Невеста дракона

ГЛАВА 24 Невеста дракона

Медальон светился сильнее и сильнее, и свет его пугал, и в то же время властно манил к себе. Заворожённая, я шагнула вперед, отстраняясь от Драгона. Невесты — одни, будто марионетки, другие по своей воле, кто медленно и неохотно, кто быстро и жадно, — потянулись к висящему в воздухе украшению. Мы образовали неровный круг и замерли. Звук усиливался, становись невыносимым. И в нем я различила голос Аарен. Она пела. Нежно, мелодично. И в то же время жестоко, насмешливо, забавляясь своей властью над нами, над драконами, над потерянной любовью множества поколений драконов. Я слышала в этом голосе и грусть — не только драконы потеряли истинную любовь — люди, чья судьба была связана с драконом — потеряли путь в этот мир. Вынужденные бродить в своем мире без света и блеска чешуи возлюбленных, одни были несчастны с нелюбимым, другие оставались одиноки, тоскуя о никогда не встреченной, потерянной любви.

Аарен оставила лишь одну возможность вновь соединить миры и сердца: если дракон откажется от любимой, что подарит ему абсолютную силу.

Я почувствовала нежное, словно перышко, невесомое прикосновение к бедрам. Драгон неслышно подошел и обнял меня, согревая своим теплом. Голова закружилась, я погрузилась в водоворот запахов грозовых туч, нагретой солнцем чешуи и чего-то неуловимого, такого знакомого и ставшего родным — так пах только мой мужчина.

Его прикосновение подарило поддержку и уверенность, а слова, прозвучавшие спокойным голосом, заставили поверить: вместе — мы победим.

— Я буду рядом с тобой, чтобы не показала эта древняя, давно мертвая магия.

Украшение драконов, будто услышав дерзкие слова, вспыхнуло красным заревом, оскорбленно рассыпало блистающие искры вокруг себя. Несколько невест отшатнулось в страхе.

Игрина растерянно рассматривала игру света, слегка приоткрыв рот. Черноволосая восточная невеста алчно подалась вперед — отблески, исходившие от заколдованного медальона, мерцали огнем в ее темных глазах. Я пристальнее пригляделась к обеим девушкам. Все меньше сомнений — мужчина с золотыми волосами, нанявший злого колдуна, принадлежал к свите одной из них. Едва медальон засветился, только они не испугались, будто ждали, уверенные в решении судьбы. Рыжая магесса и зеленоволосая жительница морей — попятились. Лесная нимфа и темная магичка — презрительно фыркнули. Но все же шагнули назад. В кругу остались только мы втроем. Белокурая Игрина, восточная красавица и я — на их фоне неприметная. Спиной я чувствовала тепло Драгона, который обнимал, поддерживал и что-то нежно шептал.

— Голос Аарен, — произнесла я, прислушиваясь.

Несколько растерянных взглядов в мою сторону.

— Ее пение, — нетерпеливо произнесла я. — Вы слышите?

Оно менялось. Голос Аарен, прекрасный и холодный, приобрел горячие, разъяренный ноты. Вскоре она оглушительно визжала, вдыхая свою ненависть в каждую ноту. Испуганно, я зажала уши ладонями. Никто больше не пошевелился. Никто не слышал ее пения!

А медальон дрожал, трясся, отзываясь на силу Аарен.

— Покажи нам невесту, что принесена в дар победителю, — повелительно протянув зеленую лапу произнес Дайгор.

Те же слова повторил и советник темного мага, Альвига. Тот же повелительный тон, не выдававший, что Альвиг проиграл в сражении.

И все же в глазах их я видела замешательство.

— Что-то не так, — то ли спросила, то ли сказала я.

Дайгор слегка кивнул.

— Аарен никогда не пела во время объявления приза.

— Это мы никогда не слышали, — фыркнул советник Альвига, — может ее только люди и слышат.

