Музейная пыль

Глава 14

* * *

Первая неделя практики прошла вполне хорошо. К четвергу Натан уже доверил мне сделать вечернюю проверку системы самостоятельно. А в пятницу я наконец-то выбралась со своего этажа и побывала в архиве. Визит этот вымотал меня почище предновогодней генеральной уборки: тяжело одновременно пытаться усваивать техническую информацию и высматривать, где и что хранится. Увы, шкафа с надписью «всё о краденых артефактах» там не оказалось, а в финансовых документах копаться можно было годами и не узнать ничего полезного. Так что от идеи тайком сюда пролезть я отказалась, не стоило оно риска.

Общаться с Раулем после признания Уолтера мне стало значительно легче. Он в самом деле нравился мне, причём именно как друг, с которым приятно пообщаться, не более того. Поэтому я даже радовалась, что тоже интересую его исключительно в таком же качестве. За неделю мы ещё дважды вместе пообедали, а в четверг вечером он проводил меня домой. Мама, разумеется, тут же зазвала его на ужин, и снова всё прошло замечательно.

А вот другой, тот, с которым отношения у меня были совсем не такими невинными, ни разу даже не позвонил. До вторника я не хотела ему мешать, в среду почувствовала себя обиженной, в четверг начала волноваться, а к пятнице забеспокоилась всерьёз, потому позвонила сама. Наткнулась на автоответчик.

Так что субботним утром я сидела за компьютером, тупо смотрела на текст дипломной работы и думала, стоит ли позвонить ещё раз. В оставленном сообщении я просила перезвонить, даже призналась, что переживаю. Никакого ответа до сих пор не последовало, и я не знала, как это понимать. Может, ему просто не до меня. А может с ним действительно что-то случилось.

Чем больше я старалась отвлечься, переключившись на учёбу, тем хуже у меня это получалось. В конце концов эмоции взяли верх, я вскочила, сделала пару кругов по комнате, рухнула на кровать и накрыла голову подушкой.

Правда, просто так лежать и нервничать смысла не было тоже. Поэтому я встала и для начала позвонила ещё раз. С тем же результатом. Сообщений больше оставлять не стала, просто отключилась и уставилась в экран телефона. Стоящих мыслей не было. Что, ну вот что я могла сделать? Очевидно, совершенно ничего. И осознание этого факта меня убивало.

Вернувшись за компьютер, я опять уткнулась в текст. Всю неделю ничего не делала, а в среду на консультации надо будет продемонстрировать что-нибудь, желательно внятное и по нужной теме. И ещё во вторник, между прочим, теоретически должна состояться лекция, факультативная. Господи, ну ни о чём уже нельзя подумать, чтобы в конце концов не вспомнить о несносном некроманте!

Отчаявшись заняться делом, я сперва перерыла свой гардероб, выбрала наряд на вечер, потом спустилась на кухню и очень обрадовалась, обнаружив там занятую готовкой маму. Раз головой поработать не получается, уж лучше поработать руками, чем без толку метаться по комнате, выдумывая всякие ужасы.

Возня с готовкой и у папы в мастерской помогла дожить до вечера. В театре я немного отвлеклась, всё-таки несколько лет мечтала посмотреть «Тайную песнь». Потом меня отвлёк Рауль, великолепным шоколадным тортом, горячим вином и интересной беседой о музыке.

Но дома всё началось заново. Трубку Сантер не брал, и я опять металась по комнате, перебирая всякие мрачные подозрения. Он, конечно, человек взрослый, самостоятельный и отнюдь не беззащитный, но… но что если до него добрался этот безумный Дрейк?

К понедельнику я извелась и вымоталась окончательно, до того, что с трудом заставила себя подняться утром. Даже мелькнула мысль позвонить и сказаться больной, но от этой идеи я отказалась. Во-первых, дома мне точно не полегчает, а во-вторых, Натан обещал сегодня продолжить экскурсию по зданию. Отказываться от этого шанса всё-таки разузнать хоть что-то было глупо. Потому я собрала в кучку последние силы и поплелась в душ.

