Мы обсудим позже

Глава 4

Лэйси

Я бы хотела быть такой женщиной, которая, когда симпатичный парень с прессом Ченнинга Татума флиртует с тобой всё время, пока ты стоишь в очереди, скажет: "Эй, что ты сейчас делаешь? Не хочешь перекусить крендельками на фудкорте или, может быть, пиццей «Сбарро»11? Кусок достаточно большой для двоих". Но я не была такой смелой с тех пор, как три месяца назад из меня выбили дух. Я удивлена, что мне удалось добиться приличного флирта. Я думала, его тоже выбили из меня. Но разговаривая с симпатичным парнем в очереди, я почти снова почувствовала себя прежней, уверенной в себе. Почти. Тот факт, что я согласилась бы на «Pretzelmaker»12 вместо настоящего свидания, показывает, над каким эмоциональным уровнем я сейчас работаю. Я стала женщиной, которая говорит: "Ну, было приятно с тобой поговорить", и заканчивает разговор. С такими темпами я останусь одинокой на вечность. И даже не на обычную вечность, а вечность из фильма «Площадка»13 — ВЕЧ-НО-СТЬ.

Да, именно столько я буду одинока.

Возможно, всё было бы по-другому, если бы я закончила оплачивать покупки одновременно с ним, и мы могли бы выйти вместе. Но, конечно, он был очень быстр, а я очень медлительна. Моя кредитная карта выбрала именно это время, чтобы не сработала магнитная полоса. Все пятнадцать цифр на моей карте пришлось вводить вручную… дважды, так как в первый раз это сделал ребёнок, который всё испортил.

Я поспешно выхожу из магазина одежды, оглядываясь по сторонам, но мужчины уже нет. Мои плечи опускаются, и я разочарованно выдыхаю. Я бы хотела, чтобы он попросил мой номер телефона или предложил сходить куда-нибудь, но он этого не сделал. Так что я думаю, что всё и так ясно — я съедаю всю пиццу «Сбарро» в одиночку.

Я сжимаю ручки своих пакетов с покупками и иду к эскалатору. Думаю, «Bath and Body Works» находится на нижнем уровне торгового центра. Лосьон — вполне подходящий подарок для моей мамы. Или даже гигантская бомбочка для ванны. Я даже не уверена, что она принимает ванну, но, может быть, бомбочка сможет поплавать по кругу в душе.

Я ступаю на эскалатор, сканируя глазами толпу внизу. В этот момент дыхание в моих лёгких застывает в ледяную глыбу.

Это он. С ней.

Они идут рука об руку к эскалаторам.

Моё сердце переворачивается от гнева, ненависти и смущения. Он вызывает всё это.

Николас Лоуренс, человек, который подорвал мою уверенность в себе, разрушил мою репутацию и убил мою карьеру.

Три месяца.

Прошло три месяца с тех пор, как он сказал, что я недостаточно хороша для него, и уволил меня. С тех пор он обручился с другой женщиной. Это должно быть каким-то рекордом Гиннеса. Наверняка в его кабинете висит сертификат дополнительного рекордсмена рядом со всеми другими академическими наградами, которые он получил.

Я опускаю взгляд на свои спортивные штаны и вспоминаю, что не мыла волосы уже четыре дня — вот для чего нужен сухой шампунь (спасибо тому химику, который придумал этот гениальный продукт). Я должна бежать и прятаться, как будто за мной гонится стая восьмилетних детей с охапками снежков. Но я снеговик Фрости, застывший на месте.

Взрослые не прячутся. Они встречают сложные ситуации зрело. Но сегодня мне не хочется быть зрелой взрослой или разговаривать с Николасом Лоуренсом. Я разворачиваюсь и поднимаюсь по эскалатору вниз, заставляя людей отходить в сторону, пока я иду. Это тренировка для бёдер, поскольку это один из тех длинных двухэтажных эскалаторов, но мне это удается. Я добираюсь до верха и собираюсь сойти, но моя нога застряла. Я смотрю вниз и вижу, что мой развязавшийся шнурок зацепился за приспособление. Я дёргаю ногу вверх, но шнурок не поддаётся. Теперь я прыгаю на месте, пытаясь удержаться на вершине эскалатора, пока из него выходят новые ступеньки.

Я оглядываюсь через плечо. Николас и Наталья находятся в двадцати футах от нижней части эскалатора. Я никак не могу выбраться из этой ситуации.

Я бессильна. Это иронично, правда. Я в ловушке, бегу, чтобы не отстать от движущейся лестницы так же, как я делала, когда у меня были отношения с Николасом. Но что бы я ни делала, я не могу восполнить разницу. Между мной и движущейся целью всегда есть дисбаланс.

