Неизвестный Пири

Пири следил за каждым шагом доктора Кука. «Даже самые незначительные заметки о Куке вырезались из газет, – пишет Брайс. – И Пири был в числе первых, кто прочел книгу “Мое обретение полюса”. Он не просто читал ее, а составлял список критических замечаний, сделанных в книге о нем и его сторонниках… Пири явно задевало за живое то, что все это было так близко к правде.

Как обычно, он переносил все свои переживания в послания, адресованные самому себе. В одном он заявил, что истории о его якобы “аморальном поведении среди эскимосов” были плодами “одурманенного наркотиками воображения” доктора Дедрика. Затем Пири объединил своих старых и новых врагов, заявив, что Кук, прежде чем отплыть на “Эрике” в 1901 году, снабдил Дедрика значительным количеством морфия».

Такие вот дикие фантазии. Впрочем, все дела, связанные с противостоянием Кук – Пири, легли на плечи патрона – Хаббарда. Роль самого Пири, находящегося во власти мстительных чувств и, по-видимому, именно из-за этого утратившего свою природную расчетливость, свелась, как пишет Брайс, «к почти ежедневному написанию писем Хаббарду, наполненных страхами, маловажными тревогами и нескончаемыми пустыми предложениями».

Роберт Брайс продолжает:

«…Генерал Хаббард хотел сыграть роль покровителя Пири: выделяя денежные средства на компенсацию Эштоном “расходов” Барриллу и всем остальным, кто мог дать под присягой письменные показания, опровергающие восхождение Кука на Мак-Кинли…; поддержав экспедицию Паркера – Брауна, которая должна была привезти с Аляски фотографические доказательства против Кука; оплачивая счета за распространение “Истины” и речи Фесса; вознаграждая работу детективов Бернса и частного лоббиста [Люсьена Александера]…

Возможно, поначалу Хаббард верил Пири, но есть основания полагать, что к 1912 году у него появились сомнения. Однако, дав однажды обещание, такой человек, как генерал Томас Хэмлин Хаббард, не мог отречься от своих слов. Хаббард привык побеждать, и… его тактика действий не всегда заключалась в честной игре. К тому же Арктический клуб Пири не собирался оставлять человека, в которого было вложено полмиллиона долларов…»

Снова мы слышим эти красивые слова – «честная игра». На торжественном открытии трибуны Хаббарда в колледже Боуден генерал импровизировал: «Ни один настоящий спортсмен не захочет победить без [честной игры]… Победа, доставшаяся нечестно, не является успехом. Самое худшее поражение – это приписать себе незавоеванный рекорд». В мае 1915 года Хаббард ушел из жизни. Как ни тяжело признать, но его блестящее определение «самого худшего поражения» наипрямейшим образом касается двух главных достижений Пири – в 1906 и в 1909 годах.

Новым кошмаром для адмирала стало внимание к нему конгрессмена Генри Хельгесена, который трижды в палате представителей обрушил на Пири уничтожающую критику.

«Об исправлении государственных карт арктических регионов»[319]

Замечательное выступление! Семь страниц плотного текста в Congressional Record, но есть и книжный вариант.

В книге – авторская аннотация: «Заявленные открытия Роберта Пири, изображенные на государственных картах Соединенных Штатов, были официально опровергнуты и аннулированы Министерством ВМС и Береговой и геодезической службой.

Его [Пири] вымышленные Восточно-Гренландское море, канал Пири, Земля Джесуп и Земля Крокера были удалены с карт, и его открытие Северного полюса было официально дискредитировано…

Прозвучал настоятельный призыв восстановить имя адмирала Шлея, присвоенное признанным арктическим исследователем генералом А. В. Грили открытой им земле».

Про канал Пири, Восточно-Гренландское море и Землю Крокера мы все знаем. Поговорим о Земле Джесуп и Земле Шлея. Первая была открыта в 1900 году экспедицией Отто Свердрупа, нанесена на карту под названием Земля Аксель-Хейберг и тщательно исследована. Хельгесен заявил: «…ее береговая линия, заливы, фьорды, горы и другие топографические и географические объекты им [Свердрупом] были закартированы со скрупулезностью и точностью». Через 3 года американское военно-морское ведомство опубликовало карту № 2142, на которой в районе, где должна была бы быть Земля Аксель-Хейберг, разместилась «неясно очерченная масса земли, без четких контуров или каких-либо деталей, через которую тянулась надпись: “Земля Джесуп”». Пири рассказал о ее открытии только в 1907 году в книге «Вблизи полюса»:

Итак, «в июле 1898 года» и «с высоты ледникового купола Земли Элсмир». Но в той же книге, в разделе «Отчет об экспедициях 1898–1902 годов», коммандер вспоминал:

Выходит, с 4 июля по 13 августа 1898 года Пири готовил свою экспедицию – охотился, находил спутников-аборигенов – и одновременно исследовал горизонт в добрых 300 милях, с ледяного купола Земли Элсмир.

