Наследник для шейха (СИ)

Глава 39

Так и тянет заорать от страха, но… мое сознание спасет меня просто отключаясь. Мир гаснет. И последнее, что чувствую, это сильные руки, которые не дают мне упасть, которые прижимают к широкой и твердой груди…

И я делаю жадный вдох, будто пытаюсь выцепить аромат парфюма, с нотками восточных пряностей и мускусом самца…

Мне кажется, что я вновь плыву… уплываю и чужие руки сжимают меня, не выпускают.

Я на грани дремы и реальности. В себя прихожу от звука…

Веки с трудом распахиваю и понимаю, что я в автомобиле… который мчит по трассе…

Сердце сжимается, когда ощущаю на себе взгляд. Твердый. Прожигающий. С трудом веки распахиваю и цепляю взгляд Аяза…

Кажется, что шейх внимательно изучает мое лицо, его глаза фокусируются на мне, смотрят внимательно и не выпускают из своего плена…

А я… я мечусь внутренне под тяжестью этого взгляда…

И вновь мне не остается ни чего кроме как спастись от внимания шейха. Прикрыв веки и спрятавшись за тяжестью собственного сознания, которое вновь меня спасает…

В следующий раз я прихожу в себя, ощущая под собой что-то мягкое, шевелюсь, пытаясь понять, когда именно с ума сошла и мои сны стали какими-то супер реалистичными…

Я нахожу себя в постели и прежде, чем распахнуть глаза уже верю в то, что я в своей комнате в безопасности, но… стоит глаза распахнуть, как меня прикладывает самой настоящей реальностью…

Незнакомая роскошная комната. Спальня. Подо мной черные простыни. Шелк. И я… я только в белье…

От этого понимания меня накрывает так, что я дышать забываю, меня прикладывает, озираюсь по сторонам в страхе, прижимая к груди покрывало.

Меня бросает то в холодный пот, то в жар, а воспоминания подкладывают кадры моей встречи с Аязом…

Мне так страшно становится и вместе с тем… все мои рецепторы буквально с дуреют, обостряются так, что кажется, я гул в ушах слышу и собственное сердцебиение в горле.

А затем… дверь открывается… и я… я просто каменею. В каком-то первобытном ужасе самки наблюдаю за тем, как на пороге явно ванной комнаты появляется Аяз аль Макадум.

В одном белом полотенце, которое скрывает его наготу…

Волосы Аяза мокрые, он после душа и капельки блестят на литой будто поцелованной солнцем коже…

Красивый. Будоражащий… только на этот раз эта красота имеет багряный шрам на косых мышцах, на который я смотрю и губу прикусываю в ужасе…

В моем сне Аяза ранили и сейчас… мне так страшно наблюдать то, что вижу… Потому что на великолепном теле шейха свежая рана и ее явно не было, когда этот муж чина вжимал меня и брал в первый раз…

От воспоминаний у меня кровь приливает к щекам. Мне одновременно и жарко и мороз по коже, когда наблюдаю за тем, как грациозный хищник медленно ступает вперед, беззвучно, с какой-то потусторонней пластикой самого настоящего война.

И хоть мне до жути страшно, но я не могу оторвать взгляда от Аяза. Мощный. Огромный. Широкоплечий. Полотенца лишь слегка скрывает достоинство мужчины, будоража мои рецепторы воспоминаниями.

Шейх совершенно спокойно доходит до стола, на котором стоит графин и наливает себе хрустальный бокал воды, а я с жадностью смотрю на то, как он пьет, ощущая дикую жажду…

И я не знаю, то ли я сейчас ощущаю себя умирающей от жажды… или же это иной голод, но я буквально глаз отвести не могу от пустого бокала…

Облизываю сухим языком губы и Аяз наблюдает за моим жестом. Вновь берет графин и наливает свой бокал и когда мне кажется что это уже какое-то издевательство, или же пытка, Макадум разворачивается ко мне и так же беззвучно ступает по ворсу ковра, достигает кровати и одна его рука цепляет меня за затылок, я вздрагиваю, пугаюсь, но шейх прикладывает бокал к моим губам и я уже сама начинаю пить, не замечаю как опустошаю бокал и замираю, прикусываю губу, рассматривая в близи тело воина, буквально каждую литую мышцу в себя впитываю, и понимаю, что не смотря на все свои мучения, все старания, я… не забыла…

Аяз отставляет бокал, но… волосы мои не отпускает, хватка лишь усиливается, а я… дрожать начинаю.

Он тянет меня, не болезненно, но ощутимо, заставляет приподняться и оказаться под прицелом глаз мужчины.

Мои пальцы деревенеют, и я со всех сил прижимаю к своему телу покрывало, Аяз же в мои глаза смотрит, а я… глаз отвести не могу от ровных немного острых резких линий его лица…

Он… красивый… черт возьми… он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела… Но эта красота она страшная, опасная, жесткая и жестокая…

Я дышать не могу, только в эти глаза смотрю, в радужки, в которых теряются золотые искорки.

Он убьет меня. Уничтожит… Я дрожу под прицелом этих глаз.

Аяз же наконец отлипает от моего лица и его глаза медленно чертят дорожку по моим губам, будто ощупывают, скользят ниже по линии шеи и я сильнее прижимаю к себе свою хрупкую преграду. Свою защиту… в виде покрывала.

Как я не силюсь… но по лицу Макадума ничего не понимаю. Только, как завороженная наблюдаю, за тем, как капельки воды срываются с волос и стекают по его золотистой коже…

Заставляя меня трепетать.

Еще ничего не понимаю, но чувства обостряются и с моих губ срывается едва слышное:

— Нет…

Которое мужчина игнорирует, его сильная рука опускается на ткань и уже в следующую секунду он выдергивает ее из моих рук, лишая меня моей мнимой защиты…