Музейная пыль

Глава 6

— Анна встречалась с ним, — рассказывала Дана, — но замуж выходить не спешила, дожидалась рыбки покрупнее. И выловила Фреда Конелла, владельца консервного завода. Явно не предел её мечтаний, но уже кое-что. Мужик ради неё развёлся с женой, с которой прожил без малого тридцать лет.

— Узнаю Нитку, — коротко и криво улыбнулся некромант, отпивая кофе.

— Им она воспользовалась как билетом в высшее общество, поскольку он был достаточно богат, чтобы получать кое-какие приглашения. Точно неизвестно, где она познакомилась с Крисом Бахари, но скорее всего…

— Это не очень существенно.

— Ладно, — неожиданно легко сдалась Дана. — Главное, что они познакомились и, очевидно, более чем близко. А через полгода Фред Конелл оказался уличённым в супружеской неверности.

— Серьёзно? — приподнял бровь некромант.

— Абсолютно, — кивнула репортёрша. — Его поймали прямо на собственной секретарше. Свидетелей было столько, что даже суда не состоялось, Анна получила развод и все отступные сразу, по первому требованию. Похоже, Конелл очень не хотел, чтобы история попала в газеты. Сумма держится в тайне, но…

— Миллионов пять, — перебил некромант. — На меньшее она не согласилась бы.

— Шесть. Вы почти угадали. Не прошло и полугода, как новоявленная миллионерша вышла за барона Бахари, ради неё поставившего точку в пятилетнем браке. Его дети, два мальчика, младшему из которых тогда было всего год, остались с матерью. Так закончилась одна сказка и началась другая.

— Подробнее, — попросил некромант.

— Ну, все знакомые расставшейся четы Бахари сходились в том, что брак у них был по любви. Даже, можно сказать, по большой любви. Барон в своё время упустил ради него возможность поправить свои финансовые дела за счёт более выгодного союза, из-за чего крепко повздорил с отцом. Так что развод шокировал всех, хотя деньги Анны Конелл выглядели неплохим мотивом.

— Неплохим, но и не настолько хорошим, чтобы в него поверить, — задумчиво обронил магистр, отламывая кусочек сырного тоста. — Любовь, конечно, приходит и уходит, но как-то иначе, да?

— Это всё только рассуждения, — поморщилась Дана, отставляя пустую чашку. — В любом случае, барон избавился от долгов, а его новая супруга стала леди.

— То есть, Бахари не богат? — наконец-то решилась поучаствовать в беседе и я.

— Нет, — подтвердила репортёрша. — Хотя теперь, без фамильных долгов, и не так, чтобы беден. Но в сравнении с Конеллом это игра на понижение.

— Не скажите, — хмыкнул некромант. — Вы сами только что упомянули главное: она стала леди, баронессой. Теперь ей уже по-настоящему открыт путь в высшее общество.

— И что? — недоумённо заломила бровь Дана. — Полагаете, её следующим мужем станет некто и титулованный, и богатый? Вы же понимаете, что это невозможно. Только не после двух разводов.

— Значит, второго развода не будет, — пожал плечами магистр.

— На что вы намекаете?! — вскинулась репортёрша.

— Совершенно ни на что. Это просто небольшая ремарка.

— Во втором браке Анна состоит уже более пяти лет, и до сих пор большую часть времени тихо сидела с мужем в его поместье. Вы не допускаете, что это любовь?

— Нет, не допускаю, — качнул головой некромант. — Будь это любовь, была бы и верность. А её там, как мне доподлинно известно, не наблюдается.

— О, так ваши сведения даже полнее моих, — несколько недовольно протянула Дана. — Тогда зачем было выдёргивать меня?

— Ради ряда деталей, за которые я весьма признателен. Но над тем, что Анна делала в глуши всё это время, поразмыслите сами, — с заметным холодком в голосе ответил некромант. — Было приятно познакомиться.

Недовольно тряхнув головой, Дана встала из-за стола и направилась к выходу, не удостоив нас больше ни единым словом. Очевидно, ей очень не понравилось, что встреча прошла совсем не по её правилам.

— Она ловкая и настырная, — вполголоса сообщил мне магистр, провожая репортёршу взглядом. — И, пожалуй, действительно знает всё или почти всё. Но куда больше успеха ей принесли папочкины титул и связи, чем собственный ум.

Я допила последний глоток окончательно остывшего кофе. Сейчас мне хотелось уйти, совсем как Дана, молча и не оглядываясь. С некоторого момента и вечер, и компания не только перестали мне нравиться, но и начали откровенно пугать. Не каждый день приходится пить кофе с тем, кто совершенно спокойно признаётся в совершении убийства, и при этом не выражает даже никакого смущения, не то что раскаяния.

— Что-то не так?

— Вы убили человека, — механически, без выражения выговорила я. — И говорите об этом, как о вчерашней погоде. Да, что-то не так.

— Называя Арлестана человеком ты, дорогая, делаешь ему совершенно незаслуженный комплимент, — в тон мне ответил некромант. — Но чтобы не оставлять недоговорённостей, я убил не только его одного. Хочешь уйти — пожалуйста.

Я медленно перевела дыхание. Уйти хотелось, но и остаться хотелось не меньше. Сегодня, похоже, был день полного и безоговорочного торжества моего любопытства над моралью, здравым смыслом и всем прочим. С другой стороны, иметь деловые отношения можно и с не очень хорошими людьми. Главное — соблюдать разумную осторожность.

— Да, это деловой подход, — оценил магистр, когда я выпрямилась и взяла со стола меню. — Вот, кстати, и второй гость изволил пожаловать.

Я оторвалась от изучения списка десертов, подняла голову и увидела профессора Лирса, приближающегося к нашему столику. Он, разумеется, тоже меня увидел и вопросительно изогнул брови.

— Она всё знает, — сообщил некромант, жестом предлагая профессору присаживаться.

— И зачем ты ей рассказал?

