Музейная пыль

Глава 10

Намотав в задумчивости пару кругов по комнате, я вернулась за компьютер и продолжила рассматривать фотографии Дебби. Кое-где на них мелькал и Ричи, но особого внимания прессы его персона ни разу не удостаивалась. Хорошая девочка хорошо прятала связь, которая могла стать проблемой. Значит, её семья почти наверняка готовила её помолвку с другим давно, и сама Дебби не очень-то возражала. Неважно даже, добровольно или под давлением родни. Исправить такую ситуацию обычными способами невозможно, разве что пустить в ход нечто сильно… альтернативное. Типа того, на что рассчитывала Анита.

Всё это было как картинка-головоломка: рамка складывалась кусочек за кусочком, но в центре по-прежнему зияла пустота, которую и заполнять-то было особо нечем. Потому, наверное, и хотелось занять голову, разобраться хотя бы в том, в чём можно, ощутить хоть какой-то контроль над ситуацией. И заодно не думать, каким будет следующее требование заговорщиков, или как там их стоит именовать.

Фотографии передо мной отличались удивительным однообразием: благотворительные обеды и ужины, приёмы разной торжественности и тому подобные сборища. Визуальная отчётность не совсем высшего света, этакое покушение людей недостаточно знатных и вовсе даже не знатных на аристократизм. Не вполне удачное, надо сказать. Даже мне, девушке мягко говоря не слишком искушённой, это было очевидно.

Хотя насчёт своей неискушённости я преувеличила, пожалуй. Будучи дочерью небезызвестного в столице ювелира, я имела достаточно возможностей наблюдать за теми и другими. И делать выводы, разумеется, основываясь при этом почти исключительно на внешнем виде: манере одеваться и, главное, предпочтениях в выборе украшений. Так что теперь уже ошибалась весьма редко.

Именно эти познания привлекли моё внимание к одной из фотографий. Она была куда качественнее остальных, явно сделана профессионалом. Да и обстановка, ставшая фоном, точно была не с одного из сборищ богачей, опустошающих бар во время выступления скрипача и обсуждающих стоимость акций под оперные арии — никакой нарочитой роскоши. Просто Королевский Новогодний бал.

Едва ли фотограф намеревался запечатлеть именно Дебби Страйтон. Девчонка просто угодила в один кадр с Летицией Лирс, матушкой нашего ловеласа-профессора, столпом светского общества и, несмотря на довольно уже преклонный возраст, законодательницей моды и не менее как иконой стиля. Как по мне, на редкость заслуженные дифирамбы, что-что, а одеваться леди Лирс умела.

Кроме Дебби, смеющейся в компании ещё парочки столь же юных особ, в кадр попал, естественно, и собеседник леди, весьма представительный мужчина лет пятидесяти на вид, в хорошем костюме. Однозначно записала бы его в чиновники, если бы не пара массивных перстней с янтарём, выдающих боевого мага. И запонки с сапфирами, выдающие клиента моего папы. Запомнила их потому, что как раз сидела в мастерской, когда отец с ними возился.

Снова вскочив, я прошлась по комнате. Сама не могла взять в толк, чего вдруг прицепилась к этому мужику. То ли в своём стремлении переключиться зашла совсем уж не туда, то ли он мне о чём-то напомнил. Или о ком-то. Только поди пойми, о ком.

Можно было, разумеется, спросить отца. Но я не представляла даже, как объяснить этот интерес себе самой, не то, что папе. Который, чего доброго, ещё станет выяснять, почему это я задаю ему более чем странные вопросы, да так и выведет меня на чистую воду. Нет уж, отца в это ни в коем случае не стоит втягивать.

Да и в самом деле, чего это я? Мало ли какими путями расходятся светские сплетни, и кто донёс их до некроманта. По логике мне стоило бы сперва поинтересоваться, как он мой номер телефона узнал и адрес Ирвинга, но вот это меня как раз особо не заинтересовало. А ведь если подумать, раз ему доступны такие сведения, как-то глупо удивляться его осведомлённости о делах Страйтонов. И так ясно, что чёртов некромант — замок с большим секретом, но ковыряние в нём сейчас задача далеко не самая важная.

На удивление, эта отповедь самой себе подействовала. Следующие три часа я весьма плодотворно работала над дипломом, пока не спохватилась, что завтра вставать к первой паре, потому давно пора спать. И что ещё удивительнее, я даже заснула.

* * *

Автобус полз в направлении универа до отвращения медленно, но я выехала заранее, так что опоздать не боялась. Сидела, смотрела в окно и думала, в очередной раз крутила перед мысленным взором имеющиеся факты.

Музейные воры оказались достаточно хороши, чтобы забрать артефакты, но книгу они не нашли. Вероятнее всего, потратили кучу времени на витрины и потрошение книжных шкафов, потому отыскать сейф не успели. Вряд ли настоящие профессионалы допустили бы такой промах. Если бы сейф даже и не вскрыли, точно бы обнаружили его. Выходит что? Что не о ворах речь, а именно о хулиганах.

Неприятности магистра и профессора довольно занятны, но ни на реальные проблемы, ни даже на крутой отвлекающий манёвр не тянут, напоминают скорее какую-то пробу пера или проверку возможностей. Зачем это было сделано, и почему именно таким образом — вряд ли возможно догадаться исходя из того, что я знаю сейчас.

В общем и целом, если все эти на первый взгляд разрозненные кусочки на деле части одного большого плана, план этот стоит признать гениальным. А как же иначе? Куча людей делает каждый свою небольшую часть, притом в собственных интересах, и в итоге некто получает… получает что?

Определённо, либо власть, либо деньги. Ещё, может быть, месть. И вот на этом моя фантазия закончилась. Во-первых, потому что автобус дотащился, наконец, до нужной остановки. А во-вторых, потому что в политике и финансах я была совершенным профаном. Про эти сферы бытия, в отличие от светских событий, из каждого утюга не вещали. Раньше я радовалась, что могу не забивать голову хоть этой лишней информацией, а теперь слегка пожалела. Воистину, никогда не знаешь, что где пригодится.

В холле главного корпуса меня встретило столпотворение студентов. Толпа колыхалась и гудела, время от времени из общего монотонного фона вырывались отдельные радостные или возмущённые вопли.

