Директриса вообще появлялась раз в неделю, как бы для проформы. Конечно, взрослые таскали себе домой еду из нашего рациона а за оставшееся разгоралась целая битва. С самого начала мне пришлось плохо, я же был домашним мальчиком, хоть и не боялся драк. А эти суки!.. – стиснул кулаки от злости подчинённый. – Ладно бы один на один, я бы справился. Но они разок так попробовали, не получилось… И тогда налетели толпой! Я двоих успел отоварить, но потом меня тупо забили. В общем, долго рассказывать… – махнул он рукой. – Нет, там были пара воспитателей неравнодушных, они что-то пытались сделать… Но не могли. Да и делали, скорее всего, для галочки, чтобы свою совесть успокоить, я так думаю… Короче, терпел я всего пару месяцев. А потом просто сбежал из этого ада! – закончил Петер и сокрушённо посмотрел на пустую бутылку. – Эх, жаль кончилось..

– Не забывай, завтра ты должен быть в форме! – напомнил ему Хайнц, предусмотрительно порадовавшись из-за того что догадался спрятать ещё пару бутылок в надёжное место.

– Помню… – согласился с ним Баум и продолжил: – Пошатался я по улицам и тут меня окликнул какой-то щегол. Слово за слово, разговорились… Оказалось, это малец из одной банды беспризорников, а увидев меня они решили что из конкурентов, представляешь? – грустно улыбнулся он. – Я был голодный, усталый, хотел спать… И когда он предложил пойти к ним то согласился. Так и получилось что я остался с ними и стал одним из этих шакалов. Что они только не делали! Крали, воровали, били чужих или пьяных… Пару девушек изнасиловали скопом, твари! Кое-кого из них ловила милиция но мы часто меняли свои лежбища и они не могли схватить всех. Я сам не хотел в этом участвовать, совесть не позволяла. Тогда наш главарь решил что я буду просить милостыню. Это было лучше чем совершать преступления поэтому и согласился. Тут ещё оказалось что пользуюсь успехом у противоположного пола. Стоило мне посидеть один день, клянча деньги, как я умудрился собрать намного больше чем подавали другим до меня. И почти все рубли и копейки мне давали именно женщины! – невесело рассмеялся Петер. – На другой день некоторые из них принесли мне даже поесть… Спрашивали кто я и откуда. Ну я и говорил правду, родители погибли, пришлось милостыню просить. Они говорили, какой бедный и красивый мальчик! Кушай, вот тебе пирожок… или вкусный румяный хлеб прямо из магазина. От такой еды я начал поправляться, у меня даже появилась пара-тройка постоянных подносительниц, которые каждый день таскали мне разную еду. Но не всё было так хорошо как бы мне хотелось… Ведь большую часть еды всё равно отбирали главарь и его подлизы. Естественно, мне это не нравилось и я решил при удобном случае сбежать от них. И такой случай скоро появился..

– Погоди, это всё на московских улицах было? – прервал его Хайнц, внимательно слушавший историю жизни подчинённого.

– Да… Марьина роща, если точнее… – ответил Петер с остановившимся взглядом. Похоже, он глубоко погрузился в воспоминания и теперь с трудом выплывал обратно. – Так вот… Среди этих сердобольных женщин была одна особенная. Стройная, лет за сорок, с мягкими и добрыми глазами. Представилась Надеждой Сергеевной. Она всегда приносила мне больше всего еды, жалела меня… При этом расспрашивала меня, как я оказался тут, почему сбежал из приюта… Ну я и рассказал всё честно, как меня там били, про равнодушие воспитателей, про воровство продуктов. Это я уже потом узнал что она была женой одного из крупных чиновников Наркомпроса. Как-то Надежда Сергеевна пришла радостная и сказала что я могу вернуться обратно. Дескать, она всё рассказала мужу и тот инициировал там проверку. Все факты подтвердились, хотя директриса пыталась всё скрыть. Её сняли, завхоза и поваров разогнали и посадили… В общем, справедливость восторжествовала… – усмехнулся Баум.

– И что, ты вернулся? – спросил Хайнц, после того как тот замолчал.

