— Что происходит?
— Пришел Гил Мартин, — ответила Бенни. — С ним сейчас Каррир.
— Что? Гил? Здесь? С какой стати?
— Тебя-то убили, а стоит ли передавать дело «Чипстера» мне, он сомневается. Пришел дать нам отставку. Похоже, Гил считает, что я не справлюсь.
Энн чуть не рассмеялась. У нее было десять дел — против тысячи у Бенни, и все происходило в Лос-Анджелесе, где даже торговля героином сходит с рук.
— И что ты ему сказала?
— Что у него нет оснований для беспокойства, что я в курсе. Что мы работаем как одна команда, как одна семья.
— От всей этой семейной риторики никакого толку, — сказала Энн не подумав, а уязвленная Бенни моргнула.
— Никакого?
— Во всех компаниях так говорят. Сплошное вранье.
— Для меня это правда. Я не кривлю душой.
— Ладно, я в это верю, но они — нет. Другие люди не верят.
Бенни все еще выглядела уязвленной.
— Ладно, все зависит от того, кто это говорит, — добавила Энн.
— Хорошо. Хотя верно — Гила Мартина этим не проймешь. Мы пролетим. Он уже связался с «Крофордом, Уилсоном и Райаном». Гил знаком с работающими там людьми. Он подумывает о «Баллардее» или «Спаре». Сплошь первоклассные фирмы. Они отслеживают все конфликты, и мы оба понимаем, что там скажут.
— Что, по-твоему, мне следует делать?
— Клиент — твой, поэтому принимай решение сама, — сказала Бенни без всякого злорадства. — Что думаешь сделать?
— Я не хотела отдавать это дело даже тебе. И ты считаешь, будто я отдам его кому-то, кто даже не член «семьи»?
Энн улыбнулась. Бенни тоже.
— Какие могут быть вопросы? Я скажу ему, что жива. Заставлю Гила поклясться, что он сохранит это в тайне. Я не хочу упускать эту работу.
— Понимаю. Но убивать тебя ради сохранения клиента не в моих интересах. Даже если Уиллу прикончил не Кевин, нам все равно известно, что он где-то неподалеку. Ты можешь рассчитывать на молчание Гила?
— Он будет молчать.
— Добро. Тогда я пойду вперед, чтобы удержать копов в «Си». — Бенни приоткрыла дверь и выглянула в коридор. — Твой клиент в «Ди».
— Спасибо. Кстати, я раздобыла адрес Уиллы.
— Молодцом!
Бенни скользнула за дверь. Энн, минутку подождав, вышла следом и торопливо зашагала по коридору. Она пролетела мимо кондиционера, мимо акварели с викторианским фасадом мэрии, мимо бесчисленных фото с гребцами. Каждая из этих барышень-спортсменок смахивала на костлявого парня, одетого в дрянной топ. Добравшись до комнаты «Ди», Энн открыла дверь, быстро нырнула внутрь и закрыла ее за собой.
Гил находился там вместе с Джуди. Он был хорошо одет: темно-синий пиджак, глаженые брюки цвета хаки и легкие туфли от Гуччи. Его мальчишеское лицо даже слегка подзагорело, хотя она видела, что погоня за «Ай-пи-оу» давалась ему нелегко.
— Здравствуй, Гил. Это я, Энн, — сказала она, глядя на Мартина.
Ей не хотелось играть на его чувствах, а тот, казалось, в первое мгновение ее не узнал. Он наморщил лоб. В проницательных сине-зеленых глазах читалось недоумение. Гил стремительно провел рукой по блестящим каштановым волосам, которые тут же опали великолепной волной. Энн изобразила ободряющую улыбку:
— Это правда я, Гил. Не мертвая. Живая. Произошла ошибка.
Гил хотел рассмеяться, но вышло что-то вроде икоты.
— Это шутка?
— Может, тебе стоит присесть?
Энн указала на современный, с высокой спинкой стул по другую сторону стола, хотя Гил уже падал на него всеми своими шестью футами — словно дом с подорванным фундаментом. Он не мог отвести взгляд от лица Энн, и ей пришлось немного привести его в чувство.
— Извини, Гил. Произошло недоразумение. Не меня убили прошлым вечером, а другую женщину. Не меня.
Гил, осторожно улыбаясь, неуверенно смотрел на нее.
— Ты действительно Энн Мерфи? Тогда скажи мне что-нибудь, о чем можешь знать только ты. Что-нибудь из времен первого курса.
