Наваждение

ГЛАВА 18

Майло проверил данные на Рори Клайна и Майкла Браунинга.

С Клайном все оказалось просто. Один механик с таким именем на все графство Лос-Анджелес. Квартира в Студио-Сити, не привлекался, не объявлялся в розыск, имеет «ауди» одиннадцати лет от роду.

Зато Майклов Браунингов было аж шестнадцать. Сузив поиск до трех, проживающих в Валли, а затем проверив их профессию, мой друг нашел одного бухгалтера: Майкл Д. Браунинг, офис на Ланкершим, недалеко от студии «Юниверсал». Практически новый «сааб», и опять же никакого криминала в биографии.

— Посыльный на почте и цифровой щелкунчик, — заметил Майло. — Нет никаких оснований думать, что они умеют угонять машины, но давай все же поговорим с ними.

«Творческое представительство и продвижение» занимало крепость из туфа и зеленого стекла на пересечении Уилшира и Санта-Моники. Внутри те же палевые тона. В фойе высотой в три этажа с потолочными окнами центральное место занимала фреска, изображающая строгих людей, смотрящих кино. Молочный свет предназначался для создания атмосферы открытого пространства, но у художника ничего не вышло. Муссолини тоже обожал туф, но его повесили раньше, чем он успел изгадить Рим.

Двое мужчин-секретарей в стального цвета рубашках прятались за высокой конторкой и что-то шептали в крошечные микрофоны, висящие на ушах. Мясистый чернокожий мужчина в плохо сшитом костюме стоял сбоку.

Майло подошел к одному из обладателей серых рубашек и показал свой жетон. Охранник улыбнулся и не двинулся с места. Секретарь продолжал разговаривать — судя по всему, обсуждал личные проблемы.

Майло подождал и хлопнул ладонью по конторке. Охранник улыбнулся еще шире, а секретарь подскочил.

— Подожди. — Внезапная фальшивая улыбка. — Вы пришли сюда на встречу?

— Мы хотим повидать Рори Клайна.

— И кто же это такой?

— Он работает в почтовом отделении.

— Почтовое отделение не принимает звонков.

— Этот примет.

— Угу. Рабочее время…

— Несущественно. Звоните ему.

Серая рубашка отпрянул. Взглянул на охранника. Увидел широкую спину.

— Послушайте, я даже не знаю, как туда пройти.

— Самое время узнать.

Понадобилось несколько звонков, разговоров озадаченным шепотом и многократное повторение слова «полиция», прежде чем серая рубашка сказал:

— Он идет. Подождите вон там.

Мы остановились у коричневых кресел. Через пять минут открылись двери лифта, оттуда появился узкий брюнет с покатыми плечами и направился к нам.

Рори Клайн выглядел на все сорок плюс еще несколько лет: щеки ввалившиеся, глаза под стать. Его остроконечная прическа шла ему не больше, чем помада золотой рыбке, белая рубашка была мятой и обвисшей, как использованный «Клинекс», а тощий черный галстук висел над ремнем серых брюк в дудочку.

Клайн показал на входную дверь, торопливо обогнал нас и вышел на улицу.

Мы догнали его через квартал на Линден-драйв. Рори шагал, засунув руки в карманы.

— Мистер Клайн?

— Что вы творите? Теперь все будут думать, что я преступник!

— В вашем бизнесе это может поспособствовать карьере, — пошутил Майло.

Клайн выпучил глаза:

— Смешно! Поверить не могу, что она послала вас сюда. Я уже рассказал вашим коллегам свою версию, и они согласились, что ее история — сплошная выдумка. Но вы снова вернулись. Почему? Потому что у нее есть какие-то бабки, вот почему вы вернулись. Как в том фильме с Эдди Мерфи. Выходит, я теперь действующее лицо какой-то гребаной голливудской комедии?

Дерганые движения, торопливая речь, суженные зрачки.

— Она? — поднял брови Майло.

— Она, вот именно, — всплеснул руками Рори Клайн. — Давайте я вас просвещу. Единственная причина, почему она не оставляет меня в покое, заключается в том, что она, вероятно, услышала, что я должен получить повышение, вот и решила вовремя вскочить в поезд.

— Поздравляю с повышением, — сказал Майло.

— Да, это вот-вот случится. Или должно было случиться, пока вы, ребята, не появились и не пустили все под откос. Моя кандидатура рассматривается в качестве претендента на должность помощника Эда Ламоки, поняли?