Натан встретил меня внимательным взглядом и почти сразу поинтересовался, что не так. Пришлось соврать первое, что в голову пришло, и я поведала историю о шумной вечеринке у соседей, из-за которой я не выспалась. Так и не поняла, поверил мне Натан или нет, но сказать он ничего не сказал, и меня это вполне устроило. Покончив с утренней проверкой системы, мы спустились на четвёртый этаж, большую часть которого занимали компьютерщики со всем своим оборудованием. Это место оказалось прямо-таки золотым дном для моей работы, так что я на целый час погрузилась в его детальное изучение. Отвлёк меня, заставив вздрогнуть, преувеличенно радостный голос Адама Перри.

— София, вот вы где! — зачастил куратор, едва я обернулась. — А я вас давно уже разыскиваю. Давайте сейчас пройдём в мой кабинет, нужно вам подписать одну бумажку. Ничего важного, обычная бюрократия, сущий пустяк на пять минут буквально.

— Хорошо, идёмте, — пожала плечами я, выпрямляясь и зачем-то отряхивая с коленок несуществующую пыль.

Мы спустились на второй этаж. Всю дорогу Адам ни на секунду не умолкал, то сетуя на утомительность всей этой бумажной возни, то принимаясь объяснять, что она всё же крайне важна, потому что без неё наступят всеобщие произвол и безответственность, и вообще всё рухнет. Параллельно он то и дело умудрялся спрашивать, как мне здесь нравится, интересно ли работать, хорошие ли отношения сложились с коллегами. Отвечать я не успевала, да и не похоже было, чтобы Адам сколько-нибудь интересовался моими ответами, так что я просто молчала, иногда кивая или поддакивая для видимости участия в беседе.

Распахнув дверь кабинета, Адам сделал рукой приглашающий жест и даже вроде бы слегка поклонился. Я не очень-то внимательно за ним наблюдала, просто шагнула через порог и сразу же направилась к столу. Мне хотелось поскорее закончить с бумажками и вернуться к изучению схемы.

Дверь за моей спиной закрылась, но суетливых шагов Адама я не услышала, да и вообще удивилась его столь долгому молчанию, потому обернулась и обнаружила, что куратор за мной не последовал. А огонёк на замке из зелёного стал красным.

Внутри у меня всё похолодело, на пару секунд я застыла статуей, забыв дышать, но потом взяла себя в руки. Паника никому ещё ничем не помогла, вот и нечего было ей без толку предаваться. Не убьют же меня тут, в самом деле, это было бы просто глупо. Сделав глубокий медленный вдох и так же выдохнув, я начала осматривать кабинет.

Очевидно, он соседствовал с каким-то небольшим подсобным помещением, потому что в начале был весьма узким, а дальше заметно расширялся, причём исключительно вправо. Стену слева от входа целиком занимал огромный шкаф, забитый разноцветными папками. Прямо передо мной стоял стол, заваленный такими же папками, за которыми едва виднелся монитор компьютера. В левом углу у окна притулилось растение, отдалённо похожее на пальму с огромными красноватыми листьями. Над столом висели часы. Обычный рабочий кабинет специалиста среднего уровня, на первый взгляд вполне безликий.

Пройдя ещё немного вперёд, я осторожно заглянула в ту часть, которую раньше скрывал от меня выступ стены. К некоторому моему удивлению, там обнаружился не второй рабочий стол, а диван, кресло и низенький журнальный столик. Прямо сейчас на столике стояли чайник, пара чашек и сахарница. А на диване сидел, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок на колене, незнакомый мне мужчина.

На вид незнакомцу было уже лет за шестьдесят. Костюм его, дорогой и безупречный, умудрялся смотреться одновременно строго и франтовато. На запястье поблёскивали золотые часы. Тонкая угольно-чёрная полоска усиков над верхней губой резко контрастировала с совершенно седыми волосами. А глаза, серые, неприятно светлые, смотрели на меня внимательно и с явным интересом.