Хельгесен саркастически говорит о «психологических и физиологических способностях» Пири, его «сверхъестественном зрении». Присоединяемся к конгрессмену. Но любопытно, что путешественник сплел и другую цепочку вранья. В книге «Вблизи полюса» за сообщением об открытии Земли Джесуп следует абзац:

Это о Земле Крокера. Так что Роберту Пири удалось подарить по куску земли сразу двум покровителям: Крокеру – только что открытую территорию, и Джесупу – обнаруженную 9 лет назад, но теперь словно подтвержденную собственным присутствием – вот она, долгожданная, хорошо просматривается. В полевом журнале исследователь якобы пометил:

Тактика нехитрая: две неправды вместе будто усиливают правдоподобность каждой.

Но вернемся к выступлению конгрессмена. Его спич звучит как актуальная полемика с преподавателем истории и ревностным гражданином Симеоном Фессом. «Иногда высказывается утверждение, что любое отрицание достоверности заявлений Пири является попыткой исказить историю. Но, господин председатель, я как раз и хочу предотвратить искажение истории. Является ли искажением истории отрицание заявлений Пири, если они отвергаются и аннулируются не только простыми людьми, но и учеными-экспертами?.. Береговая и геодезическая служба и Министерство ВМС (Гидрографическое управление) отвергли и аннулировали “канал Пири”… отвергли и аннулировали “Восточно-Гренландское море” мистера Пири, на месте которого было найдено плоскогорье… отвергли и аннулировали заявленное мистером Пири открытие “Земли Крокера”, вместо которой обнаружено лишь широкое пространство полярного моря… отвергли… открытие “Земли Джесуп” и нанесли на наши карты вместо нее “Землю Аксель-Хейберг”, причем там, где она в действительности существует, а не там, где мистер Пири разместил свою вымышленную “Землю Джесуп”».

Под напором доказательств, писем и запросов Хельгесена старая карта № 2142 была ликвидирована, а другая, № 2560 – более современная – исправлена.

Скрупулезный Хельгесен указал еще на один картографический провал. «Еще одна деталь карты… заслуживающая тщательного рассмотрения, – это представленная на ней линия глубоководных замеров, тянущаяся вдоль 70-го меридиана к западу от Гринвича, от 83°07′ с. ш. до 89°55′ с. ш. Пири заявил, что эти замеры он сделал во время своей последней арктической экспедиции».

Глубинные замеры коммандера были убраны с карты. Законодатель не остановился и на этом и, припомнив слушания в Конгрессе, объявил: «Посему, господин председатель, так как эти фальшивые замеры, о которых отчитался Пири и которые никак не соответствуют остальным его историям, единственное официальное доказательство, представленное Пири, о том, что он достиг Северного полюса, то я делаю безоговорочное заявление: Роберт Пири никогда не достигал ни Северного полюса, ни какого-либо места в непосредственной близости к этой географической точке. На сегодняшний день мистер Пири не представил никаких убедительных доказательств того, что он дошел до Северного полюса, а поскольку он заявил перед комитетом ВМС, что представил все имеющиеся доказательства, совершенно очевидно, что он никогда не сможет обосновать свои претензии на открытие».

То, что с географической карты следует убрать объекты, не существующие в действительности, – истина тривиальная. Куда сложнее восстановить справедливость не географическую, не топонимическую, а в более широком смысле – историческую. Речь вот о чем. Бывает, что новое название на карте из-за политических, или экономических, или иных обстоятельств спустя некоторое время сменяется другим или совсем исчезает. Такого не должно быть (с этим согласится любой!), тем не менее во все времена подобные трансформации происходят.

Конгрессмен Генри Хельгесен

Хельгесен, кипя гневом, сообщил, что на карте № 2560 многие классические названия на севере Гренландии набраны «очень мелким шрифтом», в то время как «название “Земля Пири”, написанное яркими большими буквами, демонстративно простирается через эти имена заслуженных государственных деятелей и исследователей». Это, по мнению конгрессмена, «несправедливость, с которой нельзя мириться».

Легко предсказать, что топонимическому наследию генерала Грили, которого, как мы знаем, Пири ненавидел, пришлось туго – Хельгесен взывает: «Многие другие названия, нанесенные на карту генералом Грили, на карте… № 2560 отсутствуют. Господин председатель, эти названия не должны исчезнуть с наших государственных карт, так же как они не должны заменяться названиями, данными последующими исследователями».

Мы подошли вплотную к судьбе названия Земля Шлея. Напомним, что коммандер Уинфилд Скотт Шлей руководил экспедицией, спасшей оставшихся в живых членов трагической команды Грили. Одна из земель, открытых Грили, часть острова Элсмир, была названа Землей Шлея. Название исчезло, и Хельгесен написал военно-морскому министру: «Кто посмел удалить имя прославленного адмирала военно-морских сил США (адмирала Шлея) с карт Гидрографического управления?..»

Ответа не было, и Хельгесен повторил запрос. Исполняющий обязанности министра пригласил конгрессмена посетить Гидрографическое управление, чтобы на месте во всем разобраться, и неугомонный Хельгесен отправился к военным гидрографам. «Кэп. [Томас] Вашингтон, – рассказывает конгрессмен, – устно сообщил мне, что… географический совет Канады официально удалил название “Земля Шлея” как части острова Элсмир (территория Канады. – Д. Ш.)…»

Хельгесен направил новый запрос, но уже в Канаду – министру внутренних дел. Скорый ответ удовлетворил борца за правду, ибо «министр внутренних дел Канады сделал безоговорочное заявление, прямо противоречащее словам кэп. Томаса Вашингтона: название “Земля Шлея” никогда не удалялось географическим советом Канады».