Останавливаться я не стала, без того было ясно, что тут к чему — случилось его величество распределение на практику со всеми неизбежными восторгами и разочарованиями первых своих жертв, целителей. Собственно, чисто технически они были вторыми. Первыми по давней традиции распределяли менталистов и медиумов, но происходило это в индивидуальном порядке, а не в виде вывешенных на всеобщее обозрение списков, так что и эмоции остались за закрытыми дверями. Почему делалось именно так, никто точно не знал. Скорее всего, дело было просто в объёмах необходимых документов — чем больше студентов выпускал факультет, тем больше времени занимала подготовка бумаг.

Сказать по правде, менталистам я и завидовала, и сочувствовала. Да, если с работодателем им не повезло, об этом никто сразу же не узнает. Но ведь со временем выяснят всё равно, потому как для них, в отличие от остальных, это не практика без гарантий остаться, а трудоустройство почти без возможности уйти. До получения персональной профессиональной лицензии, позволяющей самим выбирать себе работу, придётся отработать от трёх до пяти лет. И это если раньше из профессии не выгонят, хотя такое, конечно, огромная редкость. Но всё равно, остальным с этим проще, даже целителям, которым лицензия тоже нужна, но выбор мест, где можно её получить, куда как шире, а переход между ними — свободнее.

Гомон и крики достигали моих ушей даже на втором этаже и потихоньку начали раздражать. То ли тем, что взрослые люди, практически уже с университетским образованием, вели себя почти как базарные торгаши, то ли осознанием того, что кто-то уже всё узнал, с радостью или огорчением, но узнал, а мне своей участи ждать аж до пятницы. И утешиться по пути получится разве что шоу завтрашним, с фейерверками, когда боевиков будут распределять.

Лекция тянулась медленно и уныло. Впервые за всё время учёбы я отчётливо видела, что голова у профессора Лирса занята совсем не темой, которую он перед нами излагал. Глядя на это, я всерьёз призадумалась, стоит ли после занятия соваться к нему с вопросами по диплому, или лучше дождаться более нормального настроения.

Тем не менее, подойти стоило бы именно сейчас, не затягивая до самой практики. И когда после лекции я почти созрела всё-таки сделать это, звонок Рауля внёс в мои планы некоторые коррективы. За те секунды, что я раздумывала, отвечать ли на него или перезвонить потом, профессор успел быстрым шагом удалиться, наглядно демонстрируя нежелание беседовать с кем бы то ни было. Догонять его показалось мне совсем уж рискованным мероприятием, так что я предпочла ответить на звонок.

Выяснить, какое такое невероятно важное мероприятие намечено на сегодняшний вечер, мне так и не удалось. Рауль проигнорировал все мои вопросы об этом, упрямо продолжая настаивать, что моё присутствие категорически необходимо и бесконечно важно. Нет, грешным делом у меня промелькнуло желание рассердиться на эту неопределённость и отказаться, но против такого поступка восстала совесть. Парень и без того получил от меня достаточно невнимания и отказов, причём совершенно незаслуженно — его-то поведение со мной было, не считая обстоятельств знакомства, безупречным. Потому я согласилась, сладко надеясь, что сегодня Ричи ни с чем не объявится.

По счастью, так оно и вышло. Видимо, злоумышленники ещё не успели измыслить, как действовать дальше и что поручить мне. Потому в половине пятого я вышла на крыльцо главного корпуса, где меня уже дожидался Рауль.

— Теперь-то расскажешь? — не удержалась я сразу после обмена приветствиями.

— Мой дядюшка пригласил нас на обед, — раскрыл тайну Рауль, подхватывая меня под руку и увлекая к дороге, где дожидалось такси.

— Нас? — удивилась я.

— Нас, — невозмутимо прозвучало в ответ, когда передо мной уже распахнулась дверь машины, и отступать стало, в общем, поздно и даже глупо.

Такси тронулось. Я растерянно потеребила кулон-амулет, чего не делала со школы. Слишком много странностей. Или у меня уже паранойя. Нет, серьёзно, именно на паранойю моя реакция больше всего и смахивает. Что такого в приглашении дяди Рауля? Ведь самого же Рауля мои родители на ужин приглашали? Приглашали. То, что он явился туда не лично… не его, пожалуй, вина.

И, тем не менее, я чувствовала неловкость. Потому как представление девушки семье, причём не через происки чересчур прыткой тётушки, а по личной инициативе, это, как ни крутись, демонстрация определённой серьёзности намерений. Которую я… не вполне разделяла.

С другой стороны, отказаться сейчас означало поставить Рауля в крайне неудобное положение перед его собственным семейством. Это, конечно, не совсем то же самое, что у алтаря бросить, но примерно из той же оперы — особо циничная подстава. Такого свинства за одни только мои ничем конкретным не подтверждённые подозрения парень уж точно не заслужил.

— Не волнуйся, — утешил меня Рауль, по-своему истолковав мою скованность. — Нас там будет только трое: ты, я и мой дядя. Он одинокий пожилой человек, я время от времени вот так составляю ему компанию.

— И это очень важно? — попыталась улыбнуться я.

— Разумеется.

Получив этот совершенно уверенный ответ, я на несколько минут умолкла, перебирая не особенно лестные для себя самой мысли. О том, в частности, какой хороший парень мне повстречался: прекрасно воспитанный, внимательный, заботливый. Вдобавок симпатичный, серьёзно относящийся к жизни, спокойный… идеальный потенциальный муж. И почему, спрашивается, я не могу влюбиться в него? В того, кто если даже и не сделает меня безупречно счастливой, несчастной тоже вернее всего не оставит. Но нет, вместо этого я раз за разом связываюсь с придурками или совсем уж откровенными уродами, разочаровываюсь, страдаю… и всё равно ничуть не умнею.

С этой мыслью я уставилась в окно и несколько удивилась. Думала, дядя Рауля живёт где-нибудь в пригороде, но вместо этого мы как раз въезжали в Хэннет, район дорогих особняков. Когда-то тут были фабрики, но со временем их сменила новая элита, без титулов, зато с деньгами. С большими деньгами.