— Здравствуйте, — сказала я, не придумав ничего лучше.

— Здравствуйте, София. Присаживайтесь.

— Благодарю, — кивнула я, проходя и устраиваясь в кресле.

— Вы, полагаю, хотите узнать, что это всё значит, — с тонкой улыбкой проговорил незнакомец, пододвигая ко мне одну из чашек.

— Не откажусь, — согласилась я.

На языке вертелось с полдесятка язвительных замечаний и вопросов, но я придержала при себе их все. Когда неизвестно, с кем в точности имеешь дело, осторожность не может быть излишней.

— Полагаю, для начала мне следует представиться, — с очередной улыбкой заметил мужчина, разливая чай. — Я Клод Брэн, первый вице-президент этой компании.

— Польщена знакомством, — в свою очередь попыталась улыбнуться я.

— Вам, полагаю, интересно, почему вас так настойчиво пригласили пройти практику именно у нас.

— Мне скорее интересно, связано ли это приглашение с не менее настойчивым требованием поучаствовать в краже содержимого сейфа уважаемого магистра Шерона, — всё-таки не удержалась я. — А заодно и с моей недавней помолвкой. Тоже… не вполне добровольной.

— Насчёт сейфа магистра — определённо да, — совершенно спокойно признал Брэн. — А вот помолвка имеет к этому, да и к нашей беседе тоже, довольно косвенное отношение.

— Хорошо, — покорно согласилась я. — Итак, почему же вы меня пригласили?

— Потому что вы, так скажем, последний необходимый мне ингредиент. И я хотел бы, чтобы вы поняли: сотрудничество со мной в ваших интересах, и может оказаться для вас весьма выгодным.

— А заодно поняла и то, что отказаться от него не могу?

— Конечно же можете, — с отвратительно милой улыбкой развёл руками Брэн. — Но я бы не советовал. Не очень-то здорово быть воровкой и иметь брата-контрабандиста.

— Вынуждена согласиться, — сухо ответила я.

— Попробуйте чай. Мне его привозят прямо из Джанира, в наших магазинах вы такого не найдёте. Исключительно хорош.

— Спасибо, — кивнула я, беря чашку.

После того, как меня столь настойчиво попотчевали, отказываться, пожалуй, не стоило. Вдруг и это предложение из тех, которые отклонять себе дороже. Да и не хотелось выглядеть излишне упрямой, напрашиваясь на очередную угрозу.

— Так вот, — продолжил Брэн, чуть картинно вдохнув аромат чая и сделав глоток, — поговорим о том, что я готов предложить. Работу в этой компании, постоянное уютное место с хорошей зарплатой и отличным соцпакетом. Безупречную репутацию вам и вашему брату. И, разумеется, то приятное выходное пособие, о котором, полагаю, упоминал ваш жених.

— О, так Рауль всё-таки с вами заодно? — протянула я, оценив чай. Тот в самом деле оказался исключительным. И, надеюсь, не отравленным.

— Рауль Эскан? — зачем-то уточнил Брэн. — Нет, он всего лишь средство, дорожка к людям его замечательного дядюшки. Просто если вы не будете благоразумной, не получите при разводе ни гроша. Поверьте, это мы можем устроить.

— Так же, как и новый удачный брак для Анны Бахари?

Сказала я это прежде, чем успела подумать. Всё-таки не удержалась, нет у меня опыта в шпионаже и коварстве. И не каждый день я общаюсь с опасными преступниками, так что не успела, увы, научиться достаточно хорошо себя контролировать.

— Да, — не поведя бровью ответил Брэн. — Прелестная Анита заслужила этот небольшой, к тому же полезный и для меня тоже бонус. И она его получит, можете поверить.

