На краю чужого мира

Глава 20

Глава 20

Ровно в восемь вечера возле крепости «Последней надежды» собралось шесть человек. У каждого была артефактная шпага или меч, самострел, ну и ловушки с зверодухами. Командовал знакомый по празднику член совета Родим Желобов, бывший прапорщик в отставке. Лет ему было под шестьдесят, вместо ноги деревянный протез, на этом артефакте он умудрялся довольно бодро бегать.

— Для новичка, — Желобов посмотрел на Бельского, — ваше сиятельство, дежурим с восьми до восьми. Не спать, не покидать пост. Задача — обнаружить того, кто захочет приблизиться к заставе. Ваш пост — левая башня у ворот, выходящих на реку, и кусок стены. Раз в пятнадцать минут обход вверенного участка, затем возвращение на башню. Знаю, у вас имеется целых два зевродуха, можете поднимать их в воздух по желанию, конечно. Я совершаю обходы постов каждые сорок минут. Вопросы?

— Мои действия при обнаружении приближающегося к крепости человека или существа?

— Вот сразу видно опытного человека, — обрадовался Родим. — Хотя, чего это я? Вы ведь императорский дворец охраняли, знаете весь порядок. А действия ваши такие — подать сигнал тревога посредством размещенного на вышке артефакта, там единственная руна, которой нужно коснуться, при обходе стен брать его с собой. Это оповестит всех часовых и меня. Если артефакт не сработает, то есть, не засветится тускло-голубым, подать сигнал «тревога» голосом и принять всевозможные меры для отражения атаки. Но это только в случае, если сомнений нет. Если там бредёт одинокий путник со зверодухом, бывает такое, не нужно всаживать в него болт, достаточно подать сигнал. Еще вопросы?

— Как опознаются часовые и разводящий при обходе?

Мужики, стоящие рядом, переглянулись и с уважением посмотрели на Бельского.

— Тут мудрить не стали, ваше сиятельство, — он протянул боярину небольшой медальон, — закрепите на груди возле сердца. Артефакт простейший. В случае, если вы погибните, он перестанет функционировать, если вы снимите его до сдачи караула, он перестанет функционировать, ну, если сами решите снять с ножом у горло, то же самое, во всех случаях он подаст сигнал тревоги остальным дозорным и мне. При приближении к вам другого обладателя медальона он потеплеет достаточно, чтобы вы почувствовали, что рядом свой. Вопросы?

Михаил отрицательно мотнул головой, всё было понятно.

— Вот и хорошо, — кивнул бывший имперский прапорщик. Он, слегка прихрамывая, сбежал по ступеням и повёл группу по постам.

О комфорте дозорных позаботились. Вышки были открытые, стенки где-то по грудь Михаилу, широкая крыша не давала дождю заливать внутрь, три открытых прохода занавешенных какой-то зачарованной плотной материей, два на стены, один, ведущий на саму вышку. Внутри стол, стул и простая жаровня с углями, несмотря на ночную прохладу, в башне было вполне тепло.

Ночная стража — самая тяжёлая, Бельский привык в это время спать, так что, постоянно зевал во весь рот, выходы на стену бодрили, не позволяя ему задремать. Браслет для обнаружения духов, который забрала Екатерина, ему ещё не вернули, пришлось пользоваться старыми артефактными очками, которые прекрасно позволяли видеть во тьме, правда недалеко, но лучше, чем таращиться в ночь, пытаясь разглядеть хоть что-то в свете тусклых звёзд. Но сколько Михаил выискивал неприятности со стороны реки, так ничего и не обнаружил. Ночь прошла без происшествий. Как боярин понял, это обычная практика, редко, когда из руин являлся ксанс, или ещё какой зверь, вроде кабана, прибитого им в первый день пребывания на острове. В восемь утра Михаила сменили, все дневные вахты стояли подростки, и его место занял мальчишка лет шестнадцати. Призвав обратно сокола, которого он отправлял в небо два часа через два, Бельский спустился по лестнице.