— Большой человек.

— Один из, — сказал Клайн, бегло перечисляя имена кинозвезд. — Все хотят на него работать, мне понадобились годы, чтобы добиться нынешнего положения, а тут появляетесь вы, и они могут подумать… Как вы могли так поступить только потому, что эта задница вам велела? Они все врут, вся эта история сплошная подстава!

Скорость речи этого парня возросла настолько, что его было просто невозможно понять. Я задумался, достаточно ли велико здание, чтобы там могла прятаться лаборатория, выпускающая метанол.

— Как вы думаете, мистер Клайн, кто привел нас к вам? — спросил Майло.

— На кого я думаю? На них. На персидскую суку и ее долбаного персидского мужа. Что бы они там ни говорили, это она меня ударила, изуродовала мой бампер, изувечила мой багажник и разбила подфарники. Я был впереди, она была сзади, и у меня, твою мать, не было никакой возможности откатиться назад — там ведь даже не было горки! Я вас, ребята, не вызывал, потому что никто не пострадал, а она признала, что это ее вина, даже обещала заплатить за ремонт. Потом она уезжает домой, рассказывает все своему гребаному богатому мужу, торговцу коврами, и он начинает крутить. Ладно, хотите спорить — я не возражаю. Чего я понять не могу, так это зачем она тратит ваше время, когда я уже сделал заявление ее страховому агенту и он сказал, что верит мне, что совершенно очевидно — я не мог скатиться задом и въехать в нее. У меня нет собственной страховки, потому что она закончилась, когда я переехал сюда, но если читали отчеты страховщиков, вы об этом должны знать.

Он прошел вперед и снова вернулся.

— Могу я теперь вернуться на работу и постараться исправить ситуацию?

— Мы пришли сюда вовсе не из-за вашего погнутого бампера, — сказал Майло.

— Тогда зачем? Я занят!

— Успокойтесь, сэр.

— Не успокаивайте меня! Возможно, вы только что сломали всю мою жизнь, так что…

— Прекратите.

— Вы прекратите!

— Замолчите. Немедленно.

Что-то в голосе Майло остановило его. Клайн заломил руки.

— Начнем сначала.

— Что теперь? О Господи, — застонал Клайн, — я бог весть сколько не спал, так что не знаю…

— Тогда у нас есть кое-что общее, мистер Клайн. Я расследую убийство.

— Убийство? Кого-то убили? Кого?

— Кэт Шонски.

Напряжение Клайна спало, как будто ему всадили укол валиума.

— Вы шутите. — Он улыбнулся.

— Вы полагаете, это смешно?

— Нет, разумеется, это… какой-то абсурд. Вы меня ошарашили. Кто ее убил?

— Именно это мы и пытаемся выяснить. Почему абсурд?

— Кого-то убили. — Клайн сжал губы. — А почему вы разговариваете об этом со мной?

— Мы беседуем со всеми, с кем она встречалась.

— Выкиньте меня из этого списка. Мы с ней не встречались. Она сняла меня в клубе, в течение нескольких месяцев мы с ней иногда занимались сексом, затем оба поняли, что притворяемся и что дело того не стоит.

— Мужчине сложно притвориться, — заметил Майло.

— Вы все понимаете буквально, — фыркнул Клайн. — И не говорите, что с вами такого не случалось. Я говорю не о стоит или нет, а о том, что можно быть там, а на самом деле отсутствовать.

Майло не ответил.

— Ладно, — сказал Клайн, — допустим, вы мачо и можете делать это даже с банкой печенки. Я же ощущаю пустоту. Она всегда отсутствовала. Мы решили остаться друзьями, но и из этого ничего не вышло.

— Почему?

— Потому что мы не нравились друг другу. — Клайн слегка отступил, видимо, сообразив, какие можно сделать выводы из этого заявления. — Послушайте, в последний раз я ее видел, наверное, полгода назад. С той поры у меня было две подружки; если хотите поговорить с ними, милости просим — они вам расскажут, какой я белый и пушистый.

Он быстро назвал имена, Майло записал.

— Вы в самом деле собираетесь им звонить? Глупо. Хотя валяйте, почему бы и нет; может, в случае с Лори это сработает мне на пользу и она снова мною заинтересуется.

