Незримый фронт

А. Абузаров В ПОГОНЕ ЗА ПРИЗРАКОМ

Еще за пределами Казахстана, находясь в длительной командировке, я узнал, что немцы в мае 1944 года выбросили группу парашютистов на берега Эмбы.

Для людей, не знакомых с историей тех мест Гурьевской области, такой шаг гитлеровской разведки казался странным. На самом деле, зачем понадобилось гитлеровским генералам забрасывать в глубокий тыл, в полупустынную местность своих людей? Как разведчики они не могли принести большой пользы фашистскому командованию. Их сведения в лучшем случае пролили бы свет на работу республик Средней Азии в поставке людских и материальных резервов фронту. До того ли тогда было немцам? Как диверсанты парашютисты тоже ничего существенного сделать не могли. Что же привлекло внимание фашистской разведки к берегам Эмбы?

Об обстоятельствах, послуживших толчком для возникновения авантюры с заброской парашютистов, я и хочу рассказать.

В двадцатых и первой половине тридцатых годов я работал в районах Гурьевской области и в самом Гурьеве. Еще в 1927—1928 годах, с началом конфискации имущества баев-полуфеодалов, в отдельных аулсоветах Гурьевской области стали появляться вооруженные бандитские группы. Они грабили кооперативы, мирных жителей, убивали активистов.

Баи и духовенство поддерживали бандитов и морально и материально, рассматривая их как готовое вооруженное ядро для использования на случай открытого выступления против Советской власти.

Нам, практическим работникам ОГПУ, было предложено окружным комитетом партии в самый короткий срок разгромить эти банды.

В Новобогатинском районе в первом же столкновении с коммунистическим оперативным отрядом был убит главарь банды, крупный скотокрад Амангали, и несколько человек сдалось в плен. Однако основная часть банды во главе с беглым преступником Муканом скрылась в песках и долгое время себя не проявляла. В начале 1928 года она вновь появилась на территории Таскудукского аулсовета. На разведку туда направили меня. Хорошо зная расположение аулов и их жителей, я вскоре установил численность банды, ее вооружение и вероятные места укрытия. Узнал также, что Мукан в два месяца раз посещает родственника, проживающего на стыке Таскудукского и Кзылкудукского аулов. Очередной приезд его ожидается такого-то числа. Маршрут, которым Мукан обычно направлялся к своему родственнику, оставался тот же.

Пользуясь этими данными, уполномоченный ОГПУ Иван Ипполитович Чапурин ночью прибыл с отрядом в аул и устроил засаду. Как и предполагалось, на рассвете сюда же приехал с группой вооруженных бандитов Мукан. Оставив своих конников недалеко от аула, главарь банды, вооруженный карабином, зашел в кибитку. По сигналу Чапурина охрана Мукана была окружена и без выстрела обезоружена. Чапурин бросился к кибитке, чтобы захватить Мукана, но тот, услышав шум, выскочил из кибитки и, прячась за кучами навоза и разбросанными везде предметами, стал отступать вдоль двора, пытаясь взять на мушку Чапурина. Чекист, искусно используя укрытие, не отставал от бандита. Так они обошли вокруг двора. Улучив момент, Мукан выстрелил. В ту же секунду прогремел выстрел Чапурина. У Ивана Чапурина пробило пулей фуражку, а бандит был убит наповал: пуля попала ему в лоб.

Для ликвидации банды Кудускерея Кенжахметова в Кзыл-Кугинском районе в разведку выехало нас уже двое: Имангалий Саналиевич Ефименко и я. Имангалий, украинский мальчик, оставшийся без отца и матери, еще в детстве был усыновлен и воспитан казахом Саналием. Толковый чекист, обаятельный и отзывчивый человек, Имангалий пользовался уважением как у казахов, так и у русских.

Мы быстро установили, что в песках в сорока пяти-пятидесяти километрах от поселка Кзыл-Куги проживает жена главаря банды и семьи других бандитов. Местные жители нам помогли узнать время приезда бандитов к семьям.

Ликвидация банды была поручена отряду Чапурина. До Кзыл-Куги отряд ехал на автомашинах, а здесь в ту же ночь пересел на лошадей и двинулся в пески, чтобы до рассвета укрыться в засадах.

Примерно в полдень появился вблизи засады главарь банды Мусагалий с несколькими вооруженными людьми. Сам он сразу не поехал в аул, направил сначала разведку.

Попав в окружение бойцов отряда, бандиты без выстрела сдались и сдали оружие. Один из задержанных по предложению Чапурина дал Мусагалию условный сигнал, и тот направился в аул.

В этот момент наш боец произвел преждевременный выстрел. Мусагалий, круто повернув лошадей, стал уходить. Началась погоня. На протяжении двадцати километров разрыв между Мусагалием и преследователями не сокращался, а потом что-то у него случилось с лошадьми. Главарь банды стал отстреливаться и вскоре был убит.

На подавление банды Курмаша Кащанова, убившей нескольких активистов в Жилокосинском районе, выехали мы с Чапуриным и большой комотряд, сформированный в Гурьеве. Целый месяц шли по следу банды, пока не сблизились. Начались бои. В неоднократных стычках и перестрелках нам все же удалось перебить большую часть банды. Главарь с небольшой вооруженной группой бежал в Туркмению, откуда намеревался уйти за границу. Однако сделать это ему не удалось. Вблизи границы бандитов окружил оперативный отряд Темиргалиева. Курмаш во время перестрелки был убит.

