Не учите меня жить!

2

По-моему, есть прямая связь между репутацией гадалки и тем, насколько трудно добраться до ее дома. Чем сложнее и запутанней дорога, тем выше качество предсказаний.

По этому критерию миссис Нолан, видимо, была мастером своего дела, потому что жила в каком-то ужасном, богом забытом пригороде Лондона, на самом отшибе, так далеко, что нам пришлось ехать туда на машине Хетти.

— А почему не на автобусе? — полюбопытствовала Меган, когда Хетти объявила, что надо скинуться на бензин.

— Автобусы туда больше не ходят, — туманно пояснила Меридия.

— Почему не ходят? — не отставала Меган.

— Потому что, — отрезала Меридия.

— Правда, почему? — встряла я.

— Был один случай… несчастный, — буркнула Меридия и больше не проронила ни слова.

В понедельник, ровно в пять, Меган, Хетти, Меридия и я собрались у парадного подъезда нашей конторы. Хетти пошла за припаркованной в нескольких километрах машиной — нигде ближе в центре Лондона места для стоянки не нашлось, — подогнала ее ко входу, и мы сели.

— Прочь из этого проклятого места, — сказал кто-то из нас. Не помню, кто именно, потому что так мы говорили каждый день перед уходом домой. Хотя могу предположить, что не Хетти.

Дорога была кошмарная. Несколько часов подряд мы то стояли в пробках, то плутали по безымянным окраинам, пока не вырулили на шоссе, по которому тоже ехали целую вечность. Наконец свернули на узкую дорожку, ведущую к огромному муниципальному жилому комплексу.

Боже, ну и дом!

Я и два моих брата (крещенные мамой, ревностной католичкой, как Кристофер Патрик Салливан и Питер Джозеф Мэри Планкетт Салливан) тоже выросли в муниципальном доме, так что я имею право критиковать муниципальное жилье за уродство и бесчеловечность, и никто не назовет меня сердобольной либералкой. Но тот дом, где росла я, не шел ни в какое сравнение с апокалиптического вида архитектурным ансамблем, в котором жила миссис Нолан.

Два громадных серых корпуса, как сторожевые башни, высились над россыпью сотен жалких маленьких домишек По двору бесцельно рыскали бродячие собаки, вяло выглядывая, кого бы покусать.

Ни травинки, ни дерева, ни цветочной клумбы — один асфальт.

Поодаль тянулся недлинный ряд бетонных магазинов. Почти все они были закрыты, кроме киосков, где торговали картошкой фри и спиртным навынос, да конторы букмекера. Может, у меня слишком буйное воображение, но я готова поклясться, что в сгущающихся сумерках видела у киоска с картошкой фри четырех жокеев. Что ж, тем лучше. Миссис Нолан была явно лучше, чем мне сначала показалось.

— Боже мой, — с брезгливой гримасой пробормотала Меган, — ну и дыра!

— А то! — гордо улыбнулась Меридия.

Посреди асфальтовой пустыни виднелся ограниченный бордюром клочок земли, призванный, по замыслу архитектора, стать цветущим зеленым оазисом, где под ярким солнцем будут резвиться смеющиеся дети со своими заботливыми родителями. Но с тех пор, как здесь росла хоть какая-то трава, очевидно, прошло уже очень много лет.

В сгустившихся сумерках мы увидели, как на этом пятачке действительно собралось человек пятнадцать детей. Они толпились вокруг чего-то, подозрительно похожего на остов сгоревшей машины.

Несмотря на пронизывающе холодный мартовский ветер, ни на ком из них не было ни пальто, ни даже спортивных курток. Едва заметив нас, они отвлеклись от своих явно нехороших шалостей и, громко галдя, побежали к нам.

— Боже милостивый, — ахнула Хетти. — Срочно запритесь!

Мы дружно хлопнули дверцами, а дети уже окружили машину и смотрели на нас мудрыми старческими глазами.

Жутковатое впечатление усиливалось тем, что лица у них были вымазаны чем-то черным — наверно, мазутом или копотью от сгоревшей машины, но выглядело это как боевая раскраска.

Губы детей беззвучно шевелились.

— Что они говорят? — в ужасе спросила Хетти.

— По-моему, спрашивают нас, не к миссис ли Нолан мы приехали, — неуверенно предположила я.

Затем приоткрыла окно, и в узкую щель ворвался разноголосый гам. Они действительно наперебой спрашивали, не к гадалке ли мы.