— Понятно, — кивнула я. — Сделаю всё как надо — и буду в шоколаде. Но сделаю что именно, вот что желательно было бы знать. Вы поймите, если речь тут о массовом жертвоприношении, я уж лучше воровкой буду. А если нет, возможны варианты.

— Вам предстоит всего лишь восстановить один артефакт. Вам, лучшей студентке на курсе, полагаю, это будет вполне по силам.

— И вы только поэтому меня выбрали? — снова не удержалась я. — Потому что я лучшая?

— Да, — с готовностью кивнул Брэн.

Я в ответ только усмехнулась. Надо же, какая предельно очевидная ложь. Никто в здравом уме не выбирает для такого студетку факультета защитной магии. Даже почти уже доучившуюся. Даже лучшую. Это работа для артефактора, желательно хорошего и опытного. Если, конечно, дело только в квалификации. Так что либо этот Клод Брэн путает авантюризм с идиотизмом, либо причина совсем в другом.

— Хорошо, — пожала плечами я, ставя чашку на стол. — Если так, я согласна. Где расписаться кровью?

— Зачем кровью? — недоумённо приподнял брови Брэн. — Думаю, вы и без того уже понимаете, что я многими способами могу испортить вам жизнь, если вы не выполните свою часть соглашения или будете слишком много болтать. Зачем разводить пошлую бюрократию? Когда придёт время, я вас приглашу и сообщу всё, что нужно, а пока идите обедать.

Я встала и взглянула на часы. Вообще-то для обеда было ещё рановато, но почему бы и нет, если так высокое начальство распорядилось? Только стоит сперва предупредить Натана о том, что я ухожу. Господи, о чём я только думаю?

— Можно ещё один вопрос?

Сама не знаю, зачем я это сделала. В смысле, спросила. Потому, наверное, что чувствовала: терять мне уже особо нечего, любой вариант хуже. А ещё понимала, что почему-то очень нужна этому Клоду Брэну, так что слишком уж страшная кара за излишнее любопытство мне не грозит.

— Попробуйте, — великодушно разрешил Брэн.

— Для чего был весь этот нелепый цирк с влюблёнными девицами?

— Хороший вопрос, — усмехнулся мужчина, откидываясь на спинку дивана. — Я хотел узнать, нужные ли части артефакта собрал. Требовался мощный выброс энергии главного компонента, чтобы увидеть, будет ли отклик остальных, и Анита предложила забавную идею. Думаю, это была какая-то её мелочная месть, я просто не стал ей мешать. Она доказала свою преданность и полезность, так что заслужила право побаловаться.

— Выброс «вечерней звезды», полагаю, — усмехнулась я. — Если не секрет, что было приёмником?

— Теперь уже не секрет, — тоже усмехнулся Брэн. — Помните те милые браслеты с посвящения в студенты?

Я кивнула. Обычно это ежегодное мероприятие проходило непосредственно в университете, в большом зале. Но тут в зале ненароком затеяли ремонт. Начали ещё летом, и к началу сентября процесс был в самом разгаре, так что вечеринку пришлось перенести в «Эллику», клуб, удачно расположенный неподалёку от университета. Там-то всем прибывшим и раздавали браслеты, светящиеся в темноте и действительно довольно милые.

Идея была хороша, чего уж. Куча народа одновременно гарантированно надела приёмники, находясь при этом в одном месте — идеальная мишень для выброса, экспериментируй не хочу. А старая перечница Гренс, выходит, просто никак не могла примирить собственные предубеждения с реальностью, вот и напридумывала невесть чего. Забавно только, что её фантазии в итоге привели нас к Аните, истинной виновнице случившегося.

Правда, браслеты эти не могли иметь никакого отношения к поведению бывших подружек профессора Лирса. Но раз тот эксперимент состоялся ещё в сентябре, выходит, «звезда» там была другая. И, как видно, оказалась не той. Скорее всего, на профессоре перепроверили ту, что украли из музея.