— И медальон никогда так не дрожал, — заметил Дайгор. — Он слово, — дракон запнулся, — словно…

Кто-то взвизгнул. Голос Аарен обратился в ультразвук. А медальон, словно раскалился изнутри. Медленно он распался на куски, выпуская сгусток бесконечного света. И в одно мгновение, обратился в тысячи искр, осевших на горячий песок под ногами.

— Он разрушился, — и растерянно, и обрадованно, с нотами страха, приговорил Дайгор.

- Проклятие драконов исчезло? — Драгон. Он спрашивал тихо, чуть касаясь губами моих волос.

И, будто отвергая его вопрос, на севере раздался ужасный, гулкий рев.

Разом обернувшись, мы увидели столп клубящейся пыли и пепла там, где раньше, едва различимая — так далеко от нас она была — возвышалась статуя дракона, охранявшего подземелья Даргоро-Даз.

Дайгор, дракон советник, вздрогнул, мордочка его исказилась от боли, так, словно ему вырвали разом все гребни, украсившие чешую. Он быстро взял себя в руки, или лапы? И надтреснуто прошептал:

— Проклятие вошло в полную силу. Чудовища Даргоро-Даз свободны от оков, сдерживавших их тысячелетия. И ничто не обуздает их — наши земли буду разрушены.

Первобытный страх прокатился по лицам наблюдателей. Одни побледнели, другие задрожали, кто-то отступил, бормоча под нос, едва шевеля губами, покрытыми бисеринками пота — может молился драконьим богам, а может искал спасения в темных заклятиях.

Я сжала ладонь Драгона в инстинктивном поиске поддержки и защиты. Дракон ответил мне спокойно, уверенно. Взглянув в его глаза, я не увидела и следа обуявшей мужчину любовной лихорадки. Твердость и сила — то, что всегда отличало драконов. В Драгоне эти черты наши яркое воплощение, соединив в себе все то, что и сделало драконов великими повелителями этих земель. Я старалась отогнать мысли, что те же черты стали и причиной упадка империи.

Глаза Драгона лихорадочно блеснули. “Ты теперь моя, — читалось в золотых искрах, — мое сокровище. Больше ничто не имеет значения”. Ни империя, ни ее жители, — закончила я эту мысль. Приятная, сладкая, тешащая самолюбие — и в то же время отвратительная и жестокая. Лихорадка вернулась. Она и не уходила, навсегда поселившись в сердце и разуме моего дракона. Моего. Почувствовав в себе силу и решимость, я лишь сильнее сжала ладонь любимого, стремясь передать свою веру в него ему самому.

— Мы победим древнюю магию, — сказала я, мягко обнимая своего дракона за плечи. Уголки его губ дрогнули, обнажая улыбку, предназначенную лишь для меня одной. Единственной во всем мире. И я ответила тем же.

В замок мы вернулись совсем скоро. Захватывающий обратный полет на одном из ездовых драконов императора не тронул мое сердце — я то и дело оглядывалась в сторону лесов, где раньше стояла статуя дракона. Разрушенная, исчезнувшая теперь. Статуя, которая, как я понимала после ее разрушения, только одним устрашающим видом дарила спокойствие и надежду. В ней чувствовалась скрытая магия.

Я то и дело касалась кончиками пальцев своего медальона. Наследие Аарен. Исчезнувшая цивилизация ахейнов — драконов, что соединили свои судьбы с людьми. Заточенный дух древнего дракона Гарана. Все это не укладывалось в голове. Одно я знала точно — Драгон победит всех чудовищ, справится с интригами и кознями наместников провинций империи, единственное, что имеет силу помешать — его любовная лихорадка, проклятие Аарен. Он рожден, чтобы потерять свою любовь. Или сойти с ума.

Я потратила все часы прекрасного полета на драконе в бесславных попытках отогнать эту мысль: я смогу спасти его? Нет, это невозможно. И все же, идея не давала мне покоя. Снова и снова складывая два и два: Аарен прокляла драконов, магия передала медальон Аарен мне, — я приходила к одному и тому же выводу: я — своеобразная наследница Аарен. Драгон назвал меня Аарнир — та, что сдержит угрозу проклятия.

