Навлекая беду

11

Пятнадцатью минутами позже вишневый «мустанг» с включенным двигателем стоял на запрещенном для парковки месте — радиатором к ничего не подозревающему гей-бару. В машине находились четыре женщины. Это была первая в их жизни засада. За рулем — Бенни, на штурманском месте — Джуди, на заднем сиденье сидели Мэри и Энн. Бенни приехала бы сюда сразу, но у «мустанга» кончилось горючее и им пришлось задержаться на заправке. Бар закрывался. «Вечерние танцы» закончились. Кевина не было видно. Энн все рассказала Бенни и остальным — она не могла уехать, не убедившись предварительно, что ее преследователя действительно нет в баре.

— Я, наверное, пока подожду с твоим увольнением, Мерфи, — сказала Бенни. На передней панели валялась скомканная красная листовка. Похоже, ее бросила туда именно она. — Тебя это тоже касается, Каррир. Так будет слишком просто. Получится расстрел вместо пожизненного заключения. Что идет вразрез с моими философскими воззрениями. Чуете, куда я клоню, девушки?

— Хочешь, чтоб мы помучились?

— Именно. И в первую очередь — ты.

Энн неотрывно смотрела на бар. Джуди и Мэри — тоже. Черная дверь была открыта настежь и чем-то прижата, посетители бара толпами выходили наружу. Кто-то из них шел вдоль улицы, кто-то ловил такси, но большинство все еще стояло на тротуаре. Они смеялись, болтали, курили, собравшись маленькими группками и наслаждаясь прохладой в тени от окружающих зданий. Здесь толклось около двухсот мужиков. Похоже, все они вышли именно из бара. Энн не представляла, как они там все поместились. Это смахивало на цирковой номер.

Бенни продолжила:

— В «Росато и партнерах» действует единственное правило, которое звучит так: «Начальник — я!» Я, Бенни Росато. Я основала эту контору. Видите? Даже ритм прослеживается.

Энн снова кивнула. Кевина не было.

«Проклятие!»

— Мерфи, я пробовала объяснить тебе, что несу ответственность за твои действия. Следовательно, в моей юридической фирме ничто не происходит без моего одобрения. Ни один мой работник не имеет права на всякие сумасшедшие выходки, не испросив предварительно у меня разрешения. Так происходит потому, что именно я выдаю жалованье, оплачиваю счета, в том числе и за свет, воду, папки, ручки и свежий кофе.

Надежды Энн таяли. На тротуаре кишели голые торсы, майки и короткие шорты, но футболки с верблюдом нигде не было.

— Пытаюсь разыскать детектива Раферти, а тут мне рассказывают, что моя самая младшая подчиненная находится в гей-баре, на ней костюм Дяди Сэма и она пытается поймать психически неуравновешенного убийцу. Представь мое удивление. — Бенни помолчала. — Мало того, что тебе полагалось заниматься поисками родных Уиллы Хансен — ты должна считаться мертвой! Из чего я заключаю, что ты не усвоила материал предыдущей лекции. Я же говорила тебе, Мерфи: твое тело опознавала я.

Голос Бенни неожиданно оборвался, и эта внезапная тишина привлекла всеобщее внимание. Энн посмотрела на Бенни через зеркало заднего вида. В глазах той мелькнула боль. Джуди оглянулась, Мэри повесила голову. Бенни откашлялась.

— Опустим детали. В общем, то, что я увидела — что мы все увидели, — лежало в очень холодном ящике из нержавейки. Вот на что способен Кевин Саторно. Если это был он. Кевин хотел не просто убить тебя, Мерфи. Он желал стереть тебя с лица земли. Он прицелился прямо в твое красивое лицо и уничтожил его — напрочь. И при случае он сделает это снова.

Энн судорожно сглотнула. Создавалось впечатление, что Бенни беспокоилась о ней. Заботилась. Это что-то новенькое.

— Мне стыдно, правда… — сказала она искренне.

— Хорошо.

Бенни посмотрела на часы, а Энн с Мэри опять стали наблюдать за баром. Впрочем, через минуту Энн обнаружила, что Мэри не поднимает головы. Она никогда не вела себя с женщинами так раньше, однако протянула руку и сжала ее ладонь. В этот момент в дверях появился знакомый цилиндр. Менеджер присоединился ко всеобщему трепу.