Секунду я колебалась, раздумывая, спросить ли ещё и об этом, но в конце концов решила не рисковать. Попытки злоупотреблять благодушием негодяев имеют свойство заканчиваться для пытающихся печально, причём крайне неожиданно. Потому я просто поблагодарила за ответ, попрощалась и направилась к выходу. Едва я подошла к двери, красный огонёк на панели замка сменился зелёным. Даже стало интересно, как это работает.

За обедом мне было о чём поразмыслить. Для начала, ради этой встречи с господином Брэном меня пригласили в чужой кабинет под надуманным предлогом. Выходит, её хотели сохранить в тайне. Зачем? Точнее так: почему нельзя было побеседовать в его собственном кабинете? Кто бы увидел, обратил внимание, мог сделать нежелательные выводы? И какие именно выводы?

Практикантка побывала в кабинете вице-президента. И что с того? Решат, что Брэн пристроил на тёплое местечко любовницу? Так этого никто из больших боссов отродясь не стеснялся, подобные разговорчики неприятны для меня, а для него скорее даже лестны. Или он опасается коллег, желающих его подсидеть? Нет, формально тут будет сложно к чему-то придраться. Форинский Магический имеет вполне определённую репутацию: да, золотым деткам у нас натягивают удовлетворительные оценки, но отличных за красивые глаза и родительские денежки не ставят, только за знания, потому никто не сможет заявить, что Брэн, злоупотребляя служебным положением, продвигает ленивую дуру.

Доев суп, я принялась за рагу. Чушь все эти версии. Скорее всего Брэн просто знает, что секретчики за ним присматривают, и не желает давать им в руки никаких улик. А так… не бывала я у него, не разговаривали мы, а мой рассказ — моё слово против его, не более.

И какой вывод можно сделать в целом? Очевидно, я потомок того самого Дастина Итона. Ну, по меньшей мере господин Брэн считает, что это так. И ещё вполне разумно предположить, что таковые потомки не бегают по стране толпами с соответствующими плакатами наперевес. В смысле, даже если и существуют в немалом количестве, их всё равно не очень-то легко отыскать. Таким образом, если я и не незаменима, возиться с поиском замены для Брэна нежелательно.

Итак, не считая мелких брызг в виде всяких девиц, невесть зачем сделанных не вполне адекватными, вопросов остаётся два. Первый: в чём заключается ритуал, который мне предстоит проводить. И второй: что со мной будет после, когда, а точнее — если я его проведу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Учитывая, как создаются «вечерняя звезда» и камни крови, по крайней мере рубины и алмазы, можно запросто предположить, что и их соединение в один мощный артефакт тоже отнюдь не безобидная забава. Кровавая так точно, и далеко не факт, что кровь будет исключительно… донорская. К тому же за одно только владение Алтарём полагается пожизненное. А за его использование повесят однозначно. И я буду знать владельца.

Что же сделают со мной за это знание? Будут и дальше запугивать обвинениями меня в краже, а брата — в контрабанде? Сантер правильно тогда говорил: это мелочи, между сроком в пару лет и смертной казнью любой, будучи в здравом уме, выберет первое. Едва ли Клод Брэн настолько наивен и неосторожен, чтобы полагаться на мои безумие и глупость.

Выходит, от меня попросту избавятся. Если не убьют, то по меньшей мере промоют мозги. Гораздо круче, чем ни в чём не повинным студенткам и преподавательницам. И это значит, что я почти неизбежно сойду с ума, и дни свои закончу в состоянии запрограммированной на спокойствие и бытовое самообслуживание куклы. А если и не сойду… да в любом случае стану куклой, вопрос лишь в том, насколько сломанной. Самим собой после такого никому ещё остаться не удавалось. Уж лучше умереть, чем так жить.

И что же мне делать теперь? В полицию пойти с чистосердечным? Только вот кроме догадок и слов у меня по-прежнему ничего нет. Разве что попробовать в убийстве Ричи сознаться. Кстати, вот не сподобилась спросить, был ли Сантер в полиции. В смысле, знают ли они что Ричи жив.

