Невеста дракона

ГЛАВА 27 Пещера дракона

Пещера дракона — невысокий холм в сердце леса. Вход укрыт высокими травами, густыми зарослями вьющихся цветов и длинных корней приземистых деревьев, облепивших невысокую гору. За ней возвышалась каменная гряда, на которой и расположился драконий город.

Драгон легко отодвинул густую листву. Взору открылся темный вход, пропитанный запахами сырости и холода. Мужчина, не замечая моего замешательства, шагнул вперед, увлекая меня за собой.

Глаза к темноте привыкли. Я различила каменные стены, покрытые светящимися грибками, разноцветной плесенью, ручейками радужной воды. Я уже было подумала, что вся пещера выглядит так — грибки, плесень и вода, как мы покинули это место и прошли в просторную залу. Здесь, в совершенном, круглом пространстве, в центре высился камень. На нем — крутился каменный же шар. Приглядевшись, я поняла, что вращается он в воздухе! Но больше всего меня привел в изумление мелкий дождь, который шел снизу в верх! Под ногами клубились влажные облака, темные, подобные небесным тучам. Пробегали электрические разряды. Я в страхе попятилась назад, но дракон успокаивающе обнял меня.

— Молнии — сила и душа драконов, они не причинят тебе вреда.

Я любовалась дождем, который проливался на своды пещеры, обращаясь в озерцо. Наше отражение наверху слегка подрагивало. Во всей пещере стоял легкий туман, что, впрочем, не стало помехой желанию разглядывать ни отражение в озере, ни каменный шар, освещенные перламутровым светом, отчего пещера напоминала устрицу. Я могла бы оценить красоту места, если бы не мешал холод. Дрожала я всем телом.

— Почему он крутится? И висит в воздухе? И почему облака снизу, а озеро под потолком? И дождь, дождь, капли падают в небо!

Драгон засмеялся:

— Здесь на поверхность выходит слишком много мировой магии. Драконы раньше любили отдыхать в таких пещерах, стаскивали сюда свое золото и драгоценные камни, выстраивали замки, помещали алтари. Это место сродни Даргоро-Даз, только древнее и меньше. Оно давно забыто. Раньше было драконьим храмом ахейнов. Идем, — Драгон вел меня все дальше. Вглубь пещеры. Я с трудом оторвала взгляд от вращавшегося камня.

В темноте показалось, что глаза дракона вновь алчно заблестели в любовной лихорадке. Я испуганно позвала его. Драгон обернулся. Взгляд наполнен любовью и радостью, а блек оказался продиктован игрой магического света. И все же я обещала себе внимательнее следить за его глазами — то, что в обычном развитии отношений порадует девушку, для меня могло оказаться губительным проклятием. Впрочем, стоило лишь шагнуть в главную залу пещеры, как я позабыла о своем обещании.

Место скорее напоминало небольшую, но уютную комнату. Свет здесь разливался желтый, напоминавший отблески, которые можно увидеть в окнах одинокого домика в лесу, затерявшегося в темноте. Мебели немного — кровать, мягкий ковер из мха, туалетный столик, искусно вырезанный из латуни и насыпь дров. Своды тонули в неясных и обманчивых тенях. Что таилось там, в глубинах? Тени танцевали, переползая по неровным камням, то обнажая, то скрывая тот или другой сталактит. Стены покрывали прекрасные латунные изображения: искусно вырезанные драконы, покрытые разноцветными мхами, напоминали средневековые гобелены. А в центре стены — камин. Камин в пещере! Как его топить? Дракон уже разжигал огонь, сделав несколько очаровательных пассов руками. Магическое пламя вспыхнуло, а дым легко затянулся куда-то внутрь.

— Здесь давным-давно проложили систему дымоотведения, еще во времена ахейнов, — пояснил Драгон. Каминная труба выходит к горячим источникам и дымок теряется среди пара.

Ласковые языки пламени, горевшего на древесных паленьях быстро согрели. Я свернулась близь очага, на мягкой шкуре незнакомого животного. Она была чистая и пушистая, будто созданная для того, чтобы уютно лежать рядом с огнем, поджав ноги и растирая ступни и ладони до боли. Драгон устроился рядом, обнимая и согревая телом своего тела.

Его дыханье участилось.

Тело дракона — сильное, мускулистое, наполненное жаром, грело не хуже, а посильнее огня очага. Я прижалась к Драгону не раздумывая, доверчиво прильнув. Мужчина, не желая набрасываться и тащить в постель, как голодное животное, принялся помогать растирать мои ладони и ступни. Он делал это нежно и осторожно, боясь причинить малейшую боль. Мне же страстно хотелось, чтобы он стал грубым и жестким, как в моменты, когда он терял над собой контроль. Стараясь разбудить эти чувства, я прильнула крепче, глубоко и судорожно дыша. Погладила по обнажившейся коже. Провела пальцами по твердому прессу. Бархат его тела покрылся мурашками, на виске проступила жилка.

