Нищий и принцесса

Глава 4

Денис Скворцов

Я знал, что однажды мы встретимся, просто чувствовал, что когда-нибудь это произойдет. Можно было и год назад, но сейчас даже лучше.

Стелла изменилась: волосы стали немного темнее и немного короче, черты лица еще острее, из-за этого губы казались больше. Теперь она не так ярко красится и не растягивает штукатурку к вискам, чтобы глаза казались хитрыми, как у лисы. А еще, кажется, она растеряла весь свой шарм. Я разочарован.

В естественной среде обитания, когда вокруг нее кружили бывшие друзья, еще пыталась что-то из себя строить, но когда увидела меня, ее корона сразу съехала вниз. Стелла больше не похожа на дикую кошку. Слабая, виноватая, бессильная. Вот бы было здорово, если бы она собралась и куда-нибудь засунула свой пресмыкающийся взгляд и перенесла нашу встречу с достоинством.

В моих воспоминаниях она была совсем другой. Девчонка, что разбила мне сердце вдребезги, не была такой уязвимой и жалкой.

Тогда мне казалось, что я сойду с ума от обиды, горечи и предательства. Каждый день умираешь, но никак не умрешь. Я не знал, как выплеснуть из себя весь гнев и всю боль, они словно застряли где-то под ребрами, под содранной кожей и медленно пускали по венам яд, от которого тоже не дохнешь, только сильнее плющит. Я наломал много дров, срывался на всех и каждом, и разбивал лица обидчиков до кровавого месива. А потом Васька, побоявшись, что я без нее окончательно слечу с катушек, принудительно потащила меня за собой и на какое-то время, я поселился у них с Гофманом. Бои без правил подвернулись мне не сразу, сначала я и здесь немного накуролесил. Вообще, это была идея Фила, он говорил, что мне надо спихивать свою агрессию на того, кто к этому готов. И я, вообще ни на что не надеясь, просто пошел попробовать, просто подраться не профессионально. Но когда я уложил в зале всех, кто там занимался, мне предложили попробовать себя в другом жанре, где совсем другие игры и совсем другие ставки. Мной восхищались и хвалили, говорили, что у меня талант и очень удивлялись тому, какой я устойчивый и не убиваемый, все время спрашивали на чем я сижу и в чем мой секрет. Секрет очень прост. Одна маленькая сука истоптала ногами мою душу.

Я забрал у нее абсолютно все, что у нее было, чтобы она больше никогда не была для меня исключительной. Я переделал с другими всё, что делал с ней, даже не могу посчитать сколько девчонок после Стеллы исполняли со мной смертельный номер на мотоцикле. Моя последняя, Лиза, просто подарок. Она такая же долбанутая, как Стелла, готова делать все, что угодно. Особый кайф, залезать к ней в окно и зажимать ей рот, когда она стонет, в то время, как ее муж сладко спит на втором этаже. Это меня расслабляет, но не приносит покоя. И это просто охеренно, потому что я до сих пор в строю и зарабатываю хорошие деньги. На моих соперников даже не ставят, ставят на то, в каком раунде он ляжет. Правда, однажды я сдал бой. Мой тренер сам мне это предложил, подослал своего человека со ставкой и сыграл бешеный коэффициент. Тогда я отлично срубил бабла и обязательно повторю это вновь, когда придет время, мне нет никакого дела до имиджа и титулов. Миром правят бабки.

Стелла всегда была умной, хитрой и гордой, и я правда надеялся, что у нее хватит мозгов не писать мне, но я ее переоценил. У нее не хватило терпения дождаться хотя бы следующего дня, и в ту же ночь, она попросила меня о встрече. На этой неделе я занят. У меня бой. А еще без меня заскучала Лиза, мы договорились пойти и опять кого-нибудь ограбить. Для этих целей обычно я выбираю какого-нибудь самого лютого гопника в самом беспредельном районе и бешено ржу от его ошеломленной реакции на такую наглость.

Договорились на следующий вторник и в этот раз Стелле хватило ума не забрасывать меня смсками. Но вторник выдался таким суматошным, что я просто не успел до нее доехать, вышло очень неудобно, мне ужасно жаль, что ей пришлось меня ждать и уехать. Зато в среду я был в ресторане, как штык и решил, что надо щедро искупить свою вину.

— Привет, — опускаюсь за стол и смотрю на Стеллу.

Красивая. Нарядная. Обычная.

— Привет, — снова этот щенячий взгляд, внутри меня передергивает, но я сохраняю спокойствие.

