Не спрашивай

11

— Пен-та-гон се-годня про-ин-фор-ми-ро-вал Кон-гресс, — Линда — диктор на телевидении, задыхалась, путала слова, а капли пота скатывались с шеи вниз между двух неестественно упругих грудей, — я боль-ше не могу, ах!

Лежа на спине на чем-то, что иногда заменяло якорь, Градец Краловц восхищенно улыбался женщине с разгоряченным лицом. Она сделала паузу в своей декламации, но продолжила аэробику, часто и тяжело дыша.

— Обожаю, когда ты говоришь о политике, — подстрекал он ее.

В течение многих лет он задавался вопросом, почему корреспонденты женщины в телевизионных новостях говорили одним и тем же ритмичным, пульсирующим тембром, не обращая внимания на смысл того, что они вещали. Теперь тайна стала явью.

— Еще, — настаивал он, подстегивая ее ритмичной пульсацией своих бедер. — Еще. Снова.

— Пре-зи-дент присоединился к сам-миту в Жене-е-е-е-е-е-е-е-ве! А! А! А!

Кончить вместе с ней? Градец пришел к выводу, что приятный душ вдвоем будет хорошим продолжением начатой активности в кровати. Зазвонил телефон!

Черт его побери, он отбросил его.

Но не Линду. Ее красный огонек был прекрасен и хорошо горел — Линда летала. «Забудь о телефоне, почувствуй мой ритм. Лети со мной».

Смельчаки парят в воздухе, крыло к крылу, виражи в облаках, бок о бок перед ровной посадкой, касаясь друг друга внизу; вздох. И двигатели прочь.

Светлые волосы обрамляли ее анонимно красивое лицо. Линда улыбалась сверху этому послу — второстепенного государства в Восточной Европе, согласен, но и она была лишь «кормом» местного производства, так что они нашли друг друга — и промурлыкала:

— Мы скоро повторим.

И она сползла с него и легкой походкой направилась в ванную комнату: прекрасная, мерцающая, словно маяк надежды в темном и опасном мире. Посол перевернулся, крепко сжал трубку телефона, стоящего возле кровати и чуть более жестко, чем это было необходимо, произнес:

— Да? (Он профессиональный дипломат, поэтому должен сдерживать брюзжание и жестокость внутри себя, под маской спокойствия и любезности).

Звонил Ласк из офиса, конечно:

— Диддамс — посол.

Что? Что за детский лепет? Градец переспросил:

— Ласк? Что ты сказал?

— Джон Диддамс, посол. Мужчина, с которым ты познакомил нас.

Джон Диддамс! Незваный гость с моря. Или правильнее сказать с реки.

— Держи меня в курсе событий, — попросил он парня дипломатическим тоном и будь он проклят, если не послушается его.

«Верно», — сказал Градец сам себе и присел, прислушиваясь к звуку льющейся воды в туалете — возможно, ему стоит поговорить с Гарри Хочменом, чтобы кто-нибудь из службы сервисной поддержки поставил более тихую сантехнику — и нажал кнопку приема звонка.

— Мистер Диддамс! Какой приятный сюрприз!

— Вы сказали, что я могу вам позвонить.

— Да, верно, и я рад вашему звонку, — послышался шум воды уже в душе. Воображение нарисовало образ Линды в пене. Хм, позволь мне помочь тебе, но не сейчас.

— Вы так интересно рассказывали об… ах, об Вотскоэке. И скоро у меня намечается отпуск…

— Серьезно?

— …и я подумал, что, ну, может быть, я мог бы поговорить с вами или с другими людьми, которые работают, как это называется.

— Называется «что»?

— Маршрут путешествия, — ответил Диддамс. — Да, именно так.

— Да, конечно, — Градец сохранял спокойствие, сдерживал возбуждение в своем голосе, так же как и до этого свое недовольство.

Турист, в Вотскоэке! Путешественник в Нови Гладе, в горах Штумвельдта, на реке Варья…

Ну, нет, будем надеяться, что не Варья, еще один труп в реке не нужен. Естественно, сейчас не нужно вдаваться в такие подробности, но, тем не менее, неожиданная встреча была спланирована тем осторожным гостем.

Она не была случайной. Не сбежавший сумасшедший из Трансильвании, одержимый мыслью об убийстве; не ошарашенный украинец на 4-дверной Ладе, который, доверившись своей советской карте, попутал дороги; не французский воздухоплаватель, который из-за порыва ветра отклонился от курса; не Берлинер, полный берлинцев уснувших в прямом поезде; не замбийский энтомолог, случайно пересекший черту границы с сачком в руке в погоне за какой-нибудь бабочкой; не тсерговец с бомбой, чтобы подорвать палату депутатов, а простой турист, намеревающийся посетить Вотскоэк. И американец, что немаловажно, с долларами!

— Я был бы очень рад, — ответил искренне Градец, — увидеться с вами, мистер Диддамс, и поработать над комфортным для вас маршрутом путешествия в Вотскоэк. Когда Вы хотели бы приехать?

— Э-э, после обеда?

— Отлично, — заверил Градец. — В котором часу?

— Э-э, 4:00?

Градеца слегка тревожило то, что Диддамс прежде чем ответить сходу на любой элементарный вопрос, прежде тщательно проверял его на наличие ловушек и подвохов. Однако он был настолько ослеплен перспективой первой «ласточки», первого туриста в Вотскоэк, что отбросил всякие предупредительные сигналы, которые издавал Диддамс.

— Значит, в четыре часа, идеально, — радостно сообщил посол будущему гостью его станы. — Я предупрежу моих сотрудников о вашем визите и с нетерпением жду встречи.

— Я тоже, — ответил Диддамс. — Все, чего я хочу — это вместе поработать над моей поездкой.

— И я, — начал Градец, услышав, что вода в душе остановилась, — ах, не успел — тоже этого хочу, мистер Диддамс.