Парк

Я слежу за девушкой из примерочной.

Я должен.

Я приклеил компьютерный чип к ценнику её фиолетового шарфа. Остатки клея на обратной стороне микрочипа очень пригодились.

Когда я увидел двух мужчин у магазина, я понял, что чип будет в большей безопасности у кого-то другого. Поэтому я установил его девушке. Она мой курьер. Я рассчитываю, что она вынесет его из торгового центра в целости и сохранности, не вызвав подозрений.

Но теперь, когда я вижу, как она поднимается по эскалатору, я начинаю думать, не ошибся ли я с выбором.

Я бросаюсь к ней, но она смотрит через плечо на что-то на нижнем уровне, пока одной ногой подпрыгивает на ступеньках. Тогда я вижу, что её шнурок застрял в платформе. Наверное, он застрял в моторе или шестерёнках. Я наклоняюсь и выдёргиваю шнурок. Она спотыкается, и мои руки обхватывают её за талию и спину, чтобы она не упала.

Её безумные голубые глаза обращены ко мне.

— Ты в порядке?

Она смотрит вниз, потом снова вверх. В её взгляде неподдельный страх. Возможно, она думала, что эскалатор съест её заживо.

— Что бы ни случилось в следующие тридцать секунд, просто смирись с этим. Хорошо? — Затем она хватает воротник моей куртки и притягивает меня к себе, прижимаясь своими губами к моим.

Первые две секунды я ошеломлён и неподвижен. Я даже приоткрываю глаза, чтобы проверить, действительно ли это то, что она хотела сделать. На другом эскалаторе, рядом с нашим, происходит движение. Один из оперативников поднимается вверх, и через несколько секунд мы пройдём мимо друг друга. Я поворачиваю тело женщины так, чтобы оказаться спиной к другому парню. В этот момент она усиливает страсть поцелуя. Её тело наклоняется, и она прижимается своей грудью к моей. Её пальцы скользят вдоль основания моей шеи, играя с кончиками моих волос. Должно быть, она восприняла моё изменение нашей позиции как то, что я повышаю ставки в поцелуе.

Ну, если она собирается играть так. То у меня свои правила — я отвечаю, прижимаясь к её телу, притягивая её ещё ближе. Кто сказал, что нельзя смешивать бизнес с удовольствием? Кроме того, сейчас для моего бизнеса будет лучше, если я буду не один.

Она снова усиливает страсть, выводя поцелуй на новый уровень. Мы находимся на уровне рождественского волшебства, звёзды сверкают в небе, снежинки падают на землю.

И я здесь ради этого.

Всего этого.

Она — Рудольф, а я — Санта-Клаус — она направляет эти сани.

Как долго едет этот эскалатор? Наверное, это самый медленный эскалатор, на котором я когда-либо ездил. Но я не жалуюсь. Если бы существовал техник эскалатора, которого я мог бы подкупить, чтобы он проехал ещё дольше, я бы так и сделал, потому что этот поцелуй согревает меня больше, чем горячее какао в холодный морозный день. На секунду — кого я обманываю? Прошло уже много секунд, я потерял себя в поцелуе, даже не думая о мужчинах, пытающихся меня убить, а это уже о чём-то говорит. Оперативники, которые теряют концентрацию на работе, обычно становятся теми, кого убивают.

Мои ноги упираются в нижнюю платформу, и наши тела, спотыкаясь, сходят с эскалатора вместе, но каким-то образом наши губы остаются сомкнутыми, как будто ни один из нас не хочет расставаться.

— Лэйси? — Кто-то прочищает горло.

Этот человек говорит с нами?

— Лэйси? — Голос повторяется громче.

Она отстраняется, оставляя мои губы покалывать электричеством. Её голубые глаза снова смотрят на меня. Я не могу расшифровать их выражение — буквально миллион вещей, о которых она могла бы сейчас думать, но я надеюсь, что хотя бы одна мысль была о том, каким потрясающим был этот поцелуй.

— Лэйси? Я так и думал, что это ты.

Я быстро обвел всех взглядом. Мужчины, искавшие меня, исчезают из виду на верхней террасе, поэтому я перевожу взгляд на того, кто прервал поцелуй. Перед нами стоит мужчина в коричневом пиджаке. Ему около сорока лет. Рядом с ним худая женщина с длинными тёмными волосами — вероятно, ей около тридцати, на её пальце сверкает огромное бриллиантовое кольцо огранки «Принцесса».

Лэйси (забавно знать её имя) театрально улыбается ему. — Николас? Я тебя даже не заметила.