Хельгесен сетует: «Для меня оказалось неприятным сюрпризом, что… кэп. Томас Вашингтон… намеренно дезинформировал конгрессмена по вопросу, представляющему государственный интерес…»

Последовало требование: «…предпринять все возможные усилия, чтобы вернуть имя этого американца [знаменитого адмирала] не только на карты нашей страны, но и на карты Канады».

В целом же резюме такое: «…правительство силами своего Гидрографического управления Министерства ВМС должно немедленно опубликовать новую и точную карту Арктики с тем, чтобы подлинные открытия американской правительственной экспедиции под руководством заслуженного офицера и ветерана армии Соединенных Штатов генерал-майора А. В. Грили были увековечены и чтобы картографы и ученые всего мира могли узнать о том, что фиктивные “открытия” Роберта Пири, до настоящего времени отмеченные на наших картах, были отвергнуты и аннулированы офицерами, принесшими присягу, и учеными нашего Министерства ВМС и нашей Береговой и геодезической службы…»

Колчака убили от имени власти, и его имя на карте уничтожила власть. Уинфилдом Шлеем американское государство гордилось, и к имени адмирала на карте никто прикоснуться не мог. Предположение, что кэптен Томас Вашингтон устранил название «Земля Шлея» самостоятельно, – смехотворно. Но кто же стоял за военным гидрографом?

В прошлых главах книги имя Шлея встречается четырежды. Сперва мы узнали, кто он. Затем прочли письмо Шлея доктору Куку, где адмирал высказал личное убеждение: и Кук, и Пири побывали на полюсе, ибо их отчеты похожи друг на друга как две капли воды. Потом сообщалось, что Шлей предложил коммандеру Пири передать свои оригинальные записи той же датской комиссии, которая изучала материалы доктора Кука. Пири назвал этот почин «злонамеренным», хотя правильнее было бы назвать его «уничтожающим», и понятно, что адмирал стал пожизненным врагом Пири. Последний раз имя Шлея было упомянуто в связи с тем, что законодатели из комитета Конгресса попытались собрать профессиональную группу для изучения материалов Пири и в качестве одного из экспертов был рекомендован контр-адмирал Шлей. Для Пири не представляло труда пресечь эту «вредную» инициативу, что он и сделал. Возможности Пири и его высокопоставленных друзей были неограниченны, и предположение, что именно эти люди виновны в уничтожении имени Шлея на географической карте № 2560, более чем реалистично.

Второе и третье выступления Хельгесена

Новые исследования конгрессмена – «Анализ “Доказательств”, представленных Робертом Пири комитету ВМС в 1910–1911 годах» и «Пири и Северный полюс» – были оглашены в палате представителей 25 января и 21 июля 1916 года. Вместе с текстом январского спича в Congressional Record была опубликована полная стенограмма слушаний. Можно сказать, что материал попал в открытый доступ. Почти полная стенограмма заседаний комитета Конгресса, впервые переведенная на русский язык, включена в главы 20 и 22 нашей книги – низкий поклон Генри Хельгесену. Что касается анализа слушаний, учиненного оратором-конгрессменом, в его рассуждениях много нового и интересного, и кое-что мы перескажем.

В третьем выступлении, по объему громадном, Хельгесен сравнил между собой книги Пири, его журнальные статьи и его показания в комитете Конгресса. Вывод бескомпромиссный: «Его журнальные статьи противоречат его книгам, его книги противоречат одна другой, а его показания в комитете ВМС палаты представителей идут вразрез как с книгами, так и с журнальными статьями. В свете тех фактов, которые я представил, и поскольку доказано, что заявления Роберта Пири об открытиях в Арктике основаны на домыслах, а не на географических фактах, я снова настаиваю, чтобы была принята совместная резолюция, которую я сегодня представил… наши налогоплательщики не должны более выплачивать повышенную до 6000 долларов в год пенсию, чтобы вознаградить гражданского инженера Пири за заслуги, которых на самом деле никогда не существовало, и чтобы историческая и географическая правда восторжествовала».

Достиг ли Бартлетт объявленного предела?

Автор книги много раз задавал себе вопрос, почему опытный капитан Бартлетт не объяснил Пири, что на дрейфующих льдах следует знать не только широту, но и долготу и магнитное склонение. Ответ на ум приходил только один: высочайший авторитет Пири не позволял ни Бартлетту, ни Марвину что-либо советовать или предлагать боссу. Он же твердо стоял на своем, считая долготу и магнитное склонение величинами никчемными, а в будущем потенциально вредными.

Хельгесен находит другой ответ. «Капитан Боб Бартлетт – талантливый моряк, потомок старинной династии “тех, кто ходил в море на кораблях”, отважный, верный и стойкий в убеждениях, но наличие этих прекрасных качеств не обязательно предполагает, что он так называемый “навигатор”. В журнале Harper’s за октябрь 1915 года напечатана первая часть повести Дональда Макмиллана “В поисках новой земли”[321] (Земли Крокера), в которой профессор Макмиллан рассуждает: “Капитан нашего корабля категорически отказался входить во льды, которые Боб Бартлетт с удовольствием бы раздробил. Это странная аномалия, что страховые компании отказываются доверять человеку, имеющему опыт работы в Арктике и опыт судовождения во льдах [Бартлетту], на том основании, что у него нет сертификата, но принимают человека, видевшего только теплые моря, зато имеющего определенные знания в области практической астрономии”.

