Мы обсудим позже

Глава 26

Лэйси

Я выхожу из мотеля и оглядываю улицу с крыльца. На земле лежит тридцатисантиметровый слой свежего снега, сверкающего на солнце, а от подножия лестницы до парковки расчищена дорожка.

— Где наша машина? — Я спускаюсь за ним по лестнице.

— Мы не можем использовать одну и ту же машину. Это будет слишком заметно.

— Тогда что мы будем делать?

Парк осматривает парковку, почёсывая затылок. — Э-э…

— А, понятно. — Я закатываю глаза. — Ты угоняешь машину.

— Считай, что я одалживаю машину. — Он игриво улыбается. — Я позволю тебе выбрать, какую именно.

— Я не хочу быть соучастником твоих преступлений. Я не сяду из-за тебя в тюрьму.

— Я не уверен, что "преступления" — правильное слово.

— А как бы ты назвал угон? Случайным актом доброты? Неужели у тебя нет никакого уважения к личным вещам людей?

Он смотрит на меня пристальным взглядом. — Я думаю, что угон машины — наименьшая из наших проблем сейчас.

Это действительно так.

— Ладно. — Я указываю на черный «БМВ». — А как насчёт этой? Она выглядит шикарно, как будто человек, владеющий ею, не разориться финансово, если её угонят.

— Звучит неплохо. — Он подходит к машине и достаёт маленький карманный нож. Я не могу видеть его руки со своего места, но инструмент делает своё дело, и дверь открывается.

Парк отпирает мою дверь и наклоняется, чтобы завести машину.

— Я сяду в тюрьму, — бормочу я, опускаясь на пассажирское сиденье. — Я. Сяду. В. Тюрьму. — Я дёргаю ремень безопасности, но он не поддаётся. Я дёргаю снова и снова, но я будто занимаюсь перетягиванием каната с ремнём, и проигрываю.

Рука Парка тянется через моё тело, и его пальцы касаются моих, когда он берётся за ремень безопасности. Я замираю, переводя взгляд на его голубые глаза и свежевыбритую челюсть в нескольких сантиметрах от меня. Она гладкая, как глазурь на рождественском печенье.

— Тебе не нужно так резко дёргать. — Этот гул в его голосе заставляет моё сердце бешено биться в груди. Я киваю, когда мои глаза пробегают по его лицу. Почему все плохие парни так хорошо выглядят? Он потянул мягко, и ремень сразу же выдвинулся.

— Спасибо, — говорю я, берясь за ремень безопасности. Я пыталась быть язвительной, но в этом не было никакого смысла. Наверное, потому что Парк всё ещё находится в моём пространстве, заставляя моё сердце колотиться. Клянусь, его глаза опускаются к моим губам, но прежде, чем я успеваю убедиться в этом, он откидывается на своё сиденье. Его близость на секунду выбила меня из колеи, но я оправилась. Я защёлкиваю ремень безопасности и убираю чёлку с глаз.

— Может, посмотрим, кто тот счастливчик, у которого мы угнали машину? — Я открываю бардачок, перебирая бумаги и всякий хлам. Там есть пачка жвачек, зажигалка, шнур для зарядки и мятные конфеты.

— Что случилось с уважением к личным вещам людей?

— Мы уже вскрыли её, так что это правило больше не действует. — Я закрываю отделение, разочарованная содержимым внутри. — Теперь мы в машине. — Я смотрю на Парка. — Ты можешь начать рассказывать мне, что, чёрт возьми, происходит.

— Вообще-то я не бизнес-консультант. — Он делает паузу, как будто обдумывает, что сказать. Но затем он вздыхает и просто говорит. — На самом деле я правительственный агент.

Я вскидываю руки вверх. — Я знала, что ты наёмный убийца!

— Что? — Его брови сходятся вместе. — Как ты связала наёмного убийцу и правительственного агента?

Я игнорирую его. Я не могу сейчас отвлекаться. — То есть, я поняла, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Я знаю не так много бизнес-консультантов, в которых регулярно стреляют. Тебя послали убить меня? Я довольно честно плачу налоги, но однажды я приписала то путешествие в Кабо, как исследовательскую поездку. Я должна была догадаться, что ФБР не купиться на проведение химических исследований на пляже.

