Мы обсудим позже

Глава 13

Лэйси

Я вернулась, детка!

Уверенная в себе, напористая Лэйси наконец-то снова обрела себя. Может быть, дело в моих гладко выбритых ногах, а может быть, в Парке Брэдшоу. В любом случае, я начинаю забывать о проблемах с работой, Николасе Лоуренсе и последних двух годах.

Всё дело в маленьких шагах, например, в том, что когда Парк упомянул имя Николаса, меня это даже не смутило. У меня не было пятисекундного погружения в унижение от того, как всё закончилось. Впервые за три месяца я просто спокойно отнеслась к этому. Есть что-то в Парке, что возвращает мне уверенность в себе и заставляет забыть о том, какой несчастной и смущённой я была.

Так что, как я уже сказала, я вернулась.

И часть моего возвращения — это организация весёлой рождественской интрижки между мной и Парком. Это не то, чтобы я проснулась сегодня утром и сказала, что на Рождество у меня должен быть приятель без обязательств. Просто так получилось. После вчерашней встречи с Парком я чувствую себя лучше, чем за последние несколько недель. Почему бы не поддерживать это чувство?

Я не ищу ничего чего-то долгосрочного. Возможно, было бы забавно притвориться, что у нас с Парком может быть реальное будущее, но правда в том, что у нас ничего не получится. Я не в том положении, когда что-то подобное возможно. Но это не значит, что мы не можем наслаждаться обществом друг друга на этой неделе. Я просто ищу способ разнообразить праздники. Это как есть мексиканскую еду двадцать третьего декабря. Вы знаете, что у вас впереди много дней и обедов с рождественской ветчиной и индейкой, поэтому вы едите мексиканскую кухню, чтобы сбалансировать всё это. Парк — это моя рождественская Чимичанга20, а правила отношений — это антациды21, которые защищают моё сердце от ожогов.

— Вот тут. — Я указываю на дом моих родителей, когда Парк съезжает на их переулок. Шины вращаются, пытаясь найти сцепление с разровнённым снегом — их гравийная дорожка не позволяет расчистить снег.

Он пригибается, глядя через лобовое стекло на дом моих родителей. — Это сруб?

— Искусственный сруб. Это как обшивка. Мой папа хотел, чтобы дом выглядел по-старинному, но мама не хотела, чтобы стены внутри дома были из дерева. Так что они нашли компромисс.

Я окидываю взглядом весь дом, и чувство ностальгии наполняет меня, когда я вижу тёмно-зелёную входную дверь с такими же зелёными окнами. Над дверью висит та же гирлянда, которой мама украшала дом ещё до моего рождения. На крыльце стоит пластмассовый Санта-Клаус с табличкой «Санта, остановись здесь!», что никогда не имело смысла, потому что зачем Санте держать табличку с указанием остановиться у определенного дома? Остальная часть крыльца украшена огромными пластиковыми конфетами — красными и белыми конфетами с мятой, зелёными леденцами и карамельными тростями в полоску. Это любимые украшения моих родителей, потому что они владеют конфетной лавкой.

Приятно быть дома на Рождество. Находясь здесь после стольких лет, я думаю, что, возможно, мои родители правы. Может, быть с теми, кого ты любишь, во время праздников важнее всего остального.

Машина останавливается перед гаражом, и я смотрю на Парка. — Ты прошёл тест на дружбу, так что, если хочешь, можешь зайти и познакомиться с моей семьёй.

Он улыбается мне. — Я надеялся, что ты это скажешь.

Мы выходим из машины, и он берет мой чемодан и несёт его на крыльцо. Я дважды стучу в дверь, затем поворачиваю ручку. — Привет? — говорю я, открывая дверь. — Есть кто-нибудь дома?

Я выглядываю из-за стены. Мои мама и папа стоят у плиты, оба в рождественских фартуках, а две мои сестры сидят на барных стульях за островком.