— Хорошо стражу отстояли, ваше сиятельство, — похвалил его Родим, — не спали, исправно обход делали. Можно вам доверить безопасность заставы.

— Ну, как вы, Родим Несторович, сказали, я привычный, — усмехнулся боярин. — Я — плоть от плоти армии императорской, начинал с низов, как и вы, прапорщиком, потом до лейтенанта поднялся, и не в столице, а на западной границе.

— Наш человек, хоть и аристократ, — покивал воевода заставы и отпустил Бельского отдыхать.

Михаил скинул руку в воинском салюте и отправился отсыпаться, весь график ему с этим караулом поломали. А ведь собирался сегодня в руины, посмотреть белого духа. Ввалившись в дом, он разделся и забрался в постель, даже дверь запирать не стал. Когда в полдень Михаил всё же открыл глаза, то обнаружил на столе завтрак, а рядом с ним браслет и ремень, которые он отдавал Екатерине, и новые двенадцать рун, выполненные на стальных тонких пластинах с добавлением духова железа. Хорошо он накануне расплатился с княжной полностью, а то сейчас неудобно бы было. Зевнув, Бельский побрёл к умывальнику. Как ни странно, он хорошо выспался, но и вымотался прилично, если его не разбудили ни гости, ни суетящаяся на кухне в трёх метрах от него Мария.

Чуть ли не на ходу позавтракав свежим хлебом и какими-то лепешками с мёдом, Михаил прикинул, что делать дальше. Терять день — не имело смысла, кормушки снова опустели. Ещё ночью он, скользнув в сознание сокола, обнаружил, что тот взял второе усиление. Крик теперь был куда сильнее, и мог убить, и действовал на площади три квадратных метра, но всё же лучше, и в воздухе он теперь мог находиться почти девять часов. Кроме того, он подрос, и теперь куда больше напоминал ту птичку, убившую солдата гарнизона кремля, и когти стали серьезнее, дальность зрения больше семи километров, сравнялся с превосходящим его по всем параметрам Горынычем. А ещё добавилась дистанционная атака, очень интересная, сокол мог поразить цель стальным пером с крыла, метнув его на дальность до двадцати метров. Правда, таких у него было всего четыре, дальше требовалось отрастить новые, а это занимало по часу на каждое потраченное.

Собравшись, Михаил сунул в рюкзак остатки лепёшек, вяленое мясо и термос с взваром, вышел на улицу. Небо было ясным, чёрное солнце висело прямо над головой. Уже через пятнадцать минут он вошёл в лес, окружающий руины, а ещё через десять переступил границу мёртвого города. Он шёл старым маршрутом, так как его вела к заставе Ирина. Если прошлые разы он вглубь не забирался, то сейчас его целью был именно центр руин, где вероятней всего встретить золотого духа. Шагал Бельский бодро, не особо отвлекаясь, кормушки, хоть и медленно, но пополнялись, и к концу первого часа имперская тарелка была полна наполовину, небольших духов, годных на корм соколу и дракону, на его пути встречалось куда больше, но отклоняться не хотелось. Михаил задумчиво посматривал по сторонам, прикидывая, а не завести ли себе ещё и четверолапого небольшого зверодуха, крепить к нему ловушку и посылать к духам, до которых ему самому топать лень, ведь те на питомцев не реагируют вообще никак. Он даже проверял, отправил к одному красному Горыныча. И что? Похрену, тот прошёл над ним, а вот от него удрал, стоило подобраться метров на пятнадцать. Надо вообще с Екатериной обсудить подобное, ловушка должна тогда быстрее засасывать в себя духов. Это ж как выгодно? Засёк пару духов, отправил гонца, он их подобрал и вернулся.