— Почему?

— Я буду для нее выглядеть опасным и все такое, — объяснил Клайн. — Я безопасен, и в этом моя загвоздка. Лори считает, что я такой средний, что почти ничего собой не представляю. Да я и сам так себя ощущаю. Не ем, не сплю, а теперь вы еще разрушили мою карьеру. — Рори визгливо рассмеялся. — Черт, может, лучше перерезать себе вены? — Он потер руки. — И это будет на вашей совести.

Майло промолчал.

— Знаю, я все знаю. Надо отдохнуть, заняться йогой, пить витамины. Звучит как реклама спортзала. Я отдохну, когда сдохну.

— Тогда, полагаю, Кэт сейчас отдыхает, — спокойно произнес Майло.

Клайн захлопнул рот и попытался стоять неподвижно, ограничившись раскачиванием на каблуках.

— Поверить невозможно.

Майло спросил его, где он был, когда Кэт Шонски ушла из клуба.

— Здесь, — ответил Клайн.

— В Лос-Анджелесе?

— Здесь, — повторил Рори. — Работал.

— Работали в выходные?

— Что такое выходной? Если хотите, можете проверить по журналу охраны, но, умоляю вас, не делайте этого. Мне только хуже будет.

— Вы часто так делаете? — поинтересовался Майло.

— Что именно?

— Работаете по выходным?

— Черт, да. Иногда я по нескольку дней не ухожу домой. Эд Ламока двадцать лет назад установил рекорд: десять дней не мылся. Извел всех придурков радиоактивными амбициями и космической телесной вонью. Они испарились быстро, эти придурки, в основном уроды из Лиги плюща, которые считали, что прямиком из Гарварда попадут к Брэду Питту. Я учился в Калифорнийском университете, меня подгонял голод.

— Что вы можете сказать нам о Кэт Шонски? — спросил Майло.

— Большая притворщица, — ответил Клайн. — Не только в смысле этого, во всех отношениях. Как будто ей хотелось прожить жизнь другого человека.

— Чью, например?

— Кого-нибудь богатого и ленивого. Второе качество у нее уже наличествовало.

— Она вам не нравилась.

— Я уже это сказал.

Мы задали еще несколько вопросов, упомянув о роскошных лимузинах и сексуальных отклонениях. Все это прошло мимо Клайна, который мог говорить только о себе.

Когда мы повернулись, чтобы уйти, он остался стоять.

— Вы можете возвращаться на работу, — разрешил Майло.

Клайн не двинулся с места.

— Послушайте, если из этого получится большая история, которую смогут использовать Брэд, Уилл или Рассел, дайте мне знать. Я позабочусь, чтобы вы тоже на этом хорошо заработали.

— Надо же, спасибо, — улыбнулся Майло.

— Чудненько! — И Клайн рысью рванул назад.

Пока Майло вез нас к Валли, я дозвонился до одной из подружек Рори Клайна, юриста по имени Лори Бонхардт. Та отозвалась о нем как «нюне и половой тряпке» и заявила, что никакой склонности к насилию в нем не наблюдала. Потом поинтересовалась:

— Что он натворил?

— Он знает человека, который попал в беду.

— Знает человека? — Лори засмеялась. — Если это все, забудьте. Для агрессии требуется усилие, а единственное, к чему стремится Рори, — это выпить и поспать. Я ему советовала начать что-нибудь принимать, может быть, это разбудит его тщеславие. Моя собачонка постоянно пристраивалась к его ноге, а Чи не позволяет себе таких телодвижений ни с кем другим. Знаете, что это означает?

— Склонность к покорности, — ответил я.

— Мужчина второго сорта. Натуральный вице-президент.

Когда Майкл Браунинг услышал о несчастье, случившемся с Кэт, глаза его увлажнились.

Грудь колесом, борода цвета ржавчины, пять футов шесть дюймов в ботинках на толстой подошве, грубые руки лесоруба с волосатыми запястьями. На нем была желтая с синим рубашка, красный галстук из сверкающей парчи, завязанный большим узлом, и кожаные плетеные подтяжки. А также замшевые туфли цвета кофе с молоком в прекрасном состоянии.

Офис Браунинга размещался на первом этаже и представлял собой квадратную клетушку среди дюжины других таких же в огромном зале.

Разговаривал он с легкостью. Кэт перестала с ним встречаться четыре месяца назад, узнав, что он женат.