— Она здесь! — Мама вытирает руки о подол и бежит ко мне. Её короткие каштановые волосы вздымаются и опускаются при каждом шаге, пока она не обнимает меня, раскачивая наши тела взад-вперёд. — И она привела мужчину! — Она отстраняется, переводя взгляд с меня на Парка и обратно. На её губах заиграла взволнованная улыбка. — Кто это?

Я поворачиваюсь к нему лицом. — Это Парк Брэдшоу. Моя бронь на аренду машины была отменена, и он был достаточно любезен, чтобы отвезти меня в Ливенворт.

— Ох. — Разочарование пробежало по глазам моей матери. Она явно надеялась, что я привела его домой в качестве своего кавалера. В каком-то смысле я так и сделала, но мою маму не интересуют праздничные интрижки. Она хочет для меня полный пакет "долго и счастливо".

— Это моя мама, Джина Уоррен.

Парк протягивает ей руку. — Очень приятно с вами познакомиться.

Я жестом показываю на остальных членов моей семьи, которые собрались вокруг нас. — А это мой папа, Брюс.

Мой папа делает шаг вперёд и пожимает руку Парку. — Спасибо, что подвёз нашу малышку домой. — Затем он опускает руку мне на плечо, притягивая меня в объятия. Моё тело врезается в его мягкий живот, и отчётливый карамельный запах наполняет воздух вокруг меня.

— Это совсем не проблема. Я, по сути, прославленный водитель «Убер». — Парк улыбается мне. — Но мне очень понравилось восторженное исполнение Лэйси песни «Go Tell it on the Mountain».

— Не может быть? — Моя сестра Эрика бросает на меня пристальный взгляд.

Я выпрямляюсь. — Да, понравилось. Ты знаешь, как эта песня меня заводит.

— Я прошу прощения за пение моей сестры, — говорит Эрика, протягивая руку Парку. — Кстати, я Эрика. Средняя сестра.

— Ты не такая странная, какой тебя выставила Лэйси, — шутит Парк.

Эрика поворачивается ко мне, её глаза расширены от обиды. — Что ты сказала?

— Ничего! — Я пихаю Парка. — Ты не можешь доверять ничему, что говорит этот парень.

— Нет, ты сказала, что она странно выглядит.

— Ты мелкий засранец! — Теперь мои глаза расширились. — Я такого не говорила! — Я поворачиваюсь к Эрике, качая головой. — Не верь ни единому его слову. Мне нравится, что ты сделала со своими волосами. — Я быстро дёргаю её недавно окрашенные в рыжий цвет пряди. — Ты явно пытаешься копировать мои рыжие волосы.

— Или мои, — говорит Касси, откидывая свою длинную косу за плечо.

— Это моя младшая сестра, Касси, — говорю я Парку.

— А ты та сестра, которая похудела? — Выражение лица Парка совершенно серьёзное.

— Что? — Касси ахает, поворачиваясь ко мне.

— О, чёрт возьми! — Я снова пихаю Парка. — Может, хватит? Или я больше никогда не приглашу тебя в свой дом.

— Я просто шучу. Лэйси ничего такого не говорила. — Он смеётся, пошатываясь от моего пинка. — Очень приятно познакомиться со всеми вами. — Он указывает на нас троих. — И как совершенно беспристрастному гостю, мне нравятся все ваши варианты рыжих волос. Окрашенные или настоящие.

Касси подталкивает меня. — Теперь, когда я точно знаю, что он пошутил, он мне нравится.

— Ты думаешь? — Я смотрю на Парка с ухмылкой. — Я всё ещё пытаюсь решить, сможет ли он идти со мной в ногу.

— Никто не может идти с тобой в ногу. — Отец похлопывает меня по спине. — А теперь давайте не будем стоять здесь и болтать. У меня ириски на плите.