К вечеру, порядком устав, Михаил вышел к тому самому шпилю, возле которого появился. Не зря он на столе оставил записку, как чувствовал, что, возможно, сегодня останется ночевать в руинах. А то ведь опять похоронят. На этот раз лезть по колдобинам не пришлось, Бельский просто произвёл слияние с драконом, и уже через двадцать секунд оказался на нижней и единственной площадке шпиля в пятнадцати метрах от земли. На лес опустились сумерки. Скинув с плеча внушительную вязанку дров, которой до утра должно хватить, он всё же обошёл площадку и набрал мелких палок, затем отвязал от ранца три тушки местных зайцев, добытых ему дорогой соколом. Ну что сказать? На этот раз он устроился, куда лучше, чем в прошлое свое сидение на верхотуре. Не прошло и двадцати минут, как на прежнем месте уже горел костёр, и три тушки на самодельных вертелах, висели над огнём. Ночные руины жили своей жизнью. Кто-то где-то рычал, кто-то кого то жрал. Михаил подсоединил цилиндры со зверодухами к кормушкам. День вышел удачный, почти все ловушки заполнил, два алых, шесть крупных фиолетовых. Демид даст за них три жёлтеньких, да и за красных по пятёрке, так что, он сильно в плюсе.

И тут шар на его поясе начал мигать, сигнализируя, что рядом золотой дух. Бельский обошёл шпиль по кругу, вглядываясь во тьму, но найти едва заметное золотистое свечение так и не смог. Обидно было до зубовного скрежета, но что поделать? Рисковать и лезть вниз, бродить в потёмках, рискуя свернуть шею, провалившись в глубокую промоину, которая вела в местные подземелья, было очень глупо и безрассудно, а это, несмотря на авантюрный нрав, боярину Бельскому чуждо. Ничего, завтра, если повезёт, поймает. Он знал из рассказов Ирины, что иногда золотые духи задерживаются в зоне поиска до нескольких дней. И теперь Михаил знал, зачем, источники у них там.

Мясо начало подгорать, сок капал на угли, пахло одуряюще, хотелось схватить ближайшую тушку и вонзится в неё зубами, но есть сырое мясо, поджаренное только сверху, верный путь заиметь проблемы с желудком. Михаил сгрёб в сторонку угли и устроил над ними тушки кроликов. Дальше процесс запекания пошёл медленнее, но надёжней. Кое-что он, конечно, сжёг, не кухарь всё же, но того, что осталось, вполне хватит дня на два. Достав флягу с вином, он сделал пару глотков, с тоской покосился на поисковый шар, который продолжал мигать. Выставив, на всякий случай, стражу в виде Горыныча, он улёгся на прелую листву и, сунув под голову ранец, уснул.

Ночь, как, впрочем, и прошлая, прошла спокойно. Пару раз он просыпался, под башней ворочался кто-то серьёзный, но Михаилу было понятно, что ему сюда ходу нет, разве что ксанс сможет запрыгнуть, если хорошо постарается. Поэтому, несколько минут послушав ворчание и пыхтение, он подкидывал в костёр пару толстых веток и, перевернувшись на другой бок, снова засыпал.

Солнце ещё только поднималось над лесом, поглотившим руины, ночные обитатели, сытые и не очень, уже забивались в свои берлоги, а, как ни странно, отлично выспавшийся на куче прелой листвы Бельский разогревал остатки зайца и кипятил воду под взвар.

Когда Михаил подошёл к краю площадки, то просто обалдел. Прямо перед ним метрах в восьмидесяти висело золотое марево в виде копии шпиля, в котором он провёл ночь, и на вид оно было побольше, чем то, которое он едва не развоплотил. Бежать дух не собирался, поэтому Михаил спокойно собрал вещички и посредством дракона спустился на землю. Поскольку добыча беспечно продолжала висеть в полуметре от земли, боярин принялся за составление рунного круга, уж чего-чего, а ровных поверхностей на этой площади хватало.