— Лэйси, нет. — Он покачал головой. — Думай о правительственном агенте, как о правительственном шпионе. Моя работа не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к твоим налогам. Ты просто оказалась не в том месте и не в то время.

— О. — Я отмахнулась от беспокойства. — Почему ты об этом не сказал?

Парк улыбается. — Я пытаюсь. — Я жестом указываю ему продолжать. — За два дня до нашей встречи я получил посылку от одного из моих кооперативов. Внутри посылки было сообщение о том, что она попала в беду.

— Она?

— Да, она. — Его губы приподнимаются в ухмылке, как будто он чувствует моё недовольство.

— И у неё есть имя?

— Ну, да, но я не могу тебе сказать.

— Почему?

— Правительственные агенты не ходят и не рассказывают людям, кто они такие. Это разрушит всю цель нашего агентства и раскроет наше прикрытие.

— А ты не думаешь, что прикрытие уже раскрыто?

— Для тебя и меня — да, но не для женщины, с которой я работаю.

— Значит, ты более лоялен к ней, чем ко мне?

Парк поворачивается ко мне. — Может, отойдём от неё и перейдём к тому, почему нас вообще преследуют?

Я откидываю волосы с плеч. — Ладно. Давай двигаться дальше.

— В любом случае, моему кооперативу нужно было восстановить микрочип.

— Зачем? Что на нём?

— Я не знаю. Всё, что я знаю, это то, что компьютерный чип передавался в торговом центре от людей, которые его создали, новому покупателю.

Я поворачиваюсь на своём сиденье так, что оказываюсь лицом к Парку. — Кто этот покупатель?

— Я ещё не выяснил этого, но я перехватил компьютерный чип у тех, кто его продавал, прежде чем они успели его передать.

— Теперь он у тебя?

— Да.

— Могу я посмотреть? — Он бросает на меня неуверенный взгляд, как будто не может доверить мне что-то настолько ценное. Моё лицо становится жёстким. — Если ты хочешь, чтобы я поверила в твою историю, мне нужны доказательства того, что то, что ты мне говоришь, реально.

— Хорошо. — Он закатывает глаза, лезет в передний карман и достаёт маленькую квадратную крошку размером со «Скитлз».

Я держу чип между пальцами, изучая его. На одной стороне — липкий след, на другой — золотая карта памяти. — Какое отношение всё это имеет ко мне?

— Ну, — его лицо принимает виноватую гримасу, — когда мы стояли в очереди на кассу, я приклеил компьютерный чип к бирке на твоём фиолетовом шарфе.

— Это? — Я держу его.

— Да.

— Зачем ты это сделал?

— Я думал, что люди, у которых был микрочип, следят за мной, и мне нужно было использовать тебя, чтобы вынести компьютерный чип из торгового центра в целости и сохранности.

Мой рот раскрылся. — Я была твоим наркокурьером?

— Хорошо. — Он пожимает плечами. — Я знаю, что это звучит плохо, но это должно было быть проще.

— Я была твоим наркокурьером! — Я несколько раз хлопаю его по плечу, отчего мои шармы в виде элементов периодической таблицы звенят, как колокольчики на оленях Санты.

— Хватит говорить "наркотики". Нет никаких наркотиков. — Он использует своё предплечье, чтобы отбить мои удары, но при этом следит за дорогой. — Осторожно! Не потеряй чип!

— Мне не сдался твой дурацкий микрочип. — Я возвращаю его ему, в последний раз толкая Парка в плечо.

— Что это с тобой сегодня и к чему все эти удары?

— Я не знаю. — Я вжимаюсь спиной в сиденье, делая успокаивающий вдох. — Вся эта ситуация пробуждает во мне жестокую сторону.

— Всё было бы хорошо, если бы ты не отправила шарф по почте сразу после того, как вышла из торгового центра, но раз уж ты это сделала, мне пришлось ехать за тобой в Ливенворт и ждать, пока посылка придёт.

— Боже мой! — Я уронила голову на руки.

— Что? — Парк поглаживает моё плечо. — Лэйси, в чём дело? Всё будет хорошо.

— Я такая идиотка. — Я мотаю головой. — Я думала, что мы просто случайно оказались вместе по воле судьбы. Я предложила целоваться во время праздников. Я даже установила правила для нашей праздничной интрижки.

Парк улыбается. — Мне понравилось твоё предложение.

