Наследник для шейха (СИ)

Глава 33

Аяз бен Макадум

— Тогда расскажи мне кто именно был в моей спальне в день бракосочетания! Кто стал женой на супружеском ложе?! Потому что это была не ты!

Выговариваю жестко, и девушка падает на колени в рыданиях, тянет руку к моей кондуре, цепляется за нее с мольбой.

— Сжальтесь, господин, прошу… сжальтесь…

Ее трясет, а я смотрю на скукоженную фигурку у своих ног, на рассыпанные золотые волосы, которые упали на землю и что-то в груди щеми, так как с этой позиции, я словно Джамилю свою вижу, будто она это…

Но. Нутро кричит, что тут не так что-то! Не так!

Был бы на месте моей жены кто-то другой — уже давно бы ответ держал, а тут… неведомая мне жалость будто голову поднимает и давит на сердце, на грудную клетку.

Сажусь на корточки и легонько касаюсь спины. Девчонка вздрагивает и начинает плакать еще горше.

— Сжальтесь, господин, сжальтесь…

Повторяет как мантру и тонкие пальцы впиваются в кондуру, комкают ее…

— Расскажи мне все и тогда у тебя будет шанс…

Выговариваю спокойно. По факту действительно даю шанс, которого никому и никогда не давал. Слишком суровы закона мира, в котором я живу.

Ну тут. Впервые в жизни я даю слабину. И причиной всему… Джамиля…

Я действительно хочу дать шанс девчонке, которая рыдает передо мной.

— Поднимись.

Выговариваю жестко, но девчонка, словно одеревенелая, даже дышать боится, не шевелиться.

Тогда сдергиваю ее и в лицо смотрю, запачканное и слезы с грязными разводами замечаю.

— Я дам тебе один шанс рассказать мне всю правду.

— Господин… — вновь выговаривает побелевшими губами, — господин…

И слезы еще сильнее по щекам текут, в глазах пелена появляется и именно благодаря ей выражение глаз меняется, напоминает мне ту девушку, которую в руках держал и любил всю ночь…

Прикрываю на мгновение веки. Даю себе возможность успокоится, потому что зверь внутри хочет рвать, драть на куски, крови хочет и мести, потому что чувствует обман…

Любой другой уже бы держал ответ, но здесь… хрупкая девушка, которая играет на том, что так похожа на ту самую Джамилю из моих воспоминаний, играет на струне моей слабости.

Как так получилось, что мое сердце дрогнуло?! Как получилось, что я впустил в душу милосердие?! Как одна маленькая девчонка так перевернуть все верх дном, что кроме нее мне никто не нужен?!

Эти вопросы вспыхивают кометами в голове, а я понимаю, что попал. Впервые в жизни. Рука у меня дрогнула. Та самая, которая должна была потянутся за мечом возмездия.

Я не умею прощать. Мне нельзя быть милосердным. На все есть закон. И железная воля.

— Сжальтесь, господин… прошу… я все расскажу…

Наконец оживает в моей руке девчонка, которую я должен казнить и не только ее, потому что уже понимаю, что именно она совершила, что провернула и какой позор скрывает…

Я же не просто так явился к гинекологу, не просто так… по идее там же на месте должен был вершить свой суд, но…

Как много “но” появляется в жизни и догмат закона уже трактуется иначе…

Тогда мне показалось, что все наговор, ошибка. Доброжелателей хватает, учитывая всю сложность ситуации, которую мне все же удалось урегулировать ценой не малых жертв, но все же.

А что есть одна жизнь на весах благополучия целого государства?!

Я изучал искусство политике, заучивал до дыр “Государя”, учился на опыте предков.

И все это сейчас отходит на второй план, когда смотрю в заплаканные глаза похожие на те самые из снов…

— Я даю тебе шанс, Каролина.

Встаю с корточек и дергаю девчонку, заставляю подняться, сам же вперед иду, фактически волоча свою жену за собой.

Дворец встречает тишиной. Никто не рискует встать на пути у разъяренного шейха, а я тащу свою жену по документам в кабинет и стоит двери захлопнуться за собой как бросаю ее на диван.

Сразу же забирается с ногами и обхватывает коленки руками, дрожит вся, а я замечаю, что моя “жена” по дороге потеряла туфельку.

Ничего. Не велика потеря. Учитывая, что уже сегодня она может лишиться головы.

— Говори, — выдаю жестко, в стенах этого помещения можно все сказать, так как присутствует полная звукоизоляция и никто “случайно” не подслушает информацию не предназначенную для чужих ушей.

— Господин…

Пищит вновь и задыхается от слез.

— Я тебе уже сказал, что о милости просить не стоит.

Вновь говорю совершенно спокойно. Моя ярость имеет холодный окрас. В самых жестких ситуациях, когда мне хочется руками разодрать, включаются ограничители, которые вымораживаю огонь, превращая его в лед.

— Я прошу милости для своей семьи… пощадите… господин… никто не виноват… я… прошу… пощадите семью…

Всхлипывает. Проглатывает окончания слов. Трясется так, что зуб на зуб не попадает.

— Я… готова понести наказание… я…. я… просто мне было до ужаса страшно…

Прищуриваюсь. Делаю шаг в сторону девицы, и она чуть ли не сворачивается в мельчайший комок, пытаясь исчезнуть.

Я чувствую, что не лжет. Возможно, причиной всему страх передо мной, потому что за правду я могу даровать быструю смерть, а за ложь… в этом случае мечтать о смерти останется…

— То есть. Ты решила обмануть шейха и весь правящий род?! Ты?! Девчонка возомнившая, что у нее получится?!

Ярость. Она бурлит в крови. Заставляет меня внутри гореть и сгорать, хочется покарать всех причастных!

Только вот виновница преступления вскидывает наполненные слезами глаза, так похожие на очи Джамили и выговаривает, заикаясь:

— Я не хотела никого обманывать… я просто… я спасала семью…