— Вот и менеджер! — сказала Энн, всматриваясь. Тот вынул из кармана своих атласных штанов связку ключей и шуганул всех от двери. Закрывают. Во всяком случае, на время. Менеджер вошел обратно и, похоже, запер бар изнутри.

«Чтоб им всем провалиться!»

— Может, Кевин спрятался? — предположила Энн и сама себе не поверила. Она встретилась глазами с Джуди: та выглядела почти столь же разочарованной. После красной листовки Энн стала относиться к ней лучше. Немного.

— Уверена: перед закрытием они выгоняют всех, — сказала Джуди. — Так что, если он там и был… Думаю, мы его потеряли. Во всяком случае, пока.

Мэри подняла маленький кулачок:

— Не отчаивайся! Мы до него доберемся! Он почувствует силу девичьего гнева на себе!

Бенни жестом приказала подчиненным замолчать. Потом открыла мобильник и набрала номер.

— Детектив Раферти еще не ушел? — спросила она.

Но мысли Энн были уже далеко. Еще в начале Мэри подкинула ей одну идею. Там, в офисе. Стоит заняться этим сразу по возвращении. Энн еле терпела.

В комнате для совещаний Бенни и Джуди беседовали с детективами. Они во всех подробностях рассказали им, как был найден Кевин. Мэри отправилась к соседям Энн — проверить, кто что видел прошлой ночью. Энн сидела за своим столом в компании Мэла и делала звонки, необходимые для проведения в жизнь запасного варианта. Он требовал некоторых усилий, хотя на этот раз она не сомневалась: Кевин будет пойман. Особенно теперь, когда Энн знает, что тот неподалеку. Она собиралась рассказать об этом остальным, в том числе и Бенни, так как рассчитывала на их помощь. А кроме того, ей хотелось играть по правилам.

В офисе стояла тишина, если не считать далекого шипения принтера, который выплевывал листы один за другим. Это также часть ее нового плана. Взгляд Энн остановился на тонированном окне. В дымчатом стекле отразилось ее последнее воплощение. Она не могла вечно оставаться Дядей Сэмом, поэтому волосы Энн были коротко острижены и выкрашены в «насыщенный соболий» цвет («Растительная эссенция № 67»). Надпись на коробке обещала превратить ее в шатенку с волосами «насыщенного темного цвета», но Энн не нравилось быть темноволосой. В таком виде она начинала беспокоиться о состоянии своего счета. Вот так.

Сидящий на куче распечаток с показаниями Мэл выпрямил спину, и Энн погладила его по усам и щекам. С каждым ее движением зеленые глаза удлинялись, превращая Мэла в неполиткорректного Китайского Кота — один из самых любимых ее вариантов. Приняв душ и переодевшись, Энн почувствовала спокойствие и свежесть. В местном гардеробе нашлись юбка цвета хаки и белая футболка с надписью «Я ЗАСТАВЛЯЮ МАЛЬЧИКОВ ПЛАКАТЬ». Энн была в «бланиках», а губы оставила ненакрашенными, уступив давлению со стороны товарок (таковые у нее теперь имелись). Мысль: приобретений без потерь не бывает.

Теперь для ее плана было готово почти все. Осталось найти семью Уиллы и рассказать им. С чего начать? Сделав последний глоток остывшего кофе, Энн зашла на онлайновую справочную службу «Белые страницы». Набрала «Уилла Хансен» и «Филадельфия». Ответ оказался следующим: «К сожалению, записей, удовлетворяющих вашим критериям поиска, не обнаружено».

«Гм… Значит, Уилла не стала вносить свой телефон в справочник…»

Энн чувствовала, что к ней возвращаются силы. Искать под фамилией «Хансен» не было никакого смысла. И она не знала, где проживает семья Уиллы. Энн пришла в голову другая идея. Она подняла трубку и позвонила в их с Уиллой спортзал. Ответил какой-то молодой человек. Энн прикинулась эдакой дурочкой:

— Привет, это я, Дженни, новая массажистка, помнишь? Я работаю на дому.

— Дженни? Слыхал. Это Марк. Как насчет того, чтобы поработать и у меня на дому?