— Хорошо. Впервые мы встретились в аудитории «Контракты» и оказались рядом, потому что всех рассадили в алфавитном порядке. Мартин и Мерфи. И мы оба были зубрилами.
— Ха! — Гил тихонько рассмеялся. Он почти пришел в себя. — Это ты? Не могу в это поверить! Но… в новостях… по телевизору они сказали…
— Они ошиблись. Это все ошибка. Та женщина приглядывала за моим котом. И копы не знают, что на самом деле я жива. Только мы в курсе. Да теперь еще вот ты. Нужно, чтобы так и оставалось в дальнейшем.
Энн потянулась за кувшином с водой, который они всегда держали на столе. Из-за выходных кувшина там не оказалось. Остались лишь стаканы, стоявшие вверх дном на бумажном полотенце.
— Хочешь чего-нибудь попить?
— Виски есть?
Он улыбнулся, Энн тоже. Джуди молча поднялась и направилась к двери. При этом Гил так пристально всматривался в Энн, что та не была уверена, заметил ли он уход Джуди. Ей пришлось быстро вернуть Мартина на землю. Она не собиралась терять этого клиента.
— Гил, копы знают, кто убийца, и в данный момент решают, как его поймать. Они сидят в соседней комнате. Он будет арестован на днях, и к делу это не относится. — Она облокотилась о стол, стараясь захватить внимание Гила, и, как только их взгляды встретились, он уже принадлежал ей. — Понимаю, тебе тяжеловато переварить столько новостей сразу. Однако и для меня, и для тебя важен только «Чипстер». Во вторник я планирую защищать твою фирму. Мне известны факты, я знаю дело изнутри. Ты не можешь сменить адвоката сейчас. У тебя нет такой необходимости.
— Ты и правда живая? — Гил теребил светлые рыжеватые волосы. — Это так… странно.
— Во вторник мы все расскажем копам и наберем присяжных. Но тебе придется дать мне клятву хранить эту тайну на протяжении выходных. Даже от Джэми, договорились? Ото всех.
— Никак не могу привыкнуть. Это так странно… Хоть стой, хоть падай!
— Поговори об этом со мной. — Энн было необходимо разрядить обстановку. Их ждали дела. — Я знаю, какие нам нужны присяжные. Я приготовила перекрестный допрос Бет. Она — их главный свидетель. А я только что перечитала ее показания.
— И где же ты была вчера вечером?
— Я уехала, чтобы спокойно подготовиться к процессу. Ты лучше меня знаешь, во что превращается город Четвертого июля. Я хотела подумать.
— Никому не сказав? Даже мне? — Гил нахмурился. — А если бы мне нужно было с тобой переговорить?
— Я не думала, что тебе это понадобится. И кстати, тебе и не понадобилось! — Энн вспыхнула. Зачем все эти «почему»? Возможно, он просто не успел оправиться от шока. — И еще. Я помню, ты говорил мне, что будешь за городом, на вечеринке.
— Говорил. Был. Помню. А знаешь, что действительно дико? — Гил неожиданно рассмеялся. — Мы с Джэми послали тебе цветы! Джэми сама выбрала! Лилии, целая дюжина… Ей стало так плохо, когда она услышала о тебе. Мы обо всем узнали из телевизионных новостей. Или я уже об этом говорил?
Он опять засмеялся, явно чувствуя неловкость, и Энн неосознанно потрепала его по руке.
— Мне очень жаль, что вам с Джэми это доставило столько огорчений.
Джэми была домохозяйкой и казалась воплощением сердобольной женственности.
— Говоришь, копы знают, кто это сделал?
— Да. Только у меня есть еще один вопрос. Я понимаю, что он прозвучит необычно. Скажи своими словами: как ко мне относится Бенни?
— И кто же?.. — нахмурился Гил.
— Бенни Росато.
— Нет, я о другом. Кто это сделал? Кто убил тебя? То есть ту, другую женщину? Она была у тебя в доме?
Гила, судя по всему, это очень интересовало, однако Энн не хотелось влезать в такие дебри. Ей было нужно, чтобы он не отвлекался от главного.
— Это долгая история, которая никак не связана с нашим делом.
— А если убийца все еще там? Я имею в виду, ходит по улицам?
— Гил, не будем об этом. Копы занимаются данным вопросом. Они профессионалы. Оставь это им.
— Ха! Верно. Только как же они не догадались, что ты не просто жива, а находишься в соседней комнате, стоит только пройти по коридору?
