Не дай мне уйти

Глава 30

Кирилл

Не важно, как сильно статус ее “отношений” облегчил мне жизнь. Я веду машину с пониманием, что прямо сейчас правила диктую не я, и эта расстановка позиций ощущается игрой с охеренно острыми углами.

Быть послушным — это те штаны, которые я вообще, кроме нее, ни с кем не надевал, но в том и состоит чертов кайф — это расслабляет. Снимает напряжение на клеточном уровне, но только не сейчас. Быть послушным сейчас — нагрузка на мои инстинкты.

Маша ловит мой взгляд и ерзает по сиденью “БМВ”. Мне начинает казаться, что, умей оно скрипеть, уже давно бы заскрипело, так моя пассажирка вертится, пока ее глаза бродят по моим рукам и ногам.

Я стучу по рулю пальцами, притормаживая на въезде на закрытую парковку отеля и дожидаясь, пока поднимется шлагбаум. Маша покидает салон одновременно со мной, после того, как паркую машину.

Топчется на месте, ожидая, пока обойду капот и к ней присоединюсь.

Она похожа на мираж, так притягательно синхронизируется ее облик с вечерним уличным освещением, ведь она чертовски красивая женщина. Мягкая и сексуальная одновременно. Это выжигает мое нутро все теми же инстинктами — я хочу ее, и мое желание скорее буйное, блядь, чем нежное, но как всегда боюсь перегнуть.

Обхватив ее руку чуть повыше локтя, веду ко входу в здание, где открываю для нее дверь и пропускаю вперед.

В вестибюле никого, кроме администратора, который нам улыбается, провожая глазами к лифтам. Я снова пропускаю Машу вперед, затем еще раз, когда приглашаю в свой люкс, наблюдая за тем, как обводит глазами цифры на двери.

Врезавшись взглядом в мои глаза, делает уверенный шаг внутрь. Слежу за ним молча, повернув вслед голову.

Мой номер достаточно большой, чтобы уложить на ночевку человек шесть, но достаточно ее одной, чтобы мне стало тесно.

Закрыв дверь, выкладываю на стол у входа содержимое своих карманов. На экране телефона очередное сообщение от Альбины, которое по привычке не читаю. Во мне нет ресурса даже на то, чтобы мысленно послать ее нахер, моя новая жизненная модель не вмещает в себя Альбину и наше совместное прошлое, ведь прекрасного в нем не было ничего.

Я просто основательно перезагрузился за последние недели. Осматривая загородную базу, которую собираюсь приобрести, я думал о том, насколько понравится моему сыну эта огромная детская площадка…

Замерев в центре гостиной, Маша осматривается и переводит взгляд на меня. Я тоже скольжу своим от ее сандалий по ногам к груди, затем к лицу, говоря:

— В холодильнике напитки.

Бросив взгляд на холодильник в углу маленькой встроенной кухни, опускает на диван свою сумку.

— Мне нужно в душ, — сбрасываю с ног кроссовки.

Успеваю пересечь комнату только наполовину, когда плавным движением Маша меня тормозит. Хватается ледяными пальцами за мое запястье, заставляя остановиться и развернуться на месте. Подходит вплотную, оставив между нами, возможно, один миллиметр, и дышит с упрямым сопением.

Уронив руки вдоль тела, смотрю на ее склоненную голову на уровне своей груди.

Напрягаясь от сигналов, которыми она, твою мать, подрывает мое терпение, интересуюсь:

— Что ты делаешь?

— Греюсь… — бормочет.

Сжимаю челюсти, пока с легким копошением тянет вверх край моей футболки и прикладывает ледяную ладонь к голому животу. Обжигает кожу и тянет из меня то самое тепло, на которое претендует.

Шумно вдыхаю, продолжая держать руки при себе, как и полчаса назад неуверенный в том, что нам нужно именно это.

— Я воняю… мне нужно в… блядь… — зажмуриваю глаза и запрокидываю голову, когда, соскользнув вниз, тонкие пальцы сжимают член через ширинку шорт.

