Наизнанку

Глава 5

Менеджер по подбору и адаптации персонала в элитном конном клубе «Аделанта», кроме стандартного набора профессиональных качеств, должен иметь сверхъестественную проницательность и дальновидность, железную непреклонность, удивительную интуицию и невероятную стрессоустойчивость. Беверли Паттон обладала всеми этими характеристиками, плюс к ним – открытая, она умела расположить к себе собеседника, имела врождённый дар убеждения, безупречно выглядела и могла, как она сама выражалась, превратить даже крокодила в юбке в прекрасную деву.

Внимательно рассматривая меня сегодня с утра с головы до ног, она категорично заявила, чтобы волосы в привычный хвост я не собирала. Ей казалось, что девушку с длинными распущенными волосами принято считать сексуальной, поэтому именно такой облик больше понравится мужчинам, и это действительно оказалось так.

К несчастью для меня, хоть день и выдался без открытого палящего солнца, но очень влажным и облачным – мокрые волосы висюльками приклеились к шее, лбу, и то и дело норовили залезть в рот. Было душно, как в турецкой бане.

Уже третью игру подряд я подкатывала к полю тележку с напитками. До последнего пятиминутного перерыва перед заключительным четвёртым чаккером оставалось чуть меньше двух минут.

Ухоженные лоснящиеся кони, нервно и широко раздувая ноздри, проносились мимо, иногда выбивая копытами пятачки земли. Наездники, в азарте игровой погони, держа в одной руке клюшку, то лихо и низко склонялись с седла, в попытке ударить по мячу, то выпрямлялись, подбирая поводья, демонстрируя отличную посадку и виртуозное управление норовистой лошадью.

Динамично и очень красиво. Спортивный вызов, лучшие лошади и игроки с безупречной формой, роскошная обстановка, непринужденная атмосфера – всё это нельзя не оценить – захватывает дух.

Остановившись на травянистой боковой линии поля, я достала из переносного холодильника кубик льда, провела им по шее и позволила ему соскользнуть под форменное «поло» – так себе попытка охладиться.

Сигнал окончания третьего чаккера заставил меня собраться, а лёгкой приветливой улыбке натянуть мои губы.

Игроки меняли лошадей. Спешившись на линии, они передавали их поджидающим конюхам. На ходу снимая шлем, подходили ко мне, и, взяв у меня чистое полотенце, стирали пот с лица и шеи.

Сегодня это были сплошь молодые люди. Я уже обслуживала их. Они покупали много напитков и оставляли щедрые чаевые, поэтому к их попыткам флиртовать со мной я относилась со стойким спокойствием. Приходилось с этим мириться и выжимать из себя те самые продаваемые «улыбки на миллион».

– А вот и ты, – сказал один из парней, когда поравнялся со мной. – Духота просто адская! Мне надо остудиться. Возьму одну воду.

– Вам ещё одну Harrogate? – спросила я, открывая холодильник «Trolley», и улыбаясь тому, что запомнила его предыдущий заказ.

– Да, куколка. – Парень подошел ещё ближе и подмигнул.

Это обращение, произнесенное вслух, вызывало во мне чувство неловкости.

– Эй, Джейкоб, сбавь обороты, – сказал ему другой. – Я тоже хочу что-нибудь выпить.

В душе я пожелала этому Джейкобу сгореть в аду, но удерживая на лице всё ту же приклеенную улыбку, передала ему холодную воду, а он сунул мне пятифунтовую банкноту.

– Сдачу оставь себе.

– Спасибо. Кто следующий?

– Я, – помахал в воздухе купюрой высокий, стройный блондин с порочными голубыми глазами и умопомрачительными ямочками на щеках.

– Вы предпочитаете Ty Nant Blue Still Glass, так ведь? – уточнила я и достала воду в синей стеклянной бутылке.

– Еще один чаккер и я, вполне вероятно, буду влюблён в тебя! – Парни засмеялись. Шутка им понравилась, и они начали строить предположения, как быстро я смогу ответить ему взаимностью. – Она такая свеженькая, настоящая красотка! К тому же, помнит, какую воду я пью. А ещё таскает и открывает эти чёртовы бутылки!