Гил засмеялся. Он перестал хохотать, когда открылась дверь и вошла Джуди с пластиковым кувшином, полным воды. Она взяла стакан, наполнила его и протянула Гилу. Энн поблагодарила ее, так как Гил этого не сделал, и отметила про себя перемену в поведении приятельницы. Сделанная совместно листовка оказалась мирным договором. Ладно, рецептами любимых блюд они пока не обмениваются, зато и не пытаются по крайней мере вывалять друг друга в грязи.
Гил жадно глотал воду, а Энн продолжала:
— Я не хочу, чтобы ты хотя бы на секунду подумал, что мы не владеем ситуацией. Мы ничего не упускаем из виду. Один из свидетелей давал сегодня показания, и Мэри Динунцио, с которой ты знаком, замечательно провела беседу. Джуди — вот она — тоже оказала мне неоценимую помощь. Бенни знает о ведении любых судебных дел больше, чем я буду знать когда-либо. Вы с «Чипстером» в самых надежных руках. Нет никакого смысла идти куда-либо еще. Поэтому дай отбой «Баларду» и «Крофорду». Скажи им, чтобы сидели тихо и смотрели, как надо работать.
Энн улыбнулась, и Гил простодушно ухмыльнулся в ответ.
— На самом деле я и не собирался отказываться от услуг вашей фирмы. И ты это понимаешь. — Он поставил стакан на стол. — Я пришел с добрыми намерениями. Мы знакомы давно, и ты всегда была такой… — он не сразу подобрал слово, — такой деловой и обаятельной. Правда!
— Спасибо.
— Я знаю, что ты потратила на меня уйму сил, и, по правде говоря, хочется, чтобы мои интересы представляла женщина. По моему разумению, это должно произвести благоприятное впечатление на присяжных, когда разбирается дело о сексуальных домогательствах. — Гил словно разговаривал сам с собой, стараясь привести в порядок мысли. — К тому же ты так привлекательна. Я понимал, что внимание присяжных тебе обеспечено. И внимание СМИ.
— Все эти соображения остаются в силе, — кивнула Энн, смутно чувствуя, как Джуди сделала за ее спиной стойку.
«Он никогда не нанял бы Энн, если бы не ее внешность».
Ладно, в этом есть свои плюсы. Энн надеялась, что сейчас Джуди счастлива.
— Я старался вести защиту фирмы агрессивно. Ведь коли собрался нанять женщину, то нанимай целую женскую фирму, верно? — Гил развел руками. — Не мелочись!
— Конечно! Ты так и сделал!
Хотя Гил никогда не рассказывал о своих соображениях столь подробно, Энн сама все понимала. Не дурочка. Он заставил общественное мнение работать на себя: будучи обвиненным в сексуальных домогательствах, все обустроил так, что вышел настоящим феминистом. Хотя если Энн не добьется соответствующего решения присяжных — ничто не поможет.
— Тогда давай поговорим о нашем деле. Каково отношение Бенни ко мне?
Джуди за ее спиной выглядела вконец заинтригованной, а Гил пожал плечами:
— Бенни Росато? Ей принадлежит эта юридическая фирма, верно?
— Да. И как ты называешь человека, которому принадлежит дело?
— Вроде меня? Владелец, наверное.
— А не начальник?
— Никогда так не говорю. Что за дичь? Ты это к чему?
«К тому!»
— Просто спросила. Теперь другое. Из-за меня ты пережил шок и до сих пор не совсем пришел в себя. Могу я чем-то помочь? Нет ли чего-нибудь, что ты хотел бы со мной обсудить? Тебя очень достают журналисты?
— Постой… Это чудно как-то, тебе не кажется? — К Гилу вернулись сомнения, и он переводил взгляд с Энн на Джуди и обратно. — Вы собираетесь сделать вид, что ничего не произошло? Что никакую женщину не убивали? Что этот убийца, кем бы он ни был, не шастает где-то там?
Энн стало больно.
— Гил, я не делаю вид. Просто пытаюсь справиться и с тем, и с другим. Делать и то, и другое. Заниматься несколькими делами одновременно.
— Это моя компания, Энн. Моя репутация. — Гил помрачнел. — За мной постоянно следят. Я рискую потерять все. Я обязан выиграть, мною даны соответствующие гарантии правлению. Я не могу продолжать, не получив от тебя гарантию меньше чем на сто процентов.
— Я понимаю. У тебя есть такая гарантия.
