Наследник шипов

Глава 9. У подножия Грани

— Зачем ты здесь?!

Громогласный голос эхом разнесся внутри головы и выдернул меня из небытия. Видимо, в насмешку или из вредности. А, скорее всего, из–за каких–то своих садистских побуждений. Ведь стоило мне попытаться приоткрыть глаза, как боль снова накинулась на меня. С яростью демона Пустоты принялась терзать тело и грызть разум.

Расколовшийся мир окончательно рухнул, рассыпался сотнями тысяч осколков. Теперь ступить и не пораниться было невозможно. Вот только больнее всего ранили шипы. Они давно пронзили кожу, разорвали плоть и двинулись к центру груди. Препятствий на своем пути не встретили, ведь теперь во мне властвовала пустота, а все, что когда–то было мной, осталось там. В прошлом.

— Зачем ты здесь?! — снова загромыхал голос. Ему вторило яростное шипение, треск и хруст. Следом за звуками нестерпимая боль превратилась в нечто уничтожающее. Рождение и умирание, и так по кругу. Каждое мгновение моя жизнь заканчивалась и начиналась вновь.

Хруст и треск стали громче, а вместе с тем яркая ослепительная вспышка резанула по глазам даже сквозь прикрытые веки. Я заорал и выгнулся дугой. Позвоночник треснул и раскололся на несколько частей, и одновременно с этим что–то затрещало в пояснице.

Откуда–то снаружи раздался нетерпеливый вздох. Кто–то ждал моего ответа на вопрос. Сейчас ответить я не мог. Шипы разрывали изнутри, ломались кости, перестраивались и снова срастались. Я выгибался и извивался, желая лишь одного: чтобы все закончилось поскорее, и неважно с каким результатом. Просто завершилось.

Вот, значит, какова смерть. Не так уж и приятна, как ее описывали наставники и мудрые идущие. Нет, она совсем другая…

Все, что было мной, осталось корчиться в предсмертных муках и догнивать там, в прошлом.

Будто бы ответом на мои мысли последовал внезапный грустный смех. Странно, но я ведь не шутил.

Боль вдруг прекратилась. Просто пропала, будто ее и не было. Хруст и треск костей тоже стих. Остались лишь шипы в теле и внутри. Я осторожно приоткрыл глаза и чуть не ослеп. Искрящаяся серебристая пелена раскинулась впереди, и от ее вида слезились глаза. Она гигантской стеной уходила в мрачное красноватое небо, тянулась вправо и влево, насколько хватало взгляда. Простиралась и дальше. Казалось, что эта пелена была бесконечной. По бокам и под ногами простерлось бесцветное ничто. Где–то глубоко в недрах серебристой пелены виднелись упорядоченные потоки чистейшей энергии. Они выбивались и наружу, бесновались неудержимыми языками обжигающего пламени. От нестерпимого жара затрещали волосы.

Выбивающиеся за пелену языки испепеляющей энергии на мгновение замерли, будто бы оценивая обстановку, и потянулись ко мне. Я отшатнулся и, мелко семеня ногами, быстро отполз назад…

Стоп! Ноги!

Забыв об опасности, я ущипнул себя за голень и почувствовал боль. Закричал. Нет, не от боли. По сравнению с тем, что я уже испытал, она была попросту ничем. Я закричал от того, что не верил в произошедшее. Вскочил и чуть снова не упал. Ноги подогнулись, ведь я еще не успели привыкнуть к забытым ощущениям. Да и плевать! Главное, что они теперь чувствуют, а я могу ходить.

Снова встал, выхватил меч из ножен, воткнул его в землю и оперся на него. Склонил голову.

— Ты у подножия Грани! — снова раздался громогласный голос. Самого говорившего не было видно. — И раз уж ты оказался здесь, то должен понимать — зачем. Я повторю свой вопрос. Зачем ты здесь?!

— Демоны тебя забери! — простонал я.

— Они в пустоте! Зачем ты здесь? — голос начал раздражать.

— Хм, — задумчиво протянул я и сам не заметил, как допустил в свой голос наглость и вызов. — А кто спрашивает? Кто ты?

— Никто, — последовал ответ. — Ты же не будешь утверждать, что сейчас не говоришь сам с собой? А что если это так? Подумай об этом.

— Не указывай мне, что делать, — я понял, что во мне закипает гнев.

— Ты пришел за Силой? — говоривший проигнорировал мои слова. — Зачем она тебе?

— Теперь уже ни зачем, — ответил я. — Все это ошибка. Шутка и насмешка. Я должен был умереть.

— Это не тебе решать! — взревел голос. — Ты здесь, а не где–то там. Поэтому сейчас будь честен. Хотя бы сам с собой.

Волна гнева вспыхнула и поднялась к груди, глаза заволокло красноватой мутью, а сознание поплыло. Шипы разорвали что–то внутри. В очередной раз. Тяжелое решение, но выбора не осталось. Теперь была только неизбежная необходимость. И гордость. Все остальное умерло. Вспыхнуло и сгорело за одно мгновение. Из глаз непроизвольно брызнули слезы, и я отвернулся. Безмолвный крик застрял в моем горле!

Прямо за моей спиной алело небо, на котором вихрем закручивались в неудержимый водоворот тяжелые тучи. Закатное солнце слепило глаза. От линии горизонта в мою сторону медленно ползла клубящаяся тьма.

Я опустил глаза и увидел… То самое розовое поле. А прямо из кустов торчали руки. Одни — взрослой женщины, а другие — ребенка. Я узнал их. Мама, Линда. Они тянулись ко мне, хотели схватить меня за одежду и кричали. Звали меня с собой, хотели, чтобы я обрел смирение и забытье. Жаждали, чтобы я спас их. А я не смог. Не спасу и теперь.

Но они все равно кричали. Кричали так, что шипы роз с неистовой яростью впивались в сердце, разрывали его. Я не мог отвести взгляда от этих рук, умирал и возрождался раз за разом.

Мир трещал по швам, а, может, это просто шипы снова и снова раздирали мое нутро.

Вы же умерли! Зачем преследуете меня?

«Мы все умерли там», — ответил я сам себе. — «И будем умирать каждое мгновение».

Вот мое испытание, и иного не будет!

Отвернулся и уставился на ноги. Гнев выжег в груди огромную дыру, а шипы намертво укоренились внутри.

— Гнев, Астар! Впусти его в себя, поддайся. Позволь ему управлять тобой. Стань с ним единым целым. Окунись в пучину ярости… — зазвучали в голове другие слова. И они были произнесены голосом старшего наставника Кайла Рикстера.

Хорошо, учитель, я впущу, вот только не гнева, а ярость. И тогда ты пожалеешь о своем совете. Все пожалеют!

— О! — многозначительно произнес первый голос. — Теперь я чувствую, зачем тебе сила. Можешь не отвечать. Это достойно. Но ты должен принять свою судьбу, отказаться от гнева и мести. Только смирение приведет тебя к цели.

— Мою судьбу?! Я растопчу ее и напишу заново, если потребуется — кровью! Посмотри, что стало с моими ладонями, — прорычал я и показал иссеченные шипами руки. — Я вечно складывал их в знак смирения. Посмотри, что со мной стало! Видишь?!

— Твой дух по–прежнему силен!

— Дух? Вот, значит, что?! Нет… его растоптали и выбросили там…

— И все же откажись от мести и гнева! — пророкотал голос. Вот же упертый баран!

— Я принимаю эти советы, — кивнул. — Принимаю, если они лежат под подошвой моих сапог. И тогда я раздавлю их как назойливых насекомых. Вот как я принимаю твои советы.

— Гнев и месть ни к чему не приводят, — устало произнес голос.

— Мне плевать! Не стоит мне указывать. Хватит! Теперь я сам решаю, — выкрикнул я и тихо добавил: — Сам решаю, как мне умереть.

Тишина.

— Что ж, — со смирением произнес голос. — Раз ты сам решаешь…

Мощный удар в грудь сбил меня с ног. Я свалился в розовые кусты и заскулил от боли. Внутри разгорелся пожар. Жидкий огонь разлился по мышцам, заструился по венами и устремился под ребра. Яркая вспышка прожгла все внутри. Мышцы вывернуло. Мозг резануло, и на мгновение мир провалился во тьму. А в следующий миг, я почувствовал, как что–то набухает в районе груди.

Устремить взор внутрь себя получилось непроизвольно, но то, что я там увидел, повергло меня в шок. Одна большая точка и три маленьких. Точка тела, точка духа и точка разума. Они выглядели как тугие нити, быстро сплетающиеся воедино, и уже через пару ударов сердца сформировались. Четыре полноценные точки.

Очередной удар в грудь, и точки слились. Скрутились в тугой комок, образуя первый узел. Средоточие! От него по телу медленно разошли тонкие нити энергетических каналов. Пока их было совсем немного, но я уже почувствовал энергию, хлынувшую в меня неудержимым потоком. Чейн заструилась по каналам и устремилась к средоточию, а от него обратно. Начался процесс циркуляции энергии, наполняющей меня Силой. И невозможно было передать словами то, что я почувствовал в этот момент. Приятная боль от прожигаемых энергией каналов в моем теле, легкость и неудержимая мощь. Интересно, что же чувствуют идущие, взобравшиеся на ступени повыше?

Внезапно все закончилось. Воцарилась тишина, и даже энергия, вырывающаяся из–за Грани, перестала потрескивать. А в следующий миг я увидел как мое средоточие раскололось на две ровные половинки. Полыхнула яркая вспышка, и я пришел в себя. Передо мной снова серебрилось подножие Грани.

— Необычно, — задумчиво протянул голос. — Очень… необычно. Но сейчас не об этом. Теперь тебе следует обзавестись оберегом.

Я откашлялся, хватая ртом раскаленный воздух, поднялся на ноги и обернулся. Розовое поле никуда не делось, а руки матери и сестры все так же тянулись ко мне. Мрак, ползущий от горизонта, клубился теперь совсем рядом. Стоило лишь сделать три шага назад, и я бы мог коснуться его рукой.

— Итак, — продолжил голос. — Оберег.

— Ты его уже выбрал? — я отвернулся и обратился к серебристой пелене Грани. Со стороны это, наверное, выглядело забавно.

— Хм… Нет… Нет никаких сомнений на этот счет. Вот твой оберег.

Над головой раздалось противное насмешливое карканье. И такое знакомое. Огромный ворон, тяжело хлопая крыльями, сделал круг над моей головой и грузно опустился мне на плечо, больно клюнул в шею.

— Противная птица! — дернулся я и зашипел от боли. Ворон возмущенно каркнул и обиженно отвернулся.

— А теперь — твой аспект Чейн. Выбирай.

— Что? — опешил я. — Разве можно выбирать? Я слышал об ином.

— Выбирай, — голос пропустил мои слова.

Я завертел головой в поисках аспектов, но ничего не нашел. Даже предположить не мог, как они выглядят.

— Земля, на которой ты стоишь, — прогромыхал голос, и прямо передо мной взбугрилась почва. Из ее недр с грохотом появился огромный валун.

— Огонь, который греет, обжигает и испепеляет, — сказал голос, и рядом со мной с оглушающим ревом вспыхнуло пламя.

— Воздух, — и тут же поднялся ветер, пробравший до костей.

— Вода, — и под ногами зажурчал чистейший ручей.

— Сила, — и меня тут же придавило к земле неподъемной тяжестью.

— Смерть, — и я увидел в земле пожелтевшие кости, прах, а над всем этим закружил бестелесный дух.

— Жизнь, — передо мной появился пульсирующий белый шар. Стало легко, и я почувствовал, как раны на теле начали медленно заживать. Только в груди все так же бушевал пожар.

— Пространство, — реальность исказилась, стала смазано, а верх и низ поменялись местами.

— Хаос! — сзади что–то противно зашипело, захлюпало. Я обернулся и увидел тот самый клубящийся мрак.

Внезапно ворон оглушительно каркнул, слетел с моего плеча, больно ударив крыльями. Я отшатнулся и сделал шаг назад. Мерзкая птица сделала еще один круг и бросилась на меня, выставив вперед когтистые лапы. Я закрылся руками и попятился. Не заметил как шагнул в сгустившийся за спиной хаос. Он тут же заревел, окутал меня с головы до ног и поглотил.

Затошнило. Какая–то маслянистая субстанция заполнила рот, устремилась в горло, нырнула в желудок. Мир кувыркнулся, и меня снова накрыла тьма.

Холод пробирал до костей. Да еще и одежда промокла. Пропиталась то ли росой, а то ли моей кровью. Скорее — и то и другое. Вот только пришел в себя я не по этому. Из забытья меня выдернули голоса. Они звучали где–то в стороне конюшни, а, может, доносились из самого поместья.

Боли не было. Я вообще ничего не чувствовал кроме рукояти меча, зажатой в ладони. С удивлением отметил, что клинок едва заметно изменился: стал более ухватистым и потяжеле. Открыл глаза и понял, что вокруг все еще царит ночь. Значит, пролежал тут совсем не долго.

Одежда изорвана в клочья, а ботинки потерялись. Остались висеть на шипах.

Осмотрелся.

Ни стражников, ни кареты, ни трупов. Мама, Линда…

Шипы снова царапнули нутро, выскоблили остатки души. Теперь она навсегда ошметками останется на этих кустах. А я раз за разом буду проходить испытание, ставшее невыносимой мукой. До тех пор, пока не отомщу, да и тогда вряд ли обрету покой.

Гнев захлестнул с новой силой. Я видел! Видел, как их убили. Изнасиловали, растоптали, превратили в ничто и даже памяти от них не оставили. Твари, ублюдки, мрази! Они ответят.

Кто?! Кто первый?! Капитан Сарос? И он в том числе, но не он виновник. Сарос — исполнитель. Но это ему не поможет. Никто не спасется, ведь теперь я понял. Понял все, что произошло. Картинка сложилась, словно мозаика на стекле обители Ветра. Только причин я не знал. И от этого хотелось кричать, ведь меня предал самый близкий и родной человек.

Хотелось кричать, но я не мог, и не из–за страха, что меня услышат и найдут. Я просто не мог.

Я поднялся на ноги резким рывком. Зашатался и чуть не упал, но вовремя оперся на меч. Левая рука теперь не висела безжизненной плетью, да и ноги слушались. Я снова мог ходить! Физическое состояние так же было сносным, жить можно. Раны от шипов затянулись, остались только рубцы.

А значит…

Значит все, что я совсем недавно видел, слышал и ощущал, не было бредом моего воспаленного сознания. Получается, я и, правда, прошел испытание Грани, и прошел успешно! Вот только где–то прибывает, а где–то убывает, и так всегда. Я снова обрел возможность ходить, сражаться и использовать Силу, но что–то внутри меня исчезло. Иначе от чего такая пустота? Но и на нее теперь плевать. Главное — средоточие, и я обрел его! Получил оберег и аспект Чейн, о котором не хотелось думать, и с которым только еще предстояло разобраться.

Вот только я заплатил слишком высокую цену за обретенную Силу. И, все же, я ее обрел.

О, тогда это в корне меняет дело. Тогда…

Гнев вспыхнул с новой силой, разгорелся до всепоглощающей ярости и захлестнул меня. Я не стал противиться. Наоборот, принял как должное. Если есть инструмент, то нужно им пользоваться.

Руки задрожали, во рту пересохло, а ноги сами понесли меня в сторону поместья. На раздирающие кожу шипы я уже не обращал внимания. Убить, отомстить, растерзать их всех. Только этим были заняты мои мысли.

Я заплатил великую цену и еще остался должен. А долги принято возвращать.

Меня остановило предостерегающее карканье. Я потряс головой и замер. Нет, не сейчас, не сегодня. Только глупостей натворю, а цели так и не достигну. Нет! Я еще слишком слаб, а в этом логове безумия очень много сильных бойцов и могущественных идущих. В том числе — мой отец. Я не справлюсь. Пока не справлюсь. С этими тварями надо действовать по–другому, и я уже знаю как. Сейчас я просто уйду, покину родной дом, но когда буду готов — вернусь, и тогда…

Жаль, что все мои мантры остались в прошлом, они могли бы мне помочь. Хотя… никогда не поздно придумать новую, но перед этим…

Меч уперт в землю, ладони — на эфесе, голова опущена, а глаза прикрыты. Но теперь никакого смирения. Только смерть.

— Грань, прими мою клятву! — с яростью прошептал я. — Клянусь на своем мече.

Далеко на востоке сверкнула молния, раскатисто загремел гром. Грань готова меня выслушать.

— Меня предали. И кто? Собственный отец, братья! Эти Лэйны… Эти Эркли! Это был сговор, заговор! Вот только какие у них цели? Почему они сделали это со мной, с моей матерью и сестрой? Я разберусь в этом, клянусь! Вот первая часть моей клятвы.

Ноги, к которым пришлось привыкать заново, затекли, и я сменил позу. Остры шипы выдрали кожу вместе с мясом, но я не обратил внимания. Все, что сейчас занимало меня — подрагивающий в руках меч.

— И я отомщу! — провозгласил я. — И это вторая часть моей клятвы.

Меч задрожал еще сильнее. На востоке снова загремело.

— Отомщу за мать и сестру. Все они заплатят страшную цену. Мой отец — Риккард Лэйн, братья — Бартон, Ирвин, наставник Кайл Рикстер, Артур Эркли, Сальвия Эркли.

Я замолчал. Это будет моей новой мантрой. И единственной. Я не добавил в список имен Троя, Отто Лонгблэйда, Бернарда Эркили и Кассию Эркли. Сомневался на счет них. Но ведь никогда не поздно расширить список.

— Риккард Лэйн, Барторн Лэйн, Ирвин Лэйн, Кайл Рикстер, Артур Эркли, Сальвия Эркли, — повторил я мантру. — Грань, прими мою клятву!

Вспышка молнии ослепила, а от раската грома заложило уши. Меч дрогнул еще раз и затих. Над головой раздалось знакомое карканье. Я поднял взгляд к небу и увидел ворона. Он сделал широкий круг, медленно опустился на плечо и одобрительно глянул на меня. А потом просто исчез, растворился в воздухе.

Я убрал меч в ножны и осмотрелся. Пора и мне уходить, пока стражники не вернулись. Осталось только придумать, как тихо и незаметно покинуть родное поместье.