Я уничтожаю его очаровательную улыбку взглядом. — Ну, теперь, очевидно, всё кончено. Теперь, когда я знаю правду, поцелуев больше не будет. Ничего больше не будет с этого момента!

— Да, конечно. Я понял. — Он убирает руку с моего плеча. — Это всё моя вина. Я не должен был втягивать тебя в это с самого начала.

Я рассеянно смотрю в окно, ничего не замечая. — И теперь я умру. Если не от смущения, то от пули.

— Тебе не нужно смущаться, и ты не умрёшь. Я буду оберегать тебя, пока мы всё не уладим.

Мои глаза метнулись к нему. — Ты довольно самоуверен в своих способностях, не так ли?

— Не самоуверен. — Его губы приподнимаются. — Просто уверен в себе. Тебе просто нужно доверять мне.

— Доверять тебе! — Я усмехаюсь. — Я даже не знаю, кто ты.

— Ты знаешь, кто я. — Он пожимает плечами. — Парк Брэдшоу.

— Это твоё настоящее имя?

— Да.

— Ты действительно из Нью-Джерси?

— Да, но я не живу в Чикаго.

Я могу жить с этим.

— Ты учился в колледже?

Он смеётся про себя.

— Что смешного? — требую я.

— Я не учился в колледже, но, скажем так, я учился и тренировался много лет.

Я наклоняюсь впереди, заинтригованная. — Какого рода тренировки?

— Это секретно.

— Я люблю секретность.

Его улыбка усиливается. — Не сомневаюсь.

— За чем ты ещё шпионишь?

— Я делаю больше, чем просто шпионю за людьми.

— Так ты наёмный убийца?

Его брови опускаются. — Это звучит так, будто я убиваю людей, зарабатывая на жизнь.

— А разве нет?

— Не всегда.

— Ну, это облегчение, — говорю я с сарказмом. — Ты знаешь боевые искусства?

— Да.

— А как разминировать бомбу?

— Да.

— А как выпрыгнуть из самолёта без парашюта и не умереть?

— Хм, — его брови опустились, — нет.

— Ты говоришь на разных языках?

— На четырёх. Подожди… — Он смотрит вверх, словно считает в уме. — На пяти.

У меня перехватывает дыхание. — Ты говоришь на пяти разных языках? — Я присвистываю и сажусь немного прямее, даже не пытаясь скрыть, насколько я впечатлена. — Ты когда-нибудь сбегал из иностранной тюрьмы или какого-нибудь плена?

— Дважды.

— Дважды? Вот это да! В тебя когда-нибудь стреляли?

— Три раза.

— Правда? — Я сканирую глазами его тело, как будто могу магическим образом определить, куда попали пули.

Он просто пожимает плечами, как будто вещи, которые он делал в своей жизни, настолько обыденны. И я быстро понимаю, что недооценила Парка. Похоже, он более чем способен вытащить нас из этой передряги.

— Ты когда-нибудь надевал маску, которая выглядит как супер реалистичное лицо другого человека, а потом пробирался на вечеринку и тайно убивал плохого парня как раз перед тем, как он собирался заключить сделку с другим плохим парнем, а потом снимал маску и удивлял всех?

— Лэйси, ты просто перечисляешь всё, что видела в фильмах «Миссия: Невыполнима»?

— Нет! — Я разразилась смехом.

Ладно, может, и так.

— Но ты… — Я не знаю, почему мне так трудно выдавить это из себя. — Ты ведь… убил кучу людей до этого? — Он смотрит на меня, и я понимаю. Я знаю, что задала глупый вопрос. Вспомнить только вчерашних парней. — Ну да. Думаю, это часть работы. — Я постукиваю пальцами по двери, стараясь не задать свой следующий вопрос, но ничего не могу с собой поделать. Я должна задать его. Не так ли? — Сколько людей ты убил? Ну типа, какое количество?

— Не-а. — Он покачал головой. — Это всё равно, что мужчина будет рассказывать своей девушке, со сколькими женщинами он целовался. Это всегда плохая идея.

— Да ладно! — жалуюсь я. — Ты можешь сказать мне. Это больше двадцати?

Он снова качает головой, показывая мне, что он запертое хранилище.

— Пятьдесят? Это пятьдесят, не так ли?

Ещё одно покачивание головой со сжатыми губами.