Тысячелетиями драконы искупали свою вину, лишенные возможности быть вместе с возлюбленными. Тысячелетиями они не видели людей. Еще одна загадка — я единственный человек в мире драконов? Даже те, кто выглядит как люди — все равно драконы, лишенные крыльев и магии, они остаются частью проклятого народа. Я — человек.

По телу пробежала дрожь. Странно и неуютно чувствовать себя частью древней легенды. И немного вдохновляюще.

Я украдкой взглянула на Драгона. Его ездовой дракон легко преодолевал воздушные потоки, играючи, одним взмахом крыла ловил тональность небесных дорог. Мой мужчина, грациозно выпрямившись, удобно устроился на спине этого мощного, но чуткого чудовища. Коим был и сам. Я вздрогнула от мелькнувшей в голове мысли: а во время ночи любви он не обращается? Он или части его тела? Не теряет контроль над собой? Драгон обернулся, взглянул на меня. Легкая улыбка озарила лицо. А в глазах мелькнули золотые искры.

Дыханье перехватило, и я поняла: я люблю его. Проклятия, наместники, невесты — все это больше не имело значения. Я хотела быть с Драгоном. Обнимать, целовать со всей нежностью, на которую способна, а прижавшись к мужской груди, слушать самые разные рассказы своего мужчины. Все, чем захочет поделиться. Лишь бы слышать его голос, вновь и вновь чувствовать взгляд, ловить легкую улыбку. В груди заныла легкая истома, разлилось тепло.

И в ту же секунду меня обожгло чем-то темным. Я испуганно обернулась, в поисках источника неосязаемого, но кошмарного прикосновения чужих ощущений. Альвиг. Я не ошиблась, ожидая увидеть темного мага, с неприязнью сверкнувшего алыми от злости глазами. Я поежилась. Узкое, вытянутое и по-своему благородное лицо Альвига, расплылось в плотоядной улыбке. Он окинул меня взглядом покупателя, что заметил лучший кусок мяса на прилавке, и теперь вынужден вырывать его из более удачливых рук соперника, схватившего добычу первым. Заметив мое внимание, Альвиг отметил на это будто бы снисходительным кивком. Сладкий кусок ускользает из цепких рук конкурента! — читалось в его взгляде. — Это нежное, мягкое мясо будет моим! Альвиг точно принялся теперь предвкушать, как обжарит свою добычу, а затем вопьется в сочную сладость острыми зубами. Так, что сок стекать по уголкам губ будет.

Чудовище, на котором летел темный маг, напоминало то ли ужасающую бабочку, то ли мерзкого паука, чудом отрастившего кровавые крылья. Черное тельце, множество длинных, тонких ножек, усыпанная выпуклыми глазами морда. И крылья. Огромные, кроваво-красные — величественные и уродливые, пугающие и прекрасные. Я содрогнулась, увидев, как существо, не дрогнув, обняло множеством гибких отростков пролетавшую птицу, прижало к себе. Птица исчезла. Послышался хруст перемалываемых костей. Я вжалась в хитиновые пластины дракона, дрожа всем телом. Альвиг улыбнулся еще шире.

— Все едят. Ты тоже. Разве ты не ешь птиц? — вкрадчиво спросил он.

Я не нашлась, что сказать.