Всё вышло, как и в прошлый раз, до мельчайших деталей, зов привёл духа к нему, он выпил эликсир, пару которых таскал с собой, а щуп, покрывшийся чернотой, высосал золотого до донышка, но когда тот был готов исчезнуть, родовой дух просто прекратил забор остатков энергии и отпустил недобитка. Что ж, Михаил понимал резон, дух откормится, и можно будет повторить. Пока промёрзшая правая рука отходила, Михаил скользнул в сознание родового духа. Тот снова сильно увеличился в размерах, и нитей золотых прибавилось, они стали толще и теперь медленно распространялись по всему организму. На секунду Бельский испугался. Он уже спрашивал у Екатерины, как она видит своего духа, который был улучшен, княгиня ответила, что тот увеличился в размерах, но про золотые нити ни слова. Бонусом шла новая способность, теперь он мог создавать щит. Раньше для этого требовался артефакт, обычно его делали в виде перчатки на руку, теперь же Михаил мог без труда создать себе защиту. Что он тут же и проделал — тёмная полупрозрачная пелена выросла перед ним. Размерами тот не блистал, примерно метр на полтора, правильный прямоугольник. Бельский был доволен, хотя он предпочёл бы невидимость, про которую рассказывала Воронецкая. А ещё он стал куда лучше видеть источники, к которым присасывались золотые духи. Он посмотрел вокруг и обнаружил метрах в десяти от себя крохотного бледно-фиолетового духа размером с молодое яблоко. Он отключил браслет, с помощью которого мог видеть сущности, и, прищурившись, посмотрел на то место, где должен быть дух. И ведь увидел, не быстро, через пару минут, он смог различить слабый, едва видимый светлячок.

Дракон оказался очень прожорливым и опустошил за ночь оба блюдца-ловушки. Похоже, эти крохи энергии для него — как мёртвому лекарский артефакт. Но Ирина его предупреждала, подобный зверодух неделями будет поглощать энергию, прежде чем получит новый уровень.

Михаил подвигал рукой и, поняв, что та относительно слушается, поднялся с камня, пора было двигать в обратном направлении. Он активировал браслет и почти сразу обнаружил укрывшегося за кустом чёрного охотника, который только и ждал того, чтобы атаковать, когда он пройдёт мимо. И ведь прошёл бы, самое удачное место, чтобы покинуть площадь с уцелевшим шпилем. И тут в Михаиле проснулся исследователь. Ото всех он слышал — чёрного нельзя поймать, чёрный бесполезен, но от одного чёрного он пользу поимел. А что, если и с этого можно? У него же есть хлыст, который должен откачивать энергию. На фиолетовых и красных он не реагировал, а вот на большого зверька, не вовремя высунувшегося из норы, он прекрасно прилип, правда, полученной энергии были крохи, что нужна сотня таких, чтобы был хоть какой-то результат. А вот вершина эволюции духов, если не брать золотого, может и одарить чем-то полезным. Приготовившись использовать хлыст-липучку с правой руки, Бельский, на всякий случай, вооружился самострелом с болтом, заряженным светом. Правда, стрелять придётся с левой и навскидку. Прикинув все расклады, боярин направился к кусту. Он шёл, не скрываясь. Да, перед ним охотник, но охотник-примитив, тактики которого хватает, чтобы подпустить к себе человека, если тот его не видит, и атаковать. Единственная причина, по которой чёрные не стали бедствием для аборигенов, это то, что они привязаны к мёртвым городам, а простые люди сюда не ходят.

Горыныч, следуя приказу, спокойно топал следом. Духа он не видел, но получил приказ, в случае команды спалить куст и всё, что перед ним, призрачным пламенем. Да, он рисковал, но Бельского извиняло то, что он никогда не видел, как атакует чёрный, за исключением того, что чуть его на костёр не отправил. Но тот был какой-то особенный. И догадка, почему, у Михаила имелась, и ответ на него был — белый дух. Василько нашёл его и поглотил, может, целиком, может, частично, кто знает, а потом как-то попался чёрному, и тот его выпил, усилившись многократно, ведь наверняка в ловчем и парочка усилений от золотых имелось. Так получился монстр. Ирина, которая сталкивалась с чёрными не один раз, только покачала головой и заверила, что подобное слышит впервые. Возможно, тот, кто мог рассказать про таких же, не пережили с ними встречу или гибли, уничтожаемые издалека зачарованным болтом, не проявив талантов.