– Нет! – покачал тот головой. – Я уже вкусил свободы и не хотел снова оказаться под присмотром воспитателей и в компании малолетних придурков, готовых вырвать у тебя кусок хлеба изо рта. Так что я её поблагодарил и отказался. А потом… я помню, это было весной, в субботу… она пришла не вечером, как обычно, а днём… вся заплаканная, в чёрной одежде. Попросила меня отойти в сторонку, чтобы поговорить… Я, конечно, был удивлён… Ни разу такой её не видел. Всегда красиво одетая, ухоженная… Даже странно что наши ухари с района её не трогали. Ну и рассказала она мне что там у неё случилось… Оказалось, что у неё муж умер от инфаркта, прямо на работе. Их родители давно умерли, а с родными братьями и сёстрами они не общались, жили только сами по себе. Вот похоронила она мужа и теперь не может сидеть одна в своей квартире… Говорит, стало там так одиноко и неуютно. Решила прийти ко мне, так как близких подруг у неё тоже не было. И тут она смотрит на меня и говорит: "Васенька, а ты не хочешь немножко пожить у меня? Совсем чуть-чуть? Я бы тебе приготовила что ты хочешь?" Честно говоря, меня это предложение застало врасплох… Я даже решил что она так жестоко шутит. Сам подумай, подходит к тебе, нищему беспризорнику, такая женщина и предлагает крышу над головой, чистую постель и вволю еды.

– Я бы решил что это довольно странно… – ответил Хайнц, находясь под впечатлением истории детства своего подчинённого. – Слишком уж хорошо чтобы в это поверить.

– Вот именно! – подхватил Петер и эмоционально взмахнул рукой. – Я хотел отказаться… Но искушение было настолько сильным что не смог этого сделать… – с улыбкой закончил он. – Как представил что опять придётся вечером идти в грязный подвал, слушать как наш главарь разглагольствует о том какой он умный и жестокий… Как его верные подпевалы поддакивают ему. А остальные думают как бы кого грабануть или ещё что… К тому же, я уже сказал что хотел сбежать от них. В общем, я сделал вид что задумался и потом, типа неохотно, согласился..

Баум насмешливо фыркнул, видимо, вспомнив себя в ту минуту и, с сожалением посмотрев на пустую кружку, продолжил:

– Ты бы видел как она обрадовалась! Буквально вся засветилась! Обняла меня, не побоявшись испачкаться, и повела к себе. Оказывается, Надежда жила недалеко от того места где я просил милостыню, в трёхэтажном доме. Мы поднялись на самый последний, она открыла дверь и я просто… в общем, закрыть рот мне удалось только минуты через две, не меньше. Начну с того что квартира была не коммунальная а отдельная. Причём, большая! Несколько комнат, все богато обставлены разной красивой мебелью. Ковры на стенах, картины, лампы и люстры… Очень много разных книг в шкафах, даже дореволюционных достаточно, с ятями и твёрдыми знаками… А уж ванна! – восхищённо покачал он головой. – Это просто произведение искусства! Отделана гладкой плиткой с рисунками, большое зеркало… Всегда горячая вода есть! Ммм… я решил что попал в рай, представляешь?

Хайнц только головой покачал, с улыбкой наблюдая как Петер вспоминает свою добрую фею.

– И что дальше? – подбодрил он своего подчинённого.

– Дальше… – мечтательно уставился в пустоту Баум. – Дальше она включила мне воду в широкой ванне и я там лежал, наверное, часа два. Отмокал, балдел… Чуть не уснул там! А потом она позвала меня ужинать.. – Петер непроизвольно сглотнул. – Знаешь, я лучше не буду говорить чем она меня кормила, скажу одно… Это была самая лучшая еда за всю мою тогдашнюю жизнь! А завершился этот чудесный вечер тем что Надежда постелила мне постель в отдельной комнате, на хрустящей белой простыне… Лёжа на этой чудной кровати и слушая тиканье часов в углу, я твёрдо для себя решил: отплатить этой добрейшей женщине всем чем только смогу! Не огорчать своим поведением, помогать во всём… Словом, я ухватил этот шанс выбраться из помойной жизни и превратиться в человека, уважаемого гражданина нашей страны! – эмоционально сказал он и глубоко вздохнул.

– Очень интересно! – одобрительно ответил Хайнц, действительно захваченный повествованием, и приготовился слушать дальше.

– С утра началась моя новая жизнь… Первым делом, после плотного завтрака, мы пошли в магазин. Вернее, это она сказала что нам нужно кое-что купить… – усмехнулся Петер. – Ну, я решил что за продуктами, приготовился нести тяжёлые сумки… Оказалось, Надежда решила приодеть меня! Купила мне несколько рубашек, брюк, шорты, майки, бельё… Я просто стоял и не мог поверить в реальность. Всё думал что сплю. Вот проснусь и окажется что нахожусь опять в подвале, вместе с другими малолетками. И так не хотелось просыпаться! А она была вся такая радостная, хлопотала вокруг, спрашивала что мне больше нравится… А мне всё нравилось! На всё был согласен чтобы это не кончалось!.. Потом она сказала что мне нужно учиться в школе. Что ж, в школе так в школе… К хорошему быстро привыкаешь и через пару дней я уже вполне освоился в квартире. Вкусная еда, горячая вода, ласковая Надежда… И всё бы хорошо но, как оказалось, старая жизнь не хотела меня отпускать… – нахмурился Баум и сжал кулак от воспоминаний.