— Ха! — с трудом выдавила из себя Энн. — Привет, Марк. Я тут иду к одной из наших клиенток, но потеряла бумажку с адресом и телефоном. Ее зовут Уилла Хансен. У тебя есть где посмотреть?

— Конечно.

Послышался стрекот клавиатуры.

— Уилла Хансен живет на Кили-стрит, дом 2689. Телефона нет, но она заполнила форму. Дать?

— Пожалуйста.

Энн под диктовку все записала. Это было на другом конце города, неподалеку от Фитлер-сквер. Энн там раньше стриглась. Пока не научилась обходиться своими силами.

— У тебя в компьютере есть еще какая-нибудь информация о ней? Что-нибудь полезное для меня, из ее анкеты? Мне нужно пополнять базу данных о своих клиентах.

— Сейчас посмотрим.

Еще несколько ударов по клавишам.

— Негусто, Дженни. Здесь записано, что в клубе она два года и никогда не занималась ни вязанием, ни йогой, ни общей физподготовкой. Она не заполнила анкету полностью. Пометила, что живет одна, однако на «Вечерах для одиноких» не была ни разу. Похоже, дружелюбием девица не отличается.

— Да уж. — Энн не могла не отметить иронии судьбы: эта анкета запросто могла принадлежать и ей. — Что-нибудь еще? Или это все?

— Так… Дом она снимает, работает сама на себя. Графа с годовым доходом не заполнена, но это и не обязательно. Задерживала выплаты. Я смотрю на ее фотографию и не могу вспомнить. Хотя работаю здесь уже три года.

— Великолепно. Ну, мне пора.

— Слушай, Дженни. У меня в понедельник вечеринка, в честь салюта. Если ты…

— Спасибо, не надо.

Энн повесила трубку и задумалась. Кили-стрит, 2689. Надо будет туда съездить. Там может найтись что-нибудь о семье Уиллы, и тогда они сумеют выйти на них. Стоит рассказать Бенни, как только та освободится. Бенни обрадуется, а вот Энн чувствовала прямо противоположное: Уилла погибла из-за нее.

— Мяу!

Мэл ходил вдоль распечаток с показаниями по делу «Чипстера» и отвлек ее. К процессу придется выучить все это наизусть. Будет лучше, если она займется показаниями и перестанет думать и об Уилле, и о Кевине.

Энн отодвинула Мэла, стоявшего на папке с именем Бет Дитс. В Бет сочетались замкнутость и присущее всем инженерам превосходство с мягкой улыбкой, хипповой одеждой и драными «беркинстоками».[28] Она была достаточно умна для того, чтобы сфабриковать свое дело. Как и ее муж. Суды стали реальным воплощением игры «Кто хочет стать миллионером?» Окончательный ответ: «Все». Энн начала читать.

Энн понимала, что здесь нет ни одного правдивого слова. Ни при какой погоде Гил Мартин не стал бы устраивать свалку с одной из своих программисток на этом диване, когда члены правления сидят в соседней комнате и на кону «Ай-пи-оу» (пятьдесят пять миллионов долларов). Энн знала Гила с университета, и он всегда был нацелен на большие дела. Симпатичный, остроумный, с цепким умом юриста. При этом и в технических вопросах он ориентировался ничуть не хуже. Так что когда Гил, проучившись лишь год, ушел и основал «Чипстер», превратив компанию в одного из лидеров в области разработки сетевых приложений, никто не удивился. Тем временем он женился на девушке Джэми, которую полюбил еще в колледже. В этом соревновании на доверие, которое называлось «Дитс против „Чипстера“», Энн сделала ставку на правдивость Гила Мартина. В ближайший вторник ей придется это доказать. Она стала читать дальше:

Начальник? Энн задумалась. Она не могла вообразить Гила произносящим это слово. Оно такое старомодное… Кто вообще станет им пользоваться? Потом она вспомнила. Тогда, в «мустанге», когда они сидели в засаде, Бенни сказала: «Начальник — я». Двадцатое дело, даже не десятое. При чем тут это?.. Ни при чем. Какой от этого толк? Она вернулась к показаниям.

