Навлекая беду

18

Клуб «Честнат» был одним из самых почтенных и старомодных в Филадельфии. Особняк в викторианском стиле: огромный холл с обшитыми деревом стенами, широкая деревянная лестница, а на площадке — гигантское витражное окно, изображающее переговоры Уильяма Пенна с индейцами. Адвоката с той стороны не наблюдалось.

Войдя, Энн нервно посмотрела на часы. Одиннадцать тридцать. До начала гражданской панихиды полчаса. Нескольких человек еще ждали. Количество людей ее не удивило. Их немного не потому, что праздники, а потому, что еще двадцать минут назад ее никто не любил. Энн расхаживала среди присутствующих. Умело наложенный макияж, широкополая шляпа, темные очки, опущенный взгляд… Ее не могли даже толком разглядеть, не то что узнать, а сама она успешно наблюдала за окружающими сквозь соломенные узоры.

Она заметила одну из своих клиенток (по делу о торговых договорах), милую женщину по имени Мардж Деррик, другого клиента из той же области, Черил Снайдер, и очаровательную Ло Йао, с которой она познакомилась на благотворительном мероприятии в пользу бесплатной библиотеки. Персонал «Росато и партнеры» пришел чуть ли не в полном составе. Энн хотела рассказать о том, что жива и им тоже, однако Бенни запретила. Кевина не было.

Энн подошла к выходу и выглянула наружу. На улице толпилась пресса. Собрались зеваки и гуляющие. Фотографы подняли над толпой камеры, а телеведущие стояли в стороне и что-то говорили в телекамеры. Они сошли с тротуара на проезжую часть: нескольких полицейских и барьеров было явно недостаточно.

Энн перевела взгляд на четверых мужчин из охранного предприятия, нанятых Бенни. Те были в костюмах и смешались с толпой. Парни оделись юристами, однако их выдавали выпирающие бицепсы. Энн приметила австралийскую шляпу Ангуса Конолли, видела расхаживающую среди толпы Мэри, которая проверяла удостоверения, пропуска и серьезнейшим образом вглядывалась в лица. В толпе Кевина не было. Она почувствовала на своем плече чью-то сильную руку и испуганно оглянулась. Бенни.

— Расслабься, Мерфи, — сказала та. — Дела идут замечательно. Кухня, пресса, цветы — пока все под контролем. Возможно, ты почувствуешь себя лучше, если зайдешь внутрь и посидишь там.

Энн кивнула и вдруг увидела Мэта. На нем был темный костюм со светло-голубым галстуком. Он только что вырвался из объятий прессы и теперь поднимался по лестнице. Синяк распространился на всю щеку. Ее сердце сжалось — и тут же ожесточилось. Мэт был не один! Следом за ним шли Билл и Бет Дитс, оба в черном. Энн не верила собственным глазам. Зачем Мэт их сюда притащил?

— Видела? — прошептала она Бенни, которая, конечно же, все заметила, судя по выражению ее лица: у нее сжались губы, а голубые глаза остекленели. Она взяла Энн под руку.

— Пора идти внутрь, — сказала Бенни, провожая подругу обратно в холл. — Начинаем. Я должна пообщаться с людьми.

Энн завернула в большую комнату. Мэт прошел справа от нее, не узнав. Следом шагали Дитсы. Зачем он их привел? В интересах прессы? Он должен был понимать, что это в любом случае ее огорчит. Энн не поднимала головы, держа колкости при себе. Потом вдруг она поняла, что сзади пристроился какой-то мужчина. Он смотрел прямо на нее. Гил Мартин.

Энн вздрогнула. Отодвинув мысли о Гиле на задворки сознания, она пыталась отгородиться от действительности. Сегодня ей могли дать отставку. По лицу Гила — как и положено, скорбному — Энн не могла ничего понять. На нем был темный костюм с блестящим галстуком. Гил коротко коснулся ее руки.

— Если под этой шляпой — ты, то нам надо поговорить.

«Проклятие!»

— Сейчас?

— Да. Джэми уже пошла туда. У нас есть одна минута.

Энн провела его в курительный салон — мимо лестницы и через зал со старинными деревянными телефонными кабинками. Помещение располагалось на отшибе, так что там никого не было. Она подошла к филенчатой двери и толкнула ее: в маленькой комнате оказалось пусто. Энн скользнула внутрь. Гил за ней.

— Гил, — начала Энн свою вступительную речь. — Я действительно считаю, что ты должен оставить меня…

— Стоп. — Гил сжал ее плечо. — Тебе не нужно меня убеждать. Я подумал о том, что ты сказала. Особенно о журналистах. Я полагался на тебя прежде и остаюсь верным своему курсу.