Признаться, в этот момент светлый образ Рауля несколько поблёк в моём сознании. Забота о богатом родственнике совсем не обязательно говорит в пользу человека, частенько совсем даже наоборот. Как бы там ни было, у меня будет целый обед, чтобы попробовать разобраться, что тут к чему, почём и чего ради. Не стоит спешить с выводами и тем более множить бездоказательные подозрения.

* * *

После некоторых колебаний я всё-таки решилась попробовать закуску. На вкус она оказалась ещё хуже, чем на вид. Уж не знаю, сколько и как нужно привыкать, чтобы такое начало нравиться. Может, дело и правда только в цене, в чувстве элитарности, которое полагается испытывать, отправляя подобное в рот?

— Мастер Ларгас, ювелир, он ваш родственник?

— Отец, — кивнула я, с трудом проглотив проклятую слизь.

— О, — с явно довольной улыбкой протянул хозяин. — Это хорошо.

Я покосилась на Рауля. Он сидел прямо, словно кол проглотил, к закуске даже не прикасался. Вообще-то выглядел даже более скованно, чем я, что показалось бы мне странным ещё полчаса назад. Только вот с тех пор я успела немного пообщаться с его дядюшкой. Хотя в принципе одного имени Кэлларда Уорси хватило бы, чтобы лишить душевного равновесия и кого-то посмелее меня. Пожалуй, назови Рауль мне его сразу, никуда бы не поехала.

Помнится, не так давно мне было не по себе рядом с Оливером Декаром. Так вот, это я зря — в сравнении с Уорси тот был ангелом с крылышками. Во всяком случае, если верить прессе и слухам.

— Но семейное дело, как я слышал, вы продолжать не собираетесь.

Судя по тону, вопросом фраза не была, но я на всякий случай снова кивнула, попутно уронив с вилки кусочек закуски. Рауль застыл с полным бокалом в руке. Если он и правда частенько обедает у дяди… что ж, можно ему крепко посочувствовать.

— И каковы ваши планы на будущее?

На этот раз прозвучал именно вопрос, и адресован он был Раулю. Я уставилась в тарелку, не совсем представляя, что произойдёт дальше и старательно пытаясь собрать мысли в кучку. Происходящее имело, должно было иметь какой-то смысл. Не исключено, что даже связанный со всеми творящимися странностями. Понять бы, какой.

— Трудно пока загадывать, — осторожно отозвался Рауль.

— Отчего же? — чуть усмехнулся Уорси. — По-моему, тут всё вполне очевидно. Тебе уже самое время остепениться. Рядом с тобой очаровательная, да к тому же и умная девушка из очень достойной семьи. Есть ли смысл терять время?

Повисла неловкая пауза. Рауль явно не решался заговорить прямо сейчас о том, что мы даже между собой пока и близко не обсуждали. Но и мяться, уходя от темы, было бы с его стороны не слишком разумно. Пришлось мне спасать положение.

— Мы пока не торопимся, — сообщила я с лёгкой и, надеюсь, не слишком фальшивой улыбкой. — Для начала нужно встать на ноги, толком в жизни устроиться.

— Похвальная позиция, — улыбнулся в ответ Уорси. — Лишний раз доказывает, что мой племянник в вас не ошибся.

Весь дальнейший разговор был бессодержательной светской беседой о природе и погоде. Поддерживать её было несложно, а все мои свободные мысли тем временем занимали попытки разгадать очередной ребус. С какой целью Рауль привёл меня сюда, к этому человеку? Если отбросить подозрения насчёт того, что старый и вроде бы давно ушедший на покой бандит мог иметь отношение к заговору с артефактами и прочим, выглядело это как… да как смотрины меня в качестве невесты, чёрт побери! И вот не сказать, чтобы мне это нравилось.

В такси я села, так ни к чему и не придя. Стоило, пожалуй, задать уже Раулю прямой вопрос и послушать, что он скажет, но отчего-то я никак не решалась начать хоть какой-то разговор. До моего дома мы в итоге доехали в молчании.

Остановиться пришлось на углу, дальше проезд был перегорожен фургоном, доставившим овощи и фрукты. Наспех поблагодарив таксиста, я выбралась из машины, с наслаждением вдохнула пахнущий дождём воздух и подумала, какой прекрасной была бы моя жизнь без всей этой истории: учёба, грядущие практика и диплом, приятный парень…

Упомянутый парень, Рауль то есть, тут же напомнил о себе, выбравшись из машины вслед за мной. Поймал мой несколько удивлённый — до его дома отсюда было довольно далеко — взгляд, как-то немного неуверенно улыбнулся и объяснил:

— Доберусь на автобусе. Нам нужно поговорить.

Я подавила вздох, но поспешила кивнуть. После сегодняшнего ужина с дядюшкой поговорить нам точно стоит. И если Рауль знает, как и с чего разговор начинать, флаг ему в руки.

До бульвара мы дошли в молчании. Кажется, и у Рауля не было особых идей. Или, может, он просто дожидался, когда мы окажемся достаточно далеко от бдительного любопытства моих соседей. Если так, я его всячески поддерживала, незачем было давать им пищу для сплетен на следующие полгода.

Все скамейки ожидаемо пустовали, кто же станет сидеть тут, на мокром, под то и дело сдуваемыми с веток холодными каплями? Только те, кому предстоит явно непростой разговор, вести который лучше без свидетелей.

Остановившись там, где деревьев было поменьше, Рауль глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел в тёмное уже небо. Потом огляделся, будто на всякий случай, убедиться напоследок, что подслушивать некому, и, наконец, заговорил:

— Ты замечательная девушка, Софи. И думаю, всё то время, что мы провели вместе, можно назвать прекрасным.

Я уставилась на Рауля озадаченно. Подобное вступление отлично подходило для того, чтобы в конце предложить остаться друзьями. Только вот момент для культурного расставания был по всей логике не очень-то подходящий: какой смысл тащить девушку к родне ужинать, а через час с ней расставаться? Или он так своеобразно предложение решил начать делать?

— И я надеюсь, что у тебя остались такие же впечатления, — продолжил Рауль.

— Определённо да, — подтвердила я, сообразив, что от меня ждут ответа.

— Но ведь ты в меня не влюблена, правда?

Я застыла столбом, окончательно растерявшись. Нет, всё, абсолютно всё было бы логично без странного ужина с дядей. А вот ужин этот совершенно не вписывался в понятную цепочку событий и действий. Неужто он был просто местью напоследок? За то, что не ответила на чувства. Ну, чтобы хоть разок одному там за столом не страдать.