— Ты готова вести это дело? Даже несмотря на висящую на твоей шее историю с убийством? Это будет тебя отвлекать, а еще ты говоришь, что собираешься скрываться от полиции…
— К моменту процесса ситуация будет улажена, Гил.
— А если не будет?
— Это исключено.
Энн смотрела, как он сидит, откинувшись на спинку стула, и понимала, что теряет его.
— Не знаю, — сказал он, помолчав. — Просто не знаю. Хорошо, что ты жива. Просто здорово. И все равно странно. Я не могу решать такие вопросы в частном порядке. Это бизнес.
— Тогда подумай о своем бизнесе, Гил, — резко перебила Джуди, и тот быстро повернул голову в ее сторону.
— О чем ты? — спросил он.
— Все знают, что тебя представляет Энн Мерфи, работающая в полностью женской фирме «Росато и партнеры». Им также известно, что этой ночью Энн была жестоко убита. Как окружающие посмотрят на отставку, которую ты дашь девушкам, едва те оказались в сложном положении? Как это будет выглядеть в их глазах, в глазах прессы и в глазах тех, кто, возможно, купит твои акции? Или в глазах присяжных-женщин, чей голос в твоем случае будет определяющим?
Гил ответил не сразу.
— Я управлюсь с прессой и пайщиками, а мой юрист проследит насчет присяжных, когда мы будем их набирать. Он просто обеспечит, чтобы те, кто так думает, не попали в их число.
— Не получится! — сказала Джуди. — Это не уголовное дело, где присяжных тщательнейшим образом проверяют на непричастность. В гражданских делах предварительная проверка — дежурный момент, особенно в зале судьи Хофмейера. Ты пришел к нам потому, что мы женщины. Возможно, по той же причине тебе стоит оставаться с нами и впредь.
Глаза Гила блеснули.
— Это шантаж.
— Это судебный спор.
— Подождите минуту. — Энн вмешалась, пока не дошло до рукопашной. — Послушай, Гил. Все это для тебя слишком неожиданно: что я жива, что я опять берусь за твое дело… Почему бы тебе не пойти поспать, а завтра мы поговорим об этом еще раз?
— Я не знаю.
— Дай мне один день. Ты знаешь меня давно. Я хорошо поработала для «Чипстера». Почти все мои ходатайства были приняты. Они у нас вот где! Если в воскресенье ты захочешь меня уволить — твое право. Я немедленно верну все документы.
— Благоразумие — лучшая политика, — поддакнула Джуди, будто всю жизнь была республиканкой. Это в ее-то красных сабо!
Гил бесстрастно смотрел то на одну, то на другую юристку.
— Не знаю.
— Только не решай сейчас.
— Хорошо, Энн. — Гил встал, чтобы идти, и пригладил брюки. — Я лишь расскажу об этом Джэми. Она прошла со мной через все с самого начала — даже через унижение этого процесса. Если я жду дня суда, то хотел бы все обсудить с женой. Я не сомневаюсь в том, что она не будет распространяться на эту тему.
— Нет, — твердо ответила Энн. — Увольняй меня, если хочешь, сейчас же, но не рассказывай ни одной живой душе.
Гил, сдавшись, стукнул по столу:
— Ладно, позвоню тебе завтра в девять!
— Попробуй после панихиды.
— Панихиды? — переспросил Гил, и даже Джуди выглядела удивленной.
Это и был запасной вариант. Энн собиралась устроить собственную панихиду, и она знала: Кевин найдет способ пробраться туда. Тогда они смогут схватить его. Раз и навсегда.
— Да. Завтра в полдень фирма устраивает панихиду в «Честнат-клубе». Если бы ты смог прийти — было бы здорово.
Гил фыркнул.
— Ты хочешь, чтобы я пришел на панихиду и делал вид, что ты мертва?
— Мне очень жаль, однако другого выхода нет. Ты не можешь остаться в стороне. Там будут репортеры.
— Господи Иисусе, Энн!
Гил обошел стол и направился к двери. В последний момент остановился:
— Как видишь, я вхожу в твое положение. Понимаю, что ты печешься о деле. Но главное для меня — моя компания.
— Оставь это мне, — ответила Энн, делая вид, что не заметила, как резко Мартин закрыл за собой дверь.
Как только женщины остались наедине, глаза Джуди бешено сверкнули.
— Меня тошнит от этого придурка!
— А в чем дело?
— Тебя не покоробили его слова? Что он нанял тебя потому, что ты женщина?
«Ну, началось!»
