Наследник для шейха (СИ)

Глава 46

С неверием смотрю в лицо мужчины, которого люблю…

— Не шути так, Аяз. Это жестоко. Я… мы не можем быть вместе. Ты замуж взял мою сестру… и…

Неожиданная мысль опаляет… Сомнения, которые все это время старательно гнала от себя, но… именно сейчас будто плотину прорывает, и я говорю с отчаянием.

— Тебя столько не было, Аяз! Ты… жил своей жизнью… со своей женой! С Моей сестрой! Ты… понял, что я не она спустя столько времени…

Меня бросает в самый настоящий озноб. Ярость и ревность на которые не имею права будто вспыхивают ярчайшим факелом внутри и сжигают меня, кровь — яд, кислота, которая по венам.

— Ты… ты спал… с моей сестрой?!

Выговариваю, едва размыкая губы…

— И сейчас… со мной…

Вцепляюсь пальцами в волосы. Начинаю драть их на себе, чтобы причинить себе физическую боль, чтобы от душевной агонии отстраниться, потому что меня будто в чан с кипящим маслом опустили и я погибаю…

Так больно… так больно мне еще никогда не было. Очевидно, психика блокировала эти мысли, защищая малыша, но сейчас, когда я с размаха врезалась в Аяза Макадума, все словно разом дало трещины и прорвалось.

Шейх будто зверь нападет на меня, пытается отодрать мои руки, но я намеренно полосую себя. Во мне какая-то тьма просыпается и хочется навредить себе, оставить кровавые борозды на собственном лице, чтобы содрать его прикосновения.

— Мелина! Прекрати!

Рычит мне в лицо, подминает под себя, пытается обездвижить, но я заливаюсь рыданиями и пытаюсь выбраться из этих стальных тисков:

— Ненавижу! Ненавижу! Не смей касаться меня! Не смей! После… сестры моей…

Мне кажется, что от боли я с ума сойду. Даже если Аяз спал со своей женой — это его право. Он не виноват ни в чем. Это мы сотворили ужасающую подмену, это мы с сестрой виноваты, но… слабые оправдание.

Душеную муку они не могут затушить.

— Мелины, — злым рыком и шейх меня встряхивает. Я вишу в его руках, поломанной куклой, он ловит меня и прижимает к себе, запястья мои отводит в сторону и одной рукой зажимает, второй ловит меня за подбородок и заставляет замереть.

— Успокойся! Я не спал с Каролиной!

— Тебя не было два месяца Аяз! Не говори мне, что мужчина твоего темперамента мог столько без жены… без женщины…

Выговариваю зло и слезы по щекам. Меня колотит и выворачивает, но Аяз сжимает мой подбородок, причиняет боль, заставляя не уходит в свою внутреннюю агонию, а наоборот фокусировать взгляд на шейха.

— Не было. Никого у меня не было. Я на границы был. Пулю словил в пустыне. Чуть не погиб…

Выдает по слогам, и я… замираю.

Неожиданно сон свой вспоминаю, как по пустыне шла и Аяза видела… раненного…

Автоматом скашиваю взгляд на бок шейха, где свежий шрам.

— Именно.

Цепляет мой взгляд и держит его.

— Как разрулил ситуацию. Как на ноги встал. Вернулся, — выговаривает зло, — и подмену вскрыл.

— Как… как ты понял?!

Верю каждому слову и в себя словно прихожу. Моргаю ошалело.

— Я свою женщину из миллиона подобных отличу. Твой взгляд. Как смотришь. Жесты. Мимика. Реакции. Неужели ты маленькая лгунья думала, что сумеешь шейха провести вместе со своей недалекой сестрой?!

— Аяз… я… прости…

Вновь слезы из глаз и хватка шейха немного слабеет.

— Я дал себе время остыть, Джамиля. Видимо мало. Потому что у меня стойкое ощущение внутри. Я не знаю чего больше хочу. Свернуть твою тонкую шею за подлог и вранье, или же просто растолкать твои длинные ноги и выбивать стоны эйфории и наслаждения. Часть меня хочет расправы. Крови. Другая секса. Дикого и необузданного, когда самец присваивает свою самочку.

Его слова пропитаны такой яростью, что я уже трезвею и понимаю с кем мы с Каролиной играть вздумали. Аяз жесток. Характер сильный. Жесткий. Он не прощает ошибок. Не терпит неповиновения. Он шейх. Правитель. И этим все сказано.

А я… глупая девчонка, которая его полюбила всем сердцем. Как только увидела…

И я… предала его…

Пусть ради благих целей. Пусть у меня есть миллион оправданий. И все они — правда.

Если бы шейх не проникся ко мне… разве он бы не выполнил то, что должен был сделать?!

И будто подтверждая мои мысли Макадум рычит зверем:

— Ты. Меня. Обманула! Предала!

— Моя семья…

Вновь выговариваю и плачу, а затем не выдерживаю и в глаза любимого мужчины заглядываю:

— Выполни свою кару, Аяз… я… все приму… если приговоришь… у меня нет оправданий… я совершила то, что совершила и если повернуть время вспять… я бы все равно спасла сестру…

Наклоняется ко мне и большим пальцем слезы мои по щеке размазывает, вглядывается, а я дышать перестаю, потому что на доли мгновений мне кажется. что сейчас эта сильная рука соскользнет на мою шею и сожмет крупные пальцы, переломит хребет.

Но этого не следует. Мужчина в мои глаза смотрит и не отпускает моего взгляда, когда выговаривает жестко:

— Любого на части разорву голыми руками, кто посмеет к тебе прикоснуться. Ты — моя Мелина. И заглаживать вину ты будешь очень долго.

— К-а-к?!

Задаю вопрос едва слышно, а у самой все внутри пульсирует жаром и отвечает на желание, которое в глазах Аяза вижу:

— В моей постели… Своими стонами и криками, на которые я, кажется, основательно и бесповоротно подсел…