— Она сама докопалась. Мы с ней работаем над музейным делом, но всё это, по-моему, где-то рядом.

— Даже так, — протянул Лирс. — А в музее действительно есть, что расследовать?

— Есть, — кивнул некромант. — Ещё как есть. Я потом тебе расскажу, сейчас давай о главном. Ты же сам написал, что времени у тебя мало.

— Мало, — подтвердил профессор, глянув на часы. — Так что выкладывай.

Беседу прервала подошедшая официантка. Я всё-таки решилась заказать яблочный пирог с мороженым. Раз уж маминых плюшек мне наверняка не достанется, нужна хоть какая-то компенсация. Мужчины ограничились чёрным кофе.

— Анна Бахари, — начал Лирс, когда официантка, записав заказ, удалилась. — Да, я её неплохо помню. Мы познакомились прошлым летом в Хайнде.

— Курортный роман? — хмыкнул некромант.

— Вроде того. Она сразу сказала, что замужем и не заинтересована ни в продолжении, ни в огласке.

— И она, в отличие от прочих, к тебе с претензиями не заявлялась.

— Нет.

— Значит, развлеклись и разбежались, без обид и мотивов для мести. И как она тебе показалась?

— Красивая, — задумчиво ответил Лирс, определённо перебирая в голове воспоминания. — Неглупая, но знаешь, без блеска образованности. Пыталась изобразить из себя тонкую ценительницу литературы. Получалось неплохо, но меня таким не обманешь. Хотя для курортного романа сойдёт, конечно. Даже очень.

— Резюмируй, — попросил некромант. — Будь она при том же наборе личных качеств по всем прочим параметрам годной невестой, женился бы?

— Нет! — откровенно ужаснулся Лирс. — У неё же на лбу печать полусвета, на таких не женятся!

— Некоторые женятся, — заметил магистр. — Даже вот я собирался.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Но на моё счастье такие, как она, не выходят за таких, как я.

— Кто она такая вообще? — поинтересовался Лирс, с благодарным кивком принимая у вернувшейся официантки чашку кофе.

— Анна Бахари, — пожал плечами некромант, в свою очередь поблагодарив девушку. — В девичестве Анита Ульман.

— Из тех самых Ульманов?

— Да, из тех. Но отец её родился без способностей к магии, так что пополнить двадцать первое поколение артефактных дел мастеров не смог, всю жизнь делал часы на заводе в Даньеве. Мама там же продавала хлеб в булочной.

— А ты ворошил тамошнее кладбище? — ухмыльнулся Лирс. — Кстати, почему Никас зовёт тебя повелителем зомби?

Этот неуместный вопрос как-то сразу заинтересовал и меня. Кто такой Никас я понятия не имела, но Декар давеча назвал магистра Роадса точно так же. Значит, чем-то прозвище было заслужено.

— Была одна история, — проворчал некромант. — Давно и неправда. Забудь, это шутка для узкого круга посвящённых, и речь сейчас о другом. Я был для Аниты стартовой площадкой, ты — пробным шаром. Зачем ей портить нам жизнь — вот о чём стоит подумать.

— В каком смысле пробным шаром? — нахмурился Лирс, проигнорировав последнее замечание.

— Я ведь сказал: она девушка из маленького городка, из простой семьи, — терпеливо продолжил объяснять магистр. — Еле-еле, с кучей троек, закончила школу. В житейской смётке и хитрости ей не откажешь, но образованностью и манерами там и не пахло, во всяком случае, когда я её знал. Чтобы подцепить провинциального богача, её красоты и ловкости вполне достаточно. Чтобы задурить голову провинциальному же аристократу уже нужно чуть больше, но только чуть. Но чтобы играть действительно по-крупному, требуется стать другим человеком.

— Этим она и занималась в сельской тиши? — уточнила я. — Становилась другим человеком?

— Полагаю, да, — кивнул некромант. — В Форине много ловких, молодых и красивых, в том числе тех, кто моложе и красивее. И не имеет в анамнезе уже второго мужа. Значит, если она хочет заполучить действительно крутого мужчину, ей нужно стать исключительной.

— Таковой её я бы не назвал, — пожал плечами Лирс. — Но если то, что творится вокруг нас с тобой, часть её большого плана, может, и зря.

— То, что она исключительная — давно признанный мной факт, — как-то грустно заметил магистр. — Просто это не та исключительность. Но, однако, некоторые факты биографии Аниты наводят меня на мысль, что та самая ей не очень и нужна. И уж точно она не станет полагаться на неё одну.

— Считаете, она как-то повлияла на своих мужей? — уточнила я.

— Я такого не исключаю, хоть и не утверждаю. Стоило бы пообщаться с обоими и с их окружением для начала, — совсем уже обречённо вздохнул некромант, перевёл взгляд на Лирса и неожиданно резко заявил: — Прекрати уже на часы пялиться. Надо, так иди.

— Звучит так, — сказал профессор, поднимаясь, — будто ты меня осуждаешь.

— И как ты догадался? — язвительно осведомился магистр, демонстративно глядя в окно.

Я почувствовала, что желание убраться с линии огня стало по-настоящему непреодолимым. Более того, на этот раз уступить ему не только разумно, но и просто необходимо. Торопливо пробормотав что-то о необходимости припудрить носик, я вскочила из-за стола и чуть ли не побежала в дальний конец зала, где давно ещё заприметила соответствующую табличку.

Всю жизнь пыталась, но никак не могла понять, что некоторые дамы ухитряются делать в туалете по полчаса. И сейчас, привычно быстро сделав всё, ради чего это заведение обычно посещают, сожалела об этом особенно сильно. Не знала, чем себя занять, вот и пришлось, застыв перед раковиной, тупо изучать собственное отражение в зеркале.

Суя во всё это нос, я искренне полагала, что делаю общественное дело. И вот внезапно оказалась втянутой в дела откровенно личные, совершенно меня не касающиеся. Которые, кстати, вовсе не обязательно обсуждать при мне. Или телефоны на сегодня отменили?