— Уф! Аборигены оказались дружелюбными, — улыбнулась Хетти, картинным жестом вытерла пот со лба и вздохнула с искренним облегчением.

— Люси, поговори с ними.

Нетвердой рукой я опустила стекло еще чуть-чуть.

— M-м… мы к миссис Нолан.

В ответ поднялся оглушительный гвалт. Все стремились перекричать друг друга.

— Вот ее дом.

— Она вон там живет.

— В том подъезде.

— Можете оставить машину здесь.

— Вот ее дом.

— Вон там.

— Я покажу.

— Нет, я.

— Нет, я сама их провожу.

— Не ты, а я.

— Но я первая их увидела.

— А подошла последней.

— Пошла ты знаешь куда, Черриз Тиллер.

— Сама иди, Клодин Холл.

Началась потасовка. Четверо или пятеро девчушек лупили друг дружку, как взрослые, а мы сидели в машине и ждали, когда они перестанут.

Меган это надоело.

— Давайте вылезать, — предложила она. Для того чтобы напугать Меган, толпы полудиких ребятишек явно недостаточно. Она открыла дверцу и хладнокровно перешагнула через двух катающихся по асфальту драчунов.

За ней вышли мы с Хетти.

Не успела Хетти ступить на землю, как к ней подбежала и дернула за рукав тощенькая, кожа да кости, маленькая девчонка с лицом прожженной тридцатипятилетней мошенницы.

— Мы с подружкой посторожим вашу машину, — пообещала она.

Подружка, совсем крохотная и худенькая, похожая на сердитую обезьянку, молча кивнула.

— Спасибо, — с застывшей на лице маской ужаса пробормотала Хетти и попыталась высвободиться из ее цепких лапок.

— Мы последим, чтобы с ней ничего не случилось, — многозначительно и слегка угрожающе продолжала девочка, по-прежнему крепко держась за пальто Хетти.

— Дай им сколько-нибудь, — раздраженно бросила Меган. — Она тебе ясно намекает.

— Извините! — вскипела Хетти. — Не дождутся. Это просто шантаж.

— А чтобы машина осталась с колесами, когда ты вернешься, хочешь?

Девчушка и ее обезьянка, скрестив ручки на груди, терпеливо ждали конца перепалки. Теперь, когда в дело вмешалась такая понимающая женщина, как Меган, они знали, что все будет хорошо.

— Вот тебе. — Я протянула малолетней вымогательнице фунтовую бумажку.

Она взяла деньги, угрюмо кивнув.

— А теперь можно мы все-таки пойдем и узнаем, что нас ждет? — нетерпеливо спросила Меган.

Меридия, жирная трусиха, во время наших переговоров с детками из ада отсиживалась в автомобиле и не вылезала, пока они не отошли на почтительное расстояние.

Но только ее голова показалась из машины, они моментально примчались обратно. Видимо, им нечасто приходилось видеть стокилограммовых дам, облаченных с головы до пят в пунцовый бархат, с прической точно в тон платью, но уж когда такой случай представился, они не собирались упускать его. Довольные бесплатным зрелищем, они заливались жутковатым, скрипучим смехом, от которого у нас кровь стыла в жилах, и развлекались, как могли.

— Идите сюда! — орали они. — Только гляньте на эту толстую корову! Вот ужас-то, что это такое на ней? Мамочкины занавески? Ну и страхолюдина!

И наконец:

— А что, в «Гринпис», что ли, позвонить? Пусть пришлют патруль.

Лицо у бедняжки Меридии стало таким же пунцовым, как и ее наряд. Бочком, съежившись, она прошла несколько шагов до дома миссис Нолан, а за нею следом, точно за крысоловом из Гаммельна, вприпрыжку, хохоча и выкрикивая обидные слова, бежала ватага маленьких паршивцев. Веселье было такое, будто в город приехал цирк шапито, а Хетти, Меган и я сгрудились вокруг несчастной жертвы, почти искренне стараясь защитить ее и отогнать разбушевавшихся детей.

А потом мы увидели дом, где жила миссис Нолан. Не заметить его было невозможно.

Каменная облицовка, двойные стекла, подъезд с маленьким застекленным крылечком. На всех окнах подхваченные лентами кружевные занавески в рюшах и оборочках и прозрачный тюль. Подоконники до отказа уставлены безделушками, фарфоровыми лошадками, стеклянными собачками, бронзовыми кувшинчиками, меховыми зверюшками, сидящими в игрушечных креслицах-качалках. Все эти безусловные приметы достатка выделяли жилище миссис Нолан среди окрестных домов. Среди гадалок по картам Таро она, безусловно, была звездой.