Все возвращаются на кухню, а мы с Парком идём следом.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо. — Я знаю, что могу идти с тобой в ногу. Вопрос должен быть в том, сможешь ли ты идти в ногу со мной? — Он одаривает меня наглой улыбкой через плечо, прежде чем присоединиться к моим сёстрам на барных стульях.

Парк не знает, но я более чем готова принять вызов.

Парк

У меня такое ощущение, что я только что попал на съёмочную площадку рождественского фильма «Холмарк»22. Дом Уорренов выглядит так, будто эльф выблевал на него праздничное настроение. В углу стоит крупная рождественская ёлка, обвитая разноцветными огнями и несочетаемыми украшениями. На камине висят самодельные рождественские носки с вышитыми вручную именами. В центре камина стоит пирамида из маленьких стеклянных баночек, склеенных между собой в форме ёлки, через задние стенки которой пробиваются нити лампочек. Санта и миссис Клаус сидят на полках. Гирлянда обвивает перила, а на стене висит рождественский календарь.

Я выдвигаю барный стул и сажусь рядом с сёстрами Лэйси. — Ваши ириски пахнут потрясающе.

— Это секретный семейный рецепт. — Джина окунает деревянную ложку в смесь и вертит её в руках. — Лучшие в Ливенворте.

— Верю, судя по аромату

— Итак, Парк, что привело тебя в Ливенворт? — Брюс накрывает стойку пергаментной бумагой. — Просто традиционная рождественская поездка?

— Нет, вообще-то, я здесь, чтобы навестить свою мать.

— Кто твоя мама? — спрашивает Джина. — Может быть, я её знаю.

— Мэри Брэдшоу. — Я думаю, это имя, которое я сказал Лэйси. Иногда всё путается. Я погуглил давнюю учительницу Лэйси по экономике в Ливенворте, чтобы установить с ней связь и вызвать доверие, но теперь имя её учительницы и имя моей фальшивой мамы смешались в моем мозгу.

— О, Мэри! — Джина кивает. — Да, я знаю её.

Мои брови опускаются. — Правда?

— Прекрасная женщина.

— Мэри Брэдшоу? — Я подчёркиваю фамилию, потому что как в Ливенворте может быть кто-то с таким выдуманным именем — в городе с населением всего 2300 человек?

— Да. — Джина нахмурилась. — Мне жаль слышать, что её деменция прогрессирует.

Деменция?

Выражение лица Лэйси наполняется беспокойством. — Мне тоже жаль.

— Спасибо, — бормочу я.

— Мэри Брэдшоу. Это она переехала сюда пять или шесть лет назад? — спрашивает Брюс, снимая кастрюлю с плиты.

— Да. — Джина бросается к нему и кладёт на стойку подставку, чтобы он мог поставить на неё горячую кастрюлю.

Слава богу, эта цыпочка Мэри не так долго живёт в Ливенворте, иначе моё прикрытие было бы раскрыто.

Брюс поворачивается ко мне. — Она актриса, верно?

Актриса?

Я киваю в ответ Брюсу. В таких ситуациях лучше просто плыть по течению.

— Наверняка ей трудно приспособиться к жизни в доме престарелых, — говорит он.

Дом престарелых?

Всё становится только хуже. Я использовал имя Мэри, потому что это очень рождественское имя. В следующий раз, когда я буду выбирать случайное имя для своей фальшивой мамы, я обязательно выберу что-нибудь непонятное, например, Агна или Минта.

— Да, такая печальная история, — отвечает за меня Джина, с жалостью качая головой. — Я уверена, что твоё присутствие на Рождество будет много значить для неё.

Я потираю затылок. — Да, я уверен, что это так.

— Твоя мама уже старая, — говорит Эрика рядом со мной. — Ей должно быть около восьмидесяти с чем-то. Сколько ей было лет, когда она родила тебя?

— Эм… — Я быстро подсчитываю в голове, исходя из своего возраста, и понимаю, что моей фальшивой маме было бы пятьдесят с небольшим, когда она родила меня. Это вообще возможно? Мне лучше не рисковать. — Меня усыновили.