Словом, наступил лучший момент, чтобы пожалеть о своём решении в это сунуться. И неплохой, чтобы всё бросить. Я ведь не обязана, более того — не должна таким заниматься. Моё дело маленькое: следить за порядком, обеспечивать сохранность экспонатов, учиться, в конце концов. Практику пройти и диплом написать. Так что самым правильным выбором сейчас будет выйти отсюда и прямо сказать, что больше я ни в чём не участвую.

С трудом вытерпев десять минут и порадовавшись только тому, что за всё это время никто другой дамскую комнату не посетил, я вышла обратно в зал. Огляделась, с облегчением заметила, что профессор, судя по всему, уже ушёл, и направила свои стопы к столику. По пути невольно раздумывая, с чего вообще вдруг весь этот драматизм.

Романы преподавателей со студентками новостью, прямо скажем, не были. И не то, чтобы считались нормой, но и ничего исключительно скандального из себя, в общем, давно не представляли. Ну в самом деле, что тут такого? Девочки совершеннолетние, всё добровольно, а что этические нормы попираются… оно, конечно, нехорошо, да. Но списывать на экзаменах тоже неэтично. И работы письменные у отличников заказывать — вполне вопиющее нарушение Устава. Тем не менее, то и другое постоянно делается, и ничего, главный корпус доселе не рухнул и статуя магистра Ханеласа со стыда не сгорела. И не сгорит, каменная как-никак. И это не говоря уже о том, что сам магистр Роадс лично не постеснялся намекнуть кому надо и не надо на наши с ним близкие отношения. Так с какого же перепугу он теперь в моралисты записался?

— Я домой, — сообщила я, остановившись в шаге от столика.

— Подвезти? — сухо осведомился некромант, даже на меня не взглянув.

— Нет, спасибо, — отказалась я, глянув на часы. — На автобус успеваю ещё. И кстати, больше я ни в чём не участвую. Будут вопросы — знаете, где меня найти.

Ответа не последовало, так что я спокойно развернулась и покинула кафе. Не сказать, чтобы с совсем уж лёгким сердцем, но точно не без определённого облегчения. Сама не заметила, как успела заскучать по прежней спокойной жизни.

* * *

Субботнее утро началось с одуряющего кофейного аромата. Наспех одевшись, я выползла на кухню и увидела, что мама собирает поднос со всеми элегантными атрибутами: красивым фарфоровым молочником, вазочкой домашнего печенья, кубиками сахара на блюдечке и серебряной ложечкой. Значит, к папе с утра пораньше успел пожаловать клиент, причём клиент солидный.

— В порядок себя приведи, — сердито потребовала мама, тряхнув намотанными на бигуди волосами. — Кофе надо отнести, а я вон в каком виде.

— Мне тоже налей, — попросила я, наслаждаясь ароматом.

— Налью, налью. Бегом давай, почти уже всё готово. Отнесёшь и позавтракаешь.

Аргумент вышел неотразимым. В предвкушении отличного кофе с замечательным печеньем и чего-то ещё вкусного, булькающего под крышкой в сотейнике на плите, я вернулась в комнату, натянула брюки и строгий джемпер, расчесала волосы и снова отправилась на кухню.

Кофе папиным клиентам я носила нечасто, обычно это делала мама. Но она предпочитала являться в мастерскую во всём блеске, а не в разгар его наведения. Потому неожиданные визиты терпеть не могла и сваливала на меня.

Забрав поднос, я отправилась в мастерскую. Привычно затормозила перед закрытой дверью, чтобы изловчиться открыть её, ничего при этом не уронив и не расплескав. Справилась, проскользнула внутрь, объявила о прибытии кофе, поставила поднос на столик и только после этого посмотрела, кто же сидит в кресле.

— Спасибо, — улыбнулась мне Илона, беря с подноса чашку.

— П-пожалуйста, — чуть запнувшись, быстро ответила я и попыталась удрать. Не тут-то было.

— Софи, подай мне коробку с комода, — попросил отец, погружённый в изучение чего-то мне из-за его спины невидимого.

Притормозив уже у самой двери, я подавила обречённый вздох, развернулась и пошла за нужной коробкой. По пути размышляя, с чего вдруг вообще разнервничалась. Подумаешь, не спится ей субботним утром, захотелось ювелира посетить. Почему именно моего отца? А почему бы и нет?

— Тут на полчаса работы, — констатировал папа, благодарно кивая мне, откладывая браслет и беря коробку. — Можете подождать или вечером заехать.

— Я бы подождала, — ответила Илона. — Слышала, кстати, тут недалеко от вас есть отличная чайная лавка.

— Есть, — подтвердил отец. — Как раз успеете туда прогуляться. Софи, ты ведь не занята?

Я покачала головой, сдаваясь. Любимый папин ягодный чай закончился ещё позавчера, а мама, конечно же, за ним не сходила. Она вообще никогда не ходила в чайную лавку, были у неё какие-то контры с хозяйкой. Видимо, очень глубоко личные и даже, скорее всего, односторонние, поскольку меня там встречали приветливо.

— Вот и прекрасно, — обрадовался папа, копаясь в пакете с застёжками. — Проводишь леди, заодно и мне чайку возьмёшь.

— С удовольствием, — отозвалась я, кожей чувствуя, что сейчас опять влипну во что-то крайне для меня нежелательное. Распрощалась, называется, с сомнительной историей.

До конца улицы мы дошли молча. Илона несколько раз кому-то звонила, но так и не дозвонилась. Я с вопросами и комментариями не совалась, шла себе не торопясь на расстоянии вытянутой руки и посматривала по сторонам.

— Да, — первой сдалась Илона, перестав, наконец, без толку мучить телефон. — Браслет был просто предлогом, чтобы сюда приехать.

— Уверена, вам было кому поручить это дело, — хмыкнула я.

— Было, конечно. Может, не будем выкать?

— Пожалуйста, — согласилась я. — Так о чём ты хотела поговорить?