— Прекрасно! — Энн была так благодарна, что обняла его, несмотря на викторианскую шляпу и остальное. Тут дверь с треском открылась. Энн с Гилом оглянулись. В дверях стояла жена Гила, Джэми. Она была в черном костюме. От гнева она дрожала.

— Даже здесь, Гил? Ты не можешь удержать его в штанах и во время похорон? Когда я нахожусь в соседней комнате? — Хорошенькое лицо Джэми покраснело, накрашенные губы скривились. — Кто на этот раз? Нет, не надо, мне все равно! Гил, ты обещал! Мы заключили договор!

Она круто развернулась и вышла. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась.

Энн в ужасе отпрянула от Гила, пытаясь осознать случившееся. Ей всегда казалось, что у Гила с Джэми — благополучный брак.

— О чем она, Гил? Какой договор?

— Понятия не имею, — невозмутимо ответил Гил. — Джэми вечно думает, что у меня романы. Ничего подобного, естественно, нет и в помине. Например, разве у нас с тобой роман? Нет. Она просто рехнулась.

— Хватит заливать!

Слишком многие женатые мужчины западали на нее, чтобы она теперь поверила. Ее разыграли? Мэт прав? Лжец — Гил, а не Бет?

— Бет говорит правду? Ты принуждал ее к сожительству?

— Будь добра!.. — Гил прищурил свои сине-зеленые глаза. — Я никогда никого не заставлял, у меня нет такой необходимости!

— Так у тебя есть с ней связь?

— Ладно. Ты — мой юрист и будешь держать это при себе, договорились?

— Гил, скажи мне правду! — закричала Энн. Мартин схватил ее руку. Он разозлился.

— Тсс! Не делай из мухи слона. Что из того? Да, у нас с Бет — связь, мы развлекались несколько месяцев. Только я не заставлял ее трахаться со мной под угрозой увольнения. Ей самой этого хотелось. Она ненавидит мужа. Он просто кретин, да еще и агрессивный в придачу!

«О Господи!»

Энн отступила назад. Где же правда? Эта связь возникла с обоюдного согласия? А Дитс — агрессивный кретин, верно… В голове у нее вихрем закружились мысли. Гил сохранял исключительное спокойствие.

— Основания для иска отсутствуют. Я разорвал связь, а она захотела реванша. Линия защиты остается прежней. Это ничего не меняет.

— Это меняет все! Я несколько раз спрашивала, есть ли у тебя связь с Бет, помнишь? А ты лгал мне! — Какой же она была доверчивой! Верила, потому что хотела верить. Он был ее клиентом, ее другом… — Ты говорил мне, что оскорблен вопросом! И я чувствовала себя настоящим дерьмом!

— Я не хотел, чтобы ты узнала. Стеснялся. Боялся, что расскажешь Джэми. Или по крайней мере это как-то дойдет и до нее. Однако с юридической точки зрения все остается по-прежнему. Уверяю тебя, я не заставлял ее заниматься любовью.

— О каком договоре говорила Джэми? Что у вас за договор?

— Она останется со мной на время процесса и «Ай-пи-оу». Я хочу быть чистым как младенец. Так вот, если она дождется «Ай-пи-оу», мы разводимся, а ей достается десять миллионов. Если она уходит сейчас, то получает шиш. Сама бы ты что предпочла? Если понадобится, она солжет в суде.

— Не понадобится! — Энн туго соображала. Она не знала, что Гил бывает и таким. Какая же она тупица! — Я не заставлю Джэми врать ради тебя! И ты не будешь врать! Я не хочу с тобой работать! Поищи себе другую подельницу!

— Ну-ну, перестань, не принимай так близко к сердцу…

Его голос звучал умиротворяюще, однако Энн стало противно. Гил потянулся к ней, чтобы успокоить. Она попятилась. У нее никак не укладывалось все это в голове. Только что она вела определяющее для карьеры дело, а тут… Оказывается, она защищала настоящего мерзавца. Сейчас не было времени на размышления. Вдруг Кевин уже здесь? Церемония могла начаться в любую минуту.

Энн круто развернулась. При этом у нее здорово и слегка театрально закружилась юбка. Она вышла прочь, не сказав клиенту ни слова. Как такое объяснить? Никак, ведь она теперь брюнетка. Мысль: несдержанность и цвет волос не обязательно идут рука об руку.

