Мы обсудим позже

Глава 41

Лэйси

Входя в лабораторию Николаса, я действую быстро. Я бегу к нему и, когда он разворачивается, бью его кулаком по рёбрам. Он корчится от боли, а его защитные очки падают на пол.

— Счастливого Рождества, Ник. — Я наклоняюсь и говорю ему на ухо. — Ты скучал по мне?

— Что тебе нужно? — ворчит он.

Парк подходит ко мне сзади, отодвигает деревянный стул, а другой рукой направляет пистолет на Николаса. Я толкаю его, чтобы он сел, а Парк берёт верёвку из моего рюкзака, чтобы привязать руки Николаса к подлокотникам, а ноги к ножкам кресла.

— Мне нужны компьютерные чипы, — говорю я.

Николас вызывающе поднимает подбородок. — Что ты собираешься с ними делать? Использовать оружейные формулы для своей выгоды? — Он издаёт надменный смешок. — Никто не поверит, что ты достаточно умна, чтобы придумать такие сложные уравнения и схемы.

Внезапно Парк ударил Николаса кулаком в челюсть. — Прости. — Он понижает голос, проходя мимо меня, чтобы только я могла слышать. — Мне не понравилось, как он с тобой разговаривал.

Я сдерживаю улыбку.

Мне кажется, что сейчас я в школе, и мой парень избил другого парня, потому что тот не уважал меня.

Это мило, но я могу побить своего бывшего парня-неудачника в одиночку.

— Этого больше не повторится. — Парк кивает мне. — Продолжай.

— Компьютерные чипы? — Я снова сужаю глаза на Николаса. — Где они?

— У меня их больше нет. — Струйка крови стекает с его рассечённой губы по подбородку. — Как только я забрал их у твоего друга, — он посмотрел на Парка, потом на меня, — я отправил их своему брокеру. Так что, как видите, ваш визит сюда — пустая трата времени.

— Не совсем. Меня лично не волнует ни твоё оружие, ни твои формулы. Чего я действительно хочу, так это уничтожить тебя. — Я прислонилась к вытяжному шкафу38, где работал Николас, когда мы вошли. — Ты знаешь, как утомительно было притворяться, что люблю тебя последние два года? — В его глазах мелькает понимание, и его кулаки сжимаются. — Именно так. — Я одариваю его самодовольной ухмылкой. — Всё это было не по-настоящему. Я использовала тебя, чтобы получить информацию. Ты думал, что всё это время был намного лучше меня, но я играла с тобой, а ты был достаточно глуп, чтобы на это купиться.

Николас шевелит руками, словно хочет ударить меня, но верёвки останавливают его. И что самое интересное, я даже не вздрагиваю. Тяжесть, которую я несла на себе последние несколько месяцев, даже последний год, медленно покидает мою грудь, и я наконец-то могу снова дышать.

Это тот самый шах и мат, которого я так долго ждала.

— Бедный, Ник. Должно быть больно слышать, что женщина, которую, как ты думал, ты контролируешь, провела тебя как дурака. — Парк сложил руки на груди, прислонившись столешнице. — В течение двух лет.

— Ты думаешь, мне не плевать на тебя? — Николас бросает взгляд в мою сторону. — Ты для меня никто.

Я наклоняю голову в его сторону. — И ты для меня никто. — Я беру две пары перчаток из коробки на столешнице и надеваю их на руки. Затем я надеваю защитные очки. — Вот почему я буду так наслаждаться следующей частью. — Я включаю вентиляцию вытяжного шкафа, хотя знаю, что в такой шикарной лаборатории уже есть самая современная вентиляционная система для поддержания низкой концентрации вредных веществ в помещении, но гул вентилятора усиливает драматизм. Я открываю ближайший шкаф и просматриваю химикаты, пока не нахожу самый мощный. Глаза Николаса следят за мной, пока я изучаю бутылку. — Фторантимоновая кислота. — Я бросаю взгляд на Парка. — Если я помню правильно помню все мои уроки химии, то это самая сильная кислота в мире. Она растворяет стекло, пластик и любые органические вещества, включая человеческое тело. Её единственный криптонит — Тефлон. — Я поворачиваюсь к Николасу. — Может, проверим?

Николас ёрзает в своём кресле. — Ты бы не посмела.

— О, она ещё как посмеет, — говорит Парк позади меня.

Я осторожно откручиваю крышку, держа её на безопасном расстоянии от своего тела, чтобы не вдыхать испарения. Токсичный дым выходит из бутылки, поднимаясь по воронке к вытяжке. Я выливаю примерно четвертую часть из бутылки с опасной жидкостью в тефлоновую ёмкость, наблюдая, как вверх поднимается ещё больше газообразного дыма. Я беру посудину и медленно ставлю её перед Николасом.

— Лэйси? — Он ёрзает на своём стуле, отворачивая голову, чтобы не вдыхать испарения. — Чего ты хочешь? Я дам тебе всё, что захочешь.

— Я хочу знать, кому ты продаёшь своё оружие.

Он качает головой. — Я не знаю.

Я подношу блюдце ближе к его телу, и это всё, что требуется.

Его слова вылетают быстро. — Подготовкой занимается брокер. Я знаю только, что покупатель — независимый торговец оружием в России по имени Саша Петров.

Торговец оружием в России. Это новая информация.

Я придвигаю блюдце ближе, пока оно не оказывается прямо у его пальцев. — И кто брокер, организовывающий продажу?

Он качает головой. Тогда я беру его за руку, не поддаваясь его попыткам вырваться. Я снимаю защитную перчатку, которая уже надета на его руку. Я уверена, что этот момент делает меня хуже, чем Гринч, который украл Рождество. Если бы я действительно сунула его руку в кислоту, я бы стала известна как девушка, которая украла пальцы Николаса Лоуренса или, что более вероятно, его жизнь. Вот насколько опасной может быть фторантимоновая кислота.