Нежно сжав яйца, убирает руку и дергает за ремень у меня на талии. Распускает его и достает из петлиц, отбросив в сторону.

Глядя в потолок, делаю долгий выдох и кладу руку на спинку дивана, сжимая в кулак пальцы второй.

Неторопливые пальцы расстегивают ширинку и пуговицу.

Играя желваками, опускаю лицо. Смотрю туда, где мягкие губы и прерывистое дыхание щекочут кожу под пупком, отодвинув вверх футболку.

Чертыхнувшись, забрасываю за спину руку и дергаю за ворот, избавляясь от футболки, швыряя ее на пол.

В последние полгода я провел в отельных спортзалах гребаную уйму времени, чтобы не жаловаться на наличие лишнего веса, но то, как сидящая у ног женщина рассматривает мой пресс — заставляет в очередной раз прикрыть глаза.

Она целует и кусает мой живот, ухватившись ладонями за бедра. Тянет вниз шорты вместе с трусами, и я не могу не смотреть, когда вокруг ствола оборачиваются уже теплые пальцы.

— М-м-м… — выдыхаю сквозь зубы.

Маша смотрит на мою эрекцию, по которой гоняет кулак. Ее взгляд затуманенный, когда его поднимает. На скулах и щеках краска возбуждения.

Блядь…

Минет — это не та ласка, за которую её можно окрестить отличницей, так было раньше, а сейчас мне не приходит в голову раздавать оценки. Когда она обхватывает розовыми губами головку члена, становится совершенно похер, насколько глубоко она может его принять, как долго сосать и лизать, мне достаточно минут трех, чтобы подойти к черте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Прихватив волосы у нее на затылке, заставляю отстраниться, и она с этим не спорит. Убирает подрагивающей рукой слюну с подбородка, глядя так, что мне и без слов понятно, чего она хочет.

Да, твою мать. Она уже давно берет от меня то, что хочет, нахер плодить исключения.

Поставив ее на ноги, толкаю к дивану, на который она ложится. Поймав тонкую лодыжку, вожусь с застежкой сандалии. Сначала на одной стопе, потом на второй.

Обувь падает на пол, звеня металлическими заклепками.

Маша разводит бедра, но, прежде чем принять приглашение, задираю платье и освобождаю ее от белья, стянув тонкое кружево по ногам и отбросив в сторону.

Очертив взглядом плоский загорелый живот, фиксирую в голове тот факт, что на нем нет следов хирургического вмешательства, а это значит, что Леон родился естественным образом. Еще один факт, который мне не безразличен.

Она смотрит на мой член, который сжимаю в кулаке. Оплетает руками мою шею, когда ложусь сверху, вынуждая упереться ладонями в диван. Замереть в миллиметре у полураскрытых губ, которые соединяет с моими с тихим стоном, от которого по позвоночнику проходит электрический разряд.

Опустив руку, проверяю насколько она готова.

Стонет мне в губы и царапает шею, толкаясь навстречу моим пальцам, которые я загоняю в нее за секунду до того, как толкнуться в этот горячий, убийственно эластичный капкан членом.

— О-о-о… твою мать… твою мать… — стонет. — Кирилл… подожди… подожди… господи…

Проводит ногтями по моей спине. Дрожит.

— Господи…

Водит вверх и вниз. Назад и вперед. Сжимает бедра вокруг талии и стискивает меня внутри так, что любая моя речь превращается в набор тупого мата, ведь я хочу двигаться, и сдохну, если не продолжу…

С рычанием целую ее шею, втрамбовывая своими бедрами в диван.

Это тесно настолько, что уже после трех толчков я собираюсь кончить, но Маша так настойчиво просит еще, что приходится оттягивать момент до потери гребаного пульса.

Сердце ломает ребра, выбивая из меня дурь, пока женское тело подо мной извивается в судорогах, от которых собственный оргазм кажется еще острее, чем есть.

Если такое вообще возможно.