Энн поспешила по коридору. Пройдя мимо выхода на улицу, она вошла в зал. Большая прямоугольная комната, стены в деревянных панелях. Ряды светло-коричневых складных стульев стояли двумя группами с проходом посередине. Заняты оказались только первые три ряда. Энн села сзади, чтобы лучше видеть. Она пыталась взять себя в руки. Это же ее последний шанс поймать Кевина. Она изучала головы и плечи сидящих впереди. Кевина не было. Энн посмотрела на часы. Одиннадцать пятьдесят пять. Мероприятие должно было вот-вот начаться. Где он? В пути?

Энн оглядела комнату. Джуди и Бенни стояли впереди и тихонько разговаривали. Потом вошла Мэри и присоединилась к ним. Мэт сидел справа, вместе с Дитсами. Гил — двумя рядами подальше, со склоненной головой. Кажется, на душе у него было тяжело. Рядом с ним — детектив Раферти, при плаще и галстуке, и его непрерывно курящий напарник, чья спина тяжело вдавилась в спинку стула. Собрались вроде бы все, и тут вошли несколько отставших. Энн пыталась не думать о том, что ее мать не потрудилась прийти, любовник предал, клиент лгал сквозь тщательно отбеленные зубы, а ненормальный убийца все еще находился в бегах.

Вошел человек из цветочного магазина. Поспешившая навстречу Джуди, проверив удостоверение, махнула, чтобы он шел в переднюю часть комнаты. Парень поставил цветы к остальным. Там уже находились лилии, хризантемы и белые розы. Розы были корпоративным подарком от клиента, другие цветы — от местных юридических фирм и букет от спортзала. От друзей — ни одного, так как друзей у Энн не было, а если этой иллюстрации недостаточно… Никто из присутствующих не плакал и не выглядел озабоченным. Даже слегка.

Она тут же вспомнила о пустом доме Уиллы, о ее черно-белых рисунках. Энн не хотела продолжать жизнь в духе Уиллы — закрывшись ото всех, в одиночестве. Однако шла она именно в этом направлении. Все вокруг служило подтверждением. Энн тут же решила, что эта смерть изменит ее жизнь. Но сначала нужно остановить Кевина. Раз и навсегда.

Бенни была уже на трибуне.

— Добрый день, — начала она, поправляя черную стойку микрофона. — Я — Бенни Росато, и я искренне благодарна тем, кто пришел сюда. Сегодня мы собрались, чтобы почтить память молодой женщины, которой я восхищаюсь. Это Энн Мерфи. Я взяла ее на работу год назад. Она сразу произвела на меня впечатление умного, образованного и трудолюбивого молодого юриста. Хотя, по правде говоря, на протяжении этого года у меня не нашлось времени, чтобы узнать ее получше. Это потеря для меня — не для нее.

У Энн пересохло во рту. В офисе они обсуждали другую заготовку. Бенни претила ложь, так что она собиралась выдержать свою надгробную речь в самом общем ключе. Джуди и Мэри, которые наблюдали со стороны, обменялись взглядами, а остальные работники фирмы начали перешептываться.

— Относительно недавно, — продолжала Бенни, — мне довелось пообщаться с Энн Мерфи поближе, и я по-настоящему полюбила ее. За бесстрашие, выдержку и упорство. За изобретательность. И даже за безрассудство…

Вдруг в дальнем конце третьего ряда вскочил какой-то молодой человек.

— Джуди Каррир! Мисс Каррир! — кричал он. — Мисс Каррир! Вы! — Он указал на Джуди, стоявшую перед рядами стульев. — «Сити бит» желает знать, мисс Каррир!

Бенни удивленно приоткрыла рот, а Джуди в ужасе отпрянула в сторону. Энн ничего не понимала. Это шутка? Что там за клоун? Присутствующие повернули головы к молодому человеку, а он все кричал:

— Мисс Каррир, как вы оказались в машине Энн Мерфи на следующий день после ее смерти? Вам есть что сказать?

Говоривший вскочил со складного стула и направился прямо к Джуди, так что никто не успел понять, в чем дело. На ходу парень вытащил из бокового кармана крошечный цифровой фотоаппарат.

— «Сити бит» желает знать!

«Сити бит»? Эту газету Энн читала по дороге в офис. Та самая, где работает журналист в австралийской шляпе, Ангус Конолли. Однако этот парень — не Ангус. И что ему нужно от Джуди?

Энн встала, изумленно наблюдая, как журналист приближается к Джуди и щелкает фотоаппаратом. Детектив Раферти и его здоровенный напарник вскочили со своих стульев и бросились на репортера.

В тот же момент другой мужчина завопил с противоположного конца ряда:

— Джуди Каррир! Каррир! Ответьте на наши обвинения! Что вы делали в машине Энн Мерфи? Энн Мерфи убили вы! В «Сити бит» выйдет статья!