Помолчав минуту, он заговорил снова:

– Однажды вечером, когда я возвращался домой из магазина, куда ходил за хлебом, ко мне подошли несколько моих бывших, так сказать, товарищей из малолеток. Я уж и забыл про них, у меня появились свои интересы, которые поощряла Надежда… А тут снова эти нарисовались!.. Я спросил, чего надо? А они мне давай говорить что мол, нехорошо, забыл старых друзей, живёшь в достатке, о них не думаешь… Несправедливо, однако!

– Как я понял, ты им показал кузькину мать? – улыбнулся Хайнц, представив эту сцену.

– Честно говоря, не хотел вообще драться но пришлось… – нехотя кивнул Петер. – Они мне и говорят, типа, ночью откроешь нам дверь квартиры моей Нади и покажешь где та хранит деньги и ценности. А потом с нами уйдёшь, со мной главарь побалакать хочет. Вот тут я и не выдержал. Снова в эту грязь и клоаку? Да ни за что! Отбросил сумку, схватил какую-то палку и как вмазал первому! Хорошо попал, сразу вырубило паршивца! Только их четверо всего было, да и быстро спохватились… Накинулись группой. Я отмахивался как мог, лупил их пока палка не сломалась, на хрен… Ногами отбивался… В общем, забили они меня, всё-таки, суки! – стиснул зубы Баум. Его глаза превратились в узкие щёлки и полыхнули ненавистью. – Я был почти без сознания, но помню что нормально идти мог только один из них. Остальные еле тащились, поддерживая друг друга. Матерились на весь двор от злости. Как же, вчетвером еле справились с одним! Позор!.. Но зато с тех пор они уже ко мне больше не подходили. А через пару месяцев вообще куда-то пропали… Чёрт их знает куда, мне было плевать..

– Дотащился я до дома уже в темноте, да и то хорошо что помогли неравнодушные прохожие… – продолжил он, чуть отойдя от злости. – По лестнице, на свой этаж, взбирался, наверное, не меньше получаса. Время уже было позднее, все по квартирам сидят, так что и помочь было некому. Сил дотянуться до звонка уже не было, поэтому пришлось тихо стучать в дверь… Видимо, Надежда что-то услышала, потому что, наконец, открыла… Что тут началось! – печально улыбнулся Баум. – Охи, ахи, паника… Она вызвала "скорую", меня отвезли в больницу и я там провалялся почти неделю. Каждый день приходила, сама кормила меня разными супами и кашами. Даже фрукты достала… Представляешь, два больших апельсина! Я их тогда в первый раз в жизни увидел… А уж когда попробовал! Ммм… – мечтательно причмокнул он губами. – Потом я их много ел но тот, самый первый вкус, остался со мной навсегда. Но даже не это главное! Больше всего запомнился страх в её глазах… Страх за меня! И вот это окончательно подкупило!..

– Потом я вернулся к ней домой и снова зажил обычной жизнью московского старшеклассника… – снова заговорил он. – Умудрился стать пионером, скорее всего, она помогла. А уж знания поглощал как губка! Мне действительно было это интересно, к тому же она сама мне помогала, объясняла там где я не понимал. Давала читать газеты, книги из огромной библиотеки. Рассказывала как изменилась жизнь простого народа после того как скинули Николашку. Оказывается, до революции большинство населения империи было неграмотно, женщины вообще почти не играли никакой роли в обществе, электричество было в зачаточном состоянии. А уж про богатства страны я и не говорю… Там всё было в руках всяких дворян-буржуев и надменных "золотопогонников", которые спускали огромные состояния в карты и били нижних чинов смертным боем. Говорила сколько пользы принесли стране большевики, особенно Ленин и Сталин. Да я и сам видел в газетах как наша страна развивалась и крепла! Строились новые огромные заводы, фабрики, Днепрогэс… "Комсомольцы! На самолёт!", призывы строить БАМ! Всё это наполняло мою душу гордостью за то что я тоже советский человек и скоро буду причастен к таким великим делам… – с горящими глазами говорил Петер, не замечая внимательного взгляда Хайнца. – А потом Надежда сообщила что многим странам не нравится наше первое в мире социалистическое государство и они готовы на всё чтобы его уничтожить. Иностранные спецслужбы засылают к нам агентов, подкупают, запугивают и шантажируют наших людей… словом, ведут вражескую деятельность. Именно тогда я и задумался о том чтобы принести пользу нашей стране в рядах чекистов. Не буду конкретно описывать такие подробности но в итоге свою мечту я осуществил и теперь нахожусь здесь, с вами! – закончил свою пламенную речь Петер.