Всё, долой лишние мысли, до куста пять шагов. Хлыст волочился по земле, теперь главное — не оплошать. Чёрный был быстр, очень быстр. Он прошёл сквозь куст, не задев ни один листочек. Оно и понятно, он — бестелесная сущность, ведь пролетела через того, что блокировал его в покинутой берлоге, самопальная стрела из горящей ветки. Михаил резко дёрнул рукой с хлыстом, и тот со свистом, рассекая воздух, ударил точно в центр большого бесформенного чёрного сгустка, летящего на него в полуметре от земли. И тут произошли две вещи, которые он ждал и надеялся. Первое — его новое оружие прилипло к духу точно так же, как его броне, и если в прошлый раз он испытывал упадок сил, то теперь это был подъём, невероятный подъём. На мгновение он ощутил, что может всё, запредельная сила, выносливость, чувствительность. Второе — чёрный охотник, превратившийся в добычу, замер в метре от него и попытался отпрянуть. Хоть и качнуло его вперёд, но уронить не вышло. Бельский ожидал чего-то подобного, и нога, проскользив с полметра по мху, упёрлась в небольшой вросший в землю обломок. Дальше пошло состязание, дух сопротивлялся отчаянно, он пытался рваться в стороны, кружить вокруг, натягивая захвативший его аркан, но Михаил держал, не знал зачем, но держал, да и не сложно это было, ведь он получал отличный заряд энергии. А потом ему пришла в голову мысль, которая оказалась крамольной. Он сегодня уже сделал то, что никто не делал, так почему бы не попробовать кое-что ещё? Дух прекратил рваться, он неспешно уменьшался в объёмах, а родовой в Михаиле, поглощая энергию, усиливался. Бельский аккуратно опустился на одно колено и положил взведённый самострел на траву, чтобы тот, не дай бог, не выстрелил.Сорвав с пояса один из двух последних кубиков-ловушек, Михаил активировал захват и кинул прямо под опустившегося почти к самой земле ослабленного духа. Уже такие привычные чёрные нити рванулись к сущности и оплели её. Только там, где они касались хлыста, просто рассеивались. Но и тех, что остались невредимыми, вполне хватило. Прошло пару минут, и тут Бельский заметил, что бесформенная масса медленно опускается всё ниже, прямо к ловушке. Десять минут, и вот первый краешек уменьшившегося вдвое чёрное засосало внутрь

Михаил нащупал сознание родового духа и отдал новый приказ, прекрати забирать энергию, просто удерживай, чтобы не сбежал. Родовой дух выполнил приказ, поток энергии резко ослаб, и чёрный тут же попытался сбежать, но не вышло. Рывок был слабым, и прилипший хлыст не дал ему вырваться. На полное поглощение ушёл час, даже ослабленный чёрный отчаянно сопротивлялся. Но всё когда-нибудь заканчивается, крышка закрылась, и дух оказался в темнице. Теперь Михаила волновал один вопрос — насколько она надёжная. Все духи, которых в них ловили, были не агрессивными. Тот алый, из которого получился Горыныч, исключение.

Михаил поднял кубик и, прицепив её с правой стороны пояса, тронулся в обратный путь. К моменту, когда Бельский вышел на опушку, ловушки были полны. На этот раз в воротах его не встречали, просто часовой, подняв руку в приветствии, бросил:

— Как прогулялись, ваша светлость?

— Отлично, — отозвался Михаил, и это было чистой правдой.

В лавку, пока не закрылась, он всё-таки зашёл, продав добытых духов, и получив целых двадцать золотых.

— Скоро станете основным добытчиком, — отсчитывая злотни, усмехнулся Демид. — И не страшно было в руинах ночевать?