— Я не смогу сдержатся, если ты продолжишь, — страстно сказал он, окидывая меня полным желания взглядом. Глаза его наполнились горячим золотом, тягучим и расплавленным, готовым обжечь, стоит только неосторожно коснуться. Дракон взял меня за руку и потянул за собой, к постели.

Впервые я видела подобный дизайн кровати — и не случайно. Вместо привычных подушек и одеял, резную латунь обсыпали тысячи разноцветных, мерцавших в огне очага чешуек. Они переливались от фиолетового к оранжевому, от золотистого к зеленому, от перламутрового к морской глади. Мне казалось, это ложе вобрало в себя весь мир, воссозданный лишь в разнообразии цвета. На ощупь чешуйки оказались мягкими и прохладными, словно лучший китайский шелк. Вместе с Драгоном, мы зарылись в это мерцающее озеро, и мужчина обнял меня, прижав к себе. Дыхание его согревало шею и щекотало мочку уха, когда дракон шептал что-то нежное. Я не смогла бы и под пытками вспомнить, что он говорил, но как он это произносил! Голос его, низкий, глубокий; интонации — страстные и полные желания, окутанные любовью и нежностью. Слова теряли смысл и наполнялись одним нам известными тайнами. Я могла слушать его голос бесконечно, готовая шептать что-то ласковое в ответ. Голова кружилась от запахов — горячей кожи дракона, прохладного озона и свежего леса — так пах мой мужчина.

Он произносил слова, полные страстной любви, перемножая их с нежными поцелуями, а затем накрыл мои губы своими. Мы слились в поцелуе.

***

Альвиг

— Драконья пещера — среди скал, кольцом окружающих утес горы драконов, — произнес Альвиг.

Он вел паука, то заставляя замедлить ход — оглядеть заросли на холмах, то ускоряя — если был уверен, что пещера дальше. Альвиг, не сомневаясь, что должен победить дракона и стать первым, спустя тысячи лет, императором темным, изучал все, что веками прятали в мрачные замковые библиотеки. Знания и информация давали преимущество перед врагом. Темный маг не мог устоять. Он уже с легкостью нашёл несколько знаков, что указывают на верную тропку к пещере дракона: по краям еле заметной, петляющей и неверной дорожки, можно было заметить, если пристально вглядываться в чащу, мелкие алтари. Давным-давно их использовали для подношений драконам крогнам. Эти существа — вечные и сверхъестественные драконы, обитавшие в мирах, где нет места ни жизни, ни смерти. С упадком культуры ахейнов о крогнах стали забывать, а чаши использовали лишь для гадания об истинной любви да открытия врат в другие миры. Их Альвиг и искал. Всматривался темный маг и в латунные обломки, что часто ваялись вокруг старых пещер, где прятали храм. Обломки эти принадлежали древним механическим хранителям, что сломались со временем и рассыпались, оставив лишь куски металла.

— Мы не найдем драконье сокровище, если чешуекрылые пожелали спрятать что-то, — заметил Яавиг. Он уже некоторое время неприязненно выдыхал — верный признак досады жителей востока. — Остановимся здесь, — заявил он.

Рыжий великан, наместник южных земель, испытывал не меньшее раздражение. Ему, как никому другому приходилось туже всего — густой лес не позволял легко передвигаться даже восточному наместнику, подобному скорее тени, чем живому существу. Рыжий великан и вовсе продирался сквозь ветви с треском и руганью.

— К дегурам драконьим эти пещеры, к чему они нам? — взвыл он, получив веткой по лицу.

Альвиг не успел ответить, как остроухий правитель лесов, голосом, больше похожим на шелест листвы, произнес:

— Если дракон понесет куда-то свою добычу, то в пещеру. Корни дерева найдут воду в скалистом ущелье, так и мужчина, влюбленный в женщину, не оставит ее одиноко замерзать на своем ложе.

Наместники быстро пришли к одному мнению — Драгон — безумный тиран. Детали свержения императора еще предстояло обсудить, но оставлять наедине дракона и его невесту они не хотели.

— Ты прекрати шелестеть как молодой листочек, — ехидно передразнил рыжий великан наместника лесных земель, — ты про что талдычишь?

— Про то, что останься дракон и его невеста наедине, Драгон погрузится в пучину страсти, — сухо произнес Альвиг, — проклятье обретет полную силу. Драгон уже обнажил меч на арене, собственный советник с трудом сдержал его.

— Безумного дракона уже не убедить и всем наместникам разом. Тирания грядет, — Яавиг многозначительно похлопал по рукояти меча.

— Свергнем тирана и делов, — буркнул рыжий великан, выплевывая забившиеся в рот листики. — Это, оно, может император еще и не сойдет с ума, — попробовал он урезонить заговорщиков. Но те не слушали. Они наперебой принялись обсуждать, как победить Драгона, пока тот еще не вступил в полную силу и власть, получив чистую магию из истинного источника, которую подарит Аарнирн.