Да, потому что ты подарила мне один из лучших поцелуев в моей жизни.

— Да, я вижу, ты была занята. — Его взгляд переходит на меня, потом снова на неё.

— О, прости. — Она делает жест между нами. — Ты же знаешь меня. Праздники просто поднимают мне …

— Настроение. — Я закончил предложение за неё.

Её глаза расширяются, а на губах появляется забавная улыбка. — Я хотела сказать: "Рождественский дух".

— И это тоже. — Я ухмыляюсь ей.

Она наклоняет голову в сторону мужчины. — Как приятно тебя видеть.

Её улыбка не озаряет её глаза так, как несколько секунд назад, говоря мне, что видеть этого человека не так уж и приятно. И вдруг я понимаю причину вынужденного поцелуя.

— Прошло много времени. Я не видел тебя с тех пор, как… — Его слова обрываются, и выражение его лица приобретает выражение превосходства. — Ну, с последнего разговора, который у нас был три месяца назад.

Кусочки складываются в единое целое. Он причина трёх последних тяжёлых месяцев для Лэйси. Ей, вероятно, разбил сердце этот придурок в модном пиджаке. Должен сказать, что я никогда бы не принял Лэйси за женщину, которая влюбляется в мужчину постарше. Он должен быть старше её лет на пятнадцать.

— Неужели мы так давно не виделись? — Она смотрит на меня, разражаясь фальшивым смехом, потом снова бросает взгляд на Николаса. — Я даже не могу вспомнить.

Я аплодирую её попытке скрыть свою обиду.

Он жестом указывает на женщину рядом с ним. — Ты помнишь Наталью.

— Да, конечно. — Фальшивая улыбка Лэйси ослабевает, и я чувствую, как напрягается её тело рядом с моим. — Доктор Фуллмер, как приятно видеть вас снова.

— Взаимно. — Губы женщины растянулись в улыбке.

— Уверен, ты слышала, но в прошлом месяце я сделал предложение Наталье. — Он поворачивается лицом к женщине, заглядывая ей в глаза так, как это делают пошлые влюблённые. — Мы собираемся пожениться следующим летом.

— Возможно, я что-то слышала об этом. — Лэйси смотрит вверх, словно пытаясь вспомнить. — Просто всё было так напряженно. Я действительно не могу вспомнить.

Я обучен распознавать, когда кто-то лжёт, и это самая большая чушь, которую я когда-либо слышал.

— И кто же это? — Николас наклоняет голову ко мне.

— Э-э… — Лэйси смотрит на меня. — Это мой парень.

— Парень? — Брови Николаса поднимаются в недоумении. — Это разумно?

Простите?

— Это заставляет тебя казаться отчаявшейся. Как будто ты не можешь быть без мужчины.

— Прошло уже три месяца. — Её голос кажется напряженным, но в её улыбке достаточно непринуждённости, чтобы только я мог сказать, что она борется за то, чтобы держать себя в руках.

Мои тренировки научили меня многому, как читать людей, но мне не нужно ничего из этого, чтобы сказать, что этот Николас — придурок. Я терпеть не могу, что он разговаривает с Лэйси так, будто он её отец. Именно поэтому я собственнически обнимаю её за плечи.

Моё выражение лица переполнено самодовольством. — Ну, после своего последнего парня Лэйси была в отчаянии… отчаянно хотела узнать, каково это — быть с настоящим мужчиной.

Челюсть Николаса сжалась, и он неловко переместил свой вес.

Моя ухмылка растягивается. — Полагаю, она встречалась с каким-то старым парнем на начальной стадии облысения.

Лэйси сдерживает улыбку, но я не упускаю благодарности, светящейся в её глазах.

— Простите. Я не запомнил ваше имя. — Пристальный взгляд Николаса сужается.

— Парсон Браун. Приятно познакомиться. — Я протягиваю ему руку.

Он хмурится, как будто пытается вспомнить, где он уже слышал это имя. Если бы он обращал внимание на рождественскую музыку, играющую в верхних колонках торгового центра, он бы понял. Мой взгляд переходит на Лэйси и её весёлые голубые глаза. Думаю, она знает, что я взял это имя прямо из песни «Walking in a Winter Wonderland».

— Да, Парсон, — Лэйси жестом показала между нами, — познакомься с доктором Николасом Лоуренсом.

— О, вы доктор? — Я выгляжу впечатлённым. — Какой? Проктолог?

Лэйси издаёт смешок, но быстро скрывает его за кашлем. — У меня была простуда, — объясняет она им двоим. — Много мокроты и заложенности. — Судя по венам, пульсирующим на шее Старого Святого Ника, я бы сказал, что он не купился на её оправдание.