Энн перечитала этот отрывок, замечая, как присутствующий при даче показаний Билл Дитс из хиппи превращается в психа и в тишине комнаты для совещаний начинает истошно вопить. Шрифт распечатки, выглядевший почти рельефно на этой тонюсенькой бумаге, никогда не смог бы передать всего. Дитс, взбешенный, вскочил, растянулся во весь свой рост (добрых шесть футов и два дюйма) на столе и принялся показывать на Энн, тыча пальцем почти ей в лицо. В тот момент ей было чуть ли не смешно. Что же беспокоит ее сейчас? Да, конечно. Кевин.

Энн посмотрела на длинноволосого Дитса другими глазами. Везде мужчины, склонные к агрессии, — куда ни кинь. Она отложила на время распечатку и обратилась к папке с показаниями мужа. Энн проговорила с ним целый день. В своем иске он обвинял «Чипстер-ком» в «разрушении брака», то есть в том, что они с женой перестали понимать друг друга и у них возникли сложности в интимном плане. Билл Дитс был спокоен на протяжении всей беседы и отвечал даже на самые личные вопросы с невозмутимым видом. Энн открыла распечатку — просто чтобы убедиться еще раз:

Энн не очень понравилось, как это прозвучало. Выходило, что Дитс обижен, хотя в момент разговора такого впечатления не возникало. Тогда он просто рассказывал, как обстоят дела. Однако обида не могла не возникнуть: эти опционы делали основателей миллионерами при выходе «Чипстера» на фондовую биржу. Это важно? То фиктивное дело о домогательстве как-нибудь связано с этим эпизодом? Не тут ли коренится мотив? Энн не обращала до сих пор на Дитса особого внимания, поскольку его жалоба была надуманной. А попросту говоря, она была высосана из пальца! Энн отклонила ее, но дача показаний имела место еще до этого. Энн пролистала распечатку. Вот суть претензий:

Энн дочитала распечатку до конца, но не узнала о Билле Дитсе ничего нового. Однако у нее имелось еще кое-что. Она дала ему опросные листы. При служебных конфликтах это обычная практика. Энн потянулась за папкой, раскрыла ее и просмотрела его ответы. Начальные вопросы касались прошлого, и ее взгляд упал на третий пункт:

Верность ответов была скреплена подписью Дитса, проставленной на каждой странице. С другой стороны, люди и до него сообщали неправду в своих опросных листах. Во время дачи показаний он явно перестал себя контролировать. Не случалось ли такого прежде? Энн печенкой чувствовала, что случалось. Отложив распечатку, она повернулась к компьютеру, зашла в Интернет и щелкнула по одному из многочисленных специализированных сайтов.

Она набрала имя: «Уильям Дитс». Не прошло и двух секунд, как ей был дан ответ:

Энн не была удивлена. Имя-то распространенное. Нельзя читать их все — она так и до вторника не управится. Она сузила поиск географически, ограничившись Пенсильванией. Насколько ей было известно, Билл Дитс все это время жил здесь — во всяком случае, последние годы. Он работал в «Чипстере» меньше пяти лет.

Красота! Энн посмотрела на часы: десять минут шестого. День подходил к концу. Итак, к чему мы пришли? Ее ждало столько дел, а этот путь — явно окольный. Она даже не знала, что, собственно, хочет выяснить. А если Дитс и в самом деле агрессивен? Что, если у него есть судимости? Что, если он только прикидывается ранимым волосатиком? Спокойно! В ее сознании возникла сцена, разыгравшаяся во время дачи показаний, ярость в глазах Дитса. Она перевела курсор мыши на первую запись в синем списке и щелкнула.

Уже восемьдесят второй экран, а Билл Дитс все еще не осужден. Энн протерла глаза.

«Идиотизм!»

Все без толку. Время — пять минут седьмого. Бенни все еще беседует с копами? Почему так долго? Энн, огорченная и раздраженная, потянулась. Она собралась уже сделать перерыв, как дверь в ее офис с шумом открылась. В проеме возникла голова Бенни, на лбу которой от волнения собрались морщины.

— Тебя ждут в комнате «Ди».

— Копы? Что-то не так?

— Нет, копы в «Си».

Бенни скользнула внутрь и на конспиративный манер закрыла за собой дверь.

— Кто хуже копов? — вздохнула Энн.

— Каштановые волосы.

— Думай о деньгах.

— Мой счет на «Визе».

— Думай как юрист, а не как женщина, — сказала Бенни, но Энн уже вскочила с места.