Правда, по здравом размышлении и эта идея выглядела вполне безнадёжной. Актриса из меня так себе, да и деталей, которые сделали бы рассказ достоверным, я не знаю. И даже если предположить, что полицеские окажутся достаточными невеждами и поверят, что магические навыки позволили мне обойтись без сообщника, рано или поздно меня неизбежно спросят, где же Ричи сейчас. И что я на это отвечу? Интересно, если рассказать, что неизвестные негодяи похитили его уже у меня, это будет совсем откровенная шизофрения?

Я усмехнулась, допив морс, и тут же застыла с пустым стаканом возле губ. Дрейк. У этого типа есть Дрейк, убийца на поводке. На меня его не спустят скорее всего, ну по крайней мере до ритуала точно, но вот на кого-нибудь из моих близких — запросто. Так что лучше мне не делать… резких движений.

Поставив стакан на стол, я попыталась погрузиться в медитацию. Не вышло. Внутри не нашлось ни единой капли покоя, только усталость и отчаяние. Всё, чем я занималась последние годы, все планы и мечты как-то сразу потеряли смысл. Зачем жить, зная, что жизнь твоя неотвратимо движется к печальному финалу, а то и к ужасному концу?

Сердито тряхнув головой, я встала из-за стола и принялась собирать пустые тарелки на поднос. Нет, где-то у меня определённо спрятан ещё один гадкий камушек. Не померла ещё, а уже сижу тут, гроб выбираю посимпатичнее и фасон тапочек белых обдумываю, таких, чтобы сразу у всех слёзы на глаза навернулись. С каких пор, интересно, я так легко сдаюсь, не исчерпав всех возможностей побороться? Помереть всегда ведь успею.

* * *

— И вы ничего не знаете?

Я в ответ только руками развела. Ничего я не знала кроме того, что уже рассказала. Уехал в Даньев за какими-то книгами. Нет, не сказал, за какими именно, а я не спрашивала. Мы вообще как-то мало разговаривали тем бесконечно далёким уже субботним утром. Стоило бы поговорить, наверное, но вот не сложилось. И едва ли профессор Лирс тот человек, с которым можно обсуждать, почему.

— Думаете, к этому причастен Дрейк?

— Я бы не удивился, — мрачно ответил профессор, возвращаясь к изучению моих дипломных трудов.

— Тогда, может, стоит обратиться в полицию?

Сказала я это исключительно от растерянности. Конечно стоило бы, причём уже давно — вторую неделю человек безвестно отсутствует. Но не мне же в самом деле было идти с заявлением! Кто я ему? Да меня слушать не станут, заявления о пропаже полиция в принципе принимает не особо охотно, а уж от брошенных девиц — и вовсе никогда. И обычно я понимала, почему они так поступают.

— Думаю, полиция уже в курсе, — вздохнул профессор, что-то зачёркивая в моей писанине. — И не только она.

— И что тогда делать? — вопросила я совершенно риторически, потому как понимала, что ни у меня, ни у профессора ответа на этот вопрос нет и быть не может.

Профессор поднял голову и внимательно посмотрел на меня. И мне отчего-то показалось, что у этого обычно такого лощёного, высокомерного и нудноватого типа вертелся сейчас на языке какой-то крайне язвительный ответ. Не слишком тонкий и оригинальный, зато совершенно человеческий. Ответ этот так и не прозвучал, но я и без того уже знала, что не такой уж профессор и аристократический сухарь. Бывал он и вполне нормальным человеком. Временами.

— Выяснили вы в «Инри» что-нибудь? — после небольшой паузы спросил профессор.

— Практически всё, что я там выяснила, вы уже прочли.

— Практически? — приподнял брови Лирс.

— Теперь я точно знаю, что Клод Брэн имеет ко всему этому отношение. Возможно даже, что он и есть организатор, — мрачно призналась я. — Но это всё так же недоказуемо.

