— Иисус, Мария и святой Иосиф! — только и успела пробормотать Мэри, когда Энн зажала ей ладонью рот и привалила к двери. Хвост Мэла изогнулся в виде вопросительного знака. Кот стоял в раковине, куда его впопыхах швырнули.
— Мэри, я жива! — прошептала Энн и сорвала с себя бороду Дяди Сэма. — Видишь? Это я, Энн. Я жива. Я не мертва!
— Мм-ф! — Покрасневшие глаза Мэри округлились от ужаса.
— Тс-с! Я не хочу, чтобы об этом узнала полиция.
— Мм-м-м! — Мэри трясла головой. Ее карие глаза казались мраморными.
— Я сейчас уберу руку, но ты не будешь ничего говорить, хорошо? Копы не должны узнать, что я здесь.
— Мм-м-м-ф-ф! — Мэри страстно закивала.
— Не огорчайся, ладно?
— Мм-ф!
— Все замечательно.
— Мм-м-фоу!
— Это вправду я. Живая.
Энн убрала руку, и Мэри завопила:
— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОЛИЦИЯ!
«Нет!»
— Мэри, тс-с! Ты что творишь?
— Я видела тебя мертвой! На столе! Ты — привидение! Ты — сатана!
Мэри справилась в рекордно короткий срок. Энн в ужасе оглядывалась. Она уже слышала крики и грохот шагов на лестнице. Громкий топот сабо.
— Мэри! Мэри! — кричала Джуди. — Это ты?
— НА ПОМОЩЬ! ДЖУДИ! — разрывалась Мэри. — ПОЛИЦИЯ! ХОТЬ КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ! БЕННИ-И-И!
«Невероятно!»
— Заткнись! Я жива! Это я! Убили девушку, которая сидела с моим котом! Ты видишь кота?
Энн указала на раковину за своей спиной. Хвост Мэла выпрямился в восклицательный знак.
— Нет, ты мертва! Я знаю! Я видела тебя! Мертва, мертва, мертва! На тебе была твоя футболка! Тебя застрелили внизу! Кровь…
— Это была девушка, сидевшая с моим котом, ее звали Уилла. Я одолжила ей футболку! — Энн схватила Мэри за плечи. — Это была не я!
— Динунцио! Я иду! — завывала Бенни. Детективы шли следом.
— Мисс Динунцио? Мисс Динунцио?
Они были почти на площадке, их голоса звучали так громко! Энн чувствовала, что сходит с ума. Время истекло. Все кончено. Повернулась ручка двери. Энн завертелась на месте, потом прыгнула в ванну и задернула занавеску — и тут дверь стремительно распахнулась. Сквозь занавеску ее не было видно. Занавеска непрозрачная, с вычурным цветочным узором и толстой белой изнанкой. «Лора Эшли».[21] Если эта вещь ее спасет, то сорок шесть долларов были потрачены не зря. Мысль: за туфли, одежду и косметику можно и переплатить, а вот занавеска для душа должна доказать свою полезность.
— Мэри, Мэри, с тобой все в порядке?! — спросила встревоженная Джуди.
— Мисс Динунцио! — Это говорил детектив. — Что такое? Что случилось?
— Динунцио? Что с тобой?
Это ворвалась Бенни. От движения двери зашевелилась занавеска.
— Почему ты вопила?
«Пожалуйста, Мэри, не выдавай!»
Стоявшая за занавеской Энн старалась не дышать. Она опиралась спиной о белую кафельную стену.
— Э-э-э… не знаю, — ответила Мэри. Ее голос дрожал.
— Но ты так вопила! — сказала Джуди и рассмеялась. — А, теперь вижу! Кот.
Вслед за ней засмеялась Бенни.
— Кот!
К ним присоединились детективы. Все хохотали. Этакий неожиданный вечер юмора в ванной комнате.
— Тебя напугал кот!
«Мэри, подхватывай! Они сами тебе подсказывают!»
— Да, так и есть, — произнесла наконец Мэри. — Кот. Я удивилась. Когда вошла, он сидел в раковине. Вот как сейчас. Извините за вопли.
«Иисус, Мария и святой Иосиф!» — подумала Энн с облегчением. Хотя дело тут, наверное, не в именах святых.
— Наверное, у Энн был кот, — сказала Джуди. — Вон лоток, под раковиной. Видите?
— Теперь вспомнил, — сказал детектив. — Прошлым вечером мы заметили кошачий лоток, но кота не обнаружили. Что ж, вот и он.