— Звони в дверь, — велела Хетти Меридии.

— Нет, давай ты, — сказала Меридия.

— Но ты ведь здесь не в первый раз, — возразила Хетти.

— Я позвоню, — вздохнула я, протянула руку и нажала кнопку звонка.

В прихожей раздались первые такты «Зеленых рукавов», и мы с Меган дружно прыснули.

Меридия в бешенстве оглянулась на нас.

— Заткнитесь! — прошипела она. — Имейте хоть каплю уважения. Эта женщина лучше всех. Она — мастер.

— Она идет. О господи, она идет, — возбужденно прошептала Хетти, когда за матовыми стеклами показался чей-то силуэт. Хетти будто окаменела.

— Боже мой, Хетти, тебе лечиться надо! — презрительно пробормотала Меган.

Дверь открылась, и вместо экзотической, смуглой, с пронзительным взглядом женщины на пороге появился молодой человек с кислой физиономией.

Из-за его ноги выглядывал чумазый малыш.

— Ну? — спросил молодой человек, оглядывая нас по очереди. Когда он дошел до пунцовой Меридии, глаза у него расширились и слегка остекленели.

Мы молчали. Все мы происходим из среднего класса и стесняемся незнакомых людей. Даже я, хоть я и из рабочей семьи.

Хетти незаметно тронула за руку Меридию, та толкнула локтем Меган, а Меган — меня.

— Говори что-нибудь, — прошипела Хетти.

— Нет, лучше ты, — буркнула Меридия.

— Ну? — не слишком вежливо осведомился обкуренного вида молодой человек.

— Миссис Нолан здесь живет? — спросила я.

Он настороженно глянул на меня, но, видимо, решил, что мне можно доверять, и промямлил:

— Она занята.

— Чем? — нетерпеливо вмешалась Меган.

— Пьет чай, — ответил юноша.

— А можно нам войти и подождать внутри? — спросила я.

— Она ждет нас, — прибавила осмелевшая Меридия.

— Мы приехали издалека, — объяснила Хетти.

— Нас вела путеводная звезда с Востока, — хихикнула Меган за нашими спинами.

Мы дружно обернулись и строго посмотрели на нее.

— Извините, — пробормотала Меган.

Молодой человек смертельно оскорбился выказанным его матери, или бабушке, или кем там ему приходилась миссис Нолан, неуважением, и стал закрывать дверь.

— Нет, пожалуйста, не надо, — взмолилась Хетти. — Ей уже стыдно.

— Ага, — бодро и без малейших угрызений совести откликнулась Меган.

— Ну ладно, — проворчал он и впустил нас в крохотную прихожую.

Мы все еле там поместились.

— Подождите здесь, — велел он и куда-то пошел — должно быть, в кухню, судя по клубам пара, звяканью чашек и запаху яичницы, хлынувшим в прихожую, когда он открыл дверь, и исчезнувшим, когда закрыл ее за собой.

На стенах прихожей, не оставляя ни сантиметра свободного, густо висели картины, барометры, тканые коврики и подковы. Меридия переступила с ноги на ногу и тут же плечом сбила со стены фотографию какой-то очень многочисленной семьи; бросилась поднимать ее, но задела попой еще десяток рамочек, и все они тоже посыпались на пол.

Мы топтались в тесной прихожей еще невесть сколько, всеми забытые, а из-за закрытой двери доносились голоса и смех.

— Сейчас умру от голода, — пожаловалась Меган.

— Я тоже, — кивнула я. — Интересно, что они там едят?

— Это просто глупо, — сказала Меган. — Может, пойдем?

— Подождите, пожалуйста, — попросила Меридия. — Она просто чудо, честное слово.

Миссис Нолан наконец допила чай и вышла к нам. Увидев ее, я не могла сдержать разочарования — такой у нее был обыкновенный вид. Короткая стрижка, химические кудряшки. Ни красного шарфа на голове, ни золотых сережек кольцами.

Она была в очках, бежевой шерстяной кофте, тренировочных брюках и, что окончательно добило меня, в тапочках. И маленькая, как лилипут! Я и сама не очень высокая, но ее макушка не доставала мне до плеча.

— Ну что, девочки, — деловито и бодро сказала она с сильным дублинским акцентом, — кто первый?

Первой пошла Меридия. За ней Хетти. Меган решила идти последней, чтобы, узнав наше мнение, решить, стоит ли это потраченных денег.