— Сотня! — Мои глаза расширились. — Я не могу поверить, что ты убил сотню человек!

Он хмурится. — Я никогда не говорил, что убил сотню человек.

— Но ты не говорил, что не убивал.

Парк закатывает глаза, как будто такой ответ меня устроит.

Я скрещиваю ноги под собой. — Что это за организация, о которой ты всё время говоришь? ЦРУ?

— Вроде того. — Он покачивает головой вперёд-назад. — По сути, это филиал ЦРУ. Я не могу об этом говорить.

— Как человек может попасть в такую секретную правительственную организацию?

Он смотрит на меня, словно раздумывая, стоит ли мне рассказывать. Его взгляд возвращается к дороге, и он покорно вздыхает. — Меня завербовало правительство, когда я был подростком. Они искали человека, у которого не было семьи. Они нашли меня в системе опеки, когда мне было пятнадцать.

— И ты просто согласился пойти с ними?

— Мне нечем было заняться. Кроме того, они обещали, что я увижу мир, а для мальчика, который нигде не был и ничего не видел, это звучало довольно неплохо. К тому же у меня были все навыки, которые они искали. Я был умным, смелым и спортивным, к тому же быстро учился. Они любили меня. — Он пожимает плечами. — Я никогда не был любим кем-то или чем-то прежде.

— Значит, Мэри Брэдшоу на самом деле не твоя мама?

— Нет. — Он покачал головой. — Это было неожиданное совпадение.

— Думаю, наш притворный брак отменяется. — Я шутливо надулась. — Бедные наши дети и твоя команда по водному поло. Детям всегда тяжелее всего, когда брак распадается. — Парк смеётся, и я рада. Я помню, как Мэри была счастлива, когда подумала, что её сын приехал навестить её. И я даже помню блеск в глазах Парка, как будто он наслаждался этим так же, как и она. — Что случилось с твоими родителями?

Он смотрит в боковое зеркало, перестраиваясь в другой ряд. — У меня их нет.

— У всех есть родители. Если только тебя не подбросил аист на крыльцо детского дома.

— Почти. Это было не крыльцо детского дома. Меня оставили в картонной коробке в парке Брэдшоу в центре Нью-Джерси. Так я и придумал своё имя. — Его лицо остаётся ровным, возможно, это следствие всех его тренировок.

Моё сердце разрывается от жалости к нему и ко всему, что ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться там, где он сейчас. Без семьи? Я не могу представить свою жизнь, если бы у меня не было семьи, на которую я могла бы опереться.

Моя улыбка исчезает. — О, нет! — кричу я.

— Что? — Парк крепче сжимает руль, судорожно оглядываясь назад.

— Моя семья! Они будут гадать, что со мной случилось. Я уверена, что они очень переживают.

— Кричать "о, нет!" можно только в экстренных случаях или если кто-то направил нам в голову пистолет. В такие моменты можно кричать. Всё остальное, например, не видеться с семьёй несколько дней, считается мелочью, из-за которой мы не кричим. Это понятно? — Его хватка на руле ослабевает.

— Моя семья — это не мелочь.

— Ладно, ты права. Ты можешь позвонить им, когда мы остановимся, и рассказать, как ты решила покататься на лыжах несколько дней или что-то в этом роде.

Я расстёгиваю молнию на сумочке и достаю свой телефон. — Почему я не могу позвонить им сейчас?

— Нет. — Он хватает телефон, запихивая его обратно в сумку. — Ты не можешь им пользоваться. Это выдаст наше местоположение.

— О, я не знала.

— Итак, давай подытожим. Не пользуемся мобильным телефоном и не кричим, если это не экстренный случай. Понятно?

— Ладно, извини. — Я выдохнула. — Я просто подумала о маме, и крик вырвался наружу. — Я поджимаю губы. — Этого больше не повторится.

— Буду признателен.

Раздаётся сигнал.

— Что это? — Я сажусь прямо.

— Газ заканчивается. Думаю, ты выбрала единственную машину на стоянке, которая была не заправлена.

Я улыбаюсь. — Ну, по крайней мере, теперь мы можем позвонить моей семье, и мне нужно сходить в туалет. Так что это благословение, правда.

— Такое благословение. — Ухмыляется Парк, поворачивая к съезду с трассы в сторону заправки.