— Вообще-то я хотела с Сантером поговорить, — вздохнула Илона. — Но потом поняла, что это плохая идея. Не хочу сейчас с ним ссориться.

— Это такой ужасный разговор? — немного удивилась я.

— Неприятный. Он рассказывал тебе об одной своей бывшей, Аните?

— Рассказывал, — не стала отрицать я. — Буквально вчера.

— А вот я буквально вчера с ней повстречалась, — неожиданно зло выпалила Илона. — И даже поговорила.

— Вы знакомы? — уточнила я.

— Подругами не были, — фыркнула Илона. — Честно сказать, всегда терпеть её не могла, и это было взаимно.

Мы вышли на бульвар и остановились под деревьями у скамейки, влажной от ночного дождя. Ветер то и дело стряхивал нам на головы холодные капли с обнажённых ещё ветвей. Зябко поёжившись, я набросила на голову капюшон. А Илона, казалось, и не замечала этих противных брызг.

— Так вот, — продолжила она, равнодушно глядя куда-то вдаль. — Это именно ей понадобились мои фотографии.

— Она так и сказала? — озадачилась я.

— Нет. Она сказала, что уведёт у меня мужа, — сухо ответила Илона. — Самое большее через месяц.

— Да… — только и смогла выговорить я.

С учётом всего, что я недавно узнала об этой особе, удивляться было вроде и нечему. Как раз о подобных её намерениях вчера и упоминал некромант. Но связи с фотографиями я пока не заметила. Как и причин для ссоры.

— Я сказала, — криво усмехнувшись, продолжила Илона, — что у неё ничего не выйдет, потому что Рейн брезгует проститутками. А она ответила, что в таком случае у меня есть причина волноваться.

Вот теперь схема в моей голове сложилась. Я даже удивилась собственной недогадливости. Чего уж проще: полить соперницу грязью, вызвать в семье разлад, а уж потом явиться утешительницей и забрать приз прямо с полочки, без больших усилий. Хороший план, только как он сработает в данном случае, если потенциально бывший муж и так прекрасно знает, что фотографии существуют, и даже уже видел их?

— Она действительно есть? — спросила я.

— Нет, — фыркнула Илона, вновь двинувшись вдоль аллеи. — Она может полить меня какой угодно грязью, и это будет очень неприятно, конечно, но едва ли в чём-то убедит моего мужа.

— Тогда не вижу повода волноваться, — пожала плечами я.

— Я тоже, вроде бы, — согласилась Илона. — Но это не очень помогает. Сомневаюсь, что Нитка делает ставку исключительно на компромат и личное обаяние. Наверняка приберегла за пазухой камень поувесистей.

— Например? — спросила я и неожиданно сама мысленно ответила на свой же вопрос: например, "вечернюю звезду".

Даже в голове это абсурдно прозвучало, если честно. Использовать этот артефакт для такого — всё равно, что из пушки по воробью выстрелить. Да и годится он на это сугубо теоретически. А что там с практической стороной, я просто не знаю.

— Например, мы уже имеем две отдельных группы неадекватно ведущих себя девиц и дам, — привела более логичный довод Илона. — Ясно же как день, что с ними что-то сделали. Может, это подготовка? Эксперимент по привлечению определённого внимания к конкретному человеку. Согласись, выглядит он успешным.

Я кивнула. Согласиться с подобными рассуждениями можно было запросто, но этак получалось, что из пушки пальнули даже не по воробью, а по мухе. То, что одна, пусть даже очень хитрая и пронырливая, дамочка организовала столь сложную схему, чтобы всего лишь приобрести мужа получше прежнего, не укладывалось в голове. Скорее всё это были отдельные части какого-то очень большого целого, увидеть которое пока не получалось.

— Тогда зачем возиться с фотографиями? — поинтересовалась я.

— А зачем становиться знатной и богатой, если все двери высшего общества для тебя останутся закрытыми? — задала встречный вопрос Илона. — Нитка жадная и честолюбивая, ей обязательно надо блистать. Только уже сейчас её мало кто готов принимать. Увод мужика из семьи с маленькими детьми репутацию прямо скажем, не улучшает. А повторённый дважды этот фокус и вовсе сделает её изгоем. Но вот если причина будет в моём собственном небезупречном поведении…

— Тогда это хороший план, — признала я.

Тем временем мы всё-таки добрались до чайной лавки. Я с удовольствием вдохнула ароматы и посмотрела на хмурящееся небо. Наверное, если бы удалось толком выяснить, как и для чего можно использовать "вечернюю звезду", многое бы сразу прояснилось. Но как это сделать?

— Да куда он провалился с утра пораньше?! — раздражённо выпалила Илона, прослушав очередную порцию длинных гудков. — Вот не верю, что вчера всю ночь работал!

— Ты же не хотела с ним ссориться, — хмыкнула я. — Правда, не вижу для ссоры особых причин.

— Все разговоры о его бывших у нас всегда кончаются ссорами, — проворчала Илона, убирая телефон. — Он, похоже, специально выбирает самых гнусных стерв. И где только находит?

Я пожала плечами. Многие мужчины ведутся на яркие пёрышки, не особо задумываясь о том, что за тварь ими украшена. А ведь в дикой природе, между прочим, примета верная: чем ярче, тем опаснее.

— Чай мне всё-таки надо купить, — сообщила я, поднимаясь на крыльцо лавки.

В выбор чаёв мы дружно погрузились на добрых четверть часа: пусти козла в огород, а девушек в магазин, называется. Просто нельзя было всего не рассмотреть, не понюхать, отвлекаясь от не самого приятного разговора. Тем более, я стойко подозревала, что окончание беседы выйдет под стать началу, без хороших новостей.

— Но ведь с этим нужно что-то делать, — раздражённо проворчала Илона, остановившись на крыльце и в очередной раз прослушав порцию длинных гудков.