— Не говори ничего, пожалуйста, — серьёзно попросил Рауль. — Просто сначала дослушай. На самом деле я хочу сказать, что именно это и хорошо. Потому что, видишь ли, один раз я рассказал тебе не всю правду о себе. Точнее, обо мне и Уолтере. Мы с ним не друзья.

— А разве ты не именно это и сказал? — окончательно потерявшись в происходящем, спросила я.

— Именно это, — кивнул Рауль. — Но так, чтобы ты сделала неправильный вывод.

— И какой же правильный? — риторически поинтересовалась я, хотя всё уже, в общем, поняла.

Именно такой ответ многое расставлял по местам, отвечая на главный вопрос: почему Рауль, явно с удовольствием проводя со мной время, совершенно не стремился сделать наши отношения более близкими. Обычно парни уже на втором свидании ожидали минимум поцелуев, а уж на третьем… Тут ничего подобного не наблюдалось и близко. Почему, спрашивается? Да потому что Рауль просто всегда играл за другую команду.

— Мы гораздо больше, чем друзья, — вздохнул Рауль. — Но, видишь ли, по факту всё довольно сложно. И я специально сегодня познакомил тебя с дядей. Хотел, чтобы эти сложности не показались тебе… странными.

— Ну давай, — поощрила я. — Выкладывай подробности. Думаю, что уже поняла многое, но совершенно точно не всё.

— Ладно, — покорно согласился Рауль. — Думаю, ты знаешь, что мой дядя очень богат и очень опасен. Он уже составил завещание, согласно которому после его смерти восемьдесят процентов его состояния — а это деньги, ценные бумаги и недвижимость — перейдут ко мне, как к единственному родственнику.

Я впечатлённо присвистнула. Получается, после смерти дядюшки Рауль Эскан станет одним из самых завидных женихов в стране. Даже немного удивительно, что золотоискательницы до сих пор за ним толпами не бегают. Разве что не знают о столь заманчивых перспективах парня.

— Но ты должна знать, — продолжил Рауль, — что дядя человек непростой. И в некоторых вопросах придерживается максимально традиционных взглядов.

Как раз тут я всё понимала прекрасно. Конечно, Кэл Уорси уже отошёл от дел, но уважением и влиянием в тех самых кругах, несомненно, пользовался по сей день. И если его родственник окажется альтернативно ориентированным… Кодекс чести у подобных личностей весьма специфичен и толерантности к представителям меньшинств не включает. Мягко говоря.

— Хочешь сказать, что если он узнает о твоих предпочтениях, ты рискуешь лишиться не только наследства? — довольно риторически вопросила я.

— Такого позора он не допустит, — обречённо подтвердил Рауль. — На всё пойдёт, чтобы не допустить.

Убить родного племянника? Тут даже и такое не исключено. А уж его возлюбленного утопить в заливе и подавно святое дело в подобной ситуации. Чтобы точно ничего нигде не всплыло.

— Но дядя болен, — продолжил Рауль, отвлекая меня от мрачных картин, рисуемых не в меру разгулявшимся воображением. — По самым оптимистичным прогнозам ему осталось года три. Это я знаю наверняка. Потому и хочу сделать тебе одно предложение.

— Слушаю, — кивнула я.

— Я хочу предложить тебе стать моей женой.

Услышав это, я не почувствовала ни тени удивления или возмущения, уместного, наверное, в подобной ситуации. Если начистоту, вообще никаких эмоций, разве что небольшое удовлетворение от того, что хоть одна из свалившихся на меня за последнее время головоломок наконец-то сложилась.

— Разумеется, фиктивно, — торопливо добавил Рауль. — Но ведь у нас с тобой немало общего, взять хоть оперу. Мы оба взрослые, серьёзные, ответственные и уравновешенные люди, потому, уверен, отлично уживёмся и даже сможем замечательно проводить время вместе.

— Пожалуй, — совершенно искренне согласилась я.

— Вот именно! — заметно воодушевился Рауль. — И, кроме того, мы составим брачный контракт, по которому ты после развода получишь очень хорошие деньги. Надо только будет дождаться, когда дядя покинет этот мир, дав мне наследство и свободу. И ты тоже станешь после этого свободной, а ещё очень обеспеченной девушкой.

Всё получилось ровно так, как я и ожидала. И не сказать, чтобы предложение не выглядело заманчивым. Три года, в компании адекватного и приятного мне человека, с которым обо всём, полагаю, можно будет нормально договориться, трагедией стать не обещают. К тому же, наконец-то угомонится мама. А потом — свобода и куча возможностей построить такую жизнь, как мне захочется. Честная сделка? Более чем. Но всё-таки от привкуса торговли собой отделаться не получалось.

— Я не жду ответа прямо сейчас, — поспешно добавил Рауль, видимо, что-то разглядев в выражении моего лица. — Подумай как следует, взвесь всё. И не думай, пожалуйста, я никому больше ничего подобного не предлагал. Даже не искал, кому бы предложить. Только после встречи с тобой подумал, что всё может получиться.

— Подумаю, — пообещала я. — Дома, в спокойной обстановке. И позвоню тебе, когда приму решение.

До моего крыльца мы шли снова молча, но попрощались, к некоторому моему удивлению, весьма тепло. И ничуть не потому, что моя мама, разумеется, подсматривала, притаившись в спальне за шторой. Просто не было никаких причин вести себя иначе.

Поскольку поесть в гостях мне так толком и не удалось, первым долгом я пробралась на кухню, соорудила себе бутерброд и сжевала его с удовольствием, под мысли о том, что не так-то уж и хорошо быть богатым. Хотя бы потому, что нередко приходится с манерным видом прикидываться любителем всяких гадких деликатесов.

Потом, уже под душем, я наконец-то приступила к серьёзному обдумыванию предложения Рауля. Отчасти оно мне очень даже нравилось, но именно что только отчасти. Честное, даже немного чересчур, логичное, очевидно взаимовыгодное, не лишённое привлекательности. И отвратительности тоже. Не то, чтобы брак по расчёту как таковой был для меня удивителен, просто никогда раньше я и представить себе не могла, что сама стану участницей подобной сделки.