Эрика кивает, так что, думаю, мой ответ удовлетворил её беспокойство.

Касси наклоняется вперёд. — Где ты остановился? Ты не сможешь остаться в доме престарелых с мамой.

— Я ещё не забронировал отель.

Брюс присвистнул. — Это проблема. Тебе будет трудно найти отель в это время.

Я не думал об этом. Изначально я не собирался оставаться в Ливенворте. Я должен был достать компьютерный чип из чемодана Лэйси, пока она была в туалете в самолёте. Но теперь, когда мне придётся остаться здесь и ждать, пока посылка придёт по почте, все мои планы изменились. Что я делаю? План С? По крайней мере, этот план включает в себя поцелуйство (прим. пер.: игра слов — kissmas — kiss (поцелуй) + Christmas (Рождество)) с Лэйси — мне нравится эта шутка, несмотря на то, что она говорит.

— Или ты можешь остаться в доме своей мамы, — предлагает Джина. — Ты ведь ещё не продал его, да?

Чёрт, если бы я знал.

— Не беспокойтесь обо мне. Я всё улажу. Хотя, наверное, мне пора идти, если я собираюсь найти комнату. — Я встаю, смотрю на Лэйси. — Тебе помочь донести сумку до комнаты?

Это мой пассивный способ попытаться остаться с ней наедине.

— Конечно. — Она улыбается, уловив мою мысль. — Это прямо по коридору.

— Обязательно посмотри на все детские фотографии Лэйси, которые висят на стене, — зовёт нас Эрика. — Она была самым неуклюжим подростком, которого я когда-либо видела.

— Я не была неуклюжей, — защищается Лэйси. — Я была нелепой.

— Разве это не одно и то же? — Я беру её чемодан и иду за ней в спальню.

— Нет, "нелепая" означает, что у меня были длинные ноги, как у супермодели.

— То есть ты хочешь сказать, что в средней школе ты была супермоделью?

— Именно это я и говорю.

Она останавливается перед своей закрытой дверью, оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на меня. Наши лица находятся на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, и мне нравится, что её улыбка подрагивает от игривости. Это лучше, чем всё, что я когда-либо видел.

Лэйси поворачивает ручку и открывает дверь, заходя в свою комнату. Она размахивает руками, как будто участвует в большом спектакле. — Тада!

Верхнюю половину стен покрывают обои с цветочным рисунком. В центре — белая панель, а внизу — обои в сине-белую полоску. Её спальня как будто вышла прямо из 1996 года, но мне это нравится.

Я представляю, как Джина и Брюс часами макали обои в воду, а потом клеили их на стены — столько любви за каждым листом обоев. Было время в моей жизни, когда я отдал бы всё, чтобы испытать такую родительскую любовь. Но по мере того, как я взрослел, менялось и то, чего я хотел от жизни.

Я медленно обхожу квадратное пространство, наклоняясь, чтобы рассмотреть фотографии четырнадцатилетней Лэйси. На её рыжих волосах была повязка, огромный пояс, цветные леггинсы и сапоги с бахромой. Как у любого подростка, у неё были брекеты, и она слишком много красилась, но она не была неуклюжей. Она была милой.

— Видишь? — Она наклонилась ко мне через плечо. — Прямо супермодель.

— Я как раз думал о том же. — Я улыбаюсь ей, продолжая двигаться по комнате. На стене висит ряд медалей за боевые искусства. — Здесь много побед за первое место. — Я указываю на медали и пояс по карате, висящий над ними. — И коричневый пояс23? — Мои брови поднимаются.

— Что? — Она улыбается мне в ответ.

— Ничего. Я просто удивлён. Со всей твоей энергией я представлял тебя чирлидершей.

— Что я могу сказать? Я скорее пну кого-нибудь в живот, чем буду задирать ногу вверх.