«Великолепная работа! Только где тот парень, который должен был бы сидеть в тюрьме?»
— Ты должна взять его себе, Мэри, — сказала Джуди. — Ему теперь нужен дом. Ты можешь поселить в своей квартире кота?
— Не знаю… Мне не нужен кот.
Джуди усмехнулась:
— Забрать его все равно придется, а у нас с Бенни собаки. У тебя ведь когда-то был кот, разве не так?
«Возьми же его, идиотка! Я жива! Или ты уже забыла?»
— Ладно, заберу. Нам, наверное, пора идти.
— Вот это дело, Динунцио, — сказала Бенни; послышался звук открываемой двери. — Возможно, забирая кота, ты помогаешь Энн, а?
— Возможно, — ответила Мэри, и занавеска опять зашевелилась. Три юриста, два детектива и один озадаченный кот покинули ванную комнату.
Услышав, как закрылась входная дверь, Энн выбралась из ванны, выскользнула наружу и поспешила вниз. Она понимала, что, как только появится возможность, Мэри всем расскажет, что Энн жива. Из этого следовало, что Дяде Сэму надо попасть в офис.
Она надела очки и кинулась туда со всех ног.
Энн припарковала «мустанг» так близко, как только могла, в пяти кварталах от офиса по Локаст-стрит. Дальше пришлось идти пешком. Мимо маленьких магазинчиков, предприятий, домов, переделанных под офисы архитекторов, бухгалтеров и юридические конторы. Она не поднимала головы, хотя то, что ее считали мертвой, было само по себе чертовски хорошей маскировкой. К тому же на тротуарах хватало прохожих, одетых в зеленые поролоновые короны статуи Свободы, маски Джорджа Буша и красно-бело-синие шляпы-зонтики, обручем закрепленные на голове. Энн насчитала еще двух Дядей Сэмов. Они помахали друг другу.
На Локаст-стрит было полно машин. Как почти везде в Филадельфии, ширины этой улицы едва хватало для проезда легкого экипажа. Ей несчетное число раз рассказывали, что город расчертил сам Уильям Пенн,[22] но она полагала, что именно от его знаменитой «решетки» происходят сплошные заторы. Энн поглядела вдоль улицы, на пространство перед зданием, приютившем «Росато и партнеры». Проезжая часть там сужалась. Автобусы Эй-би-си, Корт-ти-ви, Си-эн-эн и местной вещательной сети — все они откровенно плевали на нарушения правил движения. Даже отсюда Энн могла видеть репортеров, фотографов, видеокамеры, спутниковые тарелки… Здание в осаде. А печать была представлена еще шире. Кто бы мог подумать, что убийство симпатичной юристки накануне слушания дела о сексуальном домогательстве станет сенсацией?
Энн поправила нелепые темные очки и двинулась дальше. Она то и дело просматривала улицу. Энн не удивилась бы, увидев здесь Кевина. У него вполне могло возникнуть такое извращенное желание — оказаться рядом с ней, даже если она мертва. Он мог бы захотеть взглянуть на Бенни. Или на Джуди. Энн беспокоилась. Им грозила опасность? Не похоже. Но уверенной быть нельзя. А из специального справочника она узнала, что эротоманы нередко переключают свою страсть на кого-то еще.
Энн посмотрела на часы. Половина первого. Дознание было назначено на час, но она не понимала, как об этом стало известно прессе. Информация эта была внутреннего употребления, и Энн не сомневалась, что в «Росато и партнеры» не было «протечки». Она подошла поближе к столпотворению и надвинула цилиндр на глаза. Осталось два квартала. Теперь один. Ее никто не высматривал, но несколько репортеров, охотившихся за Энн (тогда, в ходе процесса «Чипстера»), вполне могли ее узнать. Красные поля цилиндра закрывали ее глаза. Она так беспокоилась из-за Кевина, что упустила простую вещь: Дядя Сэм тоже привлекает внимание прессы.
Энн добралась до здания и начала продираться сквозь толпу журналистов, внимательно глядя сквозь очки. Репортеры потели в летних одеждах и косметике. Она заметила знакомую ведущую и, наклонив голову, посмотрела на часы. 12.45. Туристы и зеваки толпились на тротуаре, внося свой вклад в беспорядок. Надо двигаться дальше. Из чьих-то наушников донеслась танцевальная музыка, потом Энн вдохнула чужой сигаретный дым.