Я поглядела в хмурящееся небо. Для начала стоило домой поторопиться, потому что зонтик я захватить не подумала, а идёт всё к тому, что свежекупленный чай вымокнет прежде, чем попадёт в чайник. А потом… потом продолжать расследование музейной кражи. Это самый верный путь, пожалуй. Найдём "звезду" — распутаем весь клубок.

Но зацепки по этому делу если у кого и были, то только у не желающего брать трубку некроманта. Я лично знала только про Майкла Ирвинга, который должен был знать того, кто мог что-то знать о музейных тайнах. И толку с этого моего знания было ноль, потому что шансов найти этого Ирвинга у меня не было никаких. Во всяком случае, без посторонней помощи.

— Может, он просто занят, — предположила я.

— Ага, занят. Просмотром снов, навеянных алкоголем, — фыркнула Илона. — И всё бы ничего, но почему именно Нитка? Почему не любая другая стерва, будто мало их таких на свете?

— А почему бы и не она? — пожала плечами я. — Неприятно, конечно, что именно его бывшая, но она ведь, как я поняла, давненько уже бывшая.

— Лет семь, — ненадолго призадумавшись, ответила Илона. — Только знаешь, мне кажется, он её любил.

Я вздохнула и прибавила шагу. Ну любил, и что? Вот я Ричи тоже любила. И когда только узнала, что в его честолюбивых планах на будущее фигурирую исключительно в роли безотказной любовницы на случай крайней скуки, готова была убить и его, и его новую пассию. Лично и с особой жестокостью. Но так и не убила, и со временем благополучно остыла. За четыре года всего. А тут прошло аж семь.

Судя по общей давности лет, кстати, во времена истории с этой Анитой-Ниткой магистр Роадс был почти таким же малолетним идиотом, как и я в пору романа с Ричи. Можно уже и повзрослеть. Или мужчины правда не взрослеют?

— Это глупо звучит, да? — спросила Илона, тоже поспешив и поравнявшись со мной.

— Ещё как, — кивнула я. — Магистр, знаешь, не очень похож на безнадёжного романтика.

Скорее уж на того, кто этих романтиков на завтрак, обед и ужин употребляет. Под особо острым соусом, в целях компенсации их исходной пресности и нежности. Вот в то, что он убил обманувшую его девицу, я бы запросто поверила. Да и вообще, на идиота некромант ничуть не похож, а значит, давно всё понял и расстался с любыми иллюзиями относительно этой особы. Какая тут может быть любовь?

— Я бы его и не назвала романтиком, — заметила Илона. — Просто для меня сущность этой особы всегда была весьма очевидна, как и то, что Сантер совсем не дурак. Так что вывод напрашивается: не замечать настолько очевидного можно только по очень большой любви.

Дождь всё-таки начался, но небольшой, так что забежать под навес крыльца мы успели, почти не промокнув. Я полезла за ключами, а Илона — опять за телефоном. И снова не дозвонилась.

— Надо к нему в гости наведаться, — буркнула она.

Я повернула ключ в замке, сделав вид, что никакого намёка не уловила. Да и с чего бы, спрашивается, вдруг? Он её приятель, правильно? Вот пускай сама к нему и наведывается, а я тут совершенно ни при чём. В конце концов, заявляться к преподавателю в выходной без приглашения и совать нос в его личную жизнь будет просто неприлично для меня.

— А если с ним что-то случилось?

Я замерла с ключом в руке. Нет, вот это уже практически наглость: призывать таким манером к ответу мою совесть. Которая у меня вообще-то воспитана не хуже меня самой и знает, когда и куда не нужно лезть без спросу. Если с некромантом что-то и случилось, то точно не из-за меня. Вот пускай без меня и разбираются.

— Жаль, — нарочито грустно вздохнула Илона. — А я уж было понадеялась, что ты не похожа на других его подружек.

— Я ему не подружка! — почти рыкнула я, резко разворачиваясь.

— До меня доходили другие сведения, — спокойно сказала Илона, проигнорировав моё негодование.

— Просто кое-кому не помешает обзавестись менее парадоксальным чувством юмора, — проворчала я. — А заодно припомнить некоторые этические нормы.

— Но ты ведь съездишь со мной? — усмехнулась Илона.

— Тебя невозможно переспорить, да? — вздохнула я.

— Можно, хотя да, непросто. Поехали. А если он вчера попросту напился, я сама его подушкой придушу. На сегодня у меня были совершенно другие планы.

Пожав плечами и тихонько вздохнув, я написала сообщение Ханне, единственной из моих прежних подруг, с кем я сохранила связь и после разрыва с Ричи. Хотя, по правде говоря, особо близкими подругами мы с ней никогда не были. Просто очень давно заключили нечто вроде соглашения о взаимовыручке: прикрывали друг друга при необходимости. Если было нужно, я уверенно плела её родителям, что у нас тут девичник или вроде того, и уж конечно, никаких парней не присутствует. Она делала для меня то же самое. И кстати сказать, я не напрягала её подобными просьбами уже года полтора, а вот она обращалась ко мне почти каждый месяц. Самое время отплатить добром за добро.

— Мам! — крикнула я, зайдя в прихожую. — Мне Ханна позвонила!

— И как она там? — откликнулась мама из кухни. — Замуж не вышла ещё?

— Нет. В гости позвала.

— Когда?

Мама появилась в дверях, вытирая руки полотенцем. Я наконец-то стряхнула второй ботинок, подошла и вручила ей пакет с чаем. Илона с милой улыбкой прошла мимо и скрылась за дверью мастерской.

— Сейчас. Будем печь пироги, а потом кино смотреть.

— Ну и поезжай, — пожала плечами мама, изучив содержимое пакета. — А то совсем засохла уже над своими книгами. Только переоденься, уж будь добра.

Я мысленно выругалась. Надо было сказать, что Ханна заболела, а родители у неё в отъезде, тогда обошлось бы без претензий к моему внешнему виду. Но менять легенду было уже слишком поздно. Ничего, отыщу в шкафу чего-нибудь неброское и приличное.

* * *

— Садись, — кивнула Илона, не отрывая телефона от уха.