— Вообще-то, — хмыкнул Николас, — я всемирно известный химик. У меня несколько частных лабораторий по всей территории США. — Его взгляд останавливается на Лэйси. — На самом деле, Лэйси работала на меня в той, что в Бостоне.

— А, понятно. — Я киваю. — Значит, на самом деле вы вовсе не врач.

Его острый подбородок выпячивается, явный признак того, что я задел его за живое.

— В любом случае, — я притягиваю Лэйси ближе и целую её в лоб, — нам пора идти. Нам нужно сделать много покупок, а потом мы пойдём домой и продолжим тот поцелуй, который вы прервали, наедине. — Я наклоняюсь к Николасу, понижая голос так, чтобы слышал только он. — Никто не целуется лучше, чем Лэйси. — Я пихаю его локтем и подмигиваю, но думаю, что мой удар был слишком сильным, судя по тому, как он согнулся, схватившись за бок.

— Было приятно повидаться с тобой, Николас. — Лэйси машет рукой, пока мы уходим прочь.

Я жду, пока мы отойдём на безопасное расстояние, и тяну её за витрину мастерской Санты. Там эльф на перерыве сидит на огромном подарке и листает свой телефон. Она смотрит на нас, а затем снова опускает взгляд на свой телефон.

Лэйси прикусила губу, глядя на меня сквозь ресницы. — Мне жаль, что я навязалась тебе.

— Я не сожалею об этом. — Я ухмыляюсь, прислоняясь к гигантской карамельной трости.

Мягкий смех срывается с её губ. — Да, похоже, ты не сильно сожалеешь. Ты просто позволяешь мне поступать с тобой по-своему.

— Ну, — я пожимаю плечами, придавая этому кокетливое звучание, — ты сказала, что, что бы ни случилось, просто смирись с этим. Я был послушным. Кроме того, этот Николас — тот ещё кадр.

— Он и есть кадр, и я просто хотела показать ему, что он меня не сломал. И тогда… ну, ты знаешь… — Она спотыкается на своих словах, как будто признаться в том, что она целовалась с совершенно незнакомым человеком, стыдно.

Я решаю избавить её от страданий. — Я рад, что смог помочь. — Мои губы приподнимаются вверх. — И я в твоём распоряжении, если тебе снова понадобится навязаться мне.

На этот раз она смеётся сильнее. — Как галантно с твоей стороны.

— Я делаю то, что могу. — Краем глаза я замечаю движение. Один из оперативников обходит вокруг, направляясь через торговый ряд к нам. Я выпрямляюсь. — Серьёзно, даже не беспокойся о поцелуе. Но мы должны оставить это только между нами двумя.

Я не хочу, чтобы кто-то мог выйти на неё через меня.

— Оставить это между нами? — Выражение её лица искажается от замешательства, а затем становится грозным. — Ты женат, не так ли? — Её голова опускается на руки. — Я целовалась с женатым мужчиной!

Вот как она соединяет точки? Она думает, что я женат? — Нет. — Мужчина подходит ближе. — Я не женат, но мне нужно идти. Мне нужно позаботиться ещё об одном деле.

— О. — Она переместила свой вес. — Конечно. Я уже и так достаточно забрала твоего времени.

Я надеялся забрать у неё компьютерный чип, но на данный момент Лэйси — самый надёжный способ вынести его из торгового центра и не дать ему попасть в чужие руки. Так что мне придётся забрать его у неё позже.

— Может быть, мы ещё столкнёмся. — Я улыбаюсь. — Как говорится? Третий раз — это судьба?

Её улыбка становится ярче. — Я надеюсь на это.

— Счастливого Рождества. — Я отдаю ей честь, потому что именно так она вышла из моей примерочной, и это было совершенно очаровательно.

Я удивлён тем, как сильно мне хочется, чтобы мне не приходилось идти, и мне неловко уходить так внезапно, но это единственный выход. Я иду в противоположном направлении, надеясь, что оперативник идёт за мной, а не за ней.

Через тридцать минут я спешу на северную парковку торгового центра. Я не очень-то рассчитываю найти здесь Лэйси. Знаю только, что она пришла сюда, пока я разбирался с двумя последними оперативниками. Скажем так, чтобы найти их тела, понадобится уборщик.

Но теперь у меня нет компьютерного чипа. А у Лэйси есть. Она была моим неосознанным наркокурьером… только без наркотиков. Она сделала свою работу и благополучно вынесла чип из торгового центра.

Теперь я просто должен вернуть его обратно.