Это заявление профессора Макмиллана объясняет тот факт, что Бартлетт определял широту… но пренебрегал долготой и магнитным склонением… Капитан Бартлетт был помощником капитана на корабле Пири “Виндворд” в 1898–1899 годах, вел “Рузвельт” на север в 1905–1906 годах и снова в 1908–1909, во время последней экспедиции Пири. Будучи знакомым с арктическими водами, он мог успешно провести корабль через льды, но в вопросах определения точного местоположения на просторах полярного моря требуется немного больше, чем просто быть “талантливым моряком”».

Хельгесен переходит к критике записки Бартлетта, выполненной, как мы помним, тремя разными карандашами[322]:

«Вот несколько интересных вопросов… которые комитет [Конгресса] мог задать Пири и на которые до настоящего времени так и не прозвучал удовлетворительный ответ.

Первый. Если документ Бартлетта был написан одним заходом, то почему он оставил такое широкое пространство между 4-й и 6-й строками, гораздо шире, чем между любыми другими двумя строками в этой записке?

Второй. Почему 5-я строка, написанная в этом широком пространстве, сильно отличается наклоном от остальной части документа?

Третий. Почему слово “восемь” в 1-й строке 2-й страницы этого документа кажется написанным уже после остальной части этой записки, место, занимаемое им, неоправданно широко и са – мо слово выведено с иным наклоном, чем прочие слова на этой странице?

Четвертый. Почему это слово написано другим почерком, отличающимся от остальной части документа? Слово “восемь” в 4-й строке этой страницы написано совсем по-другому, чем слово “восемь” в 1-й строке. Почему?»

Следующее замечание Хельгесена, как он считал, «более серьезное», относится к листку с навигационными расчетами Бартлетта[323]:

«Обратите внимание на цифры в 9-й строке. Заметьте, что для цифр 13, 24, 34 используется делитель 2. Деление этого ряда цифр на 2 является прямым доказательством того, что ни один квалифицированный навигатор, ни один опытный мореплаватель, ни один человек, компетентный в навигационных расчетах, никогда не вычислял “наблюдения” на странице 359. Делитель 2 должен был быть использован для 3-го ряда цифр сверху, то есть для 13, 13, 00».

По нашей просьбе эту ошибку объяснил Джеральд Джонсон, доктор философии, почетный профессор Университета Миннесоты:

«…Деление на 2 следовало производить в строке 3. Делить нужно потому, что во время наблюдений использовался искусственный горизонт, что удваивает полученную высоту, и исправления вносятся сразу же, как только введена инструментальная поправка.

Первая и вторая страницы записки Бартлетта.

Подписи в книге Пири под каждой из страниц одинаковы:

“Facsimile, slightly reduced in size, of Bartlett’s certificate of April 1, 1909”.

Перевод подписи: «Факсимиле сертификата Бартлетта от 1 апреля 1909 года, незначительно уменьшенное в размере».

Перевод документа дан в главе 22, с. 514

Навигационные расчеты Бартлетта.

Подпись в книге Пири: “Facsimile, slightly reduced in size, of Bartlett’s observations of April 1, 1909”.

Перевод подписи: «Факсимиле наблюдений Бартлетта от 1 апреля 1909 года, незначительно уменьшенное в размере».

Справа по вертикали подпись Бартлетта.

Расшифровка и перевод семи сокращений (сверху вниз):

obs Alt – observed Altitude. Измеренная высота; Неразборчиво – Instrument Correction. Инструментальная поправка; Refrac & P – Refraction & Parallax. Рефракция и параллакс; Smid – Semi Diameter. Половина диаметра; Ther Cor – Thermometer Correction. Поправка на температуру; Iast – Corrected Altitude. Исправленная высота; Lat at noon April 1/09. Широта полдень 1 апреля 1909 года

Ошибку Бартлетта можно легко объяснить тем, что, будучи капитаном, он, естественно, располагал опытом навигационной работы именно в море. Но там штурман имеет дело с естественным горизонтом, и данные наблюдений делить на 2 не следует. Очевидно, Бартлетт знал, что в условиях экспедиции Пири данные наблюдений требуется делить на 2, но думал, что деление может быть произведено в расчетах позднее. Для человека, не понимающего полностью функцию искусственного горизонта, предположение вполне разумное».

Профессор Джонсон обратил внимание еще на одну ошибку, заменив в 4-й строке 3′55″ на 8′55″, но добавил, что в целом эти два исправления компенсируют друг друга и «конечный результат… вероятно, был правильным в пределах одной морской мили».

Последние 7 строчек – вычисление магнитного склонения. И здесь ошибка. Написано: 57,91 × 5 = 2819,55, а надо: = 289,55. Но ошибка не перенесена дальше. Наконец, по мнению Джонсона, число 19 в 5-й строке снизу инородно (имеет другой размер)[324].