— Клод Брэн?

Как-то странно прозвучал этот вопрос. Словно профессор это имя слышал не впервые, но раньше не предполагал, что оно каким-то образом связано с этой историей. Это меня несколько удивило: он же собирался разузнать насчёт верхушки «Инри».

— Первый вице-президент фонда «Инри», да, — на всякий случай уточнила я. — Вы его знаете?

— Нет, — задумчиво покачал головой профессор, закрывая папку и протягивая её мне. — Я интересовался владельцами, а не руководством. Но почему-то это имя мне кажется знакомым.

— Неприятный тип, — буркнула я. — Нужно мне переделать что-нибудь?

— Нет, только поправьте несколько формулировок. Да, и расчёты более подробно прокомментируйте, в комиссии будет полно идиотов.

Я не выдержала и улыбнулась. Вышло довольно криво из-за крайне мрачного в целом настроения, но всё-таки. Судя по всему, профессор тоже уже понял, что передо мной в обычном своём амплуа выступать бессмысленно и позволил себе немного расслабиться.

— В следующий вторник в это же время подходите, — добавил профессор. — И надеюсь, у вас уже будет вторая половина расчётов, чтобы начать работу над выводами.

— Подойду, — кивнула я, направляясь к выходу. — До свидания.

В голове настойчиво билась всего одна малоприятная мысль: подойду, если доживу. И я слишком увлеклась ей и остальным саможалением, настолько, что столкнулась в дверях с Оливией Беринг.

— Минуту, София, — попросил профессор, пока я приходила в себя и подбирала слова, чтобы извиниться. — Задержитесь пока. И дверь закройте, пожалуйста.

— Я тогда подожду… — начала Оливия, но закончить не успела.

— Нет, останьтесь пожалуйста тоже, — перебил профессор.

Оливия пожала плечами, прошла в кабинет и уселась на стул у окна. Я закрыла дверь и встала рядом, прислонившись к стене и отгородившись папкой с дипломом. Нет, мне было интересно, для чего меня попросили остаться тут третьей лишней. Но в то же время я чувствовала себя не в своей тарелке и очень хотела поскорее сбежать. И общее молчание совсем не помогало с этим желанием справиться, скорее уж наоборот.

Профессор молчал, преувеличенно внимательно разглядывая клавиатуру. Я наблюдала за ним боковым зрением, столь же усердно делая при этом вид, что разглядываю корешки книг в шкафу. Догадаться, что происходит, было не бог весть как трудно: некий разговор требовал рассекретить некие отношения, и вот теперь уважаемый профессор пытался решить, стоит ли это делать. Лично я помогать ему не собиралась, это было бы как минимум не вполне корректно с моей стороны, потому первой не выдержала Оливия.

— Чего ты хотел? — спросила она, закидывая ногу на ногу и подаваясь вперёд.

— Спросить, ты ли рассказывала мне о человеке по имени Клод Брэн.

— Я, — кивнула Оливия, очевидно удивлённая таким вопросом. — А к чему ты вдруг о нём вспомнил именно сейчас?

— Есть мнение, что это он организовал музейную кражу. И не только её.

— Мнение?

— Он однозначно соучастник, — не выдержав, вмешалась в диалог я. — Трудно пока сказать, организатор ли. А кто он такой?

— Да если бы знать, — недовольно скривилась Оливия. — Его в своём письме упоминал отец. Просил не доверять, не заключать сделок и всё такое, но не удосужился объяснить, почему. Может, и сам не знал. Даже скорее всего.

Я невесело усмехнулась. Чтобы такому довериться, нужно или полным идиотом уродиться, или спятить. Смею надеяться, со мной не случалось ни того, ни другого. И всё же сделку он предложил именно мне, и я приняла её условия. Почему так? В смысле, не почему приняла — тут как раз всё ясно. Но почему мне?