И снова в моей руке оказалась пятифунтовая банкнота.

– Сдача твоя.

Я даже немного опешила, сжимая новенькую, хрустящую купюру бирюзового цвета. Слишком много. Глупо давать такие чаевые. Но они имеют деньги и вольны разбрасываться ими так, как им заблагорассудится. Только вот вряд ли кто-то из них знает, что такое работа.

– Как тебя зовут?

Я обернулась к говорящему. Привлекательный скуластый брюнет медленно и оценивающе скользил взглядом тёмных глаз по моей фигуре; с прищуром, наблюдая при этом за моей реакцией.

– Ина, – ответила я.

– Tasmanian Rain.

– Помню, – невольно улыбнулась я, вспоминая о его редкосортных предпочтениях, но не удержалась, чтобы не поддеть, – самая дождевая.

Он весело, совсем по-мальчишески, засмеялся, отчего стал ещё более привлекательным.

– Чейз.

Представился он, и, пока брал у меня бутылку с водой, задержал мою руку дольше, чем положено; легко, но совершенно неслучайно провёл по костяшкам моих пальцев своим указательным.

– Только не говори, что у тебя есть парень!

Я прекрасно понимала, что с их стороны это ни к чему не обязывающий флирт, как и секс без взаимных притязаний, что был у Хантера с той девицей, которую он выставил тогда утром. Но эти игры были не для меня. И, возможно, лучше было бы ему соврать, тем не менее я честно ответила:

– Нет. Я одна.

Взгляд его тёмных глаз не дрогнул. Он заставлял меня нервничать и кусать губы. Я вытянулась как струна, ощущая щекочущее прикосновение своих волос к влажной от духоты шее. Захотелось смахнуть их, но отчего-то я не решалась двинуться.

Смешно! Зачем ему подкатывать ко мне?

– Это нечестно, Чейз, – насмешливо протянул тот самый первый блондин. – Оставь чуть её внимания и другим! Твой отец владеет этим клубом, но это ещё не значит, что всё здесь в твоём распоряжении, пользовании и владении.

Чейз не стал реагировать на шуточки своего приятеля (мне показалось, что его друг шутил), он ещё с пару моих вдохов и выдохов продолжал внимательно меня разглядывать, а потом просто протянул мне десятифунтовую банкноту за баснословно дорогую воду.

– Во сколько ты заканчиваешь работу?

– Я работаю до закрытия.

– Ты не против, если я тебя встречу и отвезу куда-нибудь поужинать? – спросил он.

Против! Я совершенно точно была против того, чтобы сын хозяина клуба (если я всё правильно поняла) вёз меня ужинать. Или не сын. Любой из этой компании привилегированных парней мне был не пара. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Сегодня очень душно. Вряд ли к концу дня мне захочется чего-то, кроме душа и сна.

– Ты боишься меня? Не стоит.

Я не знала, как реагировать на его слова, поэтому посчитала, что примирительного тона и извиняющейся улыбки ему должно было хватить:

– Я вас не боюсь, просто не привыкла к такому.

– К чему – к такому? – с любопытством спросил Чейз.

Я многозначительно посмотрела ему в глаза, но такие как он всё равно меня не поймут:

– К парням. К флирту. Мне от этого всего не по себе. Если вам больше ничего не нужно, я пойду, мне нужно пополнить запас напитков.

Вместе с громким звуком начала следующего чаккера, губы Чейза медленно растянулись в улыбке, обнажив восхитительные белые зубы, отчего черты его лица оживились, но тёмные глаза так и остались серьёзными:

– Мы ещё вернёмся к этому, Ина. Обязательно.

Одарив его штатным дружественным кивком, я сняла тележку со стопора движения и ушла, не оглянувшись, надеясь, что он тут же забудет о своих обещаниях.

К полуночи, когда я вышла из клуба к своему Volkswagen и увидела, что Чейза поблизости нет, с моих губ сорвался короткий выдох облегчения. Нет, конечно, я не рассчитывала увидеть его у своей машины, но что-то подсказывало мне, что разговаривая со мной сегодня, он не просто поддразнивал девчонку из обслуживающего персонала.