В сущности, не было в ней ничего неприемлемого. Более того, во многих смыслах браки по расчёту оказывались более… надёжными, что ли. Не слышала, чтобы поженившиеся таким образом хоть раз при разводе с публичным скандалом делили ложки и вилки. Зато бывшие пылкие влюблённые делали так сплошь и рядом.

Загвоздка, как я поняла, хоть и не сразу, состояла в другом. Я, лично я, ни на что не рассчитывала. В довольно буквальном смысле. Не было у меня ни планов, ни какой-то мечты, для реализации которой требовались бы предложенные Раулем деньги. Хотела я всего лишь заниматься делом, которое мне нравилось, и жить тихой, спокойной жизнью. То и другое у меня было и без того, во всяком случае, совсем ещё недавно. Так что Рауль сделал своё предложение самой подходящей и одновременно самой неподходящей девушке. Или нет?

Правда состояла в том, что оказаться для меня теперь было ровно так же сложно, как и согласиться. Зная, кто дядя Рауля, вынеся из личной встречи с ним кучу не самых приятных впечатлений, совсем не только о поданном на стол, я отлично понимала, почему нужна Раулю. И он мне нравился. Не как мужчина, но именно от такого друга я точно не отказалась бы. А разве не именно это он мне предложил? Дружбу. С оплатой, да…

С другой стороны, это вот сейчас мысль о, так скажем, материальной компенсации вызывает у меня отторжение, даже почти негодование. Но что если на второй день после свадьбы я встречу любовь всей своей жизни? Тут ведь надо понимать, что от дядюшки, пока тот не уляжется в гроб, не сбегу и я, если соглашусь. Ни одна вертихвостка не смеет бросать племянника Кэла Уорси. То есть, срок брака нам обоим придётся отбывать до победного, в любом случае. И в таком раскладе, пожалуй, деньги послужат хоть каким-то, но утешением. Типа, не зря страдала.

К тому же кто знает, встречу ли я вообще эту самую любовь, при своём-то откровенно скептическом отношении к романтике. Стало быть, мои шансы пострадать из-за сделки… ну, где-то почти нулевые. А вот Рауль страдает прямо сейчас. Едва ли необходимость делать такое предложение мне делает его счастливым, но как тут поступить иначе? И значит ли это, что с моей стороны благородно и правильно будет помочь ему?

Плюхнувшись на кровать, я тяжело вздохнула. Как ни старалась, а в итоге всё равно только запуталась в собственных рассуждениях и ощущениях. Часть меня негодовала и требовала не торговать собой. Но её вопли заглушали многочисленные доводы разума и совести, доказывающие, что это не торговля собой, а помощь человеку, который мне небезразличен. В конце концов, от денег можно будет и отказаться. Потом. Или нет. Как пойдёт, в общем.

С этой мыслью я решила прекратить думать о вечном и взяться за ум. Точнее, за учёбу. А ещё точнее, за работу над дипломом. Всё-таки, несмотря на все проблемы, как мои, так и Рауля, консультацию в пятницу никто не отменял. Подготовку к ней, разумеется, тоже. Вдобавок, учитывая, в каком настроении пребывал в последнее время профессор Лирс, разочаровывать его не стоило.

Над книгой я и заснула. И разбудило меня худшее, что только можно себе представить, причём не только с утра — звонок Ричи. Первым моим желанием было сбросить вызов. Потом я помечтала, как беру трубку, посылаю его на все весёлые, какие только в голову придут, и с чувством глубокого морального удовлетворения нажимаю отбой. Но тут я вспомнила про Олли и, разумеется, не сделала ни того, ни другого.

— Через час, — сходу сообщил Ричи, пропустив к немалому моему удивлению все свои обычные гадости, — тебе нужно быть в университете, у пожарного выхода номер шесть. Открыть этот самый выход, впустить тех, кто будет ждать снаружи, провести их в музей и обеспечить доступ к сейфу. А потом вывести тем же путём. Уяснила?

— Пошёл ты, — не смогла-таки отказать себе в удовольствии я. — Сделаю.

Писк отбоя перебил дальнейшую болтовню Ричи. А я швырнула телефон в кресло, заложила руки за голову и уставилась в потолок. Сказала, что сделаю, прекрасно. Просто замечательно. Только теперь внимание, вопрос: как, чёрт побери, я это сделаю?!

Ладно, с пожарной дверью я, положим, справлюсь. Тем более, момент выбран идеальнее некуда: боевики со своими эмоциями по поводу распределения заставят защиты и сигнализацию универа работать на пределе и, разумеется, иногда сбоить. Охрана, прекрасно об этом зная, не станет особо усердствовать с проверками сигналов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ключи от самого музея достать будет тем более нетрудно. Но как мы попадём в кабинет Шерона? Взломаем замок вместе с дверью? Уж такой сигнал охрана совершенно точно не проигнорирует, сбежится в полном составе. Выходит, надо достать ключи. Но как? Даже если бы я в принципе могла такое провернуть, то уж точно не за один час, за который мне ещё и до универа добраться нужно!

Осенённая этой мыслью, я заметалась по комнате, торопливо одеваясь прямо на бегу. У меня же всего час! Это значит, автобус не вариант, придётся вызвать такси. Точнее, его нужно было вызвать минут пятнадцать назад. А ещё было бы, пожалуй, неплохо позвонить некроманту… Боже, до чего никудышная из меня преступница!

Уже сидя в такси, я получила от некроманта неожиданное сообщение, повергшее меня в окончательный шок. Как, как во имя всего святого, он ухитрился добыть ключи от кабинета магистра Шерона?! И, что ещё важнее, что с этим счастьем делать дальше? Позволить забрать книгу? А дальше что?

Картина в воображении рисовалась предельно безрадостная. Как только магистр Шерон неизбежно обнаружит, что его ограбили, он первым делом поинтересуется, кто успел побывать в музее. И тут появлюсь я, бравшая ключи как раз в то самое время. Даже не представляю, что тут можно будет соврать, и станет ли хоть кто-то слушать моё враньё, будь оно хоть трижды идеальным. Да меня наизнанку вывернут, чтобы всё рассказала, а потом отчислят ко всем чертям и сдадут полиции. Всё, финиш. Зато Раулю ничего не придётся отвечать, выпустят меня лет через пять, при хорошем поведении.