– Да, очень интересное у тебя детство было… – задумчиво протянул Хайнц, глядя в окно. – Что ж, теперь многие вопросы у меня отпали. Вот тебе моя рука, Петер! Не только как командира но и как товарища! – и протянул ему свою руку.

Баум крепко пожал её и улыбнулся.

– Спасибо, Хайнц! Можешь быть полностью уверен во мне! Я не подведу ни тебя ни других! – с уверенностью ответил подчинённый.

– Верю, друг! – кивнул Гротте головой и, поколебавшись, всё-таки спросил: – Скажи, та история с дворянкой у которой ты выманил кучу денег и сдал в кассу… она действительно правдива? Или выдумка?

Петер весело рассмеялся.

– И ты тоже, Хайнц? – спросил он, слегка успокоившись. – Что ж, врать не буду, почти всё правда, кроме нескольких незначительных вещей. Понимаешь, дело в том что нужно верить в себя и мастерски вжиться в роль! В случае с этой княжной мне даже особо работать над собой не пришлось… Она действительно была очень красивой и на самом деле мне понравилась как женщина. Поэтому мои восторги были искренни и она ничего не заподозрила. Весь секрет в том чтобы найти у женщины её истинную страсть, её слабое место… Нажать на него, использовать, дать женщине то что она хочет… и всё! Она твоя! Даже если сама этого ещё не до конца понимает..

– И что же ты ей дал? – спросил Хайнц с нескрываемым любопытством. Отношения с женщинами его самого было неоднозначным. Стреляный боевик, опытный организатор, и в то же время он чувствовал некоторую робость с девушками, которая иногда мешала ему завести отношения. – Чем зацепил?

Баум внезапно замялся и, неожиданно для Гротте, даже слегка покраснел:

– Хм… видишь ли… там я кое-что сделал с ней. В общем, давай пропустим эту тему? Это было довольно необычно даже для меня, а уж ты, я уверен, явно будешь не в своей тарелке. Главное, цель достигнута! В одном я точно убеждён – моя мнимая гибель огорчила её гораздо больше чем потеря нескольких миллионов, которые она дала мне перед этим и даже смерть мужа. Очень красивая и умная женщина но, к сожалению, искренне ненавидит советскую Россию… – с грустью вздохнул Петер. – Она вся осталась там, в призрачной Российской империи, среди балов, шампанского и галантных кавалеров, целующих ей ручки..

– Понимаю, Петер… – кивнул Хайнц, поднимаясь на затёкшие ноги. Он прошёл к окну и выглянул наружу. Вроде, всё спокойно. Никаких подозрительных машин или типов, пялившихся на их отель, все равнодушно проходят мимо. Задёрнув занавеску, Хайнц обернулся к Петеру и сказал:

– Хорошо мы с тобой поговорили, но пора спать. Карл и Герберт уже легли… Спокойной ночи!

– И тебе того же, Хайнц! – Баум выключил продолжавший всё это время работать патефон и скрылся в своей комнате, оставив Гротте одного.

Раздевшись и уже оказавшись в постели он улёгся на спину и бездумно уставился в потолок, прокручивая в голове рассказ Петера. Сомневаться в его словах не было смысла, глаза и интонации голоса убеждали в том что если не всё то большинство сказанного было правдой. А значит, Баум точно свой человек и не предаст в трудную минуту. Осталась лишь одна "тёмная лошадка" – Герберт. Но Карл за ним приглядывает, да и сам Хайнц планировал поговорить с ним таким же образом как и с Петером. Поручение, данное ему лично Берией, было недвусмысленным: – Ни один из группы не должен оказаться слабым звеном! А если вдруг окажется… в общем, Хайнцу очень не хотелось доводить ситуацию до того момента когда придётся стрелять в кого-то из них. Петер и Герберт ему нравились, но дополнительно убедиться в их надёжности всё равно придётся, иначе сердце будет не на месте.

Повернувшись на бок он закрыл глаза. Что теперь им делать, когда выяснилось что цель ускользнула? Предложения, конечно, были но лучше спросить у Центра, мало ли, вдруг что-то изменилось? Ведь они видят только свою часть работы а в Москве общая картина. Да ещё эта опасность загреметь в армию потенциального противника!.. Ладно, утро вечера мудренее! С этой мыслью Хайнц окончательно погрузился в сон.