Читаем у Хельгесена: «Видимо, страховые компании могли распознать опытного мореплавателя, когда видели его. Или капитан Бартлетт подписал бумагу, подготовленную для него другим лицом? Ведь подпись на странице 359 явно поставлена не в то же время, когда были сделаны прочие записи на этой странице. Доказывается это тем, что у подписи на фоторепродукции другой “цвет”.

Таким образом, единственное “научное” доказательство Пири того, что он достиг 87°46′49′′ с. ш., представленное единственным белым членом его отряда, сопровождавшим его за 85°38′ с. ш., абсолютно бесполезно, так как определенно ошибочно».

Документ, подтверждающий достижение отрядами широты 85°38′ (85°46′), – записка Марвина – не вызвал подозрений у Хельгесена, но именно он, Генри Хельгесен, обратил внимание на три даты ухода группы Марвина и составил таблицу, приведенную в главе 15[325].

Отчеты Марвина за 25 марта и Бартлетта за 1 апреля стали для коммандера незаменимыми свидетельствами его успешного продвижения на север. Но дата прощания, названная Хенсоном, – 27 марта – ставит под сомнение достоверность записки Марвина. Ведь получается, что документ написан не 25-го, а 26-го, и солнце полярник «брал» не 25-го, а 26-го, и отряды шли не 3, а 4 дня, и средняя скорость за эти дни составила лишь 12,5 мили в день (кстати, очень хорошая скорость, и это не странно – мы видели, что Бартлетт, прокладывая дорогу, бился по 15 часов в день, при этом ледовая обстановка вовсе не улучшалась).

Очень может быть, что 26 марта, после астрономических наблюдений, Пири попросил своего помощника отметить в записке, что льды становятся все лучше, или попросту продиктовал нужные слова, а еще попросил поставить дату 25 марта; она выведена на листочках сертификата несколько раз. Марвин, который писал «конфиденциальные письма Пири» (см. главу 14), послушно выполнил поручение.

А вот завуалированное обвинение, адресованное конгрессменом Роберту Пири: «Великий белый мир хранит в своем безмолвии одиночества много трагических тайн, навечно спрятанных от смертного человека, но среди всех его погребенных секретов нет более трагичного или более загадочного, чем безвременная смерть этого храброго молодого профессора, сложившего свою голову где-то и когда-то в ледяных просторах Арктики».

Можно представить себе, каким гневом наполнилась бы эта поэтическая тирада, если бы конгрессмен знал, что Марвин не утонул, а был застрелен…

Эталоны

Коммандер не смог создать правдоподобный, непротиворечивый рассказ о походе к полюсу. Нестыковки и несуразицы возникают то и дело. Исходные данные, которые могли бы стать незыблемой основой для повествования, упрятаны и засекречены. О многом, что происходило в действительности, забыто, и наоборот, многое придуманное внесено в скрижали. На «правильные» данные легли новые, «еще более правильные», и очевидно, что воздвигнутая конструкция не может быть крепкой. Из «стыков» лезут раздражающие несоответствия, с беспощадностью фиксируемые Хельгесеном, да и не только им. Читатель помнит диалог Робертса и Пири о меняющейся от публикации к публикации протяженности «волшебных маршей»[326] 2–6 апреля.

Другой пример – разнообразные оценки Пири широты самого северного замера глубины океана. В книге он написал:

Начав путь из лагеря Джесуп, а это 89°57′ с. ш., и пройдя на юг 5 миль, Пири достиг широты 89°52′ с. ш., то есть остановился на расстоянии 8 миль от полюса. «Но в “Профиле замеров глубин”, – отмечает аккуратист Хельгесен, – считавшемся Пири самым важным научным результатом всей его экспедиции, он указывает, что этот замер был сделан на 89°55′…»

Конгрессмен продолжает: «… в разное время Пири помещает свой полярный лагерь [Джесуп] в точку, отстоящую от полюса соответственно на 5, 4 и 8 миль. Если мы примем какую-нибудь из этих позиций как верную, это даст нам широту его “полярного замера”, как 89°50′, или 89°51′, или 89°47′… Другими словами, замер Пири (согласно его различным заявлениям) был сделан на расстоянии 8, 9, 10 или 13 миль от полюса, а не в 5 милях от полюса, как указано в его “Профиле замеров”…»

Еще пример. Вспомним, как Робертс зачитывал дневниковые записи Пири: «“Четверг, 25 марта, 31-й день, 17-й марш”. Записи этого дня переходят на следующую страницу…»[328] И так далее, день за днем. Тут и числа, и дни недели, и по два порядковых числительных. Ясно, что в таком многообразии легко запутаться, но Хельгесен не теряется, ориентируется и одну за другой находит ошибки, много ошибок, которые никак не намерен прощать великому путешественнику: «Любая попытка сделать так, чтобы заявления Пири о датах и событиях совпадали, определенно будет иметь результатом неразрешимую путаницу».

И далее в том же духе: «“Оценка” была любимой привычкой Пири. Он “оценивал” расстояния, “оценивал” температуру, “оценивал” долготу, и наконец, “оценил” местонахождение Северного полюса!»

«Пири никогда не был уверен ни в чем, даже в своих собственных данных, которые, как предполагалось, он написал сам».