На крыльце университета я немного задержалась, просто на небо смотрела. Скорее всего, очень скоро оно для меня станет в клеточку, всерьёз и надолго. Так почему бы не насладиться одними из последних мгновений свободы?

С некромантом я столкнулась в дверях. Успела торопливо и невнятно поздороваться, получить в ответ откровенно безразличный кивок, такой, словно мы и знакомы толком не были. Но правый карман немного потяжелел. Сунув туда руку, я нащупала связку ключей, завёрнутую в листок бумаги. Странно, но от этого на душе стало куда легче: раз есть записка, может, и план есть?

Уже шагая к пожарному выходу со всеми ключами наготове, я рискнула вытащить бумажку и развернуть её. Облегчение тут же закончилось, сердце ухнуло куда-то в подвал. А то и пониже, в саму городскую канализацию. Потому что там только и было указание делать всё в точности как от меня потребовали. Похоже, плана не было.

Я пыталась заставить себя поверить, что ошибаюсь. Например, стоило подумать о том, как именно некроманту удалось достать ключи от кабинета Шерона. Что если это была не банальная кража? Вдруг они договорились, сделали что-нибудь? Но нет, в голове упорно рисовалось небо в клеточку и конец всему, чего я хотела от этой жизни. Остановиться бы сейчас, пока не поздно, но тогда небо в клеточку достанется Олли, и этого я себе тоже никогда не прощу.

Осознание этого факта будто в спину меня толкнуло. Заставило пройти последний десяток метров и остановиться перед дверью. Тоскливо на неё посмотреть и ещё раз вздохнуть. О том, как нетрудно, в сущности, вступить на преступный путь.

Мои раздолбаи-однокурсники частенько такие двери распечатывали, чтобы пронести в университет выпивку и учинить развесёлую вечеринку где-нибудь в аудитории. В итоге их ловили, разумеется, и наказывали, но речь сейчас не о неизбежности кары, а о возможности самого преступления. Если даже эти лодыри справлялись, у меня и подавно получится.

Закрыв глаза, я попыталась сосредоточиться и заодно успокоиться, чтобы пальцы не дрожали. Обидно будет погореть на такой ерунде. Стать воровкой ужасно, но стать ещё и плохой воровкой — совсем уж ни в какие ворота. Чтобы меня здесь запомнили даже не как преступницу, а как самую большую неудачницу десятилетия? Увольте от такого счастья.

На самом деле контур был не бог весть какой сложный. Загвоздка состояла в том, чтобы сигнализация не сработала на полную. То есть, не сообщила охране, что дверь открыта. Такое смогу, пожалуй, но стоит уже поторопиться, от часа осталось всего пять минут.

Странно, но привычные пассы и разбор нитей магии успокоили меня лучше всякой дыхательной гимнастики. Уже через минуту я возилась с контуром, мурлыча себе под нос жутко привязчивую песенку, услышанную в такси. Наверное, со стороны походила на счастливого человека, собирающегося отметить чьё-то удачное распределение. Ну, или залить горе по поводу неудачного. И всё равно радовалась, что никто меня не видит. Кажется, все до последнего уборщика ушли смотреть на шоу боевиков.

В итоге засов я отодвинула с опозданием всего на минуту. Помедлила пару мгновений, но потом вспомнила, что уже смирилась с неизбежным, приоткрыла дверь, выглянула на улицу и тут же едва не влетела носом в локоть какого-то незнакомого типа. Видимо, обещанные мне Ричи ожидающие не были слишком уверены, что дверь им откроют не заинтересованные незваными гостями охранники.

— В музей, на экскурсию? — торопливо отступив на шаг, спросила я, чтобы хоть немного разрядить вернувшееся напряжение.

— Туда, — мрачновато подтвердил тот мужик, который только что чуть меня по лицу не приложил. — А ты, значит, экскурсовод наш?

— Типа того, — согласилась я. — Идём.

Мужиков было двое. Раньше я ни одного из них совершенно точно не видела. Стоило бы, пожалуй, хоть приметы запомнить, но не нашлось их, как назло. Оба в серой одежде, чтобы походить на каких-нибудь ремонтников, да и лица у обоих были тоже серые какие-то, увидел и забыл. Может, приглядись я повнимательней… но сделать это я побоялась.

По пути к музею нам тоже никто не встретился. Университет вообще будто вымер, хотя кое-какие признаки жизни всё-таки подавал: то и дело мигал свет, нервно позванивали окна, а один раз, кажется, вообще содрогнулось всё здание. Защиты работали на пределе. А преподаватели, небось, даже радовались — кое-чему научили своих студентов.

Закрыв за нами двери музея, я не удержалась от вздоха облегчения. Со своей частью, можно сказать, справилась. Правда, если налажают эти двое, навряд ли мне станет хоть чуточку легче.

— Где сейф?

Быстро прошагав мимо между витринами, я открыла кабинет магистра Шерона и ткнула пальцем в сторону картины. Меня тут же бесцеремонно отодвинули в сторону. Второй мужик, до сих пор не проронивший ни слова, подошёл к дивану, присел перед ним и начал выкладывать из внутренних карманов куртки артефакты.

Часть из них я опознала запросто: два накопителя, датчик магического фона, очень навороченный, и обычный, не слишком мощный магический гаситель. Почти такие же тут, в музее, были на каждом углу понатыканы, чтобы артефакты не шалили. Остальные четыре штуковины были мне совершенно незнакомы. Конечно, можно было и с ними разобраться, но тут мне велели выйти за дверь и закрыли её перед моим носом.

Присев прямо на пол, не очень-то чистый, и прислонившись к витрине, я уставилась в потолок. По правде, сейчас я хотела, чтобы взлом успехом не увенчался. Чтобы сбежалась охрана, приехала полиция, и плевать, что там со мной сделают. Главное, книга злодеям не достанется. К тому же, надеюсь, они отвяжутся от Олли, он же перестанет быть им нужен.

Вообще, чем больше я думала, тем отчётливей понимала, что именно так получится лучше всего. Проблемы лично у меня будут одни те же, как бы дело ни обернулось, зато зрелище крушения планов врага — хоть какая-то, да компенсация.