Альвиг почти без интереса прислушивался к обсуждению. Его больше занимало, как заполучить Аарнирн в свои руки, чем свергнуть дракона. Без невесты тот ослабнет, а лишенный своей любимой — будет занят лишь поиском пути вернуть ее. В голове темного мага родился план.

Наместники с жаром спорили, но сходились в одном: стоит лишь Драгону провести ночь с Аарнирн, как проклятие вступит в полную власть над его разумом. Расходились они в вопросе — стоит ли считать ночь любви в магическом мире воспоминаний Аарен. Наместник востока настаивал на том, что Драгон уже потерял разум. Правитель лесов сомневался. Рыжий великан же убеждал заговорщиков, что найди они Драгона, мужчину еще можно привести в чувство.

— Мы же мужики как, — говорил он, — вижу — люблю, а на землях противника ее посели, так и позабыл уже.

Они продвигались все дальше и глубже в лес. Пепел Даргоро-Даз застилал небосвод. Альвиг чувствовал, они здесь не одни. Он поджал губы, провожая взглядом с жаром спорящих правителей — легкая добыча для чудовищ. Их громкие голоса и разгорячённые чувства — приманка для ночных кошмаров драконьей крепости. Альвиг раздумывал, удастся ли ему найти пещеру до того, как чудовища найдут их самих? Он поиграл с мыслью скормить чудовищам одного из наместников — ради забавы. Но отбросил ее — эти правители на его стороне, а чудовища, быть может и не подчинятся силе темного мага. Пещера дракона заиграла новыми красками, там можно было не только найти и забрать себе Аарнирн, но и уберечь свою жизнь от чудовищ. Страха Альвиг не испытывал — не умел, но он знал, монстры могут быть жестоки со своей добычей. Знал по себе.

***

Поцелуй заставил задыхаться от страсти. Драгон провел жесткой ладонью по коже на моем животе, талии; сжал и притянул к себе. Я вздохнула, по телу пробежала дрожь. Стон вырвался из его груди, когда я прильнула всем телом, готовая довериться его рукам, его воле. Глаза. Лишь взглянув в глубокие омуты, я увидела искры страсти и безумия. Драгон терял контроль над собой, но мне было все равно, я падала в бездну вместе с ним. Дрожь кончиков пальцев. Легкое прикосновение. Осторожное, будто в страхе. И сразу яростное, жесткое, страстное — будто сжимая мое тело, притягивая к себе — он забывает все на свете.

Во всем мире, остались только мы и наш танец любви. Нежность и ласка, сменялась страстью и сладостью томления. Поцелуй. И мужские руки уверенно стаскивают мою рубашку. Еще поцелуй. И я помогаю ему избавится от ненужной одежды.

— Обнаженной тебе больше идет, — прошептал мой мужчина, обдав томным, ласкающим воздухом шею и ушко.

Стало жарко. Влажные пряди волос прилипли к лицу. Их я не замечала. Глубокое, прерывистое дыханье не давало сказать Драгону все, что я чувствую. Тысячи слов остались на кончике языка. И вложив их в поцелуй, я прильнула к Драгону.

Тепло наших тел слилось, и голова закружилась, будто опьянев. И закружился мир вокруг. Слившись воедино, мы падали. Я не смогла сдержать стон, вырвавшийся, сдерживаемый слишком долго. Запрокинув голову, я видела, как взгляд дракона полыхнул, лишь он услышал этот стон. Его приоткрытые губы жадно ласкали мои, впиваясь и не отпуская.

Драгон, низким голосом, прошептал:

— Я разрушу для тебя вселенную, если захочешь.

Очнувшись, я вздрогнула. Разрушу мир? Глаза дракона лихорадочно блестели, яркие всполохи огня, что питает подземные глубины — горели во взгляде. Твёрдым жестом, Драгон прижал мое запястье к стене.

— Ты — мое сокровище, — страстно прошептал он, — мое. Только мое.

Другой рукой он смял мои бедра, прижимая к себе.

— Драгон, — простонала я, — проклятье набирает силу! Нам нужно остановиться, — я уже шептала, страстно, едва сдерживая сладкие стоны.

Ладонью оттолкнула Дргагона. Рука встретила лишь твердость его тела. Непоколебимое желание.

— Мы не будем останавливаться, — произнес он и накрыл мои губы поцелуем, не давая произнести:

— Не будем.

Голова закружилась, я закрыла глаза. Нырнуть в омут с головой — вот, что могло описать все мои чувства. Мы рухнули в эту бездну вместе. А на глубине, я нашла яркие, светящиеся потоки истинной магии. Стоило лишь протянуть незримую руку, воображаемую — потянуть за эти бесплотные нити, и они принадлежали мне. Вся сила магии этого мира сосредоточилась в них. Драгон легко подхватывал их и оборачивался, наполняясь бесконечной силой. Теперь он стал непобедимым драконом. И проклятым безумием.