Первое задание окружного комитета партии мы выполнили довольно быстро. Мелкие банды в то время у нас не вызывали особого беспокойства.

Тревога появилась, когда бандитские группы стали возникать в Жилокосинском и Мангистауском районах, где проживали адаевцы. Сами по себе люди этого казахского рода душевные, простые, гостеприимные.

Беда адаевцев заключалась в том, что в то время среди них было слишком велико влияние баев и мулл, которым бедняки слепо верили.

Кочевой образ жизни, межродовые войны и столкновения с туркменами на протяжении долгой истории сделали адаевцев смелыми, воинственными, выносливыми.

Еще во время гражданской войны джигиты этого рода, отличные наездники, успешно нападали на подразделения белой армии генерала Толстова и отбирали у них оружие. Были у адаевцев не только винтовки, но и пулеметы.

Некоторые баи из рода адай сумели бежать в Иран и слали оттуда боеприпасы, английские карабины. И теперь адаевцы, руководимые баями и муллами, представляли немалую опасность.

Помню, как-то Чапурин, Ефименко, Фетисов и я много говорили об этом между собой. Вскоре наши опасения подтвердились.

Александр Ильич Фетисов давно занимался этим районом, изучал людей, вскрыл повстанческую организацию среди них, часть главарей арестовал. Зная хорошо, с какой настойчивостью и непримиримостью баи и муллы ведут работу против Советской власти, он еще в Айбасе Новобогатинского района, где я принимал у него оперативный отряд, говорил, что на Мангышлаке должны развернуться большие события и едва ли там легко нам будет справиться с поручениями окружного комитета партии.

Вскоре вспыхнуло вооруженное выступление в Мангистауском, Жилокосинском районах и некоторых районах Актюбинской области. Мятежники ворвались в районный центр Форт-Александровск, захватили тюрьму, разгромили советские учреждения, убили нескольких коммунистов и советских работников. Пытались захватить почту и телеграф, районное отделение ОГПУ и крепость, но сделать им это не удалось. Все эти пункты обороняли небольшие оперативные отряды из чекистов, коммунистов, комсомольцев и местного актива. Оборону почты и телеграфа возглавлял Имангалий Ефименко, крепости — бывший чекист начальник милиции Кравцов, райотделения ОГПУ — Жуков.

С помощью наших подоспевших отрядов повстанцев удалось не только разбить и выгнать из города, но и рассеять.

Потом началась длительная борьба по очищению районов от бандитов. В столкновении с бандитами в районе промысла Бусага был убит чекист Фетисов. Именем его позже были названы одна из улиц Гурьева, залив и промысел Бусага.

События в Айбасе и на Мангышлаке приняли настолько широкий размах, что для ликвидации мятежа, кроме отрядов Фетисова, Ефименко, Чапурина, Абузарова, Пчелина, Арсланова, Гродненского, Письменного и других, потребовались воинские подразделения.

Все это было в 1930—1931 годах. Со времени трагедии, которую пережили многие адаевцы в результате слепого доверия баям и муллам, прошло без малого тринадцать лет. Народ понял за это время, что собой представляют обманщики и провокаторы, твердо осознал, что не по пути ему с предателями родины. Адаевцы сплотились вокруг Коммунистической партии и Советской власти, которую стали считать своей, родной.

Гитлеровцы, видимо, знали об истории, в которую когда-то баи и муллы втянули адаевцев, и решили попытать счастья.

Положение в июне 1944 года у немцев было скверное. Приходилось хвататься за соломинку. Немецким фашистам очень хотелось поднять восстание в глубоком тылу Советского Союза, чтобы оттянуть с фронта хоть какую-то часть войск. Но это была несбыточная мечта. Увлеченные кем-то подброшенным планом, фашистские разведчики погнались за призраком.

В апреле 1948 года я вернулся в родной Казахстан. Захотелось проверить, прав ли я был в своих догадках. Разыскал в архиве материалы, из которых явствовало, что все парашютисты были завербованы немцами из числа активистов так называемого «Туркестанского легиона». Главарь их Алихан Агаев, произведенный немцами в обер-лейтенанты, на прощальном банкете перед Ольцишем, Шломсомсом, зондерфюрером Граве и обер-лейтенантом Гамке, подчиненными одного из главарей гитлеровской разведки Рейнгарда Гелена, произнес такую речь:

— Дело, порученное верховным германским командованием, мы выполним с честью. Я знатный адаевец и сумею поднять весь свой род адай на борьбу с Советами.

Просчитался Гелен, поверив бредовым мечтам честолюбивого изменника родины. Просчитался и «знатный адаевец». Ослепленный своей ненавистью к советской власти, он ничего не понял в тех процессах, которые совершенно преобразовали сознание его земляков за годы, прошедшие после гражданской войны. Призрак ушедшего навсегда прошлого не давал покоя предателю и ничтожному авантюристу Агаеву, бывшему когда-то жалким прихлебателем у баев и мулл.

А бедняки из рода адай стали честными советскими тружениками, истинными патриотами. И они помогли чекистам уничтожить банду изменников, заброшенную гитлеровцами в Гурьевскую область.