Оставалась, конечно, призрачная надежда на то, что на самом деле я действую сейчас не только по их плану. Но что тут можно было за час придумать? Тупо книгу забрать разве что. Тоже, конечно, неплохо, но что тогда дальше будет?

Пару раз я порывалась подняться и заглянуть в кабинет. Может, чего-нибудь товарищам там испортить своим неурочным появлением. Но раз надежда оставалась, я героически душила эти порывы, оставаясь неподвижной.

Так я просидела целых двадцать минут. А потом дверь кабинета открылась, и оба вора появились на пороге. По их лицам ничего невозможно было прочитать, но небольшая книга в руках молчаливого, явно очень старая и посвящённая магии, была более чем красноречива. Не было никакого плана. Разве что я где-нибудь в коридоре заору, что со мной тут воры.

Пока я прикидывала, где и как это лучше сделать, книга исчезла во внутреннем кармане куртки мужчины. И тот, застегнув все пуговицы, одну за другой, нарочито неторопливо, смерил меня тяжёлым, неприязненным взглядом, сунул руки в карманы брюк и хрипло проговорил:

— Веди обратно. Пикнешь — убью.

Я посмотрела на него ещё всего секунду, но успела совершенно отчётливо понять: правда убьёт. И всю дорогу обратно к пожарному выходу думать получалось только о том, что может помешать ему убить меня в любом случае. Просто чтобы не болтала. Потому что вряд ли я могу быть ещё хоть чем-то полезной… хотя нет, всё не так.

С каждым шагом картинка складывалась в голове с неотвратимостью лавины, катящейся с горы. Паршивая холодная погода и всё та же куртка, которую я продолжала носить. Куртка с подарочком, умеющим отлично портить настроение. И что ещё? Ах, да: неприятности брата, угрозы, соучастие в краже, моя неизбежная поимка со всеми вытекающими… наверное, именно она должна была стать последней каплей, успешно обрубающей очередную нить, способную привести к организаторам всего этого. Глупости, этот тип не будет меня сейчас убивать, зачем ему такой риск? От меня по плану предстоит избавиться мне самой.

Правда, в такой расклад совершенно не вписывался Рауль, но может статься, именно он и не должен был. Стоило больше интересоваться его дружком, который уж точно в деле. И дядюшкой, кстати, тоже, хотя этот вполне может быть и не участником, а лишь источником будущей выгоды. Как ни крутись, но альтернативная ориентация племянничка для него проблема.

Итак, если плясать от Уолтера, что получается? Он — любовник Рауля. Вполне вероятно, весьма рассчитывает на будущее наследство, но понимает, что если не будет осторожен, рискует не только денег не получить, но и с жизнью расстаться. И что мы имеем?

Уолтер убеждает Рауля всё-таки познакомиться со мной. Рауль так и делает, и находит меня очень подходящей фиктивной невестой. Тут даже неважно, кому пришла в голову идея с браком по договору, но вполне вероятно, именно Уолтеру, потому что я, уже впутанная во всё это, удачно подвернулась. Рауль знакомит меня с дядюшкой, даёт семье понять, что у нас всё серьёзно, но тут я оказываюсь втянутой в тёмную историю и погибаю. После такого, пожалуй, даже тётушка Агата на годик-другой оставит попытки устроить его личную жизнь. Таким образом, Уолтер получает своего любовника в безраздельное пользование, и никакая жёнушка, с которой потом ещё и делиться придётся, маячить нигде не будет. А там уж и дядя помрёт…

— Шевелись!

— Открыто, — буркнула я, возвращаясь в реальность и обнаруживая, что стою уже перед выходом. — Можете убираться.

Молчаливый тип кивнул, и оба вора со своей добычей покинули здание. Постояв неподвижно ещё с минуту, я сняла свою петлю, восстановив работу сигнализации. Сама не знаю, почему сделала это осторожно. Надеяться было вроде и не на что, но всё-таки хотелось оставить себе последний шанс или что-то типа того.

Университет понемногу оживал. Мимо меня пробежала пара девчонок, оживлённо обсуждающих фейерверки этого года. Потом прошли преподаватели, тщательно скрывавшие такую же весёлость. Надо думать, шоу распределения боевиков нынче удалось. А значит, пора и мне идти на занятия.

Толк из этого похода, правда, вышел так себе. Шансов сосредоточиться на учёбе у меня сейчас не было никаких. Да и был бы смысл сосредотачиваться — шансы мои на нормальную жизнь весьма призрачны.

Конечно, отойдя от первого шока и паники, я сообразила, что сообщать в полицию о краже книги никто не побежит. Смешно даже сомневаться, что она из числа запрещённых, а значит тот, у кого её украли, рискует увидеть небо в клеточку ещё раньше вора, если поднимет шум. Но это отнюдь не значит, что я пока хоть в относительной безопасности. Скорее уж наоборот.

Глупо предполагать, что сам досточтимый ректор не станет искать вора, пусть и без огласки. И наивно надеяться, что в самом скором времени он не выйдет на меня. Полагаю, организаторы кражи не дурнее меня, так что тоже отлично это понимают. По сумме того и другого вывод получается крайне неутешительный: им нужно, чтобы я не успела ничего рассказать. И не факт, что они станут полагаться только на эффект камня Эрани.

Именно эта мысль настигла меня на ступеньках крыльца, заставив резко остановиться, оглядываясь по сторонам. По спине пробежал мерзкий холодок. Как минимум один убийца в этой компании есть точно, если некромант не ошибся. Могут быть и другие. И что же мне теперь делать?

Развернувшись на каблуках, я пошла обратно в здание. Не факт, что стены университета могут дать мне хоть какую-то защиту, но выходить на улицу казалось ещё опаснее. Да и в библиотеку заглянуть не помешает, чего уж там.

Устроившись с целой стопкой книг в самом дальнем и тёмном углу читального зала, я вытащила телефон и тупо уставилась на экран. Наверное, стоило сообщить некроманту о том, что кража состоялась. Впрочем, по отсутствию второй порции суеты вокруг музея он, поди, сам уже это понял. Тем не менее, со мной не связался.