— На самом деле нет, — покачал головой Бельский, — убежище было надежное. Защитник ещё надежней, большая удача у меня с этим драконом вышла, без него вряд ли бы рискнул. Хотя там, где ночевал, мне даже без Горыныча ничего не угрожало.

— А я уж думал, вы, ваше сиятельство, ещё одного ксанса добыть захотели, поэтому и задержаться решили.

— Не вышел на меня ни один, — виновато развёл руками Михаил. — Видимо, испугались.

Купец засмеялся в голос и подвинул золото к Бельскому.

— Ваши двадцать.

Михаил смахнул золото в кошель и, сунув в карман, пошёл к выходу, но у двери остановился и между делом поинтересовался:

— Демид Семёнович, а сколько бы вы дали за чёрного охотника?

Торгаш тут же сделал стойку.

— Вы знаете, как поймать чёрного?

— Обдумываю варианты. Человек я рисковый, может, и придумаю, — отозвался Бельский. — Так сколько?

— Я даже не знаю, — озадачился купец. — Просто за духа, застава заплатит пятьсот. А за зверодуха… Тут всё зависит от того, что выйдет, но не меньше тысячи. Но это невозможно. Многие пытались: неудачники — сгинули, везунчики — спаслись бегством.

— Тоже слышал. Но ведь придумали, как золотых на время ограничивать, может, и с чёрным можно что-то такое придумать, надо будет с Екатериной Фёдоровной посидеть, помозговать.

Демид на это только хмыкнул.

— Сомневаюсь, что у вас выйдет что-то. Если вы наедине с княгиней мозговать начнёте, по любому до обсуждения дело не дойдет…

Взгляд Бельского потяжелел, он пристально уставился на побледневшего купца, который понял, что зарвался и ляпнул боярину то, что не следовало. Одно дело по тихой беззлобно шушукаться насчёт его шашней с княгинями, о которых была в курсе вся застава, другое — вот так язык протянуть. Понятно, что тут не империя, где его за подобный намёк просто запороли бы до полусмерти, и дворянское собрание одобрительным гулом оправдало бы Бельского, но на острове тоже могут вызвать в круг чести. И там против родовитого у Демида не будет ни одного шанса.

— А вот это, торговая твоя душонка, не твоё дело, — процедил сквозь зубы Бельский. — И если ты не понял, я вызываю тебя в круг чести, хоть ты и не аристократ, но тут свои законы, и по ним я могу с тобой сойтись без урона чести. Хотя плетьми тебя за твой язык бить надо, а не сталь обнажать.

Лицо Демида стало белее снега.

— Ваше сиятельство, умоляю, простить меня. Богами заклинаю. Вы ж меня в круге на лоскуты порежете, я хоть за шпагу и держался, но до вас, гвардейца, мне далеко. Бес меня за язык протянул, больше, клянусь, не буду злословить, тем боле на вас счёт. Только все уже в курсе про ваш роман и с Екатериной Федоровной и Ириной Николаевной. Вы бы, может, придумали чего, а то слухи…

Под взглядом Бельского купец заткнулся, ожидая решения, потащит его аристократ в круг на заклание или всё же отпустит.

— Живи, — наконец, произнёс Михаил. — Я принимаю ваши извинения, Демид Семёнович. Но если вы не хотите лишиться своего языка, который вам нужен для работы, то советую его крепче держать за зубами. Второго шанса не будет.

Купец облегчённо выдохнул и вполне искренне улыбнулся.

— Благодарствую, ваше сиятельство. Прошу у вас прощения еще раз, заболтался, вот и ляпнул. И в виде извинения, примите бутылочку вина, это не местное, с материка, за большие деньги вожу для кое-кого.

Бельский посмотрел на этикетку, неплохое вино, но не сказать, что дороге, правда, тут она стоит очень немало.

— Принято, — кивнул он. — Забыл я о словах ваших, только помните, о чём клялись. — И, забрав бутылку, вышел за дверь.