Я смеюсь, всё ещё перемещаясь по её комнате. Два весла стоят в углу, рядом с ними на гвозде висит снаряжение.

— Что это всё такое?

Она подходит ко мне и встаёт рядом. — Раньше я была инструктором по рафтингу. Каждое лето сюда приезжают туристы и хотят сплавиться по реке, и я была одной из тех, кто их возил.

— А снаряжение?

Она пожимает плечами. — Я люблю лазить по скалам.

— Должен сказать, что ты самый авантюрный химик, которого я когда-либо встречал.

— Много ли ты встречал химиков?

Мои губы поджаты. — Не думаю, что встречал.

— А что насчёт тебя? — Она поворачивается, отступая назад, чтобы сесть на кровать. — Ты знаешь обо мне все эти вещи? Но я почти ничего не знаю о тебе.

Возможно, это потому, что обо мне почти нечего знать. Или, на самом деле, я мало что могу рассказать людям о себе.

— Я люблю суши.

— И? — настаивает она.

— Я тоже люблю лазить по скалам.

По постройкам, то есть. Я никогда раньше не занимался скалолазанием, но уверен, что это очень похоже.

— Хорошо, что ещё?

— Ещё мне нравится бить всякое.

Лэйси смеётся. — Например?

Людей.

— Мячи (прим. пер.: balls — это мячи, а также яйца), — говорю я с ухмылкой. — Футбольные мячи.

Её губы растягиваются в улыбку. — Я рада, что ты это уточнил.

— И я никогда не был в Ливенворте, штат Вашингтон, в Рождество.

— Тебе понравится.

— Я не очень люблю Рождество. Я никогда не проникался духом этого сезона.

— Почему?

Потому что у меня никогда не было семьи. Потому что Рождество — это быть с теми, кого ты любишь, а я никого не люблю.

Я выбираю более простой ответ. — Потому что я очень занят.

— Консультациями?

— Именно так.

— Много ли компаний хотят консультироваться во время праздников?

— Ты удивишься. — Я улыбаюсь, мне нравится, как она оспаривает всю ту чушь, которую я говорю.

— Ну, тогда хорошо, что ты меня встретил. — Она встаёт со своего места на кровати. — Я собираюсь подарить тебе незабываемые рождественские впечатления.

Моя улыбка становится лукавой. — Ты имеешь в виду интрижку между нами или город?

Она подходит очень близко, намеренно удерживая мой взгляд. Моё дыхание становится прерывистым с каждой медленной секундой. — Город, — шепчет она, как будто это секрет только для нас двоих. В её голосе слышится хрипотца, от которой моё сердце начинает биться быстрее. — Я буду твоим гидом.

Я сохраняю озорную улыбку на губах. — Я надеялся, что ты имеешь в виду праздничную интрижку.

— Ещё бы. — Она смеётся, делая шаг назад к двери. — Как насчёт того, чтобы встретиться в конфетной лавке моих родителей завтра в десять утра, и мы могли бы начать наше свидание?

— О, это утреннее свидание?

— Нет. — Она покачала головой. — Это свидание на весь день.

— Ты уверена, что хочешь провести со мной так много времени?

— Я думаю, что мы можем дотянуть до полудня, а там я уже буду смотреть по ситуации. Если дела пойдут не очень хорошо, я могу бросить тебя после обеда.

— Ты ведь серьёзно говорила о том, что в любви и войне всё справедливо?

— Абсолютно серьёзно. — Что-то, чему я не могу дать названия, промелькнуло в её глазах, но тут же исчезло, как только я это увидел. — Если, конечно, у тебя не было планов провести этот день с мамой.

— Нет. — Я качаю головой. — Я навещу её сегодня днём, так что завтра весь день свободен.

— Отлично. — Лэйси улыбается. — Это свидание.

Нет, на самом деле, это работа.

Но я никогда не ждал работы с таким нетерпением, как завтра.