— Наследие Аарен, — продолжил он. Крылатый паук поравнялся с драконом, и белый Дрозо неприязненно дохнул пламенем в сторону отвратительного существа. Оно заверещало, но Альвиг остановил пламя взмахом руки. Плотная черная завеса рассеяла огонь. Дрозо фыркнул. Альвиг, будто не заметив, ухмыльнулся, оглядывая меня липким, маслянистым взглядом. — Я чувствовал, что ты не простая красотка. Серые глаза, пухлые губки, мягкие волосы — за хорошенькой внешностью ты спрятала могучую силу колдуньи, — вкрадчивый голос окутывал, внушал что-то похожее на темную уверенность в собственном превосходстве над другими. Тонкий, дымчатый червь извивался, тянулся от мага ко мне. Я не замечала. Выпрямилась, захотелось провести ладонью по лицу, ощутив бархат кожи, взглянуть в зеркало — я ведь так красива. Неуверенность, что терзала меня раньше, растворилась в звуках его голоса. Альвиг продолжал:

— Земли темных нуждаются в сильной королеве.

Я, против воли, расплылась в горделивой улыбке. Казалось, я властвую над сердцами Альвига и Драгона. Двое из сильнейших мужчин этого мира мечтают быть со мной, предложить руку, сердце и свои замки и земли.

— Ты — то, что мне нужно, — прошептал Альвиг, протягивая узкую, голубоватую ладонь. Изящное, гибкое тело, затянутое в черный бархат и кожу, напряглось как струна. Пальцы Альвига, почти коснулись моей ключицы — мужчина, казалось, столь заворожен моей красотой, что, не отдавая себе отчета, хочет лишь поправить локон волос, упавших на грудь.

Как он приблизился? Взмах крыльев дракона и паук-бабочка — не давали возможности не то, что коснуться друг друга, но даже говорить тихо и вкрадчиво. Приходилось кричать, перекрывая шум ветра. И все же Альвигу удалось создать свою темную иллюзию.

Он шарил взглядом по изгибам моей фигуры. Почти касался кожи. Холодные, упругие, нетерпеливые прикосновения — я ощущала их. И ледяной жар охватывал каждый миллиметр тела, где, казалось, Альвиг провел длинными, аристократичными пальцами музыканта. Возбуждение охватило меня, заставив глубоко и прерывисто дышать.

Мы встретились взглядом. Его глаза алчно сверкнули, и иллюзия рассеялась. Холод и отвращение к нему и к себе окатили с ног до головы. Я зябко поежилась.

Медальон на груди не отзывался теплом или дрожью, холодный камень будто и не сдерживал в себе ни капли магии. Неужели он больше не защит меня от Альвига? Я была согласна вновь очутиться внутри камня, лишь бы не встречаться с этим алчущим взглядом темного мага, не поддаваться его жестоким в своей соблазнительности иллюзиям.

Как действует медальон? Может быть, передав знание о том, кто я — он потерял свою магическую силу? Или я вычерпала ее до дна, спасая Драгона от ран и переместив нас в мир воспоминаний? Может медальону нужно время, чтобы наполнится магией вновь? Кажется, я могу наполнить его, черпая истинную, природную магию из источников, скрытых в этом мире. Но не знаю, как. В сердце проснулось страстное желание овладеть магией Аарен, стать настоящей Аарнирн.

Сжав медальон, я оглядела лес внизу. Потоки магии. Где их найти? Они пронизывают мир? Я заметила слабо светившиеся пятна то здесь, то тут, рассыпанные по лесу, словно брызги. Обман зрения? Или источники, где черпать магию проще всего? Город драконов расположился на скале, а значит, здесь могло быть множество пещер, уходивших глубоко под землю. Там, в глубине, плескалась истинная магия. Я присмотрелась к пятну и попыталась вытянуть свет оттуда. Бледное сияние потянулось к медальону. Ликование наполнило сердце.

От Альвига не укрылась моя попытка колдовать.

— Мы будем непобедимы, — с жаром зашептал Альвиг. И его голос врезался в уши.

— Я принадлежу Драгону!

Крик разрезал небо, достиг дракона-императора, и тот обернулся. Быстрый взгляд. Тело напряглось, готовясь побеждать любой ценой. Упругий взмах крыльев черного дракона, и Драгон уже поравнялся с нами, а секунду спустя разрезал пространство, вклинившись между мной и Альвигом.