— Джуди, я ведь не дура. Компании нанимают черных юристов, чтобы те защищали их в делах о дискриминации. Насильники нанимают женщин в делах об изнасиловании. Любой наймет пожилого человека, если ему нужна представительность.
— Я понимаю! — Джуди повысила голос. — Я задала вопрос: тебя это не коробит? Меня — коробит, хоть я и понимаю, что так бывает!
«Теперь держись!»
Энн собралась.
— Но беспокоит тебя другое, не правда ли? Ведь Гил выразился немного иначе. Он сказал, что я красотка и поэтому он меня нанял. Если говорить начистоту, Мартин ведь не нанял бы меня, будь я уродиной, верно?
— Верно.
Джуди немного покраснела.
— И мы обе это понимаем. — Энн наклонилась, став вровень с Джуди и собираясь говорить начистоту. — И знаешь что? Это меня не беспокоит, потому что мне смешно. В душе я знаю: моя красота — моя предполагаемая красота — фикция.
— Фикция? О чем ты говоришь? Ты безупречна! Лицо, фигура! Даже с новой прической! Мужчины падают к твоим ногам! Ты выглядишь как супермодель!
— Я родилась с заячьей губой.
Похоже, Джуди не совсем поняла, о чем речь, и Энн чувствовала, что будет правильнее все сейчас же объяснить, сказать об этом вслух. Прежде она никогда так не делала — только в кабинете врача. Это была ее маленькая грязная тайна. Губа и еще тот факт, что ей дважды отказывали в открытии карточки «Американ экспресс».
— Моя губа, прямо здесь, — Энн указала на место чуть левее центра рта, — была расщеплена надвое, не доходя половины пути до носа. Я родилась с этим. Это самый распространенный из врожденных дефектов, и мой случай был еще относительно легким, так как нёбо расщеплено не было, только губа. Точнее, окружающие ткани.
— Ни фига себе!..
— Вот-вот! Моя мать — будем называть ее так — отреагировала не самым лучшим образом. Она была красавица и младенца хотела соответствующего. Такого, чтоб можно было сделать из него кинозвезду. — Энн не желала выглядеть жертвой и сократила рассказ. — Мне не делали никаких операций — ни на губе, ни на нёбе, ни даже на деснах, — пока не исполнилось десять. На то, чтобы я стала выглядеть так, как сейчас, потребовалось семь операций, к концу я уже чувствовала себя подопытным кроликом. Так что, когда я получаю что-либо благодаря своей внешности, то в душе смеюсь.
— Наверное, это было ужасно. — Джуди судорожно сглотнула, а Энн пожала плечами:
— Я не могу ничего вернуть — ни красоту, ни уродство, и желания у меня такого нет. Просто знаю, что, когда я стала хорошенькой, мир изменился, появилась масса незаслуженных преимуществ. Мужчины, клиенты. Менеджер в «Херце» держит для меня «мустанг». Мальчик в видеопрокате откладывает для меня новинки. В суде работники службы безопасности охраняют мой покой. Я понимаю, насколько хорошо обращаются со мной окружающие, потому что я видела и другое. Я все время прокручиваю картинку «до» и «после». А раньше я тоже замечала несправедливость, чувствовала обиду и зависть… Как ты.
Брови Джуди страдальчески изогнулись.
— Поэтому я не осуждаю твои чувства и тебе незачем их от меня скрывать. Я скорее пойму твои ощущения, нежели свои собственные. — В комнате для переговоров стало так тихо, что Энн услышала надлом в своем голосе. Она никогда ни с кем не говорила о столь сокровенном, но прояснить ситуацию было необходимо. — И еще хочу кое за что извиниться. Я подслушивала ваш утренний разговор. Тогда, у меня в доме. Я не была удивлена. Я знаю, что не нравлюсь тебе. Женщины меня не любят. Нельзя обзавестись подругой по случаю.
Джуди выдавила сухой смешок.
— Просто я хочу, чтобы ты дала мне шанс, потому что теперь знаешь больше. Когда думаешь о клиентах, мужчинах, новых дисках — о всех тех привилегиях, которые мне дает внешность, думай и об остальном тоже. Вроде того, что Кевин Саторно пытается меня убить. Красота — не дар небес, Джуди, поверь мне. Она — проклятие.
В этот момент открылась дверь. Вошла Бенни, которую всю так и распирало.
— Дамы, на выход! Только что мне позвонила Мэри.
— Насчет чего? — спросила Энн.
— Насчет твоего убийства. Пошли.