На миг у меня мелькнуло подозрение, что таким образом он пытается остаться в стороне от кражи. Пожалуй, на его месте я тоже беспокоилась бы, потому как в организации вскрытия майнеровского сейфа куда логичнее заподозрить того, кто много лет работал вне закона, чем девочку-отличницу из хорошей семьи, у которой связи только в музее да в библиотеке.

В следующую же секунду я сама посмеялась над этой глупой мыслишкой. Ну, не звонит. Ну, еле поздоровался с утра. Но переписка-то была, причём сегодня. Более того, весь университет знает про наш, с позволения сказать, романчик. Так что если магистр хочет удрать в кусты, поздновато он спохватился.

Криво улыбнувшись этой мысли, я подняла взгляд от телефона и увидела некроманта, сидевшего на столе в каком-то метре от меня. Лёгок на помине, да уж. Не иначе, долго жить будет — немалая удача при его-то профессии.

— Ты в курсе, что тут нельзя разговаривать по телефону?

Насмешливый тон вопроса показался мне предельно неуместным здесь и сейчас. Я тут, можно сказать, с жизнью прощаюсь, с нормальной так точно, а ему, видите ли, весело. Но ничего, сочтёмся ещё, за это тоже.

— Ты поэтому явился во плоти? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос звучал как можно язвительней. — Решил в кои веки правила соблюсти?

— Можно и так сказать, — равнодушно согласился некромант. — Книгу забрали?

— Забрали, — кивнула я. — И теперь мне интересно, о чём ты только думал, позволяя им это сделать.

— Я ведь уже говорил: никто не ловит рыбку на пустой крючок.

— А тебе не кажется, — нарочито ласково, еле сдерживая вскипевшую внутри злость, пропела я, — что наша рыбка радостно слопала наживку и уплыла в неизвестном направлении? И что теперь нам её не на что больше ловить?

— Нет, не кажется.

Я внимательно всмотрелась в некромантскую физиономию и только тут заметила, что уголки его губ чуть подрагивают, намекая на довольную улыбку. Выходит, какой-то план всё-таки был, просто меня не сочли нужным в него посвятить.

— Ты что-то сделал, — всё-таки не удержалась я.

— Разумеется, — признал некромант, перестав прятать улыбку.

— Подменил книгу? — предположила я.

— Я бы не успел. Но этого не понадобилось, в сейфе и так хранилась копия.

— Вот теперь не поняла, — озадачилась я. — Ну копия, и что с того? Вряд ли эти ребята так старались ради большого куша на подпольном антикварном аукционе.

— Вариант с аукционом я бы не исключал, — неожиданно помрачнел некромант. — Теперь даже не знаю, кто из нас недогадливый.

— Однозначно ты, — фыркнула я. — С аукционом или без, они за содержанием книги охотились.

— Само собой, не за тиснёным переплётом. Просто я думал, ты в курсе, что ценные магические книги не так-то просто скопировать.

— Ну да, — опять почувствовала растерянность я. — Большинство даже сфотографировать и отсканировать невозможно, разве что от руки переписать. Это всё равно выйдет проще и, главное, быстрее, чем снимать защиту.

— Точно, — кивнул некромант. — Но защита бывает блокирующей, а бывает искажающей.

— Знаю, — фыркнула я. — Искажающая значительно сложнее в исполнении, а толку от неё столько же, потому ей почти не пользуются. Я, по крайней мере, ни разу не видела такой. На кой ляд забивать гвозди микроскопом, если для этого придуман простой, надёжный и удобный молоток?

— Создатель этой книги, очевидно, не был с тобой согласен. Или, может, только микроскоп у него под рукой и имелся, это мы уже вряд ли узнаем. Так или иначе, господин ректор надеялся с помощью копии отыскать ключ к защите оригинала.

— Это недоказанная теория, — немного неуверенно заметила я.

— Может, заодно и доказать планировали, — развёл руками некромант. — Так или иначе, в сейфе была именно такая копия. С сюрпризами.

— И что теперь? — недоумённо поинтересовалась я. — Будем ждать, когда они это поймут и станут искать оригинал?

— Хотя бы. А ещё теперь у нас есть наводка на парочку наёмников, которые, будучи пойманными, могут кого-то и сдать.

— У нас вроде и раньше была наводка на наёмника. На Дрейка этого.

Некромант поморщился как от зубной боли и принялся преувеличенно внимательно рассматривать потолок. Видимо, таким манером демонстрировал нежелание обсуждать затронутую мной тему. Но именно это подогревало мой интерес.

— Один раз его ведь уже поймали, — продолжила я. — Нельзя повторить?

— В прошлый раз, зайка, — тихо и медленно выговаривая каждое слово, ответил некромант, — Дрейк сдался, будучи уверенным, что ничего толком не докажут, дадут ему лет пять и выпустят по амнистии через три. А теперь на нём висит пожизненное, так что терять ему больше нечего.

— И что? — продолжила недоумевать я. — Прямо вся городская полиция с ним не сможет справиться?

— В конечном итоге сможет, конечно, — мрачно усмехнулся некромант. — Если только они вообще его выследят.

— А в про…

— А в прошлый раз его выследил я. Способом, за который мне самому запросто могли дать лет этак шесть. И чуть головой не поплатился за этот опрометчивый поступок. Ты уж прости, но повторять подвиг меня пока не тянет, как и посылать на верную смерть кого-то другого.

— Зачем тогда ты вообще полез к нему?

— За деньги, — буркнул некромант, спрыгнув со стола. — За весьма немалые деньги. Но знаешь, оно того не стоило.

— Тебя наняли его поймать? — немного удивилась я.

Всегда считала, что некромантов нанимают для дел с мёртвыми, а не с живыми. Типа, найти убийцу, если обычное следствие зашло в безнадёжный тупик, разобраться со спорным завещанием или с опасным духом. Но, пожалуй, думать так было довольно наивно. Если бы возможности некромантов ограничивались подобным, им вряд ли запретили бы практиковать, просто повода бы не нашлось.

— Меня наняли его убить, — сухо ответил магистр, остановившись в каком-то полушаге от меня. — Но я сразу предупредил, что этого не гарантирую.

Я только невнятно хмыкнула, скрещивая руки на груди. Да уж, после признания в убийстве герцога глупо предполагать, что причина этого предупреждения какие-то там принципы и моральные нормы. Скорее уж банальное отсутствие возможности.