— Если я скажу тебе, — кричит он, не давая мне опустить руку в мощную жидкость, — ты уберёшь кислоту?

— Я не думал, что у тебя есть проблемы с использованием химических веществ для причинения вреда людям. — Парк отталкивается от столешницы, идёт к нам, но всё ещё держится на безопасном расстоянии от кислоты. — В конце концов, ты без проблем создал смертоносное химическое оружие, которое могло убить миллионы людей, если бы его применили на них.

— Это правда. — Я киваю Парку. — Наверное, нам стоит дать ему попробовать его собственное лекарство. — Я подношу его пальцы ближе к блюду. На самом деле я не планирую окунать их в кислоту, но Николас этого не знает. А пока он не знает, мои угрозы помогут мне получить информацию.

— Подожди! — По его лбу стекает бисеринка пота. — Я не знаю, кто этот брокер. Мы никогда не встречались, общались только через зашифрованные сообщения и электронную почту. Но, — его дыхание тяжёлое и паническое, — это кто-то из ЦРУ, двойной агент.

Я наклоняю блюдечко, словно намереваясь вылить каплю жидкости на его кожу. — Дай мне информацию, которую я ещё не знаю.

— Ладно! — Он сглотнул. — Через три дня состоится встреча между брокером и Сашей. Саша прилетает в Сиэтл, чтобы купить уже готовое оружие и коды к нему и отвезти их обратно в Россию. Брокер ждёт инструкций о том, когда и где состоится эта встреча. — Я бросаю взгляд на Парка, гадая, думает ли он о том же, о чём и я. Если нам удастся каким-то образом перехватить эту встречу, мы сможем поймать "крота" и русского торговца оружием.

— Встречались ли брокер и Саша раньше? — спрашивает Парк, давая мне понять, что он думает о том же, о чём и я.

— Это первый раз, когда Саша встречается с кем-то лично. — Его бешеные глаза метались между нами. — Клянусь, это всё, что я знаю. Я тебе всё рассказал, так что теперь ты меня отпустишь, верно?

Я бросаю взгляд на Парк. — Какими правительственными агентами мы будем, если просто отпустим его?

Парк качает головой. — Не очень хорошими.

Я хмуро смотрю на Николаса, качая головой с притворной жалостью, чтобы он ещё секунду попотел. — Я не уверена, что сможем ли мы.

Мы точно сможем.

ЦРУ захочет сохранить Николасу Лоуренсу жизнь для допроса и выжать из него любую другую информацию. Затем он проведёт остаток своих дней в федеральной тюрьме, где ему и место.

— Сначала вам придётся меня поймать. — В этот момент Николас наполовину встаёт — насколько позволяют связанные ноги — и опрокидывается на спину. Он падает назад, как будто хочет бросить деревянный стул на землю, чтобы попытаться сломать его пополам и сбежать. Но от этого действия его ноги выталкиваются вперёд, ударяясь о мою руку, держащую фторантимоновую кислоту. Тефлоновое блюдце подлетает в воздух, и всё замирает, переходя в замедленную съёмку. Я в шоке смотрю, как жидкость выплёскивается из блюдца, задерживаясь в воздухе, как моё дыхание. Парк дёргает меня к себе, отталкивая с пути опасного химиката. Мы падаем на землю одновременно с тем, как кислота разливается по лицу и шее Николаса, а небольшая капля попадает на его промежность. Прозрачная жидкость смешивается с влагой в его теле, приобретая коричневатый пузырящийся цвет, и его кожа тут же плавится, как снеговик Фрости на солнце, только вряд ли Николас когда-нибудь вернётся обратно.

Рот Николаса открывается, как будто он собирается закричать в агонии, но кислота словно поглощает его голос и дыхание. Его глаза закатываются назад, и он лежит без движения.

Мы оба сидим ошеломлённые.

— Я думала, что всё будет иначе, — наконец говорю я.

Парк встаёт. — Кислота попала на него совсем чуть-чуть, так что, возможно, он действительно в порядке.

Я чешу затылок. — Да, но она словно проела его тело и одежду, так что, скорее всего, нет.

— Может, на всякий случай побрызгать на него водой? — Он оглядывается через плечо. — Я видел там один из этих аварийных душей.

— Технически, выливание воды на него вызовет экзотермическую гидратацию, что сделает хуже, но, если тебе от этого легче, можешь плеснуть на него водой.

— Только если он не взорвётся или что-то в этом роде.

— Я не думаю, что это имеет значение в данный момент.

Парк поворачивается ко мне. — Это была не наша вина, не так ли?

— Ну, это я достала кислоту, — пожала я плечами, — но я никогда не собиралась использовать её на Николасе. Я просто хотела напугать его, чтобы он дал нам информацию. Вообще-то, его убила моя доброта, ведь я не окунула его руки в кислоту.

— И откуда мы могли знать, что он ударит тебя по руке?

— Правда? Ему не нужно было брыкаться ногами.

— Это на его совести. — Парк кивает. — Не пинайте вещи. Я всегда это говорил.

— Вот именно! — Я указываю на него. — Ему действительно следовало контролировать свой гнев.

— И, кроме того, Николас работал в лаборатории, так что даже если ты не доставала самую опасную кислоту, это всё равно могло с ним случиться.

— Все химики знают, что это опасная работа.

Мы оба молча киваем.

Парк указывает на промежность Николаса, где капля кислоты прожгла всё насквозь. — Не слишком ли рано шутить о каштанах, жарящихся на открытом огне?

— Наверное.

— Ты права. Ну что, — хлопает в ладоши Парк, — пойдём?

— Да, думаю, пора.