— Уже выбрала что-нибудь? — я тянусь к меню.

— Нет.

Внимательно и детально изучаю страницы, пока она молчит. Все такое аппетитное, прямо не могу наглядеться, смотрю уже минут десять.

— Вы уже готовы сделать заказ? — к нам подходит официант.

— Нет, — говорит Стелла, а я так и не поднимаю головы.

Сегодня она как-то немногословна. Отрываю глаза и бросаю на нее беглый взгляд. Еще и какая-то напряженная. Скука. Хочется тряхнуть за плечи, как следует, чтобы вспомнила, кто она есть.

— Ну что, рассказывай, как поживаешь, — я решаю прервать молчание и закрываю папку.

— Нормально, — робко пожимает плечами, — А ты как?

— Все отлично! Вообще не жалуюсь! Я смотрю, ты тоже немного забилась.

Рассматриваю ее изящные запястья, на обеих руках, на внутренней стороне, чуть выше сгиба, две почти одинаковые татуировки: на правой свежий, только что распустившийся одуванчик, на левой точно такой же, но отцветший и почти осыпавшийся. Очень тонкие линии, ювелирная работа, Боцман бы оценил.

— Еще есть?

Стелла перекидывает волосы за спину и склоняет голову набок. За ухом, ближе к шее, маленькая птица, тоже очень тоненькая, только силуэт. Да, это место я, кажется, припоминаю. Приятно. Как-нибудь покажу ей свою змею, пусть тоже немного порадуется.

— Это все, у тебя их три? — я слегка приподнимаю уголки губ и брови.

— Мы будем разговаривать про татуировки? — смотрит на меня расстроено и нервно вертит в руках смятую салфетку.

— А о чем ты хочешь поговорить?

— Я подумала, что мне надо как-то с тобой объясниться… — Стелла взволнованно бегает глазами и крошит салфетку на мелкие шарики.

— Да ладно тебе, забей! — я иронично прыскаю смехом, — Было и было! Мы были совсем мелкими, глупыми и слишком отчаянными. Наверно, у каждого в школе случалась «великая любовь на всю жизнь», когда казалось, что с ее уходом мир рухнул и пора умирать. В итоге, никто не умирает, а спустя время даже забывает, что такой человек вообще существовал.

Последнюю фразу произношу с особым ехидством и наблюдаю, как Стелла берет в руки вторую салфетку.

— Тебе даже не интересно узнать, что случилось? — спрашивает с обидой.

— Наверняка, что-нибудь жутко драматичное, — я вздыхаю, — Угадал? Всему есть какое-то очень логичное и печальное объяснение?

— Да, есть… — Стелла расслабляет челюсть, высвобождает нижнюю губу и на ней, сбоку, виднеются две глубокие отметины от зубов. Губы она сегодня не накрасила.

— Вы уже готовы сделать заказ? — к нам еще раз виновато подходит официант.

— Нет, мы не готовы сделать заказ! — рычит Стелла, как в старые добрые. Давай, давай, просыпайся!

Я некрепко беру официанта под локоть и немного тяну, чтобы он наклонился.

— Принесите, все что у вас есть. — говорю негромко.

— Не понял… — он странно на меня смотрит.

— Каждую позицию в меню принесите, я не могу выбрать, хочу попробовать, — произношу невозмутимо.

— Вообще все? — он округляет глаза.

— Да, вообще все, — строю невозмутимую гримасу и пожимаю плечами.

— Но это будет долго…

— А я никуда не тороплюсь! — я улыбаюсь.

— Х-хорошо, — он еще раз подозрительно давит на меня косяка и отходит.

Возвращаюсь к Стелле, она тоже пялится на меня удивленно. Может она думала, что я закажу дешевые сосиски и кофе в пакетике?

— Ну так что там с твоей драмой? Не терпится услышать! — не скрываю своего язвительного настроя.

— Когда мы с тобой встретились, у моей семьи уже не было денег. Не было даже семьи. Отец умер, мать сидела в СИЗО. Нашелся человек, который выплатил наши долги, чтобы ее выпустили… — ее голос дрожит. Я сейчас расплачусь!

— С ума сойти, какие страсти! — я ядовито хмыкаю.

— Скворец, я… — Стелла грустно сводит брови.

— Меня больше никто так не называет, — я не даю ей сказать, — Скворец это нищий гопник из интерната. А у меня есть имя и дом.

