Не дай мне уйти

Глава 18

Маша

Я рада тому, что мне не приходится садиться за руль, иначе в городе стало бы на одно ДТП больше.

Прикусив фалангу большого пальца, смотрю в окно представительского “Мерседеса”, ничего перед собой не видя.

Я не спрашиваю у водителя, куда мы едем. Я доверяю выбору его нанимателя слепо, даже на секунду не допуская мысли, что выбор места для нашего разговора может меня катастрофически не устроить.

Слепое доверие в моей жизни — само по себе нечто невероятное, и оно бередит душу, напоминая, почему я так, черт возьми, доверяю Кириллу Мельнику.

Машина привозит меня к знакомому отелю. К парадной лестнице, рядом с которой тормозит.

— Сейчас открою… — выйдя из машины, водитель обходит ее, и через секунду открывает мне дверь.

Со всех сторон меня стискивает прогретый уличный воздух, который еще не успел стать горячим, но мне он кажется именно таким, когда у стеклянных входных дверей отеля вижу Кирилла.

Слегка расставив ноги и положив руки в карманы белых шорт, он наблюдает за мной, и выражение его лица нельзя назвать безмятежным. Слишком цепкий взгляд, слишком целенаправленный.

Видеть его вживую после телефонного разговора — тоже испытание, как и предстоящий нам разговор.

Мои глаза быстро охватывают рослый силуэт, закипающие мозги приходят к выводу, что с нашей последней встречи в стоящем передо мной мужчине не изменилось ничего. Его карие глаза слегка сощурены от солнца, и в них плещется знакомая мне энергия, которая заворожила еще в тот день, когда два года назад я увидела Мельника впервые.

Он смотрит в мои глаза, когда оказываюсь рядом, и не вдаваясь в объяснения, кивает на двери у себя за спиной, говоря:

— Пошли.

Я ожидала того, что пунктом нашего назначения станет ресторан, куда можно попасть через ресепшн, но переоценила свою догадливость. Проведя меня через холл, Кирилл открывает дверь большого зала для переговоров, который сдается для конференций и прочих мероприятий, и указывает внутрь рукой, предлагая мне пройти вперед.

В этой подчеркнутой официальности чертовски много иронии, и он не скрывает ее, ведь эту иронию я вижу на дне его глаз. Там же, где горит этот пристальный блеск, прожектором направленный мне в лоб.

В зале очень светло, свет льется из больших окон даже сквозь опущенные жалюзи. И здесь кроме нас никого. Ни единой души. Какое бы место за длинным столом для переговоров я ни выбрала, все равно буду выглядеть нелепо, ведь этот стол слишком большой для двоих.

Выдвинув первый попавшийся стул, сажусь и бросаю сумку на соседний.

Мои ладони влажные, ведь пульс частит с тех пор, как вышла из машины.

Кирилл обходит эту дизайнерскую громадину и выбирает для себя место прямо напротив.

В отличии от моих, его движения, как меткие и точные штрихи, и я читаю в них полное отсутствие желания тянуть время. Словно начать этот проклятый разговор ему просто не терпится. В отличии от меня!

Исподлобья слежу за тем, как он усаживается: выдвигает стул, опускается на него и съезжает по спинке, растянув гибкое тело в небрежной, но не вальяжной, позе.

Помимо шорт, на нем свободная рубашка с нейтральным узором, и двух расстегнутых пуговиц на ней вполне достаточно, чтобы создать идеальный вид на сильную жилистую шею и ямочку между ключиц.

Он прекрасно сложен. Он, конечно же, об этом знает.

Его лицо гладко выбрито, а в волосах… его волосы немного влажные на концах, будто он пять минут назад вышел из душа.

Всем своим видом Кирилл дает понять, что готов слушать, но я тяну.

У меня в голове нет резерва, чтобы разгадывать его настроение. Мне выше крыши хватает уже имеющихся открытий. Того, что он вернулся в город за мной, и того, что его колючее поведение — чертов каприз!

Поерзав, пристраиваю руки на подлокотниках и замечаю, имея в виду этот зал и чертово эхо вокруг нас:

— Это слишком.

— А мне кажется, в самый раз, — отзывается, продолжая сверлить мой лоб взглядом.

Вдохнув и еще раз посмотрев по сторонам, произношу:

— Не знаю, нужно ли начать с разговоров о погоде…

— Не стоит.

Посмотрев на него, стискиваю пальцами подлокотники и объявляю:

— У нашей… связи были последствия. Леон твой.

— Мой? — уточняет.

— Твой сын.

Произнесенные слова не приносят мне облегчения. Я только еще сильнее напрягаюсь, ведь поделилась самым сокровенным. В глубине души у меня сидит томительная потребность, чтобы для него это тоже стало сокровенным! Этого требует моя женская гордость, моя любовь к нашему ребенку! И мне до боли необходимо, чтобы он тоже его полюбил.

На лице Мельника не отражается никаких реакций, наверное, все они исходят от меня, когда он бросает:

— А я все ждал, когда ты об этом вспомнишь.

— Ты знаешь? — смотрю на него напряженно.

— Как видишь. У меня сейчас только один вопрос — как так вышло?

Мои собственные вопросы растворяются в воздухе неозвученными.

Взгляд, которым он пригвоздил меня к месту, полон ожидания. И оно ни черта не праздное.

— Так бывает, когда люди занимаются незащищенным сексом, — произношу я.

Без какого-либо веселья, Кирилл спрашивает:

— Мне помнится, секс у нас был защищенный. Может, я что-то не так понял?

Молчу, и от волнения кожа покалывает.

— Это была случайность? — слышу еще один лишенный веселья вопрос.

— Нет… — смотрю в его глаза.

— Тогда что?

Я знаю, что проще всего было бы просто соврать! Ответить на его вопрос “да”. Да, черт возьми. Случайность! Но я не могу ему врать. Я слишком дерьмовая лгунья, а он слишком хорош в том, чтобы выстраивать логические цепочки, и интересующий его вопрос разберет на гребаные атомы.

— Я хотела ребенка, — говорю тихо. — И я тебя обманула.

— Это просто охереть, какая новость, Маша.

— Извини…

— Извини? — он смеется, поднимаясь со стула. — Ты считаешь, это дебильное слово здесь уместно?

— Я не знаю, что сказать, — поднимаю вслед за ним глаза. — Я не готовилась к этому разговору специально!

— Ну, разумеется, — бросает с насмешкой. — Я же в этой истории донор спермы. Странно, что этот разговор вообще состоялся, да?

— Все не так… — пытаюсь подобрать слова, но они только сильнее сгущают краски! — Я хотела, чтобы это был ты…

— Я могу собой гордиться.

— Кирилл…

Повернувшись ко мне спиной, он идет к окну.

Сидеть на месте мне и самой невыносимо, поэтому встаю, скрипнув по полу стулом. И я готова поклясться, что температура моего тела поднялась на пару градусов, потому что мне жарко, будто стул подо мной подожгли.