Вдруг зазвонил мобильный телефон. Прошло не меньше минуты, пока Энн сообразила, что это ей. Кто бы это мог быть? Все вокруг считали ее мертвой. Она расстегнула сумочку, вытащила телефон и открыла его.
— Да? — спросила она тихо.
— Мисс Шервуд, это доктор Марк Голдбергер.
— Да-да! — Энн была удивлена.
— Теперь я понимаю, почему вы мне позвонили. Я только что говорил со смотрителем. Вы были со мной не до конца откровенны, мисс Шервуд. Если это и вправду ваша фамилия.
«Нет!»
— Я не понимаю, о чем вы.
— Думаю, что понимаете. Несколько дней назад Кевин Саторно сбежал. Вы знали об этом, когда звонили?
— Сбежал?
Энн почувствовала, что ее сердце остановилось. Она так и думала, но убедиться в верности таких догадок — ужасно!
— Вы утверждаете, что ничего не знали? То есть ваш сегодняшний звонок — лишь совпадение?
«Кевин сбежал. Кевин на свободе».
Энн не могла ответить. Не могла говорить. Она нажала отбой. Ее одолевало безумное желание куда-нибудь заползти и спрятаться. Что делать — кроме того, что не терять голову, — Энн не знала. Она заставила себя дышать и подождала, пока пульс не выровнялся. Среди этой шумной, пропахшей дымом толпы она вдруг почувствовала себя одинокой и взглянула вверх, на здание офиса. Ей потребовалась всего одна секунда, чтобы набрать номер. Мэри должна была ждать ее звонка.
— Энн, где ты? Ты здесь?
— На помощь! — вот и все, что она смогла поначалу сказать, потом собралась и продолжила: — Я на улице, рядом. Сможешь провести меня через охрану?
— Там сейчас Херб, и мы предупредили его, что ждем нового курьера, в смешной одежде. Ты все еще при своей бороде?
— Да.
— Я спускаюсь.
Слава Богу! Энн захлопнула телефон, и вдруг начала вглядываться в каждого прохожего. Живот свело от страха. Вон там! Блондин. Цвет волос, как у Кевина, коротко стриженный, как из тюрьмы. Энн чуть не завопила, когда мужик обхватил рукой стоявшую рядом женщину. На его бицепсе была татуировка: «SEMPER FIDELIS».[23] Морской пехотинец, не зек… Не Кевин.
Энн протиснулась сквозь толпу журналистов и поспешно миновала вращающуюся дверь. Кондиционеры, прохлада, огромный, выложенный мрамором холл, заново оштукатуренные стены. Она глубоко вздохнула. Вот только на пути к лифтам стоял, словно барьер, стол охраны. Мэри могла позвонить и предупредить, чтобы ее пустили, но все равно оставался шанс быть узнанной охранником, особенно если это сам Знойный Херб. Большой Херб. Она скрыла лицо, но не грудь, а больше он внимания ни на что отродясь не обращал. Благодаря ему груди «Росато и партнеров» были в большей безопасности, чем любые другие груди в Филадельфии.
Когда она подошла к столу, в глазах Херба крупным планом отразилась надпись «НЕЗАВИСИМАЯ ЖЕНШИНА» на ее футболке.
— Привет, крошка, — сказал он, изобразив на лице неотразимую (как он надеялся) ухмылку. От него разило одеколоном «Арамис», темно-синяя униформа туго облегала короткую крупную фигуру. Штаны с продетым в них ремнем он натягивал чуть не до ушей, на манер Фреда Мерца.[24]
— А почему ты пришла на собеседование в костюме Дяди Сэма?
— Чтобы спокойно пройти мимо репортеров, разве не понятно?
Не поднимая головы, Энн подтянула к себе черную тетрадку на пружине, служившую регистрационной книгой, и нацарапала: «36С».
— Если мне удастся получить работу, я не хочу, чтобы те меня узнали и повсюду таскались за мной.
— Так почему тебе не снять это теперь? Ты ведь уже внутри!
— Люблю чувствовать свою силу.
Вдруг с неясным «динь!» открылись двери лифта, и оттуда галопом вылетела Мэри. Она не могла сдержать улыбки.
— Одежда победительницы?
— Вы, наверное, Мэри Динунцио?
Энн протянула руку, как при первой встрече. Вдруг позади, у входа, возникла какая-то суета. Женщины одновременно обернулись и увидели одного своего знакомого, вместе с которым через вертящиеся двери проходила группа людей.
«О нет!»
Теперь Энн и вправду оказалась в непростой ситуации.