У Барби очень тяжелый взгляд, это меня раздражает. Она извиняется и уходит в туалет, возвращается минут через пятнадцать, когда приносят первые закуски, с красными глазами. Так дело вообще не пойдет! Если она теперь до такой степени слабачка, то это будет очень скучно и очень быстро. Надо ее немного встряхнуть.

— Ты прости, мне срочно надо ехать, — говорю бегло и закидываю в рот кусочек огурца, — Ты ужинай, я пока пойду закрою счет, а то официант похоже очень занят.

Ловлю на себе новый разочарованный взгляд и лезу за кошельком.

— Я тоже пойду, — Стелла импульсивно хватается за сумочку.

— Подвезти? — говорю из-за плеча.

— Подвези, — отвечает равнодушно.

Когда мы выходим на улицу, быстрым темпом иду на парковку и не жду ее, залезаю на байк и прикуриваю, наблюдаю как Стелла медленно маневрирует между луж на высоких каблуках. Потом она подходит ко мне и начинает мяться возле руля, на байк особого внимания не обращает, а жаль. Он точно такой же, как у был Гофмана. Я выдуваю дым в ее волосы.

— Прости, я случайно, — строю виноватую гримасу, — Ну что стоишь, залезай!

— Подвинься.

— Нет, Стелла, назад.

Хлопает своими густыми ресницами и продолжает стоять на месте.

— По Москве так не ездят, так что забирайся.

— По Москве и без шлемов не ездят, — начинает ворчать, но одергивает платье и перекидывает ногу, устраиваясь на сиденье.

Когда узнаю, где она живет, у меня вырывается смешок, совсем недалеко от Лизы, только в другую сторону на развилке. Стелла обхватывает руками мою куртку, крепко в меня вцепляется, я отбросаю окурок и завожу мотор.

Ну погнали, сейчас посмотрим, насколько слабые у тебя руки!

Трогаюсь медленно, на дорогу выезжаю примерно так же, плавно увеличивая скорость. Я уже знаю, каким путем ее повезу, надеюсь движение не подведет. Когда выезжаем на МКАД, начинаю прибавлять газ сильнее, сначала плавно виляя между машин, но с каждой минутой увеличиваю накал. Интересно, Стелла все еще любит пощекотать нервы? В первый раз она вздрогнула, когда я очень опасно нырнул между двух фур, вцепилась в меня еще крепче. А когда, почти в такой же ситуации, я чуть не залетел под грузовик, даже почувствовал ее острые, кошачьи когти через куртку. Думаю, можно начинать.

Резко выжимаю газ и ее дергает назад, на бешеной скорости перестраиваюсь, специально прижимаюсь к соседним тачкам так близко, что мне пару раз истошно сигналят, но звуки улетают нам за спину, потому что мощь байка уносит далеко вперед. Лечу восьмеркой, дважды нас нехило заносит, руки Стеллы устают и начинают съезжать, но каждый раз она цепляется пальцами и снова впивается в меня. Мы съезжаем на трассу, мчим к мелким коттеджным поселкам, движение здесь не такое активное, но раз от раза я делаю вид, что мы сейчас влупимся во встречный автомобиль. Сука, ну давай! Давай же!

На каком-то участке дорога совсем пустеет и я выжимаю газ на максимум. С такой скоростью я ни разу не ездил, если не удержу руль, разобьемся в лепешку. Стелле все труднее держаться, чувствую как ее хватка слабеет и с каждой секундой ее все больше тянет назад. Какое-то время старается бороться, но я вижу, как белеют ее пальцы и медленно съезжают. И в какой то момент эта дура просто их отпускает. Сердце бьет об ребра, я еле ее ловлю, крепко прижимаю к себе локти, чтобы удержать ее запястья, закрываю газ, выравниваю мотоцикл, быстро жму задний тормоз и плавно передний, байк резко теряет скорость, нас дергает вперед и я вновь хорошо чувствую ее спиной. Бл*****

Стелла снова подтягивается и дальше мы едем примерно под восемьдесят. Гребаная ты сука, так и не укусила!

Я подвез ее к стандартному, типовому двухэтажному небольшому коттеджу, со шлифовкой. И на этот раз, так круто вошел в поворот и затормозил, что и правда еле удержал байк. Секунд двадцать она просто сидела, навалившись на меня, а потом слезла и на заплетающийся ногах, словно пьяная, отошла в сторону и испуганно на меня посмотрела.

— Ну давай, Абрамова Стелла, рад был повидаться! — я снова срываюсь с места, оставляя на асфальте следы шин.