По-видимому, мешанина материалов лишала Пири победной уверенности и вселяла страх ошибочно сказать что-либо вслух во вред себе. Идеалом для него стала речь Хэмптона Мура в палате представителей 15 марта 1910 года. «Не обращаясь к этой речи, – иронизирует Хельгесен, – он был не способен ответить на самые простые вопросы относительно своих передвижений».

Стенограмма слушаний пестрит ссылками коммандера: «Подробный ответ на этот вопрос… дан на странице 6 речи мистера Мура», «Эти сведения… изложены на странице 23 речи мистера Мура»[329], и т. д., и т. д.

С тем же постоянством следуют насмешливые комментарии Хельгесена:

«Пири мог вспомнить номер страницы речи конгрессмена Мура, где содержалась информация, но не мог вспомнить саму информацию, хотя она касалась его лично и была частью пережитого лично им опыта…

Создается впечатление, что конгрессмен Дж. Хэмптон Мур был автором истории Пири о Северном полюсе, иначе Пири не боялся бы отвечать на вопросы прежде, чем он увидит вариант ответа джентльмена из Пенсильвании [Мура]…

Пири мог сказать немедленно, на какой странице [речи Мура] найти ответ на любой заданный вопрос, но он не мог или не осмеливался ответить [сам] без того, чтобы сначала не прочесть [фрагмент речи Мура], дабы убедиться, что его [Пири] ответ соответствует тому, что он мог сказать, если бы действительно говорил, исходя из своих реальных знаний и опыта».

Во время слушаний Бейтс спросил Пири: «Кто предоставил ему [Муру] данные?..» Коммандер ответил: «Указано, что мистер Гилберт Гросвенор, руководитель и редактор Национального географического общества…»

Хельгесен озарен: «Впечатляет, в самом деле, что редактор Национального географического общества и член Конгресса знали о путешествии Пири больше, чем сам Пири, и что они могли предоставить данные, которые сам Пири не смог предоставить. Не является ли этот факт убедительным доказательством того, что история Пири была сфабрикованным вымыслом, а не достоверным отчетом о реальных событиях?»

Проект резолюции, предложенный Хельгесеном, – любопытнейший документ:

«Принимая во внимание, что в результате принятия законопроекта (известного как № 487…) Конгресс 61-го созыва уполномочил президента Соединенных Штатов включить гражданского инженера Роберта Пири в список уволенных в запас офицеров инженерных войск в звании контр-адмирала с наивысшей пенсией, полагающейся этому чину согласно действующему законодательству; и

Принимая во внимание, что возможность выхода в отставку с такой пенсией была дарована гражданскому инженеру Пири не в знак признательности за его службу в военно-морских силах, а за различные предполагаемые арктические исследования, которые, по его утверждению, увенчались достижением Северного полюса 6 апреля 1909 года; и Принимая во внимание, что различные предполагаемые арктические открытия гражданского инженера Пири, которые, как утверждалось, произошли в определенные периоды времени и во время различных [его] экспедиций, оказались фиктивными; и

Принимая во внимание, что уважаемый Джозефус Дэниелс, министр военно-морских сил Соединенных Штатов, 28 апреля 1915 года официально заявил, что карта Гидрографического управления № 2142, на которой были отображены предполагаемые открытия гражданского инженера Пири, сделанные, по его словам, до 1903 года, была аннулирована и изъята из обращения; и

Принимая во внимание, что уважаемый Джозефус Дэниелс, министр военно-морских сил Соединенных Штатов, 15 сентября 1915 года официально заявил, что карта Гидрографического управления № 2560 была отправлена граверам с целью удаления с нее некоторых других несуществующих географических объектов, открытых, как утверждалось, гражданским инженером Пири; и

Принимая во внимание, что было официально установлено, что так называемые “доказательства”, представленные гражданским инженером Пири Конгрессу с целью подтвердить заявленное им достижение Северного полюса, ни одной своей деталью не подтверждают его заявление; и

Принимая во внимание, что явная несправедливость для американских налогоплательщиков – брать из государственной казны суммы в 6000 долларов ежегодно для вознаграждения гражданского инженера Пири за заслуги, которых никогда не было, и за подвиги, которые он не совершал:

Принято решение… что закон № 487… отменяется; и затем:

Принято решение, что президенту Соединенных Штатов настоящим даны полномочия исключить гражданского инженера Роберта Пири из списка уволенных в запас офицеров инженерных войск военно-морских сил Соединенных Штатов».

Юрист Александер, отстраненный от работы в ноябре 1915 года, уже после первой речи Хельгесена делился с Бриджменом:

«Совершенно ясно, что заявление мистера Хельгесена – всего лишь продолжение плана Кука собрать массу материалов, имеющих видимость официальных, которые будут использованы для дискредитации Пири и помогут Куку обосновать собственные претензии…

По-моему, нет сомнений, что в конце концов он достигнет своей цели, и, возможно, гораздо раньше, чем мы ожидаем…

…На первый взгляд, это представляется довольно серьезным обвинением против правдивости Пири. Но для тех из нас, кто его знает, мысль, что подобное могло произойти, выглядит абсурдной».