Сейчас она наконец-то с кем-то разговаривала. По нескольким фразам я предположила, что с мужем, но подслушивать не стала, села в машину, пристегнулась и приготовилась долго и терпеливо ждать. К счастью, разговор закончился быстро.

— Дам совет на будущее, — усмехнулась Илона, сев за руль. — Никогда не оставляй мужа наедине с ребёнком. При таком раскладе жертвы и разрушения неизбежны.

— А сколько лет ребёнку? — тоже усмехнулась я.

— Которому?

— У тебя их разве несколько? — удивилась я.

Насколько было известно мне, сын у Илоны был только один, и вся жёлтая пресса Форина на него охотилась, потому что до сих пор никому не удалось заполучить его фотографию. Пока что вездесущие репортёры заполучили только пару обвинений в преследовании, расквитавшись за это одним обвинением в избиении — кто-то из охраны Марино прогнал засевшего в кустах фотографа пинками.

— Двое, — фыркнула Илона, ловко вписываясь в поток машин. — Правда, один старше меня. Но ведёт себя тоже как двухлетний, честное слово. И это, как я подозреваю, только начало.

— Дети быстро растут, — заметила я.

— Ага, — согласилась Илона. — Чужие. А свои… и детки растут, и бедки. И никуда от этого не денешься.

— Почему никуда? — фыркнула я. — Можно и замуж не выходить, и детей не иметь. И никаких проблем.

— А потом в старости кошек выгуливать и розовые салфеточки вышивать?

— Да, разгребать проблемы своих отпрысков — оно гораздо веселее, — согласилась я.

— На свете вообще нет того, что приносит одни только радости, — философски заметила Илона.

— Почему нет? — не согласилась я. — А как же шоколад с карамельной начинкой?

— А как же липкие пальцы, пятна на одежде и лишние сантиметры на попе и талии?

— Тебя невозможно переспорить, — вздохнула я.

— Это потому что я права, — самодовольно сообщила Илона.

От центра города мы отъехали совсем недалеко, и сейчас вокруг был один из новых жилых кварталов, построенный на месте какой-то закрытой лет десять назад фабрики. Место выглядело удивительно уютным и, что ещё удивительнее, заселённым. Часто в таких местах квартиры покупают, чтобы вложить деньги, и в результате дома стоят наполовину пустыми. Если здесь и была такая же история, обилие машин на парковках и детей на детских площадках успешно её маскировало.

— Хороший район, — заметила я.

— Да, — согласилась Илона. — Хоть какая-то польза от Николь или как там её.

— Заставила переехать?

— Просто удивительно, что ей это удалось. Видимо, так сильно хотела перебраться поближе к своему массажисту, чтобы чаще с ним… развлекаться, — довольно мрачно отозвалась Илона, осторожно пристраивая машину на обочине.

— Мне почему-то кажется, — протянула я, — что эта Николь была ещё не самым тяжёлым случаем.

— О, нет, — едко процедила Илона. — Голубая лента и золотая медаль победительницы безусловно принадлежат Нитке, но и кроме неё были, знаешь, экземпляры. Николь это так, мелкая жадная стервочка на их фоне. Чтобы найти принцессу, надо поцеловать одну лягушку, а не переспать со всем болотом, но Сантеру, кажется, больше нравится второй вариант. Пока, во всяком случае.

Я пожала плечами и выбралась из машины. То ли последняя фраза Илоны содержала намёк, то ли нет — так сразу и не поймёшь. Но в любом случае мне на это не стоило обращать внимания. Не в моих правилах кокетничать с преподавателями. В любых обстоятельствах.

В подъезде было идеально чисто. Я даже удивилась, что такое вообще возможно. Все многоквартирные дома, которые я видела в жизни, и особенно тот, в котором мы прожили первый год после переезда в Форин, были ужасно мрачными и грязными. А здесь на подоконниках стояли цветы в горшках, а на зеркалах в лифте не было ни пятнышка.

— Тут так чисто, — заметила я, разглядывая своё не самое довольное жизнью лицо, — что даже неуютно немного себя чувствуешь.

— Как в больнице, что ли, — согласилась Илона. — Зато мало у кого возникает желание эту чистоту нарушить.

На восьмом этаже обнаружилась целая оранжерея. Цветы росли в кадках на полу, стояли на специальных полочках, одна стена вместе с частью потолка была целиком затянута плющом. С одной стороны, это создавало уют. С другой лично меня такое обилие растительности немного даже пугало — мало ли какая живность может поселиться в зарослях и оттуда на тебя выползти, выскочить или упасть.

Илона решительно пересекла площадку и позвонила в одну из дверей. Выждала секунд пять и позвонила ещё раз. А потом и ещё. Потом пару раз стукнула по двери кулаком. Занятно, что именно это наконец-то возымело эффект: из-за двери весьма нетвёрдым голосом поинтересовались, кто тут стучит.

— Фирма «Белы рученьки»! — рявкнула Илона прямо в замочную скважину. — Выводим из запоя на любой стадии. Открывать будешь?

В ответ донеслось нечто крайне невнятное, но, судя по тону, совершенно точно отрицательное. Илону, однако, это ничуть не смутило. В отличие от меня, но моё мнение тут вряд ли кого-то интересовало. К тому же, поздно уже было разворачиваться и сбегать.

— Да это был риторический вопрос, — не менее громко продолжила Илона, вытаскивая из сумочки связку ключей. — Мог и не отвечать.

— И не боишься вот так одна приходить? — всё так же нетвёрдо, но более отчётливо поинтересовался некромант, когда дверь открылась.

— А я не одна, — бросила ему в ответ Илона, уверенно шагая через порог.

Я подумала, что глупо пнём стоять посреди лестничной площадки, и тоже направилась к дверям. Уже в двух шагах от них ощутила аромат, явственно сообщающий, что если насчёт запоя Илона и преувеличила, то не чрезмерно. Трезвость тут не ночевала, сегодня так точно.