«Что такое?!»

Энн окаменела. Глаза Джуди широко раскрылись, она замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и рухнула на цветы. Энн кинулась ей на помощь. Краем глаза она увидела, как Гил рванулся к выходу, а следом за ним Дитсы. Мэт и Бенни пытались добраться до второго репортера, который выкрикивал обвинения в адрес Джуди, чем-то потрясая.

— Джуди Каррир! — кричал он. — Вы убили Энн Мерфи! У нас есть доказательства! У «Сити бит» есть доказательства! Единственное в своем роде тайное расследование!

Он не прекратил кричать и тогда, когда Бенни схватила его. Подоспели Мэт и еще двое мужчин, и все же журналист не унимался:

— Признайтесь! Вас видели в ее машине! У нас есть доказательства! Вы сидели за рулем машины Мерфи на следующий день после того, как ее застрелили!

«Боже мой!»

Энн приросла к месту, в глазах потемнело. Эти дилетанты считают Джуди убийцей!

— Это сделали вы! — завывал первый репортер, пока детектив Раферти с помощником укладывали его на пол. — Вы не смеете! Мы представители прессы! Мы представители прессы! У нас есть права! Конституционные права!

Панихида превратилась в ад кромешный. Люди повскакивали со своих мест, бежали, спотыкались о стулья. Энн толкали со всех сторон, и тут ее взгляд привлекла яркая красная вспышка в дверях. Дюжина красных роз, которые нес курьер. Над цветами было видно лицо. Волосы тускло-черные, однако глаза, нос и губы нельзя было не узнать.

«Это Кевин».

— Остановите его! — вопила Энн, стараясь перекричать грохот, но в следующий момент Кевин испарился. — Остановите его! Остановите того человека! — выкрикивала она. Увы, ее голос терялся в общем реве.

— Нет! — завизжала Энн, потом развернулась и кинулась за Кевином. На этот раз она его не упустит! Нет! Она врезалась в толпу, спеша к выходу. В комнату ворвались полицейские и преградили ей путь. Она вцепилась в короткий рукав одного из них, тщетно пытаясь добиться помощи. — Я без вас не справлюсь! Идите со мной!

Но коп уже был позади нее и тянулся к закованному в наручники репортеру, которого волокли детективы. Придется самой!

— Шевелитесь! ШЕВЕЛИТЕСЬ! — кричала Энн на выбегающих из комнаты людей.

На мгновение она увидела просвет и начала проталкиваться в холл, пытаясь высмотреть Кевина поверх движущейся толпы гостей. Вдруг кто-то впереди остановился, и Энн чуть не упала. Кто-то наступил ей на подол. Шляпа и очки были сбиты прочь. Энн дико оглядывалась, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Кевина нигде не было. Она упустила его! Опять! Энн была готова заплакать, завизжать! Из глаз брызнули слезы отчаяния…

— Эй! — крикнула она, когда ее пихнули в бок, а затем почувствовала, что падает назад. Энн вцепилась в чью-то сумочку, которую женщина тут же дернула на себя. Следующее, что Энн запомнила, — она лежит на ковре, бьет по нему рукой и ее вот-вот затопчут. Прикрыв голову, Энн попыталась откатиться в сторону. На ладони и на лицо налипли лепестки цветов. Лепестки красных роз.

Энн открыла глаза и прищурилась, глядя сквозь движущиеся ноги. Красные лепестки были рассыпаны по всему ковру. Наверняка от роз Кевина. Похоже, он выбежал вместе с ними, а потом бросил. Все впереди закрыли черные лодочки, а шпилька чуть не проткнула Энн ухо. Рядом перекатывалась лежавшая на боку пустая стеклянная ваза. Под вазой лежал необычный белый листок, ярко выделявшийся на фоне кроваво-красного ковра. Маленькая карточка. Такие кладут в цветы.

«Карточка Кевина!»

Рискуя конечностями и самой жизнью, Энн на локтях поползла вперед. Чья-то тяжелая резиновая подошва чуть не наступила ей на лицо, и все же она не отрывала взгляда от карточки. Та оказалась приколота иголкой к обезглавленной розе. Если она будет ждать, пока все разойдутся, карточку могут растоптать, как только что розы. Тут Энн получила удар под ребра и поморщилась от боли.

Вот она в трех футах от карточки, затем в двух… Квадратик бумаги лежит в пределах досягаемости. Энн протянула руку, и ей сразу же наступили на указательный палец.

— Йоу-у! — завопила она и сделала последний рывок.