Между вторым и третьим выступлениями Хельгесена сторонникам Кука удалось разместить в Congressional Record новые обширные материалы, и в сентябре 1916 года Александер советовал Пири: «Он [Кук] за последний год значительно продвинулся вперед – он и его приспешники постоянно “в работе”. …Нам больше нельзя закрывать глаза на ситуацию. Ради Вашего блага из всех дел, на которые Вы тратите или могли бы потратить свои силы, это дело должно стать для Вас первым. Оно слишком важное, чтобы Вы и дальше его игнорировали.

Кук создал весьма опасную ситуацию. Справиться с ней будет в несколько раз труднее, чем если бы Вы последовали моему совету разделаться с ним, когда он был “в бегах” и уехал в Азию».

Это письмо написано 23 сентября, а всего за два дня до него на пароходе в Нью-Йорк прибыл Миник Уоллес, немедленно созвавший пресс-конференцию. Он сказал журналистам:

«У меня есть сенсационный материал о Пири и Куке. После того как я найму адвоката в качестве импресарио – ведь именно так вы открываете любое шоу – я назову вам цену…»

«Нет, я не знаю, кто открыл Северный полюс. Я не знаю, открыт ли он кем-нибудь вообще. Что я в самом деле знаю – так это то, что мне рассказали эскимосы, сопровождавшие Кука и Пири. Они могли не быть учеными… тем не менее они также делали свои наблюдения. Например, вы помните, с Пири было четыре эскимоса во время его последнего 180-мильного броска к тому месту, где он сказал: “Вот то, что нам нужно, мы не идем дальше!” Я жил вместе с Уутааком, Иггианнгуаком, Сиглуком и Уккуяаком[330], которые были с Пири. Они знают, сколько дней прошло в том путешествии. Не будет ли интересно сравнить их рассказ с доказательствами адмирала Пири в отношении своего открытия? Я также разговаривал с Иттукусуком и Аапилаком[331] [Этукишук и Авела], сопровождавшими доктора Кука во время его экспедиции в 1908 году».

«Вся эта информация здесь, – заключил Миник, постукивая себя по лбу. – Завтра, после того как встречусь с адвокатом, я буду готов к предложениям».

Настала пора вспомнить письмо Миника его американскому другу от 2 сентября 1910 года, частично приведенное в главе 6. Вот пропущенный абзац, который был бы непонятен в первой части нашей книги:

«Я знаю, что ты ожидаешь какой-нибудь информации о Куке. Итак, Доб, я докопался до сути этого дела. Никто здесь не верит в то, что Пири продвинулся гораздо дальше места, где он оставил свой отряд. Его и само имя Пири здесь ненавидят за его жестокость. Кук совершил хороший переход на север… Кук любим всеми, и каждый эскимос отзывается о нем хорошо и надеется, что он получит славу и победит Пири, – удалось ли это ему? Вскоре я все узнаю и сообщу тебе».

В 1913 году Миник в качестве гида и проводника участвовал в экспедиции Макмиллана к Земле Крокера, в отряде состояли Этукишук и Авела. Автора буквально завораживает, что молодой и грамотный Миник, в равной степени владеющий английским и инуитским языками, изрядное время провел и с членами финального отряда Пири, и с полюсными сотоварищами доктора Кука. У Миника не могло не сложиться своего мнения по поводу спора Кук – Пири, и приведенные строки письма подсказывают, каким оно было.

У Александера появление Миника вызвало очередной приступ страха. Он написал Пири:

«Конечно, я понимаю, что Мене многое пережил, но это делает его еще более опасным, поскольку люди сразу поверят, что он говорит правду, и даже если мы смогли бы доказать, что он лжец, то мы одновременно доказали бы, что по крайней мере один эскимос подобен К [Куку], а если будет один, то почему не другие тоже? Это палка о двух концах. Утверждения Мене будет очень трудно опровергнуть. Серия рассказов этого эскимоса, которые, я предполагаю, он будет выдавать постепенно, к большой радости Кука, – это именно то, чего я боялся…

Я чувствовал – едва ли можно сомневаться, что после материалов Хельгесена возникнет такая борьба… но эти угрожающие слова Мене Уоллеса обязывают меня высказаться откровенно без малейшего промедления…

На обличительную речь Хельгесена должен быть дан какой-то ответ… Когда вы вынуждены иметь дело с такой бандой негодяев, как эта куковская команда, да еще при такой высокой ставке, нельзя полагаться на то, что люди осознают подлинную сущность их глобальных махинаций, так как люди этого не сделают. Вы должны или досконально этим заняться, или полностью все это оставить и ничего не делать, а только выступить перед судом в качестве свидетеля, если Вас вызовут».

Адвоката снова пригласили. Он был прав, говоря о «куковской команде», которая «постоянно в работе», – ведь кто-то сочинил речи Хельгесена, точно так, как два года назад сам Александер подготовил речь Фесса. Прочесть, сравнить, исследовать, сформулировать – огромная работа! Ее взвалили на себя Эрнст Рост и его жена Этта. До весны 1916 года Кук и Рост были единомышленниками.

Брайс упоминает о работе помощников Кука: «Рост обосновался в офисе Хельгесена в Конгрессе»; «Для получения интервью Рост представлялся личным секретарем Хельгесена»; «Поскольку Эрнст Рост считал, что копии никого не заинтересуют, Этта без устали печатала “оригиналы” материалов в защиту Кука, чтобы послать каждый документ 96 конгрессменам и сенаторам».