Встретили меня не самым радостным взглядом. Незамедлительно отплатив некроманту той же монетой, я вошла в квартиру, прикрыла за собой дверь и огляделась, нарочито не обращая больше внимания на прислонившегося к косяку хозяина.

Выглядела квартира так, что можно было запросто предположить, что сюда только что переехали. В углу прихожей стояла объёмистая спортивная сумка, часть одной из комнат, видимая сквозь открытую дверь, была совершенно пуста, просторная кухня, на пороге которой как раз стоял некромант, тоже не выглядела обжитой — там даже стола не было, единственная табуретка пристроилась возле подоконника. Но никаких холостяцких атрибутов вроде горы немытой посуды тоже не наблюдалось. Хотя, может, это сокровище хранилось в невидимой мне раковине.

— Оригинальный выбор компании, — чуть саркастически заметил некромант.

— Рада, что сумела тебя удивить, — в тон ему отозвалась Илона. — Итак, я жажду объяснений.

— Напомни, будь добра, с какой стати я обязан тебе их давать?

— Ну, раз твои бывшие подружки лезут в мою личную жизнь, — сообщила Илона, упирая руки в бока, — мне что, нельзя сунуться в твою?

— Ты с ней говорила? — мигом подобрался магистр.

— Имела такое удовольствие.

— И что она тебе сказала?

— Попробуй сам догадаться, — предложила Илона сердито, пересекая прихожую и останавливаясь в полушаге от мужчины. — Сразу после того, как объяснишь, что с тобой произошло.

— Ничего, — буркнул некромант, поспешно стягивая рукой расстёгнутый воротник мятой рубашки.

Поспешно, но всё же недостаточно быстро. И Илона, и даже я успели заметить светлые полосы на плече и груди, такие, словно по коже лапой прошлись, только когти у той лапы были из жидкого азота — характерные следы магического удара.

— Повстречался накануне кое с кем в тёмном переулке. Они были нетрезвыми, я был нетрезв. Обычная стычка.

— Будь она обычной, у тебя бы вместо этого фонарь под глазом красовался, — весьма резонно возразила Илона. — Не пробовал целителю показаться, а не спиртом изнутри обрабатывать?

— Это ерунда, — беспечно отмахнулся некромант. — Бывало и хуже. Так чего хотела Нитка?

— Сочла нужным поставить меня в известность, что мой муж в ближайшее время перестанет таковым являться. А далее перейдёт в её владение, — ответила Илона ядовито. — Ну как, складывается картинка?

— Отчасти, — несколько неожиданно кивнул магистр, перевёл взгляд на меня и ещё более внезапно поинтересовался: — У тебя права есть?

— Гражданские? — неловко попыталась отшутиться я.

— Водительские, — не поддержал шутку некромант. — Так есть или нет?

— Есть, — с наигранной беспечностью пожала плечами я. — Но, говорят, это совсем не повод пускать меня за руль.

В общем-то, с этим папиным утверждением я была склонна соглашаться. На курсы вождения пошла когда-то, чтобы, делая как можно больше разных дел, поменьше думать о поступке Ричи. Занималась старательно и все экзамены сдала без особых проблем, но не сказать, чтобы хорошо научилась водить. К тому же весь мой опыт состоял из нескольких поездок к родственникам, когда на загородных трассах я подменяла за рулём уставшего отца. Тогда и наслушалась критики в свой адрес, столько, что желания практиковаться побольше даже не возникало.

— Посмотрим, — туманно сообщил некромант, разворачиваясь. — По дороге в Саут.

— Куда?! — чуть ли не крикнула я ему в спину, но в ответ получила только закрывшуюся со стуком дверь.

— В Саут, — любезно повторила Илона, сосредоточенно изучая что-то на экране своего телефона. — Далековато, часов шесть на машине.

— Не поеду я ни в какой Саут! — возмутилась я. — Зачем вообще это надо?

— Побеседовать с Майклом Ирвингом, — глухо донеслось в ответ из-за двери.

— А по телефону с ним побеседовать никак нельзя? — продолжила негодовать я.

— Можно, — любезно отозвался некромант. — Но по телефону он никогда не скажет нам правды.

— А лично что, скажет?!

— А куда он денется?

Я открыла рот и снова закрыла, не изобретя ни единого достойного возражения. В данном конкретном случае некромантская логика была выше моего понимания. Впрочем, это временное отступление совсем не означало, что я окончательно сдалась и на всё согласилась. С ума сойти! Шесть часов это только туда, а ещё ведь столько же и обратно, и там мы неизвестно, сколько пробудем. Этак домой я только завтра к вечеру вернусь!

На самом деле именно в этом не было никакой особенной трагедии. Родители запросто поверят, что я переночевала у Ханны. Ничего такого: подружки давно не виделись, заболтались, засиделись допоздна, а потом и половину ночи проговорили. В итоге проспали до обеда, да пока я собралась домой…

Конечно, мне бы стоило сейчас больше об учёбе думать, чем о таких вот посиделках, и кому-то, скорее всего, в похожей ситуации досталось бы от родителей на орехи. Но не мне. Мои родители никогда не воспринимали мой выбор профессии особенно серьёзно, так что и успехов с меня не требовали. Мама в принципе была убеждена, что учёба не главное для девушки, постоянно ставя мне себя в пример и объясняя, что при хорошем муже жизнь моя сложится куда лучше, чем при хорошем дипломе. А папа, кажется, до сих пор надеялся, что я брошу эту блажь и подключусь к семейному делу.

Но всё это, между прочим, была лирика, к делу не относящаяся. А относилось к нему только то, что впереди последняя неделя перед распределением на практику. Не то, чтобы что-то там решающая, но опозориться практически на финишной прямой очень бы не хотелось. Вдруг как раз это и повлияет на то, куда меня в конечном итоге направят? Да и вообще, каким боком вся эта история меня, обычную студентку, касается?!

Пока я перебирала эти размышления, пытаясь сформулировать достаточно внятно обоснованный отказ от сомнительной поездки, дверь комнаты вновь открылась, и на пороге появился некромант. И выглядел он теперь значительно приличнее.

Мятая несвежая рубашка и немногим лучше смотревшиеся брюки сменились чёрной футболкой и синими джинсами, разом сделавшими магистра моложе лет на пять. С лица его начисто пропали все следы похмелья, и теперь даже лёгкая небритость только добавляла шарма и обаяния. Мысленно обругав себя последними словами за явно неуместное направление потока мыслей, я приготовилась объяснить, почему ни в какой Саут не поеду, но не успела даже рта раскрыть.

— Если не хотим ехать по темноте, нам пора выдвигаться, — бодро опередил меня некромант. — Ключи от машины на столике, дверь в туалет прямо за твоим левым плечом.

— Но… — выдохнула я, потрясённая такой бесцеремонностью.

— На дорожку не помешает.

Резко развернувшись, я распахнула упомянутую дверь, потому что в самом деле не прочь была повидаться с белым другом. На дорожку в Саут или домой — не так уж важно. Покамест я ещё надеялась на второе, но в глубине души уже сознавала, что напрасно. Илона за моей спиной негромко рассмеялась и прежде, чем закрыть за собой дверь, я услышала, как она негромко сказала:

— Ты не меняешься, Санни. Похоже, я проиграла Рейну двадцатку.

— Могу поспорить с тобой на полсотни, что он меня переоценивает, — фыркнул некромант.

— Да ладно, — протянула Илона. — Мне вот кажется, что совсем даже наоборот, ещё и недооценивает.

Из-за шума воды я не сумела расслышать, закончился ли разговор на этом, или магистр всё же нашёлся, что ответить. Но твёрдо решила, что, оказавшись на улице, сразу же развернусь и уйду восвояси. Какие-то там ставки или пари — это уж совсем ни в какие ворота, и терпеть подобные шуточки я не намерена.

Правда, пока мы спускались, я немного поостыла и подумала, что пресловутые ставки могли и не иметь ко мне никакого отношения. Вполне вероятно, это была какая-то дружеская шуточка, которую я сгоряча приняла на свой счёт. И буду выглядеть очень глупо, если это продемонстрирую. Но на решение уйти домой это соображение никак не повлияло.

Уже на крыльце меня посетила ещё одна довольно занятная мысль. Узнав о намечающейся поездке, я подумала, как объясню это родителям. Подумала, что это может помешать учёбе. И даже не вспомнила о том, что Рауль намекал на какие-то интересные планы на эти выходные. Да чего там планы, я и о самом Рауле ни разу не вспомнила.

Мысль эта меня немного озадачила и даже чуть-чуть огорчила. Нет, я и раньше понимала, что моё отношение к Раулю даже на лёгкую влюблённость пока не тянет, разве что на простой интерес, но предполагала, что это должно как-то измениться. В нём не было никаких недостатков, способных меня оттолкнуть, можно даже сказать, что он сочетал в себе большую часть качеств, присущих идеальному мужчине моих фантазий. Но, как видно, ничего не менялось.

Может быть, дело было в тех подозрениях, от которых я не спешила отказываться. Рауль, и верно, вполне мог иметь отношение к краже артефактов и всему остальному. Но тем же успехом мог и не иметь. Столь же вероятно вся его вина состояла в том, что он, сам того не подозревая, оказался коллегой и приятелем преступника.

В любом случае, дело не в мотивах Рауля, а в моём собственном не слишком достойном поведении. Мне следовало относиться к нашим отношениям более… ответственно. Я сама начала эту игру, дала повод для надежд и, возможно, каких-то планов на будущее. И потому должна была или прямо сообщить, что ничего не будет, или хотя бы не вести себя как последняя вертихвостка.

— Ну, я домой, — сообщила Илона, прерывая эти мои раздумья. — Прекращу безобразие, пока там ещё остались целые вазы.

Опомнившись, я посмотрела по сторонам, соображая, где тут и что. Заметила, что проезжали мы автобусную остановку. Значит, мне сейчас налево, мимо двух домов, а потом направо. Куда-нибудь доеду, разберусь по ходу дела.

— Что, тебе совсем не любопытно? — приподнял бровь некромант, глядя на протянутые ему ключи от машины, но не спеша их забирать.

— Любопытно, — признала я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее и спокойнее. — Но не настолько, чтобы по первому зову нестись к чёрту на рога, даже не спрашивая, зачем и почему это нужно делать.

— Я ведь сказал: надо поговорить с Ирвингом, — терпеливо, как маленькому ребёнку, повторил магистр, провожая взглядом отъезжающую машину Илоны.

— Это правда так важно? — чувствуя, что по какой-то таинственной пока причине начинаю сдаваться, почти умоляюще спросила я.

— Достаточно важно, чтобы три каких-то типа вчера попытались оторвать мне голову, — убийственно спокойно ответил некромант.

Я досадливо пнула каменный бордюр. Даже при всём желании мне не верилось, что виденные мной автографы на некромантской шкуре могли оставить пьяные придурки, которым показалось, что на них не так глянули. Нет, магистра хотели убить или, по крайней мере, приложить так, чтобы нескоро оклемался, только вот не преуспели.

И это ли, спрашивается, было не самой лучшей причиной именно сейчас, пока ещё не поздно, без оглядки бежать домой и не высовывать оттуда носа без крайней нужды? Ведь если я поеду сейчас с ним, такую же охоту могут и на меня открыть. А я не боевик и не некромантка, да и вообще слабая девушка — в драке, что в магической, что в рукопашной, за себя не очень-то смогу постоять. Но ведь и прятаться вечно нельзя. Авторы разворачивающегося в данный момент жутковатого и таинственного плана уже каким-то образом взяли меня в оборот. Значит, всё равно вряд ли выпустят так просто.

— Я дорогу не знаю, — буркнула я, открывая машину.

— А навигатор на что придуман? — усмехнулся некромант.