— Я не пытался ее обмануть. У нас с женой были проблемы: Дебби ходила на сторону, я тоже. Я встретил Кэт в баре «У Леонардо», он теперь закрыт. Кэт узнала о Дебби, когда та позвонила мне по сотовому, а я был в тот момент у нее. Дебби ко всему отнеслась спокойно, но Кэт заявила, что не желает заполнять пустое пространство, и выгнала меня. Я ее не виню. — Он смахнул пальцем слезу. — Все так печально. Она была милой девушкой.

Впервые кто-то употребил это определение в отношении Кэт.

— Вы расстались по-дружески? — уточнил я.

— Конечно, — подтвердил Браунинг. — Кэт была права, что не хотела, чтобы ее использовали. Я ей сказал, что мне очень жаль. Она ответила, что прощает меня, но мы оба знаем, что у нас уже ничего не может быть как раньше.

— Вы видели ее после этого?

Закусив клок бороды, он немного пожевал его, потом перевел глаза влево.

— Не часто.

Мы с Майло ждали.

— Только жене не говорите, ладно? — попросил Браунинг.

— Она уже не относится к этому спокойно?

— Мы снова сошлись. Через два месяца ждем ребенка.

— Поздравляю, — сказал Майло.

— Как часто вы виделись с Кэт после разрыва?

— Нельзя сказать, что мы «виделись», — уточнил Браунинг. — У нас не было постоянных взаимоотношений.

— Но…

Бухгалтер одарил нас улыбкой, которую, видимо, считал очаровательной.

— Была парочка выходных, фирма устраивала экскурсии… — Он огляделся вокруг. Симфония компьютерных кликов не снизила темпа — никто за нами не наблюдал.

— Куда были эти экскурсии и когда? — спросил Майло.

— Палм-Спрингс и Мишн-Бей. Насчет когда… — Браунинг просмотрел свой ежедневник и назвал даты.

Девять недель и меньше месяца назад.

— Она сама приезжала туда, или вы ехали вместе?

— В Палм-Спрингс она приехала сама, а в Сан-Диего мы отправились вдвоем. Пожалуйста, не говорите Дебби! Мы сейчас счастливы, а это может нас поссорить.

— Вне сомнений, — согласился Майло.

— Послушайте, — взмолился Браунинг, — я все вам честно рассказал. Если бы даже у меня и были причины лгать, я бы не стал, потому что не умею. Дебби всегда говорит, что игрока в покер из меня бы не вышло.

Майло спросил, где он был в ту ночь, когда исчезла Кэт.

Майкл снова полистал ежедневник, и кровь отлила от его лица. Майло взял из его рук блокнот.

— Здесь сказано: «ВСТРЕЧА, вычеты в конце года, ТЛ». Что это означает?

— Шифр, — пробормотал Браунинг.

— Для чего?

— Неужели это важно?

— Теперь да.

— Сэр, я никогда бы не причинил вреда Кэт. Нас связывала только симпатия.

— Пока она не вышвырнула вас вон.

— Когда мы были вместе, наши отношения были любовными, клянусь. Даже если бы я хотел, я не сумел бы соврать, да у меня и нет для этого повода. Часть меня на самом деле любила Кэт. Я точно не стал бы ей вредить.

— ТЛ, — напомнил Майло.

Браунинг откинулся в своем низком крутящемся кресле. Сиденье крякнуло.

— Если не станете впутывать сюда Дебби.

— Еще одна женщина?

— Ничего серьезного, простая интрижка. Вам действительно нужны подробности?

— Можете не сомневаться, мистер Браунинг. И мы их узнаем, чего бы нам это ни стоило.

— Ладно, ладно. Тенишия Лоуренс. Она была интерном из колледжа Балл и, лето проработала под моим руководством, позднее обратилась за рекомендацией для поступления в бизнес-школу при университете. Одно повлекло за собой другое.

— Вы хотели убедиться, насколько она квалифицированна?

— Тут все было взаимным, — возразил Браунинг. — Если бы ей нужна была только бумажка, она могла бы просто позвонить.

Майло улыбнулся.

— И это было ваше первое свидание с мисс Лоуренс?

— Строго говоря, нет. Мы встречались немного, когда она была интерном. — Он коснулся края своего стола. — Она чернокожая.

Последовала пауза, вызванная неуместностью последнего замечания. Потом Браунинг сказал:

— Ей двадцать, совершенно потрясающая, ноги до бесконечности. Знаете, я не собираюсь искать себе оправданий, уж такой я есть.

— Давайте мне номер ее телефона, — потребовал друг.

— Как насчет того, что я снабжу вас фактами? Мы с Тенишией провели те выходные вместе — Дебби ездила к матери. Я могу показать вам счета за гостиницу.

— Номер.

— Счетов недостаточно?

— Если мисс Лоуренс подтвердит вашу версию, тогда, возможно, и достаточно.

— «Возможно»? — На красном лбу Браунинга выступил пот. — Я не волнуюсь о Кэт, но Дебби…

— Если вы не убивали Кэт, Дебби не узнает, что мы были здесь.

Браунинг шумно выдохнул:

— Спасибо! Большое спасибо. Я вам очень признателен.

— Не вздумайте позвонить мисс Лоуренс до нас, — предупредил Майло. — Мы все равно узнаем.

— Разумеется, мне это даже не приходило в голову. — Браунинг протянул руку для пожатия, но Майло сделал вид, что ее не заметил.

Напоследок я поинтересовался:

— Когда вы в последний раз видели Кэт, она что-нибудь говорила о столкновении с покупателем?

— Покупателем?

— У нее на работе.

— А, вы об этом, — сообразил Браунинг. — Если вы думаете о том, о чем, я подозреваю, вы думаете.

Мы ждали.

Майкл вздохнул:

— Тот урод, да? Трансвестит или еще кто, верно?

— Расскажите нам, что вы узнали от Кэт.

— Она сказала, что он выглядел пронырой и показался ей скользким. Она решила, что это уморительно. Вроде бы она посмотрела на него так, будто говорила: «Что это вы такое здесь делаете?» Кэт так умеет.

— Как «так»?

— Быть агрессивной. — Он пожал плечами. — У такого поведения есть свои плюсы.

— Как мужчина прореагировал на ее выступление?

— Она сказала, что он рассердился и сбежал, а она порадовалась, что сумела пристыдить его.

— Как она его описана?

— Гм… — задумался Браунинг, — да никак не описала.

— Совсем?

— Только сказала, что он был крупным, интересовался большими размерами. Это ее сильнее всего рассмешило: мужик в платье для коктейлей шестнадцатого размера.

— Что еще она говорила?

— Дело в том, — признался Браунинг, — что я был не в настроении продолжать это обсуждение.

— Почему?

— Нам было хорошо. Меньше всего мне хотелось говорить об этом извращенце.

— Вы испортили ей настроение, — заметил я.

— Это она испортила настроение мне, — не согласился Браунинг. — Кэт была всегда готова и вела себя очень шумно. Иногда она заходила так далеко, что можно было подумать, будто она притворяется. Но это не так.

— Откуда вы знаете?

— Со мной никто не притворяется. Нет нужды.

— Мистер Трудоголик и мистер Аморальный Кретин, — подытожил Майло. — Что-что, а выбрать она умела.

Он гнал машину к городу, срезая повороты вдоль каньона Колдуотер.

— Ты вовремя сообразил заговорить о том клиенте, который выбирал платья.

— Браунинг был последним любовником Кэт, так что я надеялся, что она с ним поделилась.

— Спальные разговоры… похоже, девчонка рассказывала всем, кто соглашался ее слушать.

— Гордилась, — уточнил я, — тем, как она себя с ним вела.

— Проявила агрессию не с тем парнем? Как ты считаешь, достойны ли эти два джокера особого внимания с нашей стороны?

Я начал рассуждать:

— У Клайна довольно гнева и наркотической импульсивности, чтобы навредить Кэт, если бы она застала его в неудачный момент. Но у него нет явного мотива, да и сам он представляется мне слишком заведенным, чтобы выполнить что-то, столь тщательно продуманное. Думаю, регистрационные журналы охранки обеспечат ему алиби, но я определенно попытаюсь заполучить их. Браунинг более покладист, но и сильнее напуган. Он легко лжет, привык манипулировать людьми, и я не сомневаюсь, что он не задумываясь убрал бы Кэт или любого другого, кто встал бы на его пути. Но его алиби еще легче подтвердить.

— Тенишия Лоуренс, — сказал Майло, вытаскивая блокнот из кармана. — Давай поторопимся, пока старина Майки ее не предупредил. Твоя очередь, мне надо за руль держаться.

Я включил голосовую связь и набрал записанный им номер. Ответил высокий, журчащий женский голос.

— Это Ниш.

Когда я объяснил ей, зачем звоню, сопрано сменилось альтом.

— У меня неприятности?

Я назвал дату.

— Нам нужно знать, были ли вы в этот день с Майклом…

— Он вам рассказал? — Голос девушки дрогнул. — Предполагалось, что все будет в глубокой тайне.

— Так может и остаться, — пообещал я.

— Пожалуйста, — попросила она. — Мои родители…

— Так это правда или нет, Тенишия?

— Гм… откуда мне знать, что вы из полиции?

— Если хотите, мы можем заехать лично.

— Нет-нет, все в порядке.

— Так вы были с Майклом?

Молчание.

— Тенишия?

Голос маленькой испуганной девочки произнес:

— Да, была. Мой папа — капитан у пожарных, и в те выходные он повез маму на встречу на озере Эрроухед. Там собирались все бригады, которые тушили большой пожар в Лагуне. Майкл хотел приехать к нам домой, но я не разрешила. Ни за что. Он бы очень выделялся.

— Почему?

— Мы живем в Ладера-хейтс.

Зажиточный черный пригород.

— Куда вы с Майклом ходили? — спросил я.

— Вы правда никому не скажете?

— Если вы не лжете, нам нет нужды об этом распространяться.

— Ладно… Майкл забрал меня от школы, и мы поехали в гостиницу.

— В какую?

— «Дэйсайд».

— Это где?

— Около аэропорта. Не знаю, как называется улица. Мы пробыли там весь день. Смотрели фильмы. «Свадебный распорядитель» и «Начало» с Умой Турман и Мерил Стрип, потому что это один из моих самых любимых фильмов. Майкл не возражал, ему нравятся женские фильмы.

— Что потом?

— На следующий день мы поехали на Лонг-Бич, посетили аквариум. Я раньше там не бывала.

Молчание.

— Он очень красивый, — произнесла она. — В смысле аквариум.

— Что произошло потом, Тенишия?

— Ничего.

— Вы остались в Лонг-Бич.

— Это… прозвучит… мы просто получали удовольствие.

— Куда вы поехали?

Тяжелый вздох.

— В другую гостиницу. «Бест Уэстерн», около аэропорта. На следующий день мы вернулись домой. То есть не сразу. Сначала мы поужинали в «Сиззлере», затем проехали через Палос-Верде, чтобы полюбоваться на океан. Потом мы поехали в дом Майкла на Гранада-хиллз. Я очень нервничала, боялась туда ехать, но было уже темно и Майкл сказал, что все в порядке. На следующее утро он отвез меня в школу. У меня не было уроков до часа, поэтому мы позавтракали в студенческом городке, немного погуляли и он уехал на работу. У меня будут неприятности?

— Нет, если все, что вы рассказали, правда.

— Клянусь, все правда!

— Значит, весь уик-энд вы точно провели с мистером Браунингом?

— Я больше не стану с ним встречаться, — пообещала девушка. — Он для меня слишком стар. А у него неприятности?

— Вам по этому поводу не стоит беспокоиться.

— Ладно, но я в самом деле больше не буду с ним встречаться. Вам ведь не нужно будет снова звонить, правда? Иногда мою трубку берет папа.

— Все в ажуре, Тенишия.

— Большое вам спасибо. Спасибо.

— Бедная девушка, — хмыкнул Майло, — мы вполне могли подтолкнуть ее к воздержанию.

— Если она будет держаться подальше от Браунинга, — не согласился я, — можно считать, что мы сегодня сделали доброе дело.

— Подонок. Жаль, что он не наш парень.

Майло позвонил, чтобы узнать, не оставлены ли ему послания. Была записка от Гордона Беверли, который хотел узнать, нет ли новостей. Мой друг позвонил ему и несколько мучительных минут пытался его утешить.

Еще один звонок полицейскому, надзирающему за Брэдли Майсонетте, снова закончился тирадой, выполненной мужским голосом. Майло оставил раздраженное послание и набрал номер домашнего телефона Уилсона Гуда.

— Не отвечает. Пропади он пропадом со своим гриппом! Пошли, поставим у него прослушку.