Письмо Этты Рост[335]: «Да, я печатала все материалы этого “последнего выступления Хельгесена” и другого его выступления… и если кто-то думает, что это все, что мне пришлось делать с этими двумя речами, то он сильно ошибается. Конечно, это факт не для широкой огласки, но, поскольку мистер Хельгесен открыто сказал Доктору, я полагаю, нет ничего плохого, если я скажу тебе, что каждое слово этого последнего анализа… было написано Ростами… Мы с Эрнстом вместе вычитали корректуру речи от 13 января, но примерно на середине работы с корректурой речи от 12 февраля у Эрнста начался приступ ужасной головной боли, и Майлз [Пойндекстер] пришел на помощь и помог закончить работу».

2 августа 1916 года Хельгесен внес законопроект, отзывающий акт 1911 года, который закреплял за Пири адмиральскую пенсию и титул человека, побывавшего на Северном полюсе.

29 сентября New York Times сообщила:

«Мене Уоллес, эскимос… вчера был встречен Э. Ростом… пригласившим его от имени конгрессмена [Хельгесена] приехать в Вашингтон и сообщить информацию, полученную, по его словам, от туземцев Гренландии, касательно сравнительной ценности заявлений адмирала Пири и доктора Кука об открытии Северного полюса.

Ожидается, что Уоллес поедет в Вашингтон в начале следующей недели».

Но полюсные страсти сходили на нет. Побывав в Индии, на Борнео, в Японии, проехав через всю Россию и вернувшись домой после грандиозного путешествия, Кук оказался в сложном финансовом положении. Возможно, именно поэтому союз с Ростами распался, и пионер Мак-Кинли и Северного полюса ушел со сцены, отправившись в штат Вайоминг, где занялся поисками нефти.

Не получив подтверждения приглашения прибыть в Вашингтон, Миник сам написал Хельгесену. Ответ гласил, что конгрессмен находится в родном штате и не вернется до начала декабря. Письмо не было обнадеживающим: «…У меня нет никаких сомнений в том, что конгрессмен будет в известной мере заинтересован встретиться с Вами и выслушать Ваш рассказ или любое заявление, которое Вы, возможно, хотите сделать. Но вместе с тем в обстоятельствах дела нет ничего, что гарантировало бы дальнейшие контакты с мистером Хельгесеном и его интерес к Вашей личной версии полемики Пири – Кук. И я хочу заверить Вас, что, насколько это имеет отношение к нашему ведомству, Вы совершенно свободно можете распорядиться любой имеющейся у Вас информацией, исходя из Ваших собственных интересов…»

Миник умер в Штатах в 1918 году[336], и драгоценные сведения остались неразглашенными.

Александер по-прежнему нервничал и в декабре 1916 года делился страхами с работодателем: «Наше бездействие в течение столь длительного периода времени позволило им так повернуть дело, что мы вынуждены занять оборонительную позицию… Я иногда чувствую себя заваленным массой материалов, способных впечатлить поверхностных, а некоторые – и думающих, людей, и даже ученых, имена которых включены в “приложения к речи” Хельгесена. Поскольку я детально разобрался в его “замечаниях”, я был более чем удивлен их количеством – и по большей части это вещи, которые рано или поздно должны были обнаружиться».

В начале марта 1917 года он снова теребил Пири: «В настоящее время ситуация уже не требует от нас борьбы с претензиями Кука; позиции кардинальным образом переменились, и теперь это дело превратилось в практически Ваше дело, связанное с достижением Вами Северного полюса… Многочисленные доводы Хельгесена… (и я говорю это не только как Ваш советник, но и как Ваш искренний друг), если на них не ответить, точно поразят будущих историков. А сейчас, пока все у нас в руках, время подготовить ответы, и если в Ваших дневниках и записях есть ошибки, мы должны объяснить, как это произошло, и определить в свете фактов желательную степень гласности, а не оставлять вопрос на обсуждение будущих, возможно недружественных, историков».

Умные рассуждения, но адмирал не хотел этим заниматься. Да, собственно, что он мог сделать? В письме Фессу он высказал свое, так сказать, официальное отношение к разносу, учиненному Хельгесеном:

Конечно, это хорошая мина при плохой игре. Брайс возвращает нас к истине:

«…он все же прочел “замечания” Хельгесена, причем весьма внимательно. Он даже делал пометки на полях своего экземпляра. Судя по их содержанию, он был в ярости. Он хотел, чтобы генерала Грили вывели из совета директоров Национального географического общества, а Эдвина Свифта Балча[337] исключили из Американского географического общества. Он был уверен, что именно они, и главным образом Грили, снабдили Хельгесена материалами.

Его кипящий гнев выплеснулся в причудливых записках, адресованных его врагам или написанных просто для себя».

Две такие записки цитирует Уимс. Первая:

Вторая:

Но самую изощренную брань Пири приберег для генерала Адольфа Грили:

От услуг Александера Пири отказался 18 марта 1917 года. Чем закончились бы новые слушания, которых требовал Хельгесен, неизвестно. Вполне возможно, что прегрешения Пири были бы рассмотрены более тщательно, но 10 апреля 1917 года